O дяде Феде, тете Фриде и старом Сендере. -2

Рассказ второй и подвиг второй, или как дядя Федя женился на тете Фриде



1.

В первый раз в увольнение дядя Федя пошел вместе со старослужащими бойцами своего взвода. Дружным, нет, не строем, а коллективом они направились в ближайшее женское общежитие одного из столичных строительных трестов. Перед этим увольнением более опытные и бывалые товарищи хорошо проинструктировали дядю Федю:

- Ты на молоденьких-то сразу же не бросайся. Тут и подзалететь недолго. Неопытная дура может сразу же забеременеть, а тебе потом за ее глупость всю жизнь расплачиваться придется - алименты платить.

- Да ну? – удивлялся молодой и неопытный салага. – Так уж обязательно алименты платить?

- Да нет, можно и не платить алименты. Но тогда еще хуже - жениться придется.

- Или еще того хуже, - вставлял свое слово очередной дед.

- А что может быть еще хуже? – не переставал распрашивать дядя Федя.

- Это когда все совсем наоборот: будет водить за нос, а до победного конца так и не доведет. Сначала, мол, женись, а уж тогда делай со мной, что хочешь.

- Так что наш тебе совет: заводи знакомство с девушкой постарше, поопытнее - и отказу тебе не будет, и забот никаких – вплоть до самого увольнения.

- И чем девица менее красива, тем легче будет тебе получить от нее все, что требуется...

Что требуется, специально не объяснялось – каждый и так прекрасно знал, что ему требуется...

...Таким образом, в первое свое увольнение дядя Федя отправился прекрасно теоретически подкованным. Можно сказать, на все четыре копыта. Оставалось только закрепить полученные знания на практике...



2.

- Почему не танцуем? – тоном светского льва спросил дядя Федя тощую, чернявую, длиноносую и немолодую девицу, одиноко возвышавшуюся на стуле.

- Так ведь не приглашают, - чистосердечно призналась девица.

- А это мы сейчас поправим, - развязно заявил дядя Федя. – Позвольте пригласить вас...

Договорить дядя Федя не успел. Девица радостно соскочила со стула и положила обе руки ему на плечи:

- С удовольствием.

Не успели они сделать первый круг, как дядя Федя успел собрать обильный урожай одобрительных взглядов и даже жестов своих боевых друзей и наставников.

Оттанцевав для приличия два танца дядя Федя вынул из кармана галифе чистый носовой платок, вытер им шею и изрек:

- Жарковато нынче что-то... Давайте выйдем в коридор.

- Давайте, - согласилась его партнерша по танцам.

Выйдя из комнаты в коридор, дядя Федя окинул его хозяйским глазом и деловито спросил:

- Сама-то в какой комнате живешь? Давай пойдем к тебе, что ли...

(Все шло гладко, без сучка-задоринки, по сценарию, сочиненному для него дедами.)

- В том-то и дело, что не сама. Так что давай лучше выйдем на улицу, там ты скорее поостынешь, - предложила девица.

(Сценарий, составленный дедами, предусматривал и такой вариант, как запасной. В этом случае полагалось идти куда-нибудь в парк, где имелись скамейки, кусты и другие подручные средства. Оставалось только положиться на опыт своей спутницы.)

Неожиданно она привела его не на затемненную аллею, а к освещенному входу дома культуры.

- У тебя до скольки увольнительная? Вот и отлично! Успеем посмотреть кино!

Не успел дядя Федя опомниться, как они уже стояли в очереди за билетами. Весь ужас положения был в том, что денег на билеты у него не было. И вдруг он почувствовал, что спутница незаметно всунула ему в руку денежную купюру и одновременно сказала вслух:

- Попроси, чтобы дали в серединке ряда. Там лучше смотреть...

Дядя Федя послушно купил билеты в серединке ряда, и они побежали в зал...

Как только погасили свет, молодой ухажер деловито положил ладонь на коленку своей соседки, но та прикрыла его пальцы своей сильной рукой и перенесла это сооружение со своего колена на колено соседа. Так они и просидели весь сеанс, увлеченные историей любви и страданий экранных героев.

- Как тебя зовут-то? – спросил юный ухажер свою соседку, когда фильм окончился, и в зале зажгли свет.

- Ну, наконец-то догадался, - засмеялась та. – А то сразу же за коленку хватать вздумал!

И церемонно протянула сжатую ладошку:

- Фрида! А вас?

- Это Фроська, что ли? А меня Федя.

- Нет, не Фрося, а Фрида. Это мое настоящее имя.

- Немка, что ли? – удивился дядя Федя.

- Нет, еврейка.

- Еврейка? - дядя Федя широко открыл глаза – евреек ему еще видеть не приходилось...



2.

Друзья-однополчане сразу же заметили быстрое исчезноверие дяди Феди во время танцев и стремительное появление его в конце увольнения сразу же возле проходной. Они было попытались разузнать у него подробности знакомства, но молодой боец только отмалчивался. Поэтому им оставалось только отдать должное расторопности и скрытности салаги.

В следующее посещение женского общежития дядя Федя сразу же направился к своей новой знакомой, стоявшей несколько в стороне от основной группы девушек:

- Фридочка! Мое почтение...

Он отлично понимал, что, поступи он иначе, не подойди к ней – и все поймут, что салага получил от ворот поворот – и тогда насмешкам не будет конца.

- Федя! – обрадовалась тетя Фрида. – Как хорошо, что вы пришли, а я уже предусмотрительно билетами в цирк запаслась. Бежим!

Дядя Федя посмотрел на однополчан: все ли слышали, как ему рады?

Еще никогда ему не было так хорошо, как во время этого циркового представления: дядя Федя то заразительно смеялся незатейливым шуткам клоунов, то с замиранием сердца наблюдал за отважными гимнастами и гимнастками, расхаживающими по канату на самом верху арены, то сжимался в комок, глядя, как прекрасная дрессировщица заставляет страшного льва прыгать внутрь горящего обруча в ее руках.

- Понравилось? – спросила тетя Фрида после представления. – А что больше всего?

- Все! И то, как они ходят по канату под самым потолком...

- Надо говорить: под куполом цирка, - мягко поправила тетя Фрида.

- И то, как лев прыгал внутрь горящего обруча...

- ... через огненное кольцо, - снова уточнила тетя Фрида.

- Ну да, и работа гимнастов под куполом цирка, и прыжок льва через огненное кольцо, и вольтижировка, и коверные... - у дяди Феди обнаружилась удивительная способность ловить на лету и тут же вводить в свой лексикон новые слова. – Давай в следующий раз опять пойдем в цирк!

- А в Третьяковке ты уже был? Нет? Может быть, сначала сходим туда? Нельзя же все время ходить в цирк.

- Это почему же нельзя?

- Может наскучить.

- Нет, - заверил дядя Федя. – Цирк мне никогда не наскучит!

- И все-таки давай сначала сходим в Третьяковскую галлерею.



3.

Тете Фриде нравилось водить своего знакомого в кино, цирк, музеи, на выставки. Она так щедро и гостепреимно знакомила его со всеми достопримечательницами столицы, словно они принадлежали ей лично. Да и дядя Федя именно так, как личные подарки своей городской подруги все это и воспринимал. Он уже знал, что работает она на стройке отделочницей: и маляром, и штукатуром, и плиточницей... Что у нее самый высокий разряд... Что она уже дважды висела на доске почета... Что о ней даже очерк был в многотиражке строительного треста, правда, без портрета. Фото сделали, только портрет, как ей объяснили, не получился, и очерк был поэтому без фотографии.

А дядя Федя рассказал ей про то, как сам Командующий снял с себя медаль и наградил ею его, дядю Федю.

Самое главное, что все больше понимал дядя Федя из этого знакомства, - это то, что существуют и другие радости, кроме удовлетворения зова плоти. Тетя Фрида называла их духовными потребностями.

... Но однажды дядя Федя застал тетю Фриду в слезах. Тетя долго не хотела рассказывать, в чем дело, но дядя Федя настоял, и она рассказала. Оказалось, что тетя Фрида давно уже стоит одной из первых в очереди на кооперативную квартиру, но каждый раз, когда распределяются квартиры в очередном доме, ее отодвигают назад. Вот и в этот раз снова, а ведь она по всем параметрам: и по стажу в строительном тресте, и по стажу в очереди на жилье, и по месту в социалистическом соревновании – давно уже должна была вселиться.

Она записалась на прием к председателю профкома стройтреста, а тот – наглая рожа! – говорит ей открытым текстом: переспи со мной – сразу получишь! Совсем обнаглел гад – ничего не боится! А будешь болтать – говорит – привлеку за клевету! У меня и свидели найдутся – те, что тебя обошли в очереди. А нет – до самой пенсии проживешь в общежитии!

Тогда дядя Федя решил сам переговорить с председателем профкома и через пару деньков попросил одного водителя из их части подбросить его к зданию стройтреста и подождать у подъезда минут двадцать.

- А кем, простите, Вы приходитесь означенной гражданке? – ехидно спросил профсоюзный босс дядю Федю, выслушав его требование восстановить очередь тети Фриды на кооперативное жилье. – Брат? Сват? Кум?

- Муж! – неожиданно для самого себя заявил дядя Федя.

- А почему же в списках на жилье Ваша протеже числится, как незамужняя? Вот когда она представит документы о замужестве, тогда и очередь ее продвинем, и Вас пропишем. А пока ничем помочь не могу. Не смею Вас больше задерживать! – матерый бюрократ встал со своего кресла и откровенно издевательски распахнул обитую дерматином дверь, приглашая солдатика покинуть кабинет.

Как только дядя Федя вышел из кабинета, профсоюзный деятель позвонил своему приятелю из военной комендатуры и, выглянув в окно, сообщил ему номер машины, на которой приехал дядя Федя, ее приметы, а также подробно описал портрет незадачливого солдатика.

На полпути в часть шофер почувствовал, что их преследует автомобиль комендантской службы, попытался уйти в отрыв, но не смог. Тогда он связался по рации с проходной, попросил заренее окрыть ворота и пропустить их машину на территорию части. Что и было выполнено. Однако вместе с ними на территорию части на полной скорости влетел и комендантский автомобиль.

Ворота немедленно закрылись, и к автомобилю комендантской службы бесшумной кошачьей походкой, держа правую руку у фуражки, приблизился лейтенант Олифира:

- Прошу предъявить документы! - попросил лейтенант Олифира, раскрыв в учтивой улыбке все свои тридцать два зуба.

- Какие тебе еще документы? Ты что не видишь – машина комендантуры города Москвы? – рявкнул на Олифиру капитан из автомобиля.

Но к комендантскому автомобилю уже спускался командир части подполковник Бережной, который учтиво попросил всех сидящих в машине следовать за ним для выяснения личностей. Проведя их в свой кабинет, подполковник Бережной тут же сообщил им, что присутствие на территории части посторонних с оружием запрещено положением, утвержденным, как это ни странно, самим комендантом города Москвы. В связи с чем он просит дорогих гостей сдать оружие - до выяснения сущности проблемы. В противном случае, опять же, в соответствии с все тем же положением, утвержденным, как известно, комендантом города Москвы, ему придется применить силу. Что уже чревато, и он настоятельно рекомендует дело до этого не доводить.

И все это с широкой лучезарной улыбкой. После того, как гости добровольно положили оружие на стол, подполковник Бережной приказал лейтенанту Олифире, во избежание недоразумений и возможной путаницы, запереть это оружие тут же, в его, подполковника Бережного, личном сейфе.

- Ну-с, а теперь прошу изложить как можно подробнее, чем обязаны? Присаживайтесь!

- Имеем приказ дежурного помошника военного коменданта города Москвы задержать автомобиль номер...

И капитан назвал номер машины, на которой ездил на переговоры дядя Федя.

- Самого дежурного или кого другого? Кто сегодня дежурит – подполковник Натужный? – уточнил командир части, делая вид, что собирается немедленно звонить непосредственно дежурному по городу.

- Нет, не самого дежурного, а офицера из комендатуры города...

- Кого именно?

- Майора Кобылина.

- Прекрасно! Лейтенант Олифира! Немедленно выполняйте приказ майора Кобылина! – оскаблился подполковник Бережной. – Пригласите сюда экипаж машины, который майор Кобылин приказал задержать.

(Подполковник Бережной не знал, в чем суть дела, как и куда оно может повернуться, но считал обязательным для себя, как командира, сначала сделать все возможное, чтобы прикрыть своих бойцов. А уж потом самому, если потребуется, их наказать. Поэтому, в силу отсутствия у него какой-либо информации, он подчеркнуто ерничал, ведя весь разговор в ироничной манере.)

Лейтенант Олифира открыл дверь, и тут же в помещение вошли младший сержант Лазуткин и водитель ефрейтор Копытов.

- Что же вы, братья-разбойники, такого натворили, что сам майор Кобылин из комендатуры города Москвы посылает за вами наряд во главе с капитаном? – ласково спросил командир части. - Кто будет докладывать?

- Я, - сказал дядя Федя и сделал три шага вперед. – Только в двух словах не объснишь.

- А мы никуда не торопимся, по крайней мере, я с лейтенантом Олифирой - сказал командир части. – Вы, товарищ капитан, надеюсь, тоже не торопитесь? Вот и прекрасно! Хотя простите, я забыл Вам представить нашего докладчика: младший сержант Лазуткин. Прошу любить и жаловать! Недавно за выполнение особо важного правительственного задания был награжден Командующим авиции лично! Можно сказать, солдат лично известный самому маршалу. Так что, прошу это учесть... Младший сержант Лазуткин, мы Вас внимательно слушаем. Докладывайте!

- Есть у меня одна знакомая, - начал младший сержант Лазуткин.

- Примите мои поздравления, - вставил реплику подполковник Бережной. – Продолжайте!

- Она работает штукатуром на стройке, живет в общежитии и давно уже стоит первая в очереди на жилье. Но каждый раз, при распределении квартир в очередном доме, ее отодвигают назад.

- Наверное, находятся более нуждающиеся, - подсказал командир части.

- Если бы... Председатель профкома стройтреста сказал ей: переспи со мной – сразу получишь! А будешь болтать лишнего, привлеку за клевету. Вот я и решил поговорить с ним, чтобы знал, что она не одна, что за нее есть кому заступиться...

- Весьма похвальное решение. Ну и как, переговорили?

- Поговорил, - вздохнул дядя Федя. – "Вы кем приходитесь означенной гражданке? Брат? Сват? Кум?" - спросил он меня.

- А Вы что?

- Ну я и сказал, что муж...

- А он?

- "А почему же в списках на жилье Ваша протеже числится, как незамужняя? Вот когда она представит документы о замужестве, тогда и очередь ее продвинем, и Вас пропишем. А пока ничем помочь не могу. Прощайте!" Вот и все.

- Все? Вы ничего не упустили?

- Никак нет, товарищ подполковник!

- Вспомните, пожалуйста, товарищ младший сержант. Может быть, Вы ему угрожали? Или нецензурно выражались?

- Никак нет, товарищ подполковник!

- Вы свободны. Подождите оба за дверью!

Младший сержант Лазуткин и ефрейтор Копытов покинули кабинет.

- Как Вы считаете, капитан, - кстати, как Ваше имя-отчество? Очень приятно! А мое Иван Захарович, - повеселел подполковник Бережной.

(Ему совсем не хотелось портить отношения с офицером из комендатуры Москвы. Более того, сейчас подвертывался прекрасный случай улучшить эти отношения – такую возможность нельзя было упускать.)

– Так вот, дорогой Владимир Павлович, находите ли Вы справедливым, что, пока такие орлы, как младший сержант Лазуткин, служат в армии, выполняя свой долг перед Родиной, всякая мразь, пользуясь своим служебным положением, будет спать с их девушками? А?

- Что Вы, Иван Захарович, конечно, нет!

- Прекрасно. И более того, захочет использовать Вас, советского офицера, в этих своих преступных целях. Вот это на мой взгляд кажется самым возмутительным в данной истории. Лейтенант Олифира! Теперь, когда Владимир Павлович полностью в курсе дела, верните ему и остальным их боевое оружие!

- Слушаюсь!

(Теперь оставалось вывести из под удара Лазуткина и Копытова.)

- Лейтенант! Почему Вы позволили младшему сержанту Лазуткину самому разговаривать с этим бюрократом, а не отправились к нему лично, как его командир?

- Виноват, товарищ подполковник! Я еще тогда подумал: спросит он меня: - "Кем Вы приходитесь означенной гражданке? Брат? Сват? Кум?" Что я отвечу? Ведь я уже один раз женат...

- И то верно, - сказал Бережной, и все, находящиеся в комнате, засмеялись.

- Теперь остается выяснить роль в этом деле майора Кобылина, - сказал подполковник Бережной капитану. - Но это уже не наша с Вами функция, а работа военных юристов. Я попрошу Вас, Владимир Павлович, еще немного задержаться у меня и по горячим следам написать рапорт о распоряжении, полученном Вами от майора Кобылина...

Короче, расстались они весьма довольные собой и друг другом.

... Майора Кобылина вскоре, по его же рапорту, перевели служить в Забайкальский военный округ...

... При следующих выборах профкома строительного треста Профсоюзного начальника не оказалось в списках для тайного голосования...

... Тетя Фрида вскоре вселилась в новую однокомнатную кооперативную квартиру, а после демобилизации дяди Феди они расписались.

Рассказывая эту историю, дядя Федя обычно заканчивает свой рассказ словами Остапа Бендера:

- Теперь уже, как честный человек, я обязан был на ней жениться!


========

Количество прочитавших на 7.7.2004 в виде
http://www.proza.ru:8004/2004/06/20-55 : 10
---------

 РЕЦЕНЗИИ на 7.7.2004 на
http://www.proza.ru:8004/2004/06/20-55

 -------
Совсем другой анекдот! Все в точку. Сказка конечно, но такими сказками жив наш мир. Успехов.

<Александр Арген> - 2004/06/20 16:30 •

 ЗАМЕЧАНИЯ: (добавить)

Дорогой Александр!
И это не анекдот, это - рассказ, сказка - если Вам угодно.
Вот Вы пишете "Все в точку" - значит, привыкаете к моему изложению. (Все три рассказа задумывались и писались вместе и размещались на сайте одновременно.)
Вы правы - и эта серия, и предыдущая моя серия (про Гершеле Острополера) - все это сказки ХХ-го века.
Спасибо за внимательное прочтение,

<I.Pismenny> - 2004/06/21 09:04

========