Вавилон

Никто не помнил, как возникла эта мысль, кто впервые предложил построить такую башню, чтобы доставала она до небес. Может быть, какой-нибудь мудрец-провидец подсказал царю, или кто-то из верноподданных слуг, видя, как растут, теряясь в выси, дома знати, надоумил. Только однажды объявлено было, что отныне будет возводиться огромная башня. Достанет она до самого неба, и с нее будут управлять погодой, чтобы дождь шел тогда, когда необходимо, и солнце светило, когда необходимо для произрастания обильного урожая, дабы каждый впоследствии счастлив был. Таков был царский указ, и началась великая стройка.
Со всех краев огромной империи стали свозить кирпичи и укладывать их в основании башни. Потом с каждым днем росли  ее стены, ведь множество каменщиков работало на строительстве. Их также собрали со всех районов страны и объявили гордостью нации. Они трудились не покладая рук, денно и нощно; а впрочем, кто следил? Так говорили, воспевая их труд, значит, так оно и было. Все силы были брошены на возведение огромной башни, уже ставшей символом страны. Значит, так надо было.
И вскоре стены поднялись так высоко, что строители наверху снизу казались крошечными фигурками, нелепо суетившимися на кромке стены.
А внизу жизнь шла своим чередом. Так же подвозили кирпичи со всех сторон, так же собирали урожай, так же растили детей. Хотя нет, не так же. Слишком много денег уходило на строительство, слишком много тратил царь на свой двор. Однако многие из подданных не помнили, а другие не знали, что можно жить по-другому. Они продолжали любить своего правителя и восхищаться своими каменщиками. В стране появилась легенда, что царь будет жить вечно, пока стоит башня. И с благоговением люди смотрели на серые стены, устремленные ввысь. Они даже стали делать кирпичи, на которых писали свои имена, и приносили их к подножию, чтобы частица их души служила на благо и долголетие правителя. Поэтому духовным считался человек, приносящий кирпичи для башни, и кто больше кирпичей приносил, тот и считался более духовным. И чем выше с его помощью становилась башня, тем более высокодуховным мог он называться.
Однажды страну посетил прослывший о башне индийский раджа. Он прибыл  с придворными и мудрецами своими, чтобы посмотреть на это чудо. Подведя его к подножию, где горами возвышались кирпичи с именами жителей, царь с гордостью простер указующий перст:
- Вот она, наша гордость, наша башня. Мы строим ее денно и нощно, не смыкая глаз, во благо нашего народа. Скоро достигнет она небес, и тогда наша мечта осуществится.
- Какова же ваша мечта, ради которой вы прикладываете такие усилия, что даже священные коровы не ходят по вашим улицам?
- Разве коровы - благо общества? - возмутился царь. - Наша мечта - чтобы мы могли управлять погодой с этой башни. Вот достигнет она небес - и мы будем повелевать погодой, как нашими подданными. Захотим - будет дождь, чтобы рос урожай. Захотим - и будет ведро, чтобы страда была дружная. Наши мудрецы уже думают, как заставить природу повиноваться. Когда башня будет достроена, они что-нибудь придумают.
Индийский раджа поднял один кирпич, странного бурого цвета, и задумчиво посмотрел на него.
- Это - предмет нашей особой гордости. Этот кирпич, да и многие другие, замешан на крови наших жителей. Они счастливы дать свою кровь, чтобы кирпичи были крепче. Они считают, что кровь придает кирпичам особую прочность, чтобы башня стояла вечно.
- Нет ничего вечного в этом мире, - тихо сказал раджа. - Велик человек познанием себя и укрощением своих страстей.
На этом он отправился в свою страну, чтобы обдумать все увиденное.
Но на самом деле не все восторженно предавались восхвалению строительства башни и участию в этом блаженном деле. Были и те, кто говорил, что урожаи становятся скуднее, люди - слабее, жизнь - тяжелее, страна - ущербнее. Еще они говорили, что нужно не строить башню, а просто жить, тратить силы не на изготовление материалов для стройки, на улучшение общества. По велению царя их стали называть внутренними врагами и боролись с ними не на жизнь, а на смерть. Говорили даже, что они вампиры и по ночам сосут кровь, чтобы людям не на чем было замешивать глину для кирпичей.
Вслед за индийским раджой приехать посмотреть на гигантское сооружение персидский шах. Он внимательно оглядел башню, даже поднялся вместе с царем вверх по ступеням, не на самый верх, конечно, потому что, чтобы достичь вершины, где шли работы, потребовалось бы немало времени и сил. Но и с того места, куда его привели, он мог видеть бескрайние равнины страны и соседних царств.
- Наша башня поможет нам править не только природой, но и соседями, - вкрадчиво сообщил ему царь. - Наши мудрецы создают такое оружие, которое может поразить многих из наших соседей, если они задумают воевать с нами. Хотя, честно говоря, сам факт существования  некоторых из наших соседей - это вызов нам. А с вызовами мы будем бороться. Вообще наша наука достигла небывалых высот в своем развитии.
- Наши завоеватели также сильны, - поведал ему перс. - Они тоже умеют хорошо воевать. Но сейчас они также почитают науку, они переняли нашу науку и используют ее на благо.
- Мы тоже используем науку во благо народа! - с восторгом закричал царь. - Мы изучаем математику, чтобы рассчитывать количество оружия и налоги, которые должен платить наш народ. Мы изучаем химию, чтобы создавать вещества, которые отравят наших врагов и удобрят наши поля. Мы изучаем алхимию, чтобы пополнить казну страны и получить бессмертие для нас. Мы изучаем физику, чтобы вычислить полет наших стрел и создать более мощное оружие. Мы изучаем природу, чтобы управлять ею!
- А мы изучаем астрономию, чтобы предсказывать затмения и движение звезд и чтобы наши путешественники могли ориентироваться в мире, и медицину - чтобы лечить людей, и математику, и географию, и многое другое - все по воле благословенного Аллаха!
Царь не стал возражать. Более того, не обо всех науках, перечисленных персом, он знал. Он лишь молча с гордостью смотрел с башни на простор вокруг и думал, что, в крайнем случае, до страны персидского шаха не так далеко. И если усовершенствовать немного некоторые из стрел, то с вершины башни, учитывая планирование и тому подобное, вполне можно... Впрочем, на этой мысли он обратил свой взор на своего гостя  и предложил осмотреть также галерею искусств, равной которой не было в мире. В  галерее царь провел гостя мимо длинных рядов картин, изображавших знатных вельмож за пирами и простых тружеников за работой. Особенно хороши были картины, с которых смотрели простые женщины, чьи открытые, доброжелательные лица выражали добросердечие и радушие.
- Наши женщины - самые красивые женщины в мире! - патриотично воскликнул он, и теперь уже персидскому шаху нечего было возразить.
И с этим чувством он отбыл восвояси. Между тем жители страны продолжали свое существование. Они считали главной ценностью и смыслом своей жизни участие в строительстве башни. Все свои силы они отдавали этому священному делу. Однако же они немного забросили свои обычные занятия, составлявшие основу жизни других. Они учили своих детей делать кирпичи или вообще ничему не учили, полагаясь на слуг царя. Они не учили детей, что нельзя убивать, красть, лгать или завидовать. И все-таки их дети (и дети их детей) не убивали, не крали, не лгали и не завидовали. Впрочем, им и некого было убивать, нечего было красть, некому было лгать или завидовать.
Никто не знает, сколько времени так продолжалось. Только однажды с неба упала звезда - неподалеку от башни. Звезда ударилась оземь, и вдруг башня покачнулась и стала рушиться. Она разрушалась медленно, не рухнула на землю в один миг и не погребла под собой своих строителей. Нет, медленно, кусок за куском, разваливалась башня, и многие строители успели спуститься и стоя поодаль смотрели на то, как постепенно плод их трудов превращается в руины. Им было горько и страшно, но что поделать. Ведь кроме гордости за свое ремесло необходимо еще и уметь хорошо его делать.
Неизвестно, была ли права старая легенда, согласно которой  царь жил, только пока стояла башня. Может, на смену ему пришел другой царь. Кто знает? Да и разве это важно сейчас?
Так или иначе, но главная святыня страны пала. И жизнь изменилась. Некоторые из строителей все еще бродили по развалинам, оплакивая труд своих рук. Они поднимали с земли обломки кирпичей, стирали с них пыль, рассматривали кровавые прожилки, читали имена. И живые завидовали мертвым.
 Другие же жители потеряли ориентиры и беспомощно не знали, что им делать. Между тем дети, которые не задумывались, кого убивать, что красть, кому лгать и завидовать, вдруг прозрели и обратили свой взгляд на жертвы. Они теперь знали, где можно взять деньги, убивая, чтобы жить, и не знали, что этого делать нельзя. И пошли они, и убивали, и крали, и лгали, и завидовали. И снова убивали, крали, лгали и завидовали. Но были и такие, которые не убивали, не крали и не лгали, но завидовали, и их постигла великая гордыня. Они почитали себя солью соли и светом света. И не любя ближнего своего, стали они любить дальних предков своих, потому что любить ближнего своего труднее, чем призрака из прошлого. Они облачались, и облачали детей своих в древние одежды, и давали им древние имена, и проводили древние обряды и таинства, и часто навлекали проклятье на себя, потому что никто уже не помнил, для чего служили те обряды: для благословения или проклятья.
 
и некоторые узнали, что наука нужна для того, чтобы делать жизнь лучше, а не для того, чтобы лучше воевать или убивать. А другие все еще не знали этого. И бродили у стен башни люди, и стенали, и не знали, что должно им было вкладывать душу не в кирпичи, а людей, во всех людей, а не в тех, на кого указывали царские слуги или кого описывали в хвалебных песнях. Ведь если слишком любить выдуманных персонажей, на живых людей останется меньше любви.
А на развалинах башни появились оракулы. Они бродили по руинам, и люди обращались к ним за предсказаниями. По обломкам камней те сообщали судьбу.
Однажды к потемневшим стенам пришел старый человек. Он был высок и статен, но лицо его было темным и мрачным, как вспаханная земля. Он молча ходил по буграм, неловко оступаясь и спотыкаясь, и ,наконец, обратился к одному из оракулов, бездумно сидевших в выщербленных в стене пещерах.
- Слушай, мудрец, скажи мне, почему так случилось? Всю жизнь я работал не покладая рук, а теперь нет ничего у меня. Меня уважали, меня любили, я был умен, и мое слово многое значило. А теперь? Я работаю в поте лица, как написано. Я смотрю на нынешнюю жизнь и не могу сдержать слез. Почему так плохо?
Ты поливаешь землю потом в трудах твоих и слезами - в скорбях твоих. Но пот твой солон, а слезы горьки. Земля становится бесплодной от такого пота и таких слез. Оставь ее, и, может быть, спустя несколько лет земля станет плодоносить.
Старик обиделся. Он ждал, что расскажут ему о врагах, которые творят зло на его земле, о врагах, которых он мог бы ненавидеть и презирать за зло. Но никто не указал ему на врагов. Погруженный в мрачные думы, он вознамерился было покинуть это унылое место, но в это время его внимание привлекла старуха, которая брела к стенам. Она внимательно осмотрела людей, ютившихся у подножия башни, и направилась к одному из них.
- Милок, скажи мне, старой старухе, почему же судьба так несправедлива ко мне. Всю жизнь жила я честно, работала, воспитывала детей. ... Но судьба послала мне такого сына, такого... Пьет он, а когда напьется, лютует шибко. И вот ведь какой, работать не хочет, денег у него нет, а самогонка-то денег стоит. Так он, когда я пенсию получу, так ко мне идет и деньги отбирает. Жить-то мне как без денег, если он все отбирает, почитай, подчистую. А не дай я ему, так он кулачищем-то как врежет. Вот и не знаешь, что делать? Не дашь денег - бьет, а дашь - так напьется и опять бьет. За что же мне такое наказание? Чем же я бога прогневила, что напасть такую мне послал?
Долго молчал оракул. Старуха, охая и причитая, опустилась на землю в ожидании ответа. По-видимому, не столь важен для нее был ответ, сколько просто внимание к ее проблеме.
Ибо плата за грех - жизнь. Не смерть, а жизнь. Твои грехи настигли тебя.