Какой Лазарь?

1.
- Ну, что тут у нас сломалось? – начинает мастер, протягивая для приветствия свою узкую ладонь с длинными пальцами. «Если бы я знала, что там сломалось, то сама бы всё и починила» - ехидно думает Лара, но в ответ, конечно, вежливо произносит:
- Да вот, смотрите.
Мастер слегка трёт узкие ладони и запускает их в маленький чемоданчик. Что там в том чемоданчике, Лару не интересует. Есть на свете вещи, куда лучше не совать свой нос. Например, записные книжки мужа или его же носки.  И то и другое попахивает. Поэтому Лара накручивает на палец рыжий локон и смотрит в окно. За окном хорошая погода и мимо гуляют люди неопределённого пола, плотно запакованные в сидящие на бёдрах джинсы и чёрные маечки. Лара выглядит точно так же и ей точно так же хочется хлопнуть дверью и пойти мерять шагами свой старенький дворик. А ещё Ларе страшно хочется курить. Она почти ощущает, как во рту начал таять ментол, а возле носа закружилось лёгкое облачко.
- Ну что ж, приступим, - прерывает Ларины мечтания человек с узкими ладонями и воображаемая сигарета гаснет, так и не начав дымиться.
- Ну что ж, - то ли в подтверждение, то ли с укоризной отвечает Лара и садится на стул. Какое-то время оба молчат и просто смотрят друг на друга. «Какая у него смешная бородка и какие у него странные, почти безцветные глаза», - думает, глядя на мастера, Лара, а мастер начинает этими глазами улыбаться и спрашивать Лару о том, сколько ей лет, как хорошо она знает свой компьютер, и в первый ли у неё это раз.
И тут Лару пробивает. Да, в первый и Лара надеется, последний раз, потому что у Лары муж (четыре года) и прекрасная семья (до недавнего времени) и что Ларе совсем не хочется всего этого терять, но что вот зависла эта дурацкая программа и всё теперь просто наперекосяк и не может ли ей помочь славный господин мастер, на что славный мастер отвечает, что он может всё и добавляет:
- Нет ничего,  - повторяет мастер, - ничего неисправимого. Главное, верь мне.
И берёт маленькую отвёрточку.
- Больно не будет, - предугадывает Ларын вопрос человек с узкими ладонями и осторожно приближается к предмету поломки.
– Сейчас я откручу вот эти четыре винтика и потом немножко подпаяю платы.
И тут же ласково так, как обычно говорят доктора, продолжает:
-Хорошо?
- Хорошо, - шепчет в ответ Лара и закрывает глаза.
Ларе всегда странно, что закрыть глаза вовсе не значит перестать видеть. Иногда даже совсем наоборот. В последнее время Лара всё время так и делает – закрывает глаза и начинает видеть Лазаря. Особенно ей приятно видеть его большие руки и то, как они рисуют. Представить себе квадрат, наполненный лучами заходящего солнца и увидеть это солнце в Лазаревых глазах и утонуть в них, чтобы в какой-то момент понять, что воздух закончился, что на солнце очень жарко и ещё, что на солнце исключительно хорошо.
- Солнца не будет и какое-то время будет совсем темно, - говорит мастер.
На что Лара отвечает слабым кивком, смутно думая о том, как мастер может знать про её солнце. И ещё Лара осознаёт, что закрыть глаза всё таки значит перестать видеть.


2.
Свет, это когда чисто.  И ещё пусто. Когда темно, то ещё не знаешь, что будет, когда появится свет и потому фантазии нарастают одна на другую и создают целый мир. В этом мире тепло и уютно, потому что всё в нём придумано тобою, для тебя любимой. Есть Лазарь и есть солнце. И зачем нам глаза, если и так всё отлично видно. Но мастер зачем-то приказывает открыть эти самые глаза и Лара видит свет. И чувствует, что стало чисто и пусто.
- Что будем делать с Лазарем? – спрашивает мастер и Ларе становится грустно, потому что ведь ясно теперь, почему так пусто. Пусто потому, что Лазаря больше нет и не будет. Что он уплыл далеко за горизонт вместе со своим солнцем  и своими большими руками, вечно перепачканными какими-то красками, пахнущими закатом. Теперь даже этот запах, такой любимый Ларою испаряется вместе с последним лучиком и перед глазами появляются чистые ладони с длинными пальцамии. А потом Лара слышит свой голос, задающий встречный вопрос:
- Какой Лазарь?
- Вот и умница, -  весело восклицает мастер, как будто случилось нечто приятное и пора пить шампанское. И как после шампанского мастер вдруг пускается в длинные рассуждения о только что установленной в Ларыном компе программе.
- Программа «Не прилюбодействуй» - бодро чеканит мастер, - одна из самых основных в нашем программном обеспечении.
И перейдя на более неофициальный тон продолжает извечной истиной:
- Потому что любовь – это доверие. Причём заметь, Лара, доверие даже не в том смысле, в котором ты до недавнего времени отказывала своему мужу, а скорее даже в свободе быть самою собой. То есть ты своему мужу доверяешь настолько, что тебе как бы пофиг его мнение по какому-то поводу, потому что между вами полное доверие и, соответсвенно, любовь. Это понятно?
«Бред какой-то. Бог его знает что», - думает Лара и лицо бородатого из весёлого становится страшно огорчённым и в руках появляется ещё одна маленькая отвёрточка. Через пару минут в голове у Лары становится не просто чисто, а как-то даже стирильно и Лара снова повторяет:
-Какой Лазарь?
И мастер улыбается. Сразу видно, как он рад за Лару и за её прозрение. И как он по-настоящему счастлив за неё. Ларе тоже кажется, что она вдруг стала очень счастливой и ей даже кажется понятной фраза про любовь и доверие. То есть, думает Лара, знание того, что ты любишь и что любима позволяет тебе, скажем, моясь в душе, орать, абсолютно не попадая в ноты, любимые песни твоей бабушки и знать, что тебя поймут и примут вместе с бабушкой и всеми остальными твоими достоинствами и недостатками, и не станут тарабанить в дверь с криками «Заткнись» и даже может быть подпоют в ответ. С другой стороны и ты, конечно,  не станешь лазить через день в записную книжку мужа, выискивая подозрительные женские имена и уж, конечно, не станешь валяться на чужом солнце, только потому, что красивые руки – это сексуально. Потому что, зачем? Любовь – это доверие.
Ларе почему-то приятно всё это понимать и ещё ей приятно, что мастер перестал крутить своими отвёрточками и собрал их в маленький чемоданчик и теперь просто сидит и смотрит на Лару своими безцветными глазами и гладит свою смешную остроугольную бородку.

3.
А минут  через десять Лара опять сидит у окна и всё так же мечтает о том, чтобы выползти во двор и выкурить наконец-то свою законную сигаретку. И ещё может быть поболтать с Натахой и больше не думать о том, что что-то было неладно, а потом сломалось совсем, но теперь уже починено настолько, что в голове стало чисто и пусто. И что славный он этот бородатый дядька с длинными пальцами и безцветными глазами, который может всё, но может быть всего и не надо. И не думать про любовь на солнце, потому что земная любовь, это когда как бы пофиг, но ты свободен и есть доверие.  Но потом Лара думает, что нужно ведь что-то делать, чтобы заполнить наконец эту пустоту, которая стала уже просто невносимой.
Поэтому вместо двора Лара идёт на кухню, набирает рабочий номер мужа и говорит:
- Валер, ты домой скоро? Я тут ужин соображаю.
На что Валера почему-то молчит, как бы думая о чём-то, о чём уже давно за него подумали. А потом задаёт какой-то совершенно странный вопрос:
 - А как же Лазарь?
И Лара улыбается, поскольку знает, что мастер может всё и, слегка качнув головой и почмокав губами, отвечает:
- Какой Лазарь?