Человек с аквариумом

Знаете, я не смогу вам рассказать, как его звали или кем он работал, любил ли читать Набокова или смотреть «Большую стирку». Ничего этого я попросту не знаю. Зато я могу рассказать то, что каждую субботу в определенный час он появлялся в одном и том же ресторанчике. Смешной, неловкий, в коричневом костюмчике с пиджачком, застегнутым на все пуговицы, в нелепых очках с толстыми стеклами. Он садился за один и тот же столик, ставил напротив себя небольшой круглый аквариум с одной-единственной золотой рыбкой, заправлял салфетку себе за воротник и заказывал ужин. Всегда одно и то же блюдо и только один бокал темно-красного, тягучего, похожего на кровь ликера.
Он насыпал корм рыбке, брал в правую руку нож, в левую – вилку и приступал к ужину. Грустно улыбаясь каким-то своим мыслям, он педантично нарезал мясо на ровные кусочки и маленькими глотками отпивал свой всегдашний ликер.
Темнело, в ресторанчике зажигали свет, и человек со своей рыбой  оказывались в огромном аквариуме за витринным стеклом.
И вот в самый обычный субботний вечер человек привычным движением промокнул губы салфеткой, взял в руки аквариум и вышел на улицу. До дома ему идти было минут десять, если неторопливым шагом. Не знаю, что с ним случилось, может, ликер на этот раз оказался крепче обычного, или человек с аквариумом слишком глубоко ушел в свои мысли (ну и на уличном освещении в городе экономили), но он споткнулся. Носок его ботинка попал в щель в асфальте. Несколько мгновений он балансировал аквариумом, судорожно пытаясь не дать его округлым, предательски гладким бокам выскользнуть из рук, а затем кто-то включил замедленную съемку. Аквариум прозрачным болидом с золотой искоркой внутри устремился к земле. Осколки стекла. Брызги воды. И лишь только затем  в безлюдном переулке раздался звук разбивающегося, разбивающегося, разбивающегося… Разбивающегося.
Человек кинулся вперед, попытался поймать бессмысленно извивающуюся на мокром асфальте рыбку, порезал пальцы, потом еще раз. Наконец, зажал в ладонях трепыхающееся, бесценное. Заметался, бросился было назад, передумал, повернул к дому. Даже и не сразу понял, что ноги-то плохо слушаются, а сердце, словно наполненное стеклянными осколками, почему-то перестало биться. Подогнулись колени, и он неловко, как все делал в своей жизни, завалился набок, хватая ртом воздух, не разжимая ладоней. Очки съехали, и одна их душка нелепо торчала над правым ухом. Мир вокруг расплылся, превратившись в смазанные пятна. Четко он видел только левым глазом – маленькую золотую рыбку, сокровищем спрятанную в ладонях. Кругом начала подступать темнота, скукоживая размазанную улицу от края к центру. Он еще пытался занемевшими губами поймать хоть немного воздуха, в голове почему-то крутилась мысль о сочетании красного с золотом, а взгляд никак невозможно было отвести от маленькой золотой рыбки, раздувающей жабры, открывающей рот, вытягивающей губы в воздушном поцелуе.