Гибель игрушечного мира

Конец света наступил с утра. Но люди этого не поняли. Они давно уже ждали какого-нибудь катаклизма, экологической катастрофы, в крайнем случае, ядерной войны – об этом часто говорили дома за чаем, в перерывах на работе, в метро – конец света, как и погода, - тема неустаревающая.  Его обещали (уже в третий раз) как раз на середину мая в этом году.
Но такого конца света люди не ждали, поэтому отказались проверить. Рушилось нечто более драгоценное, чем жизнь или планета – рушилась система.
Люди отчаянно цеплялись за неё – они всё так же шли на работу, привычно раскрыв зонты и надвинув шляпы на самые глаза. Время от времени некоторые из них исчезали, некоторые просто падали мёртвыми на обочины дорог – их старательно обходили, как обходят дохлую кошку или собаку – без жалости и почти без чувства брезгливости. Смотря на бешено крутящиеся в обратную сторону стрелки, люди  говорили, что часы давно надо было отнести в мастерскую – как же так, довести механизм до такого состояния. И когда кто-то, наверное, чуть менее слепой, закричал – смотрите, сегодня солнце зелёное, и восходит оно на западе, на него  зашикали: как же такое можно, а не стоит ли тебе полечиться – и снова пошли дальше. Люди не любят, когда их отвлекают по дороге на работу.
Я проснулась не от звона будильника – и сразу почувствовала неладное: на моей памяти ещё не разу не было, чтобы будильник не зазвонил. Но окончательно я поняла, то наступил конец света, когда почувствовала, что не могу одеть тёмные очки и перчатки, как принято – именно не просто не хочу, а физически не могу, что больше не могу носить чёрное. Пришлось перерыть весь дом в поисках чего-нибудь цветного (откуда бы?). Но действительно – в каком-то углу нашла яркое нелепое платье. По синему – что-то вроде цветов и бабочек. Слишком короткое и  без рукавов – но  другого всё равно ничего не было.
Дом начинал жить своей жизнью. Двери и окна открывались и закрывались сами по себе, иногда в замках проворачивались ключи.
Вышла на лестничную площадку. По лестнице уже спускался человек – привычно-чёрный, нормальный. Неожиданно лестница изогнулась и сбросила его – он падал до первого этажа, медленно, как пустая внутри пластмассовая кукла. И звук от падения был почти такой же. Может, это был мой сосед – не знаю: все люди одинаковые. Посмотрела на лестницу – она снова притворилась обычной. Немного не хотелось умирать так же – представила себя лежащей рядом с тем чёрным, с так же неестественно вывернутыми руками и ногами. По крайней мере, упасть бы в другое место. Можно левее, туда, где белый кафель. Забавно смотрелось бы.
Разбежалась и через две ступеньки (это не чтобы успеть, обмануть лестницу – просто захотелось). Лестница вела себя смирно. Бегать по ступенькам мне понравилось – кажется, не делала этого лет с пяти.
Ступеньки всё не кончались. Казалось, я живу не на тридцатом, а по крайней мере на сотом этаже. Дом явно играл со мной, и я успела порядком устать, пока не нашла дверь на улицу.
Солнце действительно было зелёным. И, что ещё более поразительно, оно грело.  Я уже так привыкла к холоду, от которого не спасало и чёрное пальто, и к хроническому кашлю (кажется, процентов пятьдесят населения умирают от простуды), что настоящее живое тепло мне показалось невообразимым чудом.
На радостях достала перочинный ножик, порезала палец и на стекла первого этажа так и нарисовала: круг с лучиками. Как в детстве. Получилось ровно, без потёков. Подумала и прибавила ему руки с ладошками и ноги в строгих красных туфлях. Хотела нарисовать глаза, но кроме красной краски у меня ничего не было. Да и рисунок мне уже надоел. Я подобрала камень и запустила в окно. Стекло падало очень красиво – брызнуло вверх фонтаном, и потом мелкие осколки плавно опускались мне под ноги. Я подставила ладони и в них насыпалось много мелкого и искристого. Вслед за стеклом начала сползать стена дома – скоро вся она развалилась и тоже осыпалась. Медленно падали на асфальт вокруг меня стулья, цветы в горшках, люди, похожие на чёрных пластмассовых кукол. Я забралась повыше на камень возле тротуара – меня просто передёргивало, когда я представляла, как какое-то из тел падает у моих ног и меня обливает кровью. Потом люди прекратили падать, падала только мебель и, почему-то, железные чайники – странно, я такие видела только на картинках. Чайники падали долго.  Мне надоело ждать, и я пошла дальше. Дома вдоль тротуара разрушались сами по себе. Некоторые горели, и тогда даже сквозь вой пламени были слышны крики алло, пожарная – хотя никакой пожарной, конечно, уже не существовало.
Я увидела человека, который сидел возле такого дома и жарил на костре курицу. Я хотела спросить, откуда он взял курицу, но он, увидев меня, сказал  извините, достал из кармана горсть таблеток, проглотил не запивая, и повалился набок. Я пошла дальше. Заметила, что за мой увязался котёнок – наверное, того человека. У него, правда, было всего три лапы, четвёртая только до колена, но в остальном котёнок был хороший и прогонять его я не стала.
Некоторые дома затапливали сами себя. Наверное, там прорывало сразу все трубы – изо всех окон фонтанами била вода. Некоторые трескались – покрывались мелкими трещинами снизу доверху, и потом в один момент осыпались крошкой. Или разжижались и таяли как мороженное. Было так похоже, что однажды подошла к такой луже, оставшейся от дома: хотела лизнуть, но от неё слишком воняло тухлятиной и я передумала.
Люди на улицах почти исчезли.
Я заметила, что всё чаще сквозь тротуар стали пробиваться цветы и тонкие молодые деревца. По бокам дороги из земли лезли сразу толстенные, в три обхвата, исполины – они росли неестественно быстро, и, как у фасоли, сначала появлялась огромная древесная петля с сильно выпирающими корнями, а потом она распрямлялась и, взламывая землю, появлялась широкая крона с зелёными листьями.
Скоро дорога растаяла вообще, и я поняла, что вокруг лес. Поняла это сразу, хотя никогда до этого леса не видела.
Зелёное солнце уже собиралось заходить. Разумеется, на востоке.
Что-то долго, подумала я.
Совсем не испугалась, когда на дорогу выскочила большая чёрная пантера. Встала на колени, откинула волосы с шеи, чтобы ей было удобней. Но она пришла не за мной: схватила зубами котёнка и снова растаяла в лесу.
Котёнок почти не пищал.
Я ещё раз вспомнила его и подумала, что это, наверное, ужасно неудобно – бегать на трёх лапах.
Я пошла вперёд, но не прошла и трёх шагов, как увидела висящую на ветке петлю. Под ней стояла табуретка – как раз по росту, всё уже было приготовлено. Я посмотрела на огромно дерево, на котором мне надо вешаться и подумала, что оно, наверное, тяжести не почувствует.
Конец света был совсем не страшным.