о себе, и о погоде немного

До дрожи во всех членах челна тела моего проворачивает меня шершаво интонация Billy Idol-а, когда выпевает он: - Rebel Yell!!!...
Низменный альпинизм - ТАКАЯ схима, что не всякий гусар примет.
Потому как падать там некуда... страшно некуда...
В тёмном углу начинаю счёт до ста, чтоб нагнать страху на то, что минуту назад трогало меня вокруг рта трогательными щупальцами-пустяками. Именовалось сие – операция «васьменог», оттого и бледен я сегодня…
Друзья мои из глины весенней считают меня достаточно прочной конструкцией. Но в определённых условиях. Я ведь из песка. Из песка на твоих руках. Я сидел не тихо и, говорят, поэтому снег сошёл так рано. Берёзы, окружившие рощицей желудочно-кишечный тракт, заплакали желудочным соком - ты вымыла руки от налипшего на ладони меня, чтобы принять пищу гигиенично, стремительно вошла в верхние слои гамбургера, где кетчуп вязкий и обволакивающий, как презерватив, который был на мне, когда я бывал в тебе. Ой, страдалица моя без бога по весне да с пикниками глаз над обтроганными мною ногами – ду ю ремемба ми он зе стрит оф дримс? Что ты говоришь? Мне похуй что ты говоришь… Ты скрытно, как снайпер, входишь в Иордан и у меня влажнеет промежность – симптом крещения навылет. Торможу стрелку руками… забыл – часы песочные… и не успел, прости, выдернуть плеер из ушей, но о приговоре догадался уже из колыбельной Cure. Последнее желание:
- Пусть пилот истребителя снимет герметичную чадру и покажет личико – сколько я могу ходить на выданье и в неведеньи?… А если я захочу Живого из медузы твоего лица?… Стоп! – это уже второе желание… Можно всё ж? Тогда - покурить к тебе затылком (ты предсказуема и легкомысленна, как пуля)…

И не ходи в мои гости – ревнив мой гарем из Любимых Стен…