странный человек

«А я терпеть не могу читать чужие стихи!»
Помнится, наше знакомство началось именно с этих слов. Член союза писателей Марина, обещавшая всех нас сделать Мастерами за умеренную плату, попыталась тебя вежливо образумить: «Алексей, так нельзя, ведь вы оскорбляете ваших коллег…»
У неё ничего не вышло. Ты сказал, что все, кто берутся за перо – выскочки, иначе они молчали бы в тряпочку и не пытались просвещать и без того умное человечество.
«Умно ли человечество – это ещё вопрос…»- это зануда Стас решил вмешаться и развести дискуссию. Вот уж кто и правда самый настоящий выскочка!
Оля поджала губки: «Тогда зачем вы пришли сюда? Ведь вы сами пишете…»
А ты сказал: «Это – совсем другое дело. Я не могу молчать!»
Потом Марина долго нудела о долге поэта, о том, что каждый талантлив, о том, как она «нашла себя». Потом Стас, Оля и молчаливая Таня читали свои стихи вслух, а ты их ругал.
Я слушала тебя и понимала, что больше я в этот вертеп с гордым названием «Клуб любителей поэзии» не приду. Потому что цель моя достигнута: я нашла «странного человека».
Странного человека я искала всю жизнь. Потому что все, кого я встречала, только притворялись странными. А сами были до тошноты ординарными. Такие «странные» шокируют обывателей, декламируя стихи на улице (изображают интеллектуалов), или голышом сидят на подоконнике (гордятся своей раскрепощенностью), некоторые из них курят кальян, а остальные и того не умеют, просто время от времени закатывают глаза и говорят: «Ах, просто я не такой, как все». Таких большинство.
Ты не закатывал глаз и не ходил голышом.
«Алексей, у меня завтра день Рождения» - это я, конечно, соврала, чтобы привлечь твоё внимание. Шаг был рискованный: ты был таким странным, что вполне мог грубо меня «послать». Но ты сказал: «Розы за мной» и попросил дать мой адрес. Я, ни минуты не сомневаясь, продиктовала адрес и сказала, что вобще-то я люблю нарциссы, а не розы. «Как я мог забыть! - театрально ужаснулся ты, - впрочем, я мог бы и догадаться, ведь ты так склонна к самолюбованию!»
Вот это было очевидной несправедливостью. Иногда я не смотрюсь в зеркало неделями.
Я думаю, из меня вышел бы неплохой режиссер постановщик. Я обзвонила всех самых скромных, нерешительных и на всё согласных подружек и на следующий день мы разыграли великолепный спектакль под названием «День Варенья». Тебе он явно понравился.
И хотя ты не читаешь чужих стихом, ты всё же ознакомился с моими гармональными девичьими рифмами. И даже похвалил их – из вежливости, я надеюсь.
Я тоже почитала твои длинные и неординарные поэмы. Мне они понравились и я уверилась в том, что ты тот, кого я искала.
Мы жили вместе ровно неделю. Счастливая была неделя, правда?
Почему была? Разве ты не чувствуешь головокружения? Нет, нет, это не от вина. Просто я отравила тебя.
Это не шутка. Сиди тихо, не надо никуда звонить, поздно, яд действует, ты ничего не изменишь. По-моему, приятнее умереть на диване при свете бра, чем в городской больнице с клизмами и санитарами.
Не сердись. Я не со зла. Я вообще очень добрый и честый, высоко духовный человек. Просто я не могла допустить, чтобы в мире был человек, более странный, чем я. Такой был, был только один, и я долго тебя искала. Теперь тебя нет, ну, почти нет, скоро не будет, и я – самая странная на свете, хотя я и не декламирую стихов, и не сижу голышом на окне.