Обида из серии сказок про Барамбошку и Бармаглошку

   Барамбошка собирался удить. Такими длинными... С нитками... А-а, лесками... А на конце - крючок.
   Вместе с папой. И Шустриком. Вечером. А Шустрик не пришел. Потому что ушел. То есть сам. Один. А Барамбошку не позвал. И папу.
   Папа лежал на Терр-Ассе и играл в Хоббики. Которые по диагонали. По черным ромбикам. Бегают. А Бармаглошка носился за ними. И строил.
   Барамбошка закуксился. И замухрел. Потому что внутри росла.. .большая такая.. .кажется, Обида.. .Все росла и росла. И нудела: он лишний. Сейчас вырастет. И во все щели полезет. Барамбошкины. А потом заполнит Норку. И Норка рухнет.
     Но это знала только мама. И немножко папа. А Барамбошка — не очень. Мама выглянула и испугалась. Потому что почувствовала. Что Норке плохо. Ведь Обида опасна. Если ее не прогонять.
    Мама — к Барамбошке. Чтоб прогнал. А он не хочет. Отворачивается. И гладит ее. Обиду. Потому что они вместе. А Шустрик ушел. Один. А он, Барамбошка, лишний.
    Надо что-то делать. Мама - к папе. Что делать? И ведь Барамбошка молчит. Ничего не говорит. А из верхних щелей, то есть глазок... уже мокро. Барамбошка ушел за Норку и пригорюнился. Потому что Обида.. .уже во-о-н.. .какая. А зем не помогает.
    Мама — к Барамбошке. Надо делать, что решили. Несмотря ни на что. Пусть - без Шустрика. А то Обида не уйдет. Она все отменяет. Вернее, заменяет. На гадости. Превращает в мерзости. «Барамбошка, не колдуй Обиду. Не надо».
    Папа — к Барамбошке: « Подумаешь, Шустрик. Пойдем сами. Без Шустрика. Чтоб прогнать Обиду».
    Барамбошка сопит: «Он знает места».
    Папа: «Подумаешь, места. Вон они кругом. Будут наши».
    Барамбошка подумал, посидел и с надеждой спросил осторожно: « Правда, знаешь?». - «А то! Иди, копай».
    Барамбошка взял копалку, стал искать банку.
    Высунулась мама. Из Норки. Протянула: «Такая годится?». 
    Барамбошка важно: «Годится. Но помой. Чтоб чисто».
    «Хорошо». Мама опять: «Чисто?»
    « Ладно. Сойдет».
     Барамбошка пошел искать копалкой.. .таких длинных... а-а.. .верчаков. Вертлявых. На них удят. Потому что это заманка. Для тех, кого удят.
     Папа стал собираться. Потому что Хоббики уже сложились. От страха. Испугались. Из-за Обиды. Не захотели больше играть.
     Мама бегала вокруг папы, подсовывая палки, копалки, кепаты и прочее. Всякое разное. Другое. Что нужно. Чтоб удить.
     Наконец, были готовы. Папа и Барамбошка. Собрались. И отправились. Так важно.
     Мама юркнула в Норку. Села и вздохнула. Кажется, легко. Или облегченно: «Пронесло».
 
     Барамбошка и папа неслись… и несли. И поэтому над ними летела.. .ну, синяя такая... с желтыми полосками... и лопасти... надувная... Потому что без нее никак. Это же в речке. А они не умеют... Ходить по воде. Прям, поверху. Ну, и не надо.
    Потому что надо сидеть и ждать. Долго. И разговаривать. Про разное. Про красоту. Про сверкалок. Которые не как в Норке. И Нечто.
    Или молчать. Куда они делись? Надолго ли? И что это значит? Может, катастрофа? А они не знают. И зачем загребли окружан? Так и непонятно. Осталось. Надо думать.
    А здесь - хорошо. Думать. И не только. Просто хорошо. Потому что река. Широ-о-окая. Большая. И тишина. Только звуки. Далеко-о-о. Птички там разные, секомые, бабочки... И простор... Высоко-о-о. И берег. Пышный, кудрявый, зеленый, пушистый. А вода - синяя-си-и-и-няя. И немножко желтая. Ближе вниз. А еще - прозрачная. А внутри.. .эти.. .которых ловить.. .то есть удить.. .Юркие такие, разноцветные. И камешки... Которых собирать...Лежат на дне, пошевеливаются. Тоже тихо так. Молча. Чтоб не мешать.
     А они сидят. Папа и Барамбошка. В лодке…(наконец-то, выплюнулась). Синей.. .в желтую полоску.
     Папа приподнялся и забросил удочку.. .то есть нет,... не удочку,... леску.. .с крючком. А удочка осталась. В лодке. Сидя.
– Может, планетяне?— спрашивает Барамбошка.
Папа уж забыл. Но ответил:
– Этих не бывает.
– А Шустрик говорил...
– Мало ли...
– А тогда кто же?
– Сами заблудились...
– И закрылись тоже?
– Значит.. .пошутил.. .шутник какой-нибудь.
  Да-а-а. С папой бесполезно. Он ...этот... реалист. Лучше с Шустриком. Или Бармаглошкой. Будут думать. Потом.
   Вдруг, дернулось. Только где? А-а-а, у Барамбошки. И мелькнуло.
   Папа: «Подсекай!» Барамбошка... ловко так - р-р-р-аз - и подсек. Оказалось, рыбка. Вынырнула.. .Наконец-то.. .Во всех смыслах.
    Папа завидально вздохнул.. .и крякнул: «Молодец!» Не у него. И опять на воду. Глядеть. И думать. О своем. О рыбке. Чтоб приманилась.
    Так и сидели. Долго. Нюхали воздух, вздыхали, глядели красоту. Гладили. Глазами. И молчали. Вкусно. Долго. И внимательно. Потому что здорово. Просто-о-ор.
     Наконец, и папе подвернулось. То есть подфартило. (Фу, гадость какая). Лучше — повезло. В общем, вытянулась рыбка. Или подсеклась. Стало две. Хоть и маленькие, но свои. Пойматые. Самими.
     А Обида осталась. Прямо здесь, на речке. Загляделась, зазевалась... А они – р-р-аз — и ушли. Потому что - зачем обратно? Ну, ее. Без нее хорошо.
     Принесли двух рыбок. Мама восхитилась. «Ай да молодцы!» Захватила, потащила, унесла. В норку. Чтоб любоваться. И гордиться.
     Прибежал Шустрик. Ничего не поймал. Вот тебе и Обида. Не стоила.. .этого.. .выеденного...чего-то...неважно.
    Потому что втроем: Барамбошка, Бармаглошка и Шустрик - дружно побежали думать. Без обид. Про планетян. Или катастрофу. Или горелки. Которые остались. На лужайке.