Маленькие трагедии птичьего рынка

Когда я была маленькой, я очень любила после школы, забросив портфель подальше, убежать на птичий рынок под каким-нибудь «уважительным» предлогом. Что-то вроде «рыбкам нужно корм купить» или «сачок засорился, пора новый покупать». Деньги, изредка выданные родителями на мороженое или на булочку, уходили на рыбок, улиток, водоросли… в общем, всякую чушь. Но сколько счастья она приносила! Прибежав домой, я тихонечко плюхала в аквариум нового жильца и еще минут пятнадцать наблюдала за ним, любуясь общей созданной мной картинкой. На некоторое время жажда обновлений была утолена, но! Только на некоторое время.
С тех пор прошло много лет. Изменилось все. Но птичий рынок остался тем же суетливым, радостным и безнадежно жестоким миром. Миром, который я любила…

Заходишь. В нос тут же ударяет жесткий, неприятный запах. Идешь по рядам, рассматриваешь простенькие деревянные клетки, вольерчики, коробочки с прозрачным верхом, диковинные пластмассовые приспособления, разноцветные игрушки… Ловишь себя на мысли, что неплохо, наверное, им живется – создали для них целый мир, полный всяких разных полезных штучек, кормят, поят, убирают за ними… Действительно, неплохо!

Идешь дальше. И вот здесь начинается самое интересное…
В небольшой клетке для попугаев копошатся мыши – даже в глазах рябит от их постоянного движения – белые и серые, их очень-очень много, они пытаются вылезти наверх, карабкаются, но снова проваливаются в вибрирующую массу своих родственников. Рядом – такая же клетка с рыженькими и серенькими хомячками, улегшимися спать – рядами, как под линеечку!

Их соседи – лохматые морские свинки, очень сосредоточенные, осторожные и внимательные – и с ирокезами на голове. Смешные. Дальше – просто чудо! – крошечные белые кролики с бледно-розовыми ушками, то прижимающимися к спинке, то заинтересованно поднимающимися… У клетки замер мальчишка и глядит, как зачарованный, на это белое чудо. Тут же подскакивает мамаша, берет за руку и со словами «У нас дома такой же – на твоей шапке» уводит мальчишку.

Чуть поодаль стоит мужчина, по все видимости, продавец. Он объясняет маленькой девочке, как нужно ухаживать за черепахами. Но взгляд девчушки прикован к толстенному черному с желтыми полосками шарфу на шее у продавца – ужу. Два раза обернутый вокруг шеи, он погрузился в космическое спокойствие, и нет ему дела до всех ваших восторгов!

За спиной у мужчины-продавца небольшой такой стеллаж их прозрачного пластика. Заглядываешь туда – и мурашки табуном бегут по коже: тонкая белая змея, свернувшись клубком, косит на тебя одним глазом, на соседней полочке – большая темно-зеленая в красную точечку ящерица, почему-то заснувшая на потолке, слева в клеточке сидит маленькая салатового цвета с красными помпонами на лапках… И все внимательно следят за тобой.

Заходишь в следующий ряд. В аквариумах царит спокойствие. Подходишь чуть ближе – в рядах обитателей смятение. Глубокомысленно стучишь по стеклу пальцем и улыбаешься мелким ярко-синим неоновым рыбкам, застывшим паутинкой. По рассыпанному на дне аквариума щебню ползет непонятное существо, черное в серую крапинку, усами напоминающее сома, а телом – уменьшенный вариант кита. Что это такое – не помнит даже сам продавец. Но красивое. В соседнем аквариуме друг на друге, как давешние мыши, на дне сидят крошечные – с ноготь! - лягушки бледно-болотного цвета. Они изредка выпрыгивают из общей кучи, чтобы глотнуть воздуха, и тут же возвращаются обратно. Чуть дальше, за небольшой стеклянной перегородкой, по стеклу ползет белая улитка в желтой раковине. Из непонятно-откуда растут водоросли, развиваются словно сети.

Выходишь. Дальше, вглубь. На руке у продавца сидит большой попугай благородно-серого цвета с нежно-голубым пузом. В другой руке продавец держит клетку, из которой доносится чириканье на повышенных тонах – стайка «кешек» бурно выясняет отношения.

 Кончились ряды. Дальше – вольеры, домики, будочки, корзиночки на подставках высотой с журнальный столик… Котята. Невольно замечаешь разницу: вот лежит сиамский котенок приятного такого цвета «кофе с молоком». Взгляд – презрительный, оценивающий. А рядом – обыкновенное полосато-пушистое чудо с добрыми глазами, только что проснувшееся. Через домик, на маленьком розовом диванчике (интересно, почему розовом?) видишь большущую довольную и ленивую морду здоровенного серого кота, который не продается. Девушка поясняет: «У него работа. Он – папа».

Дальше идут невысокие вольеры, похожие на детские манежики. В одном спят три черные спины с рыжими лапами. В соседнем – четыре грустных щенка. Самый большой из них – худой и нескладный – встает на задние лапы, передними опирается на бортик вольера, тянет к тебе мордашку, неуверенно виляет хвостом, смотрит на тебя большущими карими глазами. Ты читаешь в этих глазах мольбу, буквально слышишь все несказанные им слова: «Возьмите меня, пожалуйста. Ну, да, я немного великоват, но я хороший, честное слово! Я буду тихо себя вести и не буду грызть хозяйские тапки, хотя они, наверное, очень вкусные. Я уже рад вам, я буду преданным и верным другом, ну возьмите меня, пожалуйста. Пожалуйста…»

Перед ними не устоит никто. И невольно ловишь себя на мысли о жестокости этого любопытного мира. Щенок «перерос», «не удался хвост, нос, уши» - и все, он уже вроде как и не нужен, и без породы, и продается за бесценок. Почему? Разве от «неудавшегося» хвоста он станет более подлым или злым? Или «неудавшийся» нос повлияет на его любовь к хозяину?
Люди в очередной раз научились не только придумывать свои законы и стандарты (эталоны, идеалы – называйте, как хотите), но и заставлять других жить по ним.

 А потом торговый день заканчивается, и щенков запихивают в тесные маленькие пластиковые в дырочку клетки, вроде тех, что выдаю в аэропорту для перевоза кошек, а они пищат, скулят, но на них никто уже не обращает внимания. Клетки маленькие, в них тесно даже одному щенку, а их там – трое. И из-под незакрывающейся крышки сиротливо торчит трогательный черно-рыжий хвост.