Половина високосного года

Много времени прошло. Очень много. Где-то полгода.
А у  меня все тот же ледниковый период. Скорее всего, я родилась замороженной. Я живая, да только слишком холодная, вместо горячей крови - снежинки, вместо теплого дыхания - колючие слова, вместо горящего взгляда – стеклянные зрачки. Все мне говорят, что это не моя вина, это моя беда. Но я не согласна.
Трудно быть холодильником, когда все вокруг  тебя свечки, огоньки, лампочки, солнышки.
И, самое непонятное то, что никто из моих так называемых поклонников не хочет сделать из меня, холодильной камеры, раскаленную печь. Почему? Неужели это очень сложная задача? Про Пашу все ясно, им движет мотив «страх отвержения», и он молодец, что боится моих действий. Меня это устраивает. Хотя  самая неэгоистичная  девочка на свете - Владилена жалеет его, и мне тоже становится его жалко, но я ничего поделать не могу. Он мне не нравится ни как человек, ни как мальчик. Я не привереда, просто, вкус такой.
Но другой. Неужели моя прохлада и его заразила. Я знаю точно, что влюблена в него. Тогда зимой, я поняла, что Юра мне не безразличен. И мне было приятно от этой мысли. Я влюбилась для себя и только. У него была девушка. И я была спокойна. Очень спокойна. Не знаю по какому поводу, но спокойствие меня переполняло. Наравне с интересом и весельем, какое он внушал.
Мы, сдав сессию, закончили учиться и вышли на диплом.  Тут все и началось. Бывая в институте, я не только боялась ходить по коридорам, мне даже страшно было подойти к зданию. Я не говорю о том, чтобы зайти на кафедру и поздороваться с ним. А когда меня Олеся заставила все-таки перешагнуть порог, то его там не оказалось. Я испытала и облегчение и разочарование.
Всю весну я его не видела, но образа был со мной. Владилена писала диплом у той же руководительницы, что и он, и иногда она его встречала, а потом рассказывала мне о нем. Я слушала жадно и улыбалась от счастья.
Потом пообещала ЛенкеАв, что обязательно подарю Юре мой рассказ на дискете салатового цвета, с зеленой ленточкой. Она сказала, что мне не отвертеться от этого обещания, да уж…это точно.
В самом конце мая я его увидела, и испугалась, что он поймет мою печаль, мою радость, мой стыд, мой гнев. Я не смотрела в его сторону, изо всех сил заставляя себя направлять взгляд на других. Мне это удалось блестяще. И он, 100%, понял мое надуманное безразличие, точнее, только безразличие.
На Госах теперь он на меня не обращал внимания. Никакого. Совсем. Специально. В наказание.
И мне больно.
А лед все равно не тает.
Может, мой холодильник сломанный?