Были дядьки харуки. или непрофессиональный взгляд

 «Только истина знает,
 что является истинным.»
 Наджмуддин Кубра

Никогда не претендовал на роль и профессию литературного критика. Не вхожу я и в число миллиона советских писателей (во всяком случае, столько людей состояло в их союзе). В Литинституте не учился. Может оно и к лучшему. Писателем и критиком можно не быть, но осмысливать прочитанное никто не мешает. Посему, если у Вас возникнет желание прочесть далее текст, буду только благодарен.

******
Случайно попала ко мне книга этого автора. Имя непривычное для русского уха, да и название «Охота на овец», явно не соцреалистическое. Это первая книга из творчества Харуки Мураками, которую я прочитал.
Столь лёгкого современного бытописания смешанного с нереальными образами до сих пор мне не попадалось. Какая-то простота и глубинная мудрость сквозила через всю книгу. Я был впечатлён. Конечно, появилось желание почитать какие-нибудь ещё сочинения этого автора.
Новые книги были с неменее необычными названиями: «Страна чудес без тормозов и Конец Света», «К югу от границы, на запад от солнца», «Норвежский лес», «Хроники Лексингтона», «Слушай песню ветра», «Пинбол 1973», «Дэнс, дэнс, дэнс».
Потом я встречал критику на Мураками. Различные статьи, различные высказывания. Негативные, позитивные. Всякие. Выяснилось, что, оказывается, стиль писательства у дядьки Харуки называют «джазовый дзен» или «дзеновый джаз». Что он - постиндустриальный модернист, упаднический, то есть, чудак... Читал я и интервью самого автора нашумевших произведений.
Повторюсь, я не литературный критик, и согласованность предложений в моём «писательстве» весьма далёка от идеала, чистоты русского языка никогда не наблюдалось и т.д. и т.п. Мой взгляд на творчество великого (не побоюсь этого определения) японского писателя простой. Мне нравится позиция писателя на современное состояние общества, его восприятие мира, его умение смешивать краски бытия, блягодаря которым он создает причудливые картины из слов.
Мураками мастер аллегорий и сравнений.
Правда иногда его сравнения несколько страшноваты. Какую словесную оценку, к примеру, можно дать абсоютной чистоте, с чем сравнить? В «Стране Чудес...» он находит такое сравнение: «не меньше впечатляла и абсолютная чистота. Стерильная, как в свежевыструганном гробу».
Его сравнения необычны. Никогда не думал, что время можно сравнить с ... цементом в ведре. «Время идёт и застывает. Как цемент в ведре. И тогда назад уже не вернёшся.» («К югу от границы, на запад от солнца»).
В японской литературе всегда было место красивым аллегориям. Кратким аллегориям в особенности. Мураками в этом смысле не исключение. В «Норвежском лесе» «иногда воздух шелестел шинами дальнобойшиков», а героиня облачена в «платье цвета ночной грусти».
В «Слушай песню ветра» внезапное и недолгое молчание «точно пустыня вобрала в свой сухой песок все мои слова и оставила с одной горечью во рту», ветер перебирая листья ив мягко напоминает, что лета осталось недолго. Дым также наделен желаниями: «дым хотел окутать её волосы, но его унёс ветер и развеял в темноте».
Солнечный свет – тоже одушевлён, он безввучно падает «сквозь атмосферу мелкой пылью – и ложился на землю, не найдя, кого собою удивить» («Пинбол 1973»).
 В «Охоте на овец» звучит «по-утреннему беззубый, ненавязчивый попс». И жизнь как «месяц тягуче-безвкусный, как расстаявшее желе». Это картины из нашего времени, когда «если хорошо постараться, можно узнать что угодно», когда можно «ощутить на языке концентрированный вкус денег». В «Дэнс, дэнс, дэнс» наше время – это время, когда «...всё можно купить за деньги. В том числе и человеческое мышление. Сходил купил, что нужно – и подключаешь к своей жизни. Очень просто. И сразу используешь в своё удовольствие».
Его герой - далеко не супермен. Он лишь констатирует, что у него «ни славы, ни положения в обществе, ни успеха у женщин. Ни таланта, ни молодости. Болтаю вечно какую-то чушь – и сам же потом жалею...» («Охота на овец»), что «с самого начала своей самостоятельной жизни я никак не мог уразуметь, как мне обращаться с самим собой» («Пинбол 1973»). Он понимает, что «множество вещей проносится мимо нас – их никому не ухватить. Так и живем». («Слушай песню ветра»). Снова констатация.
Его герой часто ощущает себя бессильным перед тем, что вокруг и внутри его. «Бессилие рыбы завёрнутой в целофан и запертой в холодильнике». («Страна Чудес без тормозов и Конец Света»).
Что же делать в запутанной ситуации? «Когда запутываешься, как рыба в сетях, главное не делать резких движений. Замри на какое-то время – и что-нибудь произойдёт. Обязательно начнёт происходить. Вглядись в мутный полумрак пристальней – и жди, пока там что-нибудь не зашевелится... Если тебе это нужно – оно обязательно зашевелится». И ещё: «Не затыкай ушей – и то, что нужно, само подаст голос. Не зажмуривай глаз – то, что нужно само покажется...».(«Дэнс, дэнс, дэнс...»)
Или может найти спасение в причудливо-наивной философии? «Думай, что жизнь – коробка с печеньем. В коробке с печеньем есть печенюшки любимые и не очень. Съешь первым делом самые вкусные – останутся лишь те, что особо не любишь. Когда мне горько, я всегда думаю об этой коробке. Потерпишь сейчас – проще будет потом. Вот и выходит, что жизнь - коробка с печеньем». («Норвежский лес»).
Или проще поступить? Примириться с тем, что «в этом мире полно вещей, которые наша философия не в силах истолковать»? («Пинбол 1973»).
Иногда герой попадает в тишину. Именно попадает. В «Охоте на овец» - это «тишина камня, падающего в бездонный колодец...», в «Стране Чудес без тормозов...» - «тишина струйки дыма над пистолетным дулом...».
После пережитого горя - «...лицо ... как асфальт после только что схлынувшего наводнения».(«Охота на овец») и, «ничто так не успокаивает душу, как звук камушка при ударе о воду глубокого колодца». («Пинбол 1973»).
Много внимания во всех произведениях Харуки Мураками уделено взаимоотношениям с прекрасной половиной человечества.
В «Стране чудес...» он признаётся: «Не хочу, чтобы это звучало оправданием, но я редко испытываю симпатию к окружающим меня женщинам. Наверное, просто не влюбчив. Но уж если к кому-то тянет, мне сразу хочется разобраться, настоящее ли это чувство. И если настоящее – каково оно на практике».
В этом же произведении он приходит к выводу: «Наверное, и впрямь есть тенденция: чем больше спишь с разными женщинами, тем безнадёжнее уходишь в чистую технику секса. И удовольствие как таковое тускнееет. Понятно, что в самом желании - техники быть не может. Но стоит желанию разлиться рекой, и тебя затягивает в водопад удовольствия, который в конечном итоге выливается в заводь полового акта. И вот ты уже стремишься не к водопаду, который тебя чему-то научил прежде, но к заводи, куда ты однажды приплыл, потому что использовал такие-то технические навыки. Постепенно, у тебя, как у собаки Павлова, вырабатывается рефлекс, и из реки желания ты приучаешься сигать сразу в заводь акта... Или мне так кажется с годами?»
И всё же, несмотря на некоторую прямолинейность в высказываниях об отношении полов, его герой уверен, что его «всегда привлекала не заурядная внешняя красота, которую можно уложить в несколько физических параметров, а нечто иное, таящееся глубоко внутри. Есть люди, которые в душе балдеют, когда ливень идёт, когда землятресение или цвет вырубается. А я ловил кайф от загадочного и непонятного нечто, привлекавшего меня в противоположном поле. Назовём это магнетизмом. Таинственной силой, что притягивает, поглощая людей против их воли.
Пожалуй её можно сравнить с ароматом духов. Даже люди, которые придумывают новые, особые запахи, специалисты, не в состоянии, наверное, объяснить, как это у них выходит. Во всяком случае, научный анализ тут вряд ли поможет. Непонятно, каким образом получается сочетание запахов, сводящее с ума противоположный пол, как зверей в период случки. Один аромат из ста человек привлекает пятьдесят, ещё один – другие пятьдесят. Но есть запахи особые, от них сходят с ума всего один или двое из сотни. У меня на такие запахи чутьё. В них – моя судьба, я их улавливал издалека. Стоило на горизонте появиться такому человеку, как мне хотелось подойти и сказать: «Эй! Я всё о тебе знаю. Никто не знает, а я знаю». («К югу от границы, на запад от солнца»).
Наверное, большинство мужчин согласятся с утверждениями героя Харуки Мураками, что «на свете есть много женщин, которые соблазнительно раздеваются, но тех, кто соблазнительно натягивает одежду, могу спорить найдётся немного.» («Страна чудес...»), и, что «по-настоящему красивые женщины в питейные заведения одни не ходят. Им заигрывания мужиков не в радость, а в тягость» («К югу от границы, на запад от солнца») J
Я как-то рекомендовал своей очаровательной знакомой почитать «Норвежский лес». Зная мою почти маниакальную страсть к собиранию интересных, необычных, цветастых фраз – она просила привести пример из названной книги. Причём, чтобы он был весел, интересен и не лишён смысла. «Самое ужсное в жизни – недосушенный лифчик. Больно до слёз». Моя знакомая вопросительно посмотрела на меня, усмехнувшись спросила - женщина ли написала «Норвежский лес»? J
Мураками постоянно подчеркивает в своем творчестве бессмысленость человеческого существования. «Так у нас всё точно также устроено. Дождь идёт – цветы цветут, нет дождя – цветы вянут. Ящерицы жрут жуков, мошек всяких, а сами птицам на корм идут. А конец у всех один – все умирают и остаётся лишь оболочка. Исчезает одно поколение, на его место приходит другое. Таков порядок. Все живут по-разному, по-разному и умирают. Но это не имеет значения. После нас остаётся пустыня. Пустыня и больше ничего». («К югу от границы, на запад от солнца»).
Он считает, что «цивилизация есть передача информации. Когда станет нечего выражать и передавать, цивилизация закончится.» («Пинбол 1973»), и уверен в бессмысленности так называемых жизненных ценностей грустно в очередной раз констатируя, что «голые факты не вводящие никого в заблужение, - одна из немногих радостей этой жизни».
Я просто приведу выдержки, которые показались мне просто интересными, никак их не комментируя.

 О памяти:
«Чаще всего мы совершаем поступки, так и не разобравшись со своей памятью, и эттим доставляем кучу неудобств окружающим».(«Страна Чудес без Тормозов и Конец Света»).

О пустоте:
«Пустота всегда и везде остаётся пустотой». («К югу от границы, на запад от солнца»).
 
О реальности:
«Есть реальность, которая подтверждает реальность происходящего. Дело в том, что наша память и ощущения несовершенны и односторонни. До какой степени реально то, что мы считаем реальным? Где начинается реальность, которою мы считаем реальностью? Определить эту границу во многих случаях невозможно. И чтоб представить нашу реальность как подлинную, требуется другая, скажем так – пограничная реальность, которая соединяется с настоящей. Но этой пограничной реальности тоже нужно основание для соотнесения с настоящей реальностью, а именно - ещё одна реальность, показывающая, что эта реальность - реальность. В сознании складывается такая бесконечная цепочка, и , без преувеличения, в каком-то смысле благодаря ей и существует человек. Но бывает эта цепь в каком-то месте рвётся, и в тот же миг человек перестаёт понимать, где же реальность настоящая. Та что на том конце оборванной цепи, или та, что на этом?» («К югу от границы, на запад от солнца»).

Можно ещё много и долго рассуждать о творчестве Харуки Мураками. То ли терпения у меня нет, то ли желания писать об этом больше...
Наверное, куплю «Хроники заводной птицы», слышал неплохая вещь...
Почитаем.