Детективная история из серии рассказов о Лизе

          День был удачный. На урок никто не пришел, и ушлые девчонки уже сгоняли куда-то по-тихому и, вернувшись, сообщили, что Марья Антоновна заболела.      
         Взбудораженные ребята спорили, сообщать об этом или нет. Девчонки сидели на партах, стояли в проходах,  бродили по классу и болтали по углам. Лиза уткнулась в очередную книжку, а Нинка шушукалась с Риткой, уговаривая ее смыться погулять.
         Окно возле стола учительницы было распахнуто настежь, и весенний воздух свободы уже выманил наружу хулигана и двоечника Славку Николаева, который,  периодически исчезая из поля зрения, внезапно возникал в проеме, швыряясь мелкими ветками и шишками.
              Возбужденная Ирка, возникавшая одновременно изо всех углов класса, выглядывала в коридор, проверяя, идет кто-нибудь или нет. Длинный школьный коридор, заполненный гулкой тишиной начавшегося урока, был пуст. Из-за закрытых дверей классов доносилось монотонное бормотание отвечающих и ясный и четкий голос учительницы.
            Уже успокоившиеся и поверившие в удачу ребята опадали на местах.
            За Славкой вылез в окно Наяр, и они потихоньку, еще боязливо поглядывая на окно, удалялись вглубь не то парка, не то сквера, мелькая между сохранившимися деревьями росшего когда-то прямо здесь леса. 
             Уже не ожидавшая подвоха, Нинка, больше от избытка энергии, чем по необходимости, машинально выглянула в коридор и быстро сунула голову обратно:
            –Нина Григорьевна идет!
             Класс встрепенулся. От урока прошло уже минут пятнадцать. Лиза спрятала книжку под парту. Успокоившиеся было  ребята зашевелились, задвигались, но портфели трогать не стали. Мальчишки, из осторожности не вылезшие наружу, с сожалением глядя в окно на соблазны весны, рассаживались за партами. Проходы освободились, и когда Нина Григорьевна вошла в класс, все уже были на местах.
         Ребята дружно встали, чтоб поздороваться с учительницей, но она, устало отмахнувшись рукой, небрежно проговорила: «Садитесь, садитесь».
         Посмотрев на разочарованные лица, с которых медленно исчезала надежда на спокойные посиделки, она вздохнула: 
          –Ну, что мне с вами делать?
            Нина Григорьевна не была их учительницей. Но ребята хорошо ее знали. Она преподавала русский и литературу в других классах, но часто заменяла заболевших воспитательниц в детдоме. Школа была почти детдомовской, потому что в поселке оставалось все меньше подрастающих детей. Поэтому домашних было всего один-два человека на класс.
            В их классе это был отличник Гриша Никитин и хитренькая двоечница Даша, бесконечно выдумывавшая истории, почему она не выучила урок. В четверти ей каждый раз натягивали тройки, и ребята бурно возмущались этой несправедливостью, потому что Славке Николаеву все равно ставили двойки.
           В младших классах Даша постоянно терлась возле учительницы, сначала наушничая и шпионя, а потом ябедничая на ребят, и от этой подлости у них захватывало дух. Поэтому ребята, и без того не любившие домашних, осуждали ее и сторонились.
           Сейчас Игорь и Даша болели, и ребята чувствовали себя совершенно в родной стихии, потому что Нина Григорьевна, часто появлявшаяся в группах, была своя.
           Нина Григорьевна еще раз посмотрела на вытянувшиеся от разочарования лица ребят и  успокаивающе проговорила:
         – Упражнения я задам вам на дом, а сейчас, если хотите, я расскажу вам фильм, который недавно посмотрела.
           Обрадованные таким поворотом, ребята оживились, зашумели, загалдели, кто-то стал цикать на других: «Тише, тише!»
         В классе постепенно опять наступила тишина, теперь внимательная и ожидающая. Глаза ребят устремились на учительницу в предвкушении рассказа.
                – Это случилось с человеком, поехавшим отдыхать за границу по туристической  путевке, –  начала она, и вместе с притихшим классом Лиза погрузилась в рассказ.
      В воображении девочки вставали картины, где человек, не знавший иностранного языка, запутался в узких улочках чужого города. Перед ним смутными силуэтами вырастали тени в подворотнях, и он, беспомощный, пытался  выяснить у них дорогу.
      Его никто не понимал, и Лиза с ужасом осознавала, что время неумолимо идет, и он может навсегда остаться на чужбине. К тому же его стали преследовать невидимые контрабандисты. Они следили за ним, приняв его за другого. И только слепой случай все еще был на его стороне, чтобы помочь вернуться на родину.
     Но и на родине ужасы не прекращались. Страшная рука мафии дотянулась и до Советского Союза. Теперь уже здесь героя преследовали, подкарауливая в темных углах города и ставя ему ловушки в ресторанах и гостиницах, в магазинах и на рыбалке.
      И Лиза видела темные силуэты двух бандитов, охотившихся на героя, чтоб заполучить драгоценности, попавшие к нему случайно. Она чувствовала, что герою грозит верная смерть, и, сжавшись в комочек,  напряженно ожидала развязки. Перед ней мелькали картины сломанных рук, ног, страшные бандиты, погони и  преследования, шкатулки с золотыми монетами и блеск бриллиантов. 
        Звонок прозвенел неожиданно. Разочарованные ребята шумно обступили Нину Григорьевну, прося хотя бы в двух словах сказать, чем закончилась история.       
        Задержавшись на минутку у двери, она ответила, что все будет хорошо: герой останется жив, бандитов поймают и посадят за решетку,  бриллианты отойдут советскому государству, – а все остальное когда-нибудь они увидят сами. Сказав это, она попрощалась с ребятами и ушла.
            Прошло время. Лиза училась уже в десятом классе московской школы, когда Варя затащила ее в кинотеатр, стоящий сразу за забором детского дома.  Их пускали туда бесплатно.  В зале погас свет. Пошли титры.  Начиналась комедия. Разворачивалось феерическое действие с погонями, преследованиями, веселыми трюками, блеском  бриллиантов и переломами рук и ног.  Ничто не всколыхнуло память  Лизы. И только к концу сеанса она вдруг внезапно с изумлением узнала в веселой комедии захватывающий детектив, рассказанный когда-то на несостоявшемся уроке русского языка.

Январь 2003