Город для Горожан
http://www.depeche.nm.ru
«Мечту сделали способом достижения благородной цели,
всех думающих по-другому - расстреляли…»
(Старый индейский афоризм)
«…поверь, что ты слаб -
и ты силен,
признай, что повержен -
и ты спасён…»
(Неизвестный индейский поэт)
Пэт всё дальше отходил от метро. Свернув с Тверской, он шёл по Хрещатику в тени роскошных каштанов, возвышающихся на двадцать метров над улицей и светящихся белыми свечами пирамидальных соцветий сугробов. Через пол часа ему надо было сидеть на совещании Комитета на Невском. Здесь самолёты уже не летали.
В кармане завибрировал мобильный телефон. Пришло сообщение от Ленки посланное ему достаточно давно. Теперь она знала, что он в Вавилоне. Он и не скрывался.
На Хрещатике к нему подошёл представитель канадской компании разодетый в пух и прах, со значком на лацкане вычурного пиджака. На громадном, размером с блюдце значке, красным по белому, было написано:
«Хочешь умереть? Научи меня как!».
По его словам, сегодня, у его компании были праздничные скидки. Коммивояжёр предлагал Пэту, за умопомрачительную сумму, приобрести у него ускорители и трансформеры. Пэт молча оттолкнул его плечом и пошёл дальше.
Если раньше он что-то и объяснял этим пушерам любителям, то со временем разучился давать разъяснения в тех случаях, когда ему приходилось отказываться от предложенных вещей. Особенно, когда от него требовались не объяснения, но лишь принципиальное согласие или несогласие, на эти предложения.
Чрезмерно аргументированный отказ, чаще всего, оскорбляет своей категоричностью, ставя собеседника в оторопелое положение, косвенно упрекая его в том, что для него является безупречным.
Дешевле для себя просто пройти мимо.
Нужно было идти дальше. На встречу кулакам и ботинкам, которые, не предупредив, ждали его.
«Вавилон погрязнет в саморазрушении…»
(Древнее индейское пророчество)
Толпа кожеголовых приверженцев ГДГ избивала в подворотне пришельца. Избивала с остервенением, как для себя. Человек, лежащий на асфальте, уже несколько минут не шевелился, но это не останавливало кожеголовых.
Машину невозможно остановить на полном ходу, без ущерба для останавливающего.
Вавилоняне мирно шли по своим делам, никому не было никакого дела до того, что происходило в шаге от них. Позиция Вавилонян была предельно проста, нечего лезть в дела, их не касающиеся.
Пэт Вавилонянином не был, и полез в самую гущу избивающего клубка, в надежде, что хоть кто-то из прохожих поддержит его.
Геройствовать в одиночку не хотелось. Но Пэт слишком долго не был в Вавилоне и забыл нравы его жителей. Никто не помог. Дураков кроме него больше не оказалось.
Пришелец скончался за полчаса до приезда Скорой. В таких случаях врачи редко спешили на помощь, как впрочем, и полиция, всегда молча наблюдавшая на подобного рода инциденты, подбирая лишь тех, кто не смог самостоятельно покинуть побоище.
Рядовой день Вавилона.
Пэт отделался сотрясением мозга, разбитым в мясо лицом и счёсанными до костей локтями.
Пэту не повезло, он попал под траурную акцию кожеголовых. В этот день, средства массовой информации, передали официальное сообщение, о гибели их кумира, символа «их эпохи». Талантливого актёра, не имевшего ни малейшего отношения к их движению. Кожеголовых не смущало даже то, что этот актёр, косвенно, выступал против них самих, защищая Конвергенцию.
Как он попал домой, Пэт не помнил. Очнулся от звука захлопывающейся двери, лёжа одетым, и кое-как оттёртым от крови, на кровати. Мобилизовав все силы, он проверил потери. Мобильный телефон хоть и был отброшен из его рук, ударом кованого ботинка, в стену, работал превосходно. Пэт позвонил с него Ленке, и продолжил ревизию вещей привезенных из Конвергенции.
На часах не было ни царапины, хоть он и прикрывал, инстинктивно, в побоище, голову руками, и часть ударов пришлось на часы. Судя по времени на них, из его памяти выпал отрезок жизни, длиной в пять часов. На совещание Комитета он не попал. Монитор телефона отображал девятнадцать вызовов, на которые он не ответил. Все были из Комитета.
Ноутбук кроме царапины на корпусе, никаких других повреждений не получил и стоял на его рабочем столе включенный. Пэт не мог вспомнить, чтобы именно он его включал.
Кто его привёз домой и кто хлопнул дверью, он тоже не помнил.
Диска привезенного из Конвергенции не было.
Проблема! И не просто проблема, и не у него одного! Но отвечать только ему.
Геройство в наши дни – дурной тон.
«Проявляя инициативу – помни о морде лица!»
(Старое индейское правило)
Ленка прилетела к нему, едва лишь Пэт сумел объяснить, что произошло. Благо, что она была не робкого десятка. Молодец. Пэт давно уже не любил её, но положиться, кроме неё, было не на кого, в тот момент.
Боевая подруга. Куда ж без неё.
Ленка привезла с собой, по просьбе Пэта, молоко и сварила ему манную кашу. Сидела на кровати и кормила его с ложечки. Ничего другого Пэт есть не мог, челюсти болели так, что забивало дух.
Ленка думала, что Пэт после еды рухнет как убитый и заснёт, но вместо этого, подкрепившийся Пэт, таки нашёл в себе силы заняться с ней сексом.
«Чудо ты моё, вот ты кто», - ласково шептала Ленка под ним, видя героизм, проявленный Пэтом в этом забавном трахе. – «Ты умирать будешь, но всё равно, даже перед смертью, не откажешься от секса», - улыбалась Ленка нежно.
Пэт кряхтел, пытаясь найти такое положение изуродованному телу, чтобы мозг мог концентрироваться исключительно на оргазме, а не на боли, что терзала его.
Удовлетворённая Пэтом Ленка, аккуратно, стараясь не причинить ему боль, выскользнула из-под него и пошла в ванную. Когда она вернулась то Пэт, более чем удовлетворённый, лёжа, теперь уже на спине, чуть слышно пробормотал, с жуткой улыбкой, изуродованными губами:
«Жизнь Прекрасна!!! Чтоб мне сдохнуть!!!».
Его улыбка напоминала улыбку Квазимодо, но он искренне был благодарен всем: жизни, за то, что она оставила его с собой; Ленке за то, что она единственная, кто пришёл к нему в страшную минуту; незнакомцу, доставившего его домой в бессознательном состоянии.
«Нехуй лезть, куда не просят!!!».
(Голос из зала)
«Мы с тобой ещё взлетим выше крыш! Мы победим! VENCEREMOS!!!».
Лозунг былых времён, был, как никогда, актуален сейчас. Слишком много явной нечисти повылазило на свет Божий в последние годы. И это в Вавилоне, где в каждой семье были погибшие родственники от рук ненавистников прекрасного! И теперь внуки погибших, выступали с теми же лозунгами, что и убийцы их предков.
Загадочная Вавилонская душа. Какая нах загадочная, если плодит мерзавцев, думающих, что защищают Вавилон от нашествия Конвергенции.
Кожеголовые молодчики, ничего не зная о Конвергенции, пытались уничтожить её. Как можно уничтожить то, что не видишь и не понимаешь? В Вавилоне они чувствовали себя как в своей вотчине. «Город для Горожан» или ГДГ как они себя называли.
Политическая платформа у ГДГ была примитивно убога, уничтожать всё, что было похоже на Конвергенцию. Примитивная, но достаточно эффективная. В уничтожении прекрасного всё должно быть просто. Простые лозунги, понятные даже тупице. Простые действия, доступные, в толпе, даже немощному.
Они никогда не ходили по одиночке. Быть одному – значит идти против всех. Стадность этого не принимала. Всегда набрасывались на потенциальную жертву толпой. Массовость исключала осечки в получении желаемого результата. Коллективная ответственность за содеянное, очень эфемерное понятие. Да, собственно говоря, никто их и не трогал. Полицейский департамент чаще всего, кроме образцово показательных плановых операций проводимых раз в год, закрывал глаза на действия кожеголовых.
Вирус ГДГ поражал даже, на первый взгляд добрых, интеллигентных людей. Было больно смотреть и слушать, как воспитанные на прекрасном люди, которых ты знал долгие годы, с пеной у рта, доказывали, что все проблемы Вавилона из-за Конвергенции, что её ростки нужно искоренить из Вавилона. Мол, вернулись из Конвергенции в Вавилон, работать не хотят, только тем и занимаются, что сидят на шее Вавилона и торгуют ускорителями и трансформерами. Мол, из-за пришельцев уровень преступности повысился на столько, что детей страшно в школу отпускать, даже днём, не говоря уже о вечерних прогулках. Мол, от Конвергенции все болезни и пороки современного общества.
Образованное невежество.
На такой благодатной почве грех было не появиться движению «Город для Горожан».
Часто, вместо того, чтобы пресекать экстремистские выходки кожеголовых, полицейский департамент Вавилона, делал зачистки в местах наиболее вероятного скопления вернувшихся из Конвергенции. Никто не мог в таких условиях чувствовать себя защищённым от полицейского произвола.
В итоге этих зачисток преступность не снижалась, напротив вырастала до неслыханных размеров.
Пэт не был чужим в Вавилоне, и на него удручающе действовали демагогические заявления правительства Вавилона, о целесообразности ущемления гражданских прав. Отголоски кровавого прошлого.
А ведь так хотелось просто любви, добра и понимания. Если бы не Конвергенция, с ума сошли бы лучшие Вавилоняне. Но для остальных Вавилонян они были пришельцами, даже если они родились в Вавилоне, всё равно они были пришельцами. Пришельцами, которые не ограничивают свой рост комплексами сверх Вавилонян. Пришельцами, для которых Вавилон был лишь частью Вселенной.
Диалектика Конвергенции не позволяла Пэту осуждать кожеголовых.
Но в данный момент это меньше всего волновало Пэта. Ленка уже засобиралась в своё Интернет-кафе, а ему предстояло решать целый ворох, так не вовремя навалившихся на него проблем.
Второй раз за сегодняшний день хлопнула входная дверь. Пэт остался один. В этот момент он и получил мульти медийное сообщение на мобильный телефон.
«Ты ещё влюбишься в меня, дрюг! Встретимся через 18 дней!», - сказала в конце сообщения Падрюга Ася.
«…я не железный - нет, я сама боль,
но боль, раздавленная пяткой воли
решившей растоптав сломать меня,
заставив всем кричать, что я собой доволен…»
(Неизвестный индейский поэт)
Свидетельство о публикации №204062700033
данная главая является лишь одной-девятнадцатой моего романа КОНВЕРГЕНЦИЯ или Гармония Противоречий!
Depeche Yuri 06.08.2004 07:09 Заявить о нарушении