Диван

       


       В дом привезли новую мебель. Большой угловой диван, два глубоких, уютных кресла и к ним красивый, из натурального шпона журнальный столик на изящных ножках, инкрустированных бронзой. Диван выглядел недоступным, вызывал почтение и робость. Все домашние гладили его спинку, проверяли удобство сиденья, отходили и любовались издалека его величественными формами.
       Старый диван, который служил верой и правдой не одному поколению, стоял возле противоположной стены. Он не имел родственников в виде двух кресел и поэтому выглядел сиротой. Рядом с новым он казался непомерно маленьким и был похож на старого, согбенного старца. Мнения о его дальнейшей судьбе разделились.

       Некторые требовали выставить его на улицу:

       - зачем нам такой уродец? Выставим на улицу, глядишь, и подберут сироту. Пригодится кому-нибудь в хозяйстве.

       Хозяин предложил отдать его на дачу знакомым. Но хозяйка твёрдо заявила, что диван будет доживать свой век здесь, на втором этаже, в мансарде, и в чужие руки его не отдадут.

       

       Диван с трудом доставили на второй этаж. В процессе перемещения старика все применяли ненормативную лексику и яростно критиковали хозяйку за глупую привязанность к развалине.
       

       Его поставили в комнате, в которой с утра до ночи резвилось солнце, от чего Диван казался почти новым, а ночью на вахту заступала луна, и диван приобретал сказочные, зыбкие очертания.
       

       Хозяйка почистила щёткой старинную обивку, вымыла пол, букеты полевых и лесных цветов расставила по всему полу, на столик поставила керосиновую лампу. Напоследок провела рукой по спинке дивана и тихо сказала: - живи, мой друг.
       

       Далеко за полночь хозяйка отложила книгу и очки, задула огонёк в лампе и через несколько минут уже спала.

       Разбудил её тихий летний дождь, который шептал что-то в ветках сирени. Она потянулась за спичками, что бы зажечь лампу, но сладкая дрёма властно сковала тело и смежила глаза.
       

      Он подошёл неслышно, положил на подушку букет сирени. Горячие, трепетные руки пробежали от бедер до груди, остановились, нежно прикасаясь к обнажённому телу. Затем губы, юные, нетерпеливые припали к её губам. Жгучий огонь желания стал жарко облизывать сначала ноги, постепенно перемещаясь всё выше и выше. Ах, как закружилась голова.

       Сорванные одежды упала на траву. Он взял её за руку и повёл к реке. Они осторожно ступают по дну, погружаясь всё глубже и глубже в прохладные воды, украшенные лунным светом.

       Ромашковое поле. Он бежит навстречу, подхватывает её на руки, целует  глаза, губы. Он склоняется над ней. Она, юная, отчаянно борется со стыдом.

       Вот уже она бесстыдно целует его, придумывая всё новые и новые забавы, а он безропотно отдаётся фантазиям и наслаждению. Тело и душа тонут в неге и истоме, губы бессвязно шепчут слова признательности.

       Его большая ладонь лежит на её животе, в котором бьётся жизнь.

       Рассвет заглядывает в окно, лучи солнца путаются в причёсках. Солнечные зайчики лаская взапуски бегают по всему телу.
       

       Наутро хозяйка спускается вниз и весь день мурлычет песенки своей юности. Она лукаво, сияющими глазами смотрит на мужа, то подойдет и поцелует в щёку, то заглянет в глаза, то погладит по спине и прижмётся к нему в нежном порыве. Все чада и домочадцы удивлённо спрашивают её: - всё в порядке? - Но она загадочно и мило улыбается.

       Теперь все в доме знают о волшебных свойствах старичка-дивана. И когда кто-то уходит ночевать в мансарду, все дружно желают - приятных сновидений!