Перпетум велосипедум, или вечный движитель открытия Америк

Перпетум велосипедум,
или вечный движитель открытия Америк.

Что было, то и будет и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.
Нет ничего нового, это известно давно. Наверное, когда-нибудь уже и начинались другие произведения этими чужими словами. Неудивительно. все возвращается на круги своя и все повторяется – мы всего лишь повторы миллиардов себе подобных, только с другим набором ген; даже самые круги повторяют друг друга – всегда – они все одинаковы совершенно, разница в масштабах, каждый и любой круг, расходящийся по воде после броска в гладь ее камня повторяет первый и любой из предшествующих ему; но каждый последующий больше своего предшественника.
Многие годы – десятки и сотни лет – люди открывают Америку и изобретают велосипед. Не знаю, может быть это и смешно со стороны, но на мой взгляд в этом уж точно нет ничего плохого и, думается, в большинстве случаев у «авторов» открытий, давно совершенных до них, есть объективные причины к тому, чтобы раз за разом, еще и еще вещи различные, известные уже, изобретать мне, кстати, ничего об этом, о этих людях неизвестно, нет точных данных – в свое время подобная информация не попадалась и не интересовала до такой степени, чтобы ее искать, а сейчас она недоступна. Вот и, пожалуй, основная из «объективных» причин: недостаток или недоступность информации. Для меня сейчас информация, необходимая для дальнейшего продвижения мыслей и идей, недоступна абсолютно, что и является причиной, вызвавшей данный опус.
Первые размышления мои над проблемой вечного двигателя относятся к детским годам, а в шахматы я научился играть меньше пяти лет назад (сейчас мне 33).
Конечно же, первое, что я узнал о вечном двигателе – то, что он невозможен. И сразу, конечно, в дерзкой гордыне решил, что это не так. Что нет ничего невозможного. А коли уж действительно не может, не мог никто двигатель этот вечный сотворить, то уж, по крайней мере, это могу сделать я. Просто для этого нужно хорошенько подумать. А думать «хорошенько» – долго, напряженно и целенаправленно – мне тогда было лень. Во внутренних моих детских оправданиях и слово «лень» тогда не звучало; звучало: «неохота». А если бы «охота» было – у-у-у... Держись все двигатели, вечные и временные, возможные, придуманные и невозможные, – всякие, – всех бы изобрел. Именно этой причиной – «неохотой» своей, – я и объяснял себе, почему его все-таки я не придумал. Не придумал пока, сейчас. Потом все... А потом и вовсе к идее этой охладел. Нужно, однако же, обязательно здесь заметить, что такой шапкозакидательский настрой у меня относительно столь непростенькой, все же, задачи был вызван во многом тем – но только я не отдавал себе на тот момент в этом отчет – что я читал описания и видел рисунки множества «потенциально вечных двигателей», т.е. двигателей, должных бы быть вечными по замыслу их создателей. Ни один из них, конечно же, не работал, но – ни один из них не являлся даже и по замыслу вечным двигателем. Как думаю я сейчас. Но тогда, видя перед собой примеры, не осмыслив еще этот факт, я подсознательно решил, – что вполне могу придумать вечный двигатель. Такой вечный двигатель.
Их было много. И описанный в одноименном, как помнится (могу ошибаться), рассказе Шукшиным был, пожалуй, не хуже остальных изобретенных, придуманных и сделанных в различных местах и в разное время сотнями и тысячами таких же случайных «однодневных» творцов; упорно корпящих десятки лет над своими проектами дилетантов – самоучек; и разнообразнейших авантюристов от науки; а иногда и авторитетных даже, в соответствующий период, в научном мире людей. Были там и колеса, снабженные особой формы вырезами, и перекатывающиеся в этих вырезах шарики должны были вращаться, «заряжая» энергией остальные, а те, в свою очередь, заряжали бы вновь первые, и так бесконечно; и сложносоставные, многоуровневые конструкции с использованием колес, рычагов и пружин, вплоть до того, что в некоторых играющие роль движителя шары должны были запрыгивать на верхний уровень под действием пружин для возобновления цикла; и всяческие другие конструкции, еще более экзотические, – часть из них даже работала. Правда, не вечно – хотя и довольно продолжительно по времени, иногда, – пока не разоблачали обман, помогавший им на людях долго вращаться (именно вращаться, обычно). Одна из конструкций мне запомнилась особенно.
В той предлагаемой схеме присутствовало два искусственных водоема – резервуара, – верхний и нижний. Их верхнего вода стекала, естественно, в нижний, вращая при этом колесо, т.е. выполняя полезную нагрузку. А вот, обратно в верхний она должна была подниматься действительно оригинальным способом – вода, по той схеме, поступала бы в верхний резервуар «своим ходом», постепенно впитываясь «деталью» из гигроскопического материала (губка, тряпка или что-нибудь в этом роде), один конец которой находился в нижнем резервуаре, а второй, само собой, в верхнем. Медленно, зато надежно. «Деталь» воду впитывает, вода соответственно, снизу вверх подымается – именно что своим ходом, – никакой энергии на подъем не расходуя, – а вот при спуске, наоборот, – несомненно энергию кинетическую имея, и на вращение колеса бóльшую часть ее отдавая. Такая вот схема. Почему она не работала и работать в принципе не могла, там объяснялось, но я сейчас не помню, да оно и не важно, важно другое абсолютно.
Быть может я еще к этой конструкции вернусь далее, а сейчас хотелось бы объяснить, почему считаю все вышеупомянутые конструкции даже и в принципе, по замыслу, не являющимися «настоящими» вечными двигателями. Впрочем, думается мне, даже и замыслить «настоящий» вечный двигатель в наших конкретных земных условиях, преследуя практическую цель, невозможно, не поминая о том, что уж исполнить его, даже попытаться исполнить – в наших условиях – уж точно нельзя. Все это, наверняка, давным-давно уже общеизвестно, но, – я-то дошел до всего этого своим умом, и потому для меня это откровение своего рода. Неважно... В самом начале я попытался объяснить, чем вызвано нынешнее невежество, незнание мое – а лишь, в свою очередь, во многом обусловлено и собственно появление произведения настоящего на свет.
Я считаю, что настоящий вечный двигатель должен брать энергию из ничего. То есть, мало того, что условное колесо перпетум мобиле, однажды стронутое и запущенное во вращение, должно крутиться всегда – пока держатся материалы, обеспечивающие функционирование конструкции вечного двигателя (до и после достаточно заменить детали, восстанавливающие конструкцию, и еще раз стронуть колесо) – оно еще и должно быть свободно от воздействий каких-либо внешних потоков энергии, чтобы быть действительно чистым, настоящим «перпетум мобилем». Соответственно, возможно функционирование такого двигателя лишь только где-то в «глубочайшем космосе» далеко-далеко от каких-либо других материальных объектов, которые могут повлиять на чистоту «эксперимента» – движущегося исключительно самостоятельно, за счет особенностей конструкции, условного колеса.
Однако все (известные мне) конструкции и схемы двигателей обязательно предполагали использование внешней энергии – этакие местные, «приземленные», земные, «практические», практически возможные (вроде бы), приспособленческие, – «нечистые», «ненастоящие» варианты вечного двигателя. А если конкретнее – все они априори предполагали использование земной силы тяжести.
Действительно, любое вращение или возвратно-поступательное движение в них, в качестве движителя имели какие-либо материальные предметы (вплоть до воды у «запомнившегося мне особенно»), стремящиеся (и устремляющиеся) вниз с более высокого уровня, под действием земного притяжения и должные бы именно в силу особенностей конструкции лишь вновь подняться на тот же самый более высокий уровень (что и было весьма проблематично), чтобы опять, устремившись вниз, под действием силы тяжести завершить цикл и начать новый, и так далее, и далее – «вечно».
А, следовательно, раз все эти конструкции изначально предполагали использование иных, внешних потоков энергии, по моему определению они не могли изначально быть «настоящими», «чистыми» вечными двигателями. Естественно, по аналогии – тем более что на тот момент я и близко не имел, не озвучивал сам для себя подобных рассуждений о «чистоте» – я тоже изобретал не «чистый», а «практический» вечный двигатель. Не знаю, какой двигатель, с точки зрения фундаментальной науки невозможен – «чистый» или «практический» (по моей классификации), если «чистый» – то коли уж можно себе представить гипотетически, что двигатель (условное колесо) возможно расположить там, где нет абсолютно никаких потоков энергии, то, думается, можно предположить, представить себе и что трения там нет (какое трение, к примеру, между звездой и планетой из ее системы, между планетой и спутником и т.д.), а, насколько я помню и понимаю, это одна из главных загвоздок в получении просто «вечно крутящегося колеса» (пусть даже и не выполняющего никакую работу) именно трение. Если нет трения, нет внешних потоков энергии, ничего вращению такому не может не только помочь, но и помешать. Если же невозможен практический вечный двигатель, то я, видимо, не понимаю, что имеется в виду под вечным двигателем вообще. Что это такое? По-моему, «практический вечный двигатель» это некий механизм, который используя, скажем, земную силу тяжести, может производить «вечное» движение, – вращательное, возвратно-поступательное – все равно, производя при этом лишнюю энергию и имея полезную нагрузку, или двигая эту «относительную вечность» всего одну какую-то свою деталь. По крайней мере, все известные мне потенциально вечные двигатели были рассчитаны именно на эту цель, ее преследовали их авторы. А чем тогда они отличаются от... Ну, об этом позже.
В последнее время, получив этого самого времени – свободного от каких-либо дел, размышлений над решениями насущных проблем, а порой даже и «лишнего» – много, я бы сказал даже больше нежели достаточно, я вновь к размышлениям на тему вечного двигателя («практического») вернулся, вернее несколько раз случайно – по поводам внешним и внутренним – возвращался.
Сначала я решил, что коли уж не получается технически исполнить вечный двигатель, используя только один, стабильный и строго односторонне направленный поток энергии (земное притяжение), то нужно попытаться использовать несколько разносторонне направленных потоков. Первые потенциально вечные двигатели замысливались, рождались, существовали и умирали как не действующие, не оправдавшие замысла в моем воображении использовали (должны были использовать) для своего движения силу тяжести и энергию (подъемную силу) постоянного магнита, – т.е. два разнонаправленных (в этих первых двигателях конкретно направленных прямо противоположно) постоянных потока энергии.
Начиналось с простейшего, шарнирно закрепленного посередине, длинного амагнитного желоба, в котором двигался стальной шар, не доходивший немного до конца желоба (для использования принципа рычага). Шар должен был, используя энергию, получаемую при качении под действием силы тяжести сжимать пружину, удерживаемую затем фиксатором, которая, после того как шар скатывался на противоположный конец желоба и сжимал другую пружину, распрямлялась и, воздействуя на самое окончание поднятого вверх конца, стремилась его опустить. Ясно, что энергии пружины не хватит, поэтому на каждой из сторон желоба, над местом остановки шара, я «расположил» два воображаемых магнита (впрочем, они были также воображаемы, как и все остальные детали этого двигателя, не более того), должных притягивать шар, стремясь поднять его наверх. Причем, подъемной силы магнита не хватало, и должно было хватать для того, чтобы удерживать шар на весу, т.е. он, в сущности, всего лишь уменьшал вес стального шара, для того, чтобы помочь пружине (явно не забирающей всю энергию скатившегося шара сообщенную ему земным притяжением, требующуюся  для качения его, – для перемещения с высшего уровня на нижний) опустить поднятый конец желоба (закрепляемый тут же фиксатором), чтобы шар покатился обратно, сжал вновь первую пружину, затем под действием второго магнита и второй пружины этот конец желоба должен подняться, шар покатиться, цикл повториться и т.д.
Не должен был магнит полностью притягивать шар потому, что воображению моему было ясно, что для отрыва шара от магнита требуется усилие, явно не меньшее, чем для притягивания его. Поэтому нужно было этого как-то «избегать»... Решило воображение мое, вроде как, с помощью ускорения при падении (соответственно увеличивающейся от увеличения скорости, кинетической энергии носителя – шара при падении) и того же рычага.
Была, к примеру, такая модель: на вертикальной оси, в горизонтальной плоскости вращалась планка с закрепленным на противоположном от оси конце магнитом. Это верхний уровень. А на нижнем, – конечно же, – стальные шары, расположенные вокруг оси на одном вертикальном уровне магнитом, в количестве, ну, скажем, четырех; не важно в каком количестве. Ось вместе с планкой и магнитом должна вращаться под действием спиральной пружины (каковых пружин в этой конструкции присутствовало две). Одна пружина заводится заранее и начинает вращать планку. Вращается также магнит и поочередно притягивает шары, помещенные в амагнитные трубки. Шары, естественно, после того как магнит отходит дальше, по кругу падают вниз, на нижний уровень и полученную при этом энергию употребляют на сжатие второй пружины. Сжиматься она должна была при помощи рычага, длинный конец которого располагался под трубкой и шаром, а короткий непосредственно примыкал к механизму, взводившему пружину (по типу завода пружины часовой). То же самое должно было происходить со вторым шаром в трубке, с третьим, четвертым, и вновь с первым, и по кругу опять. Т.е. за время, пока работала – вращая в горизонтальной плоскости планку с магнитом, отрывая ее от шаров – должна быть сжата до нужной кондиции пружины вторая, и по достижению этой «кондиции» переключить вторую пружину на вращение оси, а первую на сжатие от падающих шаров уже сложности не представляет. И циклы могут повторяться «бесконечно».
Было еще множество моделей, мертворожденных моим воображением, – или в моем воображении, как уж лучше. С двумя магнитами, с несколькими... Единственные модели, неработоспособность которых мне не удалось представить (доказать себе, понять) в воображении, это сложно взаимодействующие систему из нескольких разнонаправленных магнитов. Но, – результат одинаков, видимо, везде. В моделях, где задействовано было два магнита – взаимно отталкивающих – стало понятно (после непродолжительной «вечной» из работы в воображаемой реальности моей), что подвести один магнит под другой с целью, чтобы тот поднялся на «верхний уровень», можно лишь ценой усилия не меньшего, чем энергия, получаемая при падении этого же, второго магнита на уровень нижний после отведения магнита первого, причем еще и скорость (ускорение) падения второго будет замедляться первым магнитом, пока он не отведется на достаточное расстояние, что, соответственно, будет уменьшать энергию носителя (второго магнита). Наверное, то же самое и с первой описанной здесь моделью – скорость качения носителя (шара) и, следовательно, его энергия, уменьшаются магнитами, долженствующими помогать пружинам поднимать раз за разом один и другой концы желоба, на которые перекатывается шар. Во второй модели подпираемый пружиной с короткого конца рычаг для привода его в равновесие после каждого падения шара, забирал у пружины энергию, «сэкономленную» тем, что шар падал на длинный конец. И так далее, и тому подобное...
Однако это еще не все.
Ведь «практические» вечные двигатели люди научились делать давным-давно, да и странно было бы, если не научились – что может быть проще? Ведь задача при «изобретении» практического вечного двигателя всего лишь в том, чтобы взять уже существующий поток энергии и приспособить его для «вечного» – постоянного будет вернее – приведение в движение «колеса» (условного). Если рассмотреть с этой точки зрения гидроэлектростанцию, или водяную (а даже и ветряную) мельницу – это будет классический вечный двигатель. Практический, безусловно.
Точно также можно придумать немало «более или менее вечных» двигателей – практических, осуществляющих движение, используя энергию уже готовых потоков.
Например, если построить замкнутую пирамиду или же сооружение из двух стенок, сходящихся в высшей своей точке под острым углом (в поперечном сечении своем имеющее вид равнобедренного треугольника), ограниченное двумя вертикальными стенами по своей длине, на искусственном водоеме, и если наклонные стенки выполнить из светопроницаемого материала (стекла), то при достаточном количестве солнечного света, тепла, вода будет, конечно же, испаряться. Если исполнить «пирамиду» достаточно большой, то в принципе будет возможно на нижнем уровне разместить улавливатели – будет парниковый эффект, температура снаружи, со временем, обязательно будет ниже, чем внутри, и влага станет конденсироваться на стенках пирамиды. И когда сконденсируется ее достаточно много, капли будут падать и стекать вниз – часть из них можно будет улавливать и накапливать в, соответственно, улавливателях-накопителях. Накапливаясь до определенного количества, до «критической массы», вода из накопителей, преодолев сопротивление клапанов, через обводные трубы будет поступать обратно в водоем, на нижний уровень, – при этом и производя какую бы то ни было работу, по возвращению, скажем, того же колеса. Думается, создав герметичную систему, можно обеспечить и замкнутый цикл работы такого двигателя. Сколь «практическим» вечным двигателем он бы ни являлся, практическое использование такой схемы вряд ли реально. Зависящий от времени суток, заведомо маломощный двигатель подобный, скорее всего, имеет место быть лишь как иллюстрация к моей концепции разделения «практического» и «чистого» вечного двигателя, существующей в моем воображении. Хотя, – кто знает... Если возвести цепь подобных циклопических сооружений где-нибудь в Сахаре, что получится с того.
С другой стороны, если просто, точно также, расположить в разных местах (часовых поясах) планеты множество солнечных батарей и связать их в единую электрическую цепь, то получится тоже вечный двигатель – уж вращать непрерывно одно колесо «всегда» – покуда солнце светит – такая сеть будет без проблем.
Если же вспомнить двигатель с двумя резервуарами и гигроскопической «деталью» между ними, то мало того, что он не работал, он еще и в принципе, по замыслу, был не более «вечным» двигателем, нежели «моя» парниково-пирамидальная модель, которая работать, думается, должна.
Вообще, если он и возможен – перпетум мобиле – то, пожалуй, один из перспективных путей его создания именно в комбинации различных по своей сути внешних, уже существующих, потоков энергии, используемых для воздействия на движители (т.е. для приведения в движение деталей, собственно обеспечивающих его вечное движение) двигателя при исполнении различных частей конструкции из разных материалов с разными качествами – часть деталей проницаема для одного потока энергии и подвержена влиянию другого, а часть – наоборот, проницаема для второго и подвержена воздействию первого, либо же подвержена обоим потокам и т.д. и т.п., варианты различны. И на этой основе, быть может, возможен практичный «практический» вечный двигатель, ибо о «чистом», идеальном перпетум мобиле речь, все же, покуда, не идет. Впрочем, коли уж планеты вращаются «всегда» вокруг светил, если существует гравитация, если электроны вращаются вокруг атомного ядра действительно всегда (без кавычек уже, насколько я понимаю), значит вечный двигатель возможен. Идеальный, чистый вечный двигатель.
Смысл, однако, всего вышеописанного не в этом. Я где-то читал недавно – что, мол, не нужно выдумать нечто заведомо непрактичное, коли есть давно опробованные, эффективные механизмы, принципы, схемы, работоспособные (и успешно работающие уже) системы. Пожалуйста – совершенствуйте их и все будет прекрасно. Я здесь даже не буду развивать мысль о том, что эти проверенные опытом, временем системы не всегда являлись таковыми, когда-то они были новаторскими, а когда-то и пребывали в состоянии всего лишь замыслов, не имеющих аналогов в мире. Это не важно. Я хочу сказать о другом. Изобретайте велосипед! Открывайте Америки! Думайте, мыслите, творите – не имея на глазах, на мысленном взоре своем никаких шор, – никаких запретов, ограничений, условностей.
Слава – искренним – повторным изобретателям велосипедов! Хвала всем открывшим Америку после Христофора Колумба! Слава ищущим, слава мыслящим, слава желающим странного и пытающимся достичь невозможного! Виват! Хвала ученым и художникам, писателям и путешественникам, изобретателям и мыслителям, мастерам-самоучкам и даже искренним графоманам! Я уважаю их, я восхищаюсь ими, и я выражаю свое восхищение, и отдаю дань уважения. И я призываю всех последовать моему примеру. Да здравствуют люди, ищущие нового, желающие его. Пусть не всегда они правы, пусть не всегда на верном пути к новому находятся. Ведь – нет ничего нового, все возвращается на круги своя – главное, чтобы они были искренни.
Я знаю очень мало. Я хочу знать больше. Я не имею такой возможности.
Мои мысли по поводу вечного двигателя несовершенны, неоригинальны наверняка. Но, – у меня катастрофический недостаток информации; физику, к примеру, я знал лишь в объеме курса средней школы, и то большую часть забыл. И, – все эти «модели» существовали – рождались и умирали – исключительно в моем воображении, ни одна малейшая деталь не переносилась даже на бумагу.
Бог с ним со всем. Я считаю, что способен на большее – на много большее, нежели написание статейки на отвлеченную – бесполезную тему, – но, может быть, я ошибаюсь.
Что с того.
Я искренне, целенаправленно и активно желаю достичь чего-то нового – пусть с ним, что новым оно является только лишь для меня.
Много – много – раз натыкался у различных авторов на мысли, которые считал своими собственными, до которых дошел самостоятельно, – это и естественно, у большинства умных людей, должно быть, масса подобных случаев. Совсем недавно я прочел одно из произведений великолепного писателя Джека Лондона «Межзвездный скиталец». Немало интереснейших мыслей встретил я там, совпадающих с собственными, моими. И не только мыслей.
Я играю в шахматы. Мы играем в шахматы здесь. Ничего не изменилось за, без малого, век – ни нравы, ни разделение людей (в т.ч. и по духу, по силе духа), ни ярость багровая, ни безнаказанная желчная злоба поставленных законом над другими и огражденных системой в принципе от возмездия и наказания за поступки свои, ни отношения между людьми. Могу заявлять об этом с полным правом, т.к. нахожусь точно в таком же положении, что и главный герой книги Лондона, от лица которого ведется повествование. И шахматы, точно также, одно из немногих доступных развлечений.
Америка, или велосипед, – но придумал их я, находясь в абсолютно замкнутом пространстве. Их – это стоклеточные шахматы. В «моих» шахматах – пешек, естественно, десять, а к восьми фигурам шахмат обычных добавлена еще одна (парная) оригинальная, располагающаяся между  конем  и  слоном,  названная, покуда,  «верблюдом».
«    » – обозначение условное, ибо имею возможность изготовить я только «плоские», рисованные шахматы. Ходит эта новая шахматная живность «средне-арифметически» между теми же конем и слоном, буквой «Г», но по диагонали (т.е. в каждой из двух «мастей» есть по одной «черной» и по одной «белой» фигуре верблюда, по типу слонов), и по желанию может ходить через другие фигуры, как и конь. Буква «Г» – верблюжий ход – состоит из пяти, либо шести клеток, по выбору играющего – количество первых, прямых клеток в этих диагональных ходах обязательно три, а вот после поворота буквоГэшной загогулины игрок может продолжить ход на две, либо на три клетки, по собственному желанию; соответственно, ставить в конце хода верблюда, и рубить фигуры противника, можно на все (всех) клетки, являющимися окончаниями подиагональных букв «Г» в округе из пяти и шести клеток (при первых от начала хода, прямых клетках – обязательно трех).
И вот, стоклеточные шахматы, по 10 пешек и 10 фигур с каждой стороны – по 8 фигур обычных шахмат и по 2 «верблюда», по одному черному и по одному белому. Первое впечатление от первой игры – полнейший сумбур и сумятица, полное отсутствие стройной системы. Но. Первое впечатление от игр в обычные шахматы такое же самое, один в один. После розыгрыша же нескольких партий в «мои стоклеточные» – появляется и она, стройная система. Очень сильная и интересная фигура этот «верблюд».
Советую испробовать всем. Если, конечно, это не «Америка», если «верблюд» мой не является «велосипедом»... Если и «велосипед» – не жаль. Ибо, находясь в этой замкнутой системе, я смог повторить неплохое чье-то «новаторское усовершенствование» лучшей в мире игры, и для своего развития, совершенствования, развлечения, блага, свое изобретение в полнейшей мере использовал. Даже если оно, изобретение, и повторное, – пусть с ним, мне ничего не известно об этом.
Чем живо до сих пор человечество? Что позволило выжить ему, никаким естественным образом не вооруженному на первом этапе своего развития, и развиться с первобытного до нынешнего состояния, среди неисчислимого множества опасностей и катаклизмов? – Тяга к новому. Только и исключительно она. Не останавливаюсь здесь на том аспекте, что сама такая тяга не первична, конечно, а является следствием обладания человека интеллектом, способностью мыслить. Важнейшие этапы развития – костер, обработанный камень, копье, лук и так далее, по восходящей. Особняком в этом ряду стоит слово, а далее и другие производные его – письменность, книги, печатание их и прочие, более совершенные способы хранения и передачи информации (телефон, телевидение, интернет). А сейчас, наряду с естественным для любого биологического вида простейшим стремлением к продолжению жизни (жизни – любой ценой и возможно лучшей, пусть и за чужой счет, что, на мой взгляд, является одной из главных естественных причин произошедших, происходящих и должных произойти в будущем войн) – эта непреодолимая тяга к новому становится – опосредованно, косвенно – одной из причин, угрожающей собственно существованию всего рода человеческого. Человечество овладело новыми силами, природу которых до конца не понимает и сейчас, тем более не понимало вначале, от чего множество бед уже произошло, и только Бог знает, сколько может произойти еще. А сколько «потерянных» атомных бомб, ракет, подлодок тихо ржавеет сейчас в прибрежных водах и в глубинах мирового океана, сохраняя огромную разрушительную силу и потенциальную опасность загрязнения. А другие опробованные, эффективные, привычные способы получения энергии – на деле не так уж эффективны, а наоборот грязны, экологически опасны, и могут привести к глобальной экологической катастрофе. Мы не только за сотню лет сожжем весь законсервированный на планете нашей солнечный свет (его энергию), который копился сотни миллионов лет, но и, вполне возможно, сами произведем на Земле такой климат, жить в котором человечество не сможет, или не сможет почти. Всего лишь привычно сжигая органическое топливо и превращая его в энергию электрическую и механическую, и расходуя ее на вращение всевозможных «колес»...
Человечество имеет непреодолимую тягу к новому, прогресс не остановить, стагнация не только что не нужна, но и невозможна. Но, – делайте вечный двигатель, открывайте Америку, изобретайте велосипед. Вместо того, чтобы сжигать – может быть сшить паруса побольше, чтобы ловить и использовать ветер, обычный и солнечный, напрямую. Может, впрямь в паруса новых кораблей, отправляющихся на открытие новых Америк, звездный, солнечный свет?
Все уже было, и нет нового, под солнцем, ничего на Земле...
И круги от камня – видимые – одинаковые по форме, разные лишь в масштабах, свойство имеют затухать, так и мы, либо затихнем, исчезнем, после очередного, последнего круга, либо перейдем на другой, качественно иной, новый уровень, длясь и продолжаясь, расходясь по Вселенной волнами уже иных, неведомых доселе колебаний.