Дочь вождя и молодой кайман

Дочь вождя и молодой кайман
В долине реки Амазонки, в самом сердце зеленого тропического леса жила-была дочь вождя, девочка по имени Тахо.
Она любила рыбачить, собирать в плетеную корзинку плоды гуавы, смотреть как варится в большом котле густая каша и слушать как спорят на своем языке шумные обезьяны. А еще ей нравилось, когда вечером у костра собирались все жители деревни, и старый Оме, принимался рассказывать разные интересные истории.
Но вот чего Тахо не любила, так это темноты: а что если где-нибудь в густых, сиреневых сумерках ее поджидает чудовище? И сколько бы девочке не говорили о том, что никаких чудовищ в окрестных лесах нет и быть не может – страх Тахо не исчезал.
Однажды в их деревню пришел торговец животными – ему предстоял длинный путь, и неприятный человек попросил у вождя ночлега.
Тахо с грустью смотрела на клетки с притихшими обезьянками, броненосцами и страдающим от жажды детенышем каймана.
Поздним вечером, когда все взрослые отправились спать, дочь вождя решила спасти зверей. Темнота, окутавшая знакомую тропинку, очень пугала ее, но Тахо сказала: «Я закрою глаза и не открою их, пока не пройду сто шагов». Она так и сделала, хотя с каждым шагом ее сердечко билось все быстрее и жалобнее.
Добравшись до клеток, Тахо легко открыла деревянные засовы. Получив свободу, броненосцы и обезьянки побежали в сторону леса. Только детеныш каймана не сдвинулся с места.
- Дочь вождя, - сказал он, - я не могу идти, у меня ранена лапка. Отнеси меня к реке, храбрая девочка.
Тахо подумала о долгом пути по темному ночному лесу и поежилась от страха.
- Никакая я ни храбрая, - ответила она, - вся моя смелость закончилась, пока я бежала сюда по темной деревне.
- Но смелость не может закончиться, - возразил кайман, - она либо есть, либо нет.
И Тахо скрепила веревкой три крепких пальмовых листа, положила на них детеныша каймана и отправилась в путь.
Путешественники только вошли в джунгли, как вдруг услышали громкое «тук-тук» и хриплое «ао-к-крр-ао». Испугавшись, Тахо упала на траву и обхватила голову руками:
- Там чудовище!
- Почему? – удивился кайман. – Я думаю, это большая птица.
В ту же секунду с дерева слетел попугай ара. В клюве у него была зажата манговая косточка. Он поудобнее устроился на земле, и принялся стучать по ней, стараясь раскрыть плотные створки: «тук-тук». Косточка не поддавалась. «Ао-крр», - уговаривал ее попугай, и снова долбил клювом.
Тахо рассмеялась, и ее страх сразу исчез.
Друзья отправились дальше, но не успели пройти и половины пути, как увидели чьи-то светящиеся в темноте глаза.
- Ах! – перепугалась Тахо. – Теперь это точно чудовище.
- Опиши его, - попросил детеныш каймана.
- У него когтистые лапы и острые рога, - сказала дочь вождя.
- А я думаю, что у него мокрый носик и пушистый хвостик, - ответил ее попутчик.
Едва он закончил, как на освещенную луной поляну вышел муравьед. Зверек собирался спать - он улегся на бок, поджал лапки и накрылся длинным хвостом, укутавшись им как одеялом.
Тахо снова рассмеялась.
Путешествие подходило к концу, когда кто-то невидимый мягко коснулся лица девочки.
- Ой, - не выдержала она, -  мне страшно.
- Ты уже многому научилась, дочь вождя, - ответил молодой кайман. Вспомни: страх боится смеха. Если ты рассмеешься, то он покинет твое сердце.
Тахо так и сделала, и ей тут же стало легче.
- А теперь нужно выгнать страх из твоего воображения, - продолжал кайман. – Ты рисуешь перед собой врага, а нужно нарисовать друга.
- Я попробую, - согласилась Тахо. – Я… Я думаю, что к моему лицу прикоснулись чьи-то крылышки, нежные как мамина улыбка.
Тотчас на ее ладонь опустилась бледно-зеленая красавица-бабочка, которую за удивительный цвет люди называли Луной.
Вот, наконец, путешественники достигли своей цели – перед ними играла мелкими волнами серебристая река.
- Спасибо, - сказал кайман, когда дочь вождя опустила его в воду, - ты спасла меня от плена.
- И тебе спасибо, - ответила ему Тахо, - ты навсегда излечил меня от страха.
- Мы еще когда-нибудь увидимся? – произнесли они одновременно и рассмеялись.
Светлана НЕЧАЙ.