The unforgiven

…первое, что бросалось в глаза – это белый, ослепительный снег. Она, счастливо улыбаясь, болтала о всяких пустяках; это был один из редких дней полного примирения, когда она прощала ему всё: его бесконечные пьянки, его измены, его неожиданные отлучки, его ненадёжность.
Они остановились, и выбрались из машины, и он даже открыл ей дверь, как раньше, хотя давно уже этого не делал. Вот-вот должна была подъехать вторая машина с его друзьями, и она останется одна, будет стрелять по бутылкам, а они уедут на охоту, на настоящую мужскую охоту.
Он достал из машины охотничий карабин с оптическим прицелом. Она ушла ставить бутылки. Всё было слишком хорошо для того, чтобы это могло быть правдой. Ей было так весело, что хотелось смеяться без причины, но она всего лишь лукаво улыбалась.
- Вот так надо брать, упираться в плечо. Видишь в оптическом прицеле верхний треугольничек в самом центре? Вот его надо наводить на цель. Поняла?
- Поняла. А это не больно?
- Нет. Отдачи никакой.  Смотри, вот я тебе заряжаю десять пуль. Надо всего лишь снимать с предохранителя, патрон при этом досылается в ствол. Понятно? Тогда стреляй.
Она целилась. Какое-то странное чувство захватило её, она не могла ещё понять, что это. Смеяться уже не хотелось, она посерьёзнела. Потом сняла с предохранителя, прицел дёрнулся. «Чёрт!» - подумала. Опять прицелилась. Медленно, так, как учили давно, когда она стреляла из пистолета, потянула курок. Выстрел был неожиданно тихим. Бутылка разлетелась вдребезги. Она улыбнулась. Начинала кружиться голова. Она была ещё рада. Она ликовала.
- Кажется, попала… - сказала нарочно равнодушно.
Он, наоборот, обрадовался.
- Попала? С первого раза? Вот молодец! Пойду посмотрю!
И он пошёл. Глядя на его спину, в ней вдруг начала просыпаться ненависть, та ненависть, которая, как ей казалось, навсегда ушла в небытие. Её охватила злость. Она посмотрела на него в прицел. Палец сам потянулся снять карабин с предохранителя. Он в этот момент обернулся:
- Маша, что ты? Никогда не целься на людей!
Ненависть захлестнула. Туман в голове застилал рассудок. Перед глазами всё поплыло. Она зажмурилась и медленно, так, как учили, потянула курок. Выстрел был неожиданно громким. Она открыла глаза и увидела, что он упал.
Она подошла к нему и увидела, что он мёртв. Пуля попала прямо в сердце. Глаза были открыты, в них читалось изумление и вопрос.
- Боже мой, что я наделала! Папа, что я наделала! Боже мой, я сошла с ума! Господи, прости меня…