Младенец

Я? Кто я? Кто есть я? Кто есть существо, называемое моим именем? Зачем оно существо? Для каких целей? Почему?
Жизнь прекрасна. И каждый день нам дарит полноту чувств. Но проблема состоит в том, что не всякий способен воспринять все то, что с радостью предоставляет нам природа. Каждая веточка дерева, каждая капля дождя, каждый камень горы гармонично сливается с остальными деталями великого ковра существования? Но не ты способен уловить то изящество, с которым природа преподносит нам все свое богатство.
Возвращаясь домой, я  увидел, как в соседний подъезд  въезжает новый сосед  -  в огромной кипени белоснежных кружев, в модной ярко-синей коляске, окруженный бабушками, дедушками и счастливыми родителями недельный Сева. Вытаращенными глазами наблюдал он за всем происходящим, непонятливо всматриваясь в едва различимые в тумане лица. А слезы конденсата все сползали по брезенту его капсулы. А родня все суетилась. Скучно-торопливое копошение муравьев. Ты уже решил, чем станешь? Давай, рассказывай, делись впечатлениями о первых днях жизни в этом мире и чем собираешься менять его. Что, еще слишком плохо видишь? Ну, ничего, еще немного, и все четко рассмотришь, настолько четко, что дар речи потеряешь. Уже потерял? От одного только услышанного, прочувствованного и т.д? Не беда, со временем все восстановиться.
Ты знаешь, а этот мир не так уж и плох, как на первый взгляд может показаться. Вон смотри… ой, извини, я забыл. Представляй. Стоит березка. Ствол у берез белый, с черными пятнами, крапинками, потертостями и вывороченной наружу от детских перочинных ножей корой. Ствол у березы обычно очень тонкий – стройный. Только у этой, в полуметре от земли какое-то образование, наплыв, прямо как опухоль. Но над ней тянется все такой же прекрасный, как и до ствол. Она еще молода, от того и почти вся бела, изредка прикрываемая эротично манящими зелеными прядями, с ввязанными в них желтыми лентами сережек. Волосы развеваются на ветру. Но стоит только дунуть посильнее, как она начинает стонать от боли, сгибаясь, повинуясь чужой воле. Растрепанные волосы быстро принимают первоначальный вид. Исключая пряди с секущимися концами. Она становиться все такой же  притягательно обворожительной. Если только не смотреть вниз, не замечать ее уродство, которое она прячет за корпуса автомобилей, за забытые коляски, картонные коробки и выгуливаемых собак. Но ведь не все время ее прикрывает щит. И тогда все отворачиваются, не желая наблюдать за столь унизительным для своих очей зрелищем. Но стоит прикрыть срамное место, как взор сам притягивается к этому совершенству. А березка стоит и не знает, что ей делать: рыдать от уродства или кидаться в плачь от лицемерия.
А сева все таращил на меня свои глазки-бусины, время от времени жмуря их, приоткрыв рот, и расплываясь в такой милой детской улыбке зевоты. Голубой костюмчик так тебе к лицу. Как странно, почему для мальчиков выбрали именно голубой цвет. Голубой, как бескрайнее море манящее своими неизведанными просторами, как небо, зовущее ввысь, в необъятные просторы следующего за облаками иссиня-черного космоса, голубого, как васильки во ржи испаханных детскими ногами полей-лугов. И почему мне так не нравятся все оттенки синего? В принципе ведь миролюбивый цвет. Синь бездны омута, голубая кровь зажравшейся аристократии, фиолетовые ленты-банты косичками мертвых войной девчушек, блеклость синеющего в ночи за окнами напротив экрана цветного телевизора, неон огней безликой столицы.
Нет-нет, все хорошо. Просто, что-то мысли накатили нелепые. Нет, жизнь многообразна в своем великолепии. Посмотри, рядом с березкой растет клен. Он защищает ее от самого злого – северо-западного ветра, с остальными ветрами она и так справиться, а с ним… и СНГ не так сильно бьет, и солнце ласкает, но не опаливает нежную зелень ее русых волос. Вон, у него ствол разделен на две части. И в этой развилке паук сплел себе базу по отлову и переработке назойливости. Сейчас паутинка слегка не в форме. Кое-где дождь пробил своими тягучими каплями дырки, но оставшиеся целыми нитки увешаны бусинами речного жемчуга, желтоватого от пыльцы цветений городских. Через тучи пробиваются редкие лучи солнца, ищут свое отражение, а найдя, расплываются в задорном смехе радужных пушинок, скачущих по все тому же клену. Завороженная таким светопреставлением, березка заворожено смотрит. Клен довольно поигрывает листочками. А березка все также дальше делает вид инфантильности, невинности и… а что ей остается делать? Надо отыгрывать свою роль, самоотверженно, пусть хоть клену будет радость в этом мире.
Паук что-то недовольно ворчит. На улице мокро, а есть все равно хочется. На паутинку не выйдешь, а в друг поскользнешься? Но чинить-то надо? Вот и сидит, решает, делает выбор. Благо выбор в этом мире ограничен двумя вариантами: да и нет. Редко когда выпадает три ответа, но и они могут свестись к двум. Плоский мир, нет, даже мир-прямая.
Мы одномерны? Почему природа создала нас именно такими? Одномерность нашего восприятия мира сравнима с цветопередачей цветного телевизора. Наша чувственность сводиться к дифференциации лишь оттенков черного. Первый уровень, базовый, стандарт, единица на оси координат. Рисуем дальше? Ты видишь цвета. Разные, множество оттенков, появляется выбор. Теперь не только по прямой: вперед или назад – но по плоскости, вправо, влево, зигзагом, эллипсом, квадратами и треугольниками. Это второй уровень. Это уже не просто наша обыденная жизнь, но совершенство молитвенного экстаза. Лишь погружаясь в транс небытия получаешь способность прикоснуться кончиком сознания к этому великолепию. Главное не заходить слишком далеко, может понравиться, а можно и остаться навсегда. Но, но тогда телесная структура разрушается – аминокислоты не способны выдержать такой поток информации. Это скорее всего эгрегор – субстанция массового сознания. Но есть и более высокие уровни чувственности, непостижимые человеческим разумом. К примеру, третий уровень, ультрафиолет и инфракрасный – насколько больше можно увидеть. Это как переход в трехмерное пространство, располагайся, где хочешь, занимай любой объем октаэдрами своего мировосприятия. Человек не способен в принципе переходить на третий уровень сохраняя физическую форму. И лишь пройдя второй, отказавшись от вещественности можно уже пытаться постигать и осознавать более высшие структуры. С чем бы я сравнил существо третьего уровня? Наверное, своим жалким умом, лишь со вселенским разумом. Но существует же и четвертый уровень, уже надгалактический, совершенно непохожий на все остальное. Это уже когда начинаешь чувствовать дрожь движения фотона, когда к трем стрелкам декартовых координат прибавляется время, когда все, что мы познавали десятками тысяч лет всем скопом нашего сообщества, обрабатывается за миллионную долю вечности. Может быть, в этой структуре наша планета лишь нейрон? Небось, есть и более высокие ступени, но природа не дает способа осмыслить их. В голове срабатывает предохранитель: не дай Бог не туда того додумать, ведь можно и свихнуться. И начинаешь потихоньку сходить действительно сума. Радостную картину я тебе описал? Да, и если будешь достаточно долго самосовершенствоваться, сможешь развиться до более высоких стадий. Главное никогда не останавливаться, а то так можно и задний ход дать. Можно скатиться и ниже первого уровня в подземный гараж – секретный проект, и никто ничего о нем не знает. Я тебе как-нибудь в другой раз расскажу.
Нет, но все же природа жутко хитрая штука. Интересно, с какого уровня она поднималась и на каком сейчас?
Ладно, загрузил я тебя по полной программе. Через неделю подходи. Ты такой интересный экземпляр. А впервые встречаю поднявшегося с уровня человека.