Как Дуся здоровье поправляла

Посвящается Дусе Калорийной
(http://www.proza.ru:8004/author.html?dulcinea)
с восхищением и благодарностью.

* * *


Однажды Дуся - культурная, воспитанная девушка - прочитала в журнале «Космополитен», что можно очень даже быстро похудеть, если активно заниматься сексом. На пятьсот граммов за один только раз! Дуся удивилась. Дуся обалдела и стала подсчитывать. Оказалось, что только за последний месяц Дуся похудела примерно на пятнадцать килограмм. Дуся испугалась не на шутку – так же можно всю свою красоту растерять! Вот ведь ужас! Дуся, конечно, призадумалась...
 А тут как раз завернула к ней подруга Машка и Дуся стала ей жаловаться на тяжёлую жизнь. А Машка возьми и предложи ей поехать в отпуск не на Гавайи или там в Париж, а в деревню Малые Верхние Ламки Дуся-сразу-забыла-какой-губернии. У Маши там жила бабушка-одуванчик Эмилия Карповна. И были у той старушки по рассказам Маши: домишко, коровёнка, банька, сарайка и собрания сочинений Монтеня, Канта и Гегеля. И это почти всё, что нажила она за годы непосильного труда. Но главное – коровёнка, парное молочко которой вполне может способствовать восстановлению несказанной Дусиной красоты.
 Маша так хвалила бабушку Эмилию Карповну и деревню Малые Верхние Ламки, так хвалила, что Дуся даже раздумывать долго не стала. Оформила отпуск, собрала три чемоданишки кое-какой одежонки на всякий случай и поехала. Подруга обещалась прибыть неделей позже.

"Эх, прям газонокосилка!" - весело и одобрительно подумала Дуся, издали ещё увидев сквозь щелистый забор сухонькую фигурку, резво носящуюся по двору. Машкина бабушка Дусе очень понравилась – в пенсне, с пепельно-сиреневыми кудельками вокруг узкого лица. покрытого милыми, "умудрёнными" морщинками. Потом Дусе понравились: широкая кровать с кучей думочек; круглый, сладко пахнущий чем-то очень домашним стол посреди светлой комнаты; палисадник с прямоугольной беседкой у забора, скамеечка у ворот и смешная собачка Стружка – светло-рыжая, маленькая и заливистая.
 Дуся рассказала бабушке о своей беде, о гибнущей красоте и истощённом здоровье. Дуся удостоилась восхищенного взгляда и тут же была послана добывать витамины.
"Дуся ведь хочет молочка?" – ласково пропела добрая женщина и вручила Дусе ведёрко.
 Дуся ведёрко, конечно, взяла. И призадумалась. Она никак не ожидала такого поворота событий. Но Дуся смелая. Дуся сто раз видела по телевизору, как доят коров.
- Подумаешь! - сказала сама себе Дуся и пошла искать корову.
- Её Мушкой зовут! - крикнула вдогонку бабушка Эмилия Карповна.

 Корова стояла в сарае и мирно жевала что-то сухое и колючее. Может, сено? Или солому? Вполне возможно, что и то, и другое одновременно. Дуся не знала, в чём разница. Она вдохнула свежий, терпкий коровий запах и поняла, что это не Шанель.
- Подумаешь, - снова сказала Дуся, поставила рядом с коровой низкую скамеечку и села. Скамеечка скрипнула, дёрнулась, скрежетнула и развалилась. Скамеечка не ожидала Дусиного прихода. Она не успела изготовиться и принять вес. Дусе стало очень больно. Вернее, не Дусе, а Дусиной попе. На глазах выступили слёзы, и Дуся сказала: «Итить твою мать через коромысло! Бля, больно-то как!» Корова вроде бы принахмурилась, внимательно посмотрела на Дусю и как-то недобро замычала. Даже угрожающе.
- Наверное, обиделась за «мать», - решила Дуся, - или за «бля». Надо же какая недотрога!»

 Дуся встала, отряхнула всё, что могло испачкаться, и решила снова идти на штурм. Она не привыкла сдаваться просто так. Огляделась, подтащила к корове увесистый пенёк и села. Где-то там, под коровой должны были быть… сиськи. Дуся даже вспомнила, что четыре. Или три? Или всё-таки четыре? Да-да, именно четыре сиськи есть в коровьем... В чём в коровьем? Дуся забыла слово и сильно нахмурилась. Она всегда так делала, когда хотела собрать мысли в одно место головы. "Эта штука называется вымя!" - вспомнила вдруг Дуся и ужасно обрадовалась. Мама говорила, что, если вымя долго-долго варить, то получится очень вкусно. Дуся сомневалась. Это казалось совершенно отвратительным - варить вымя...

 Корова повернула рогатую голову, насупилась и замычала. Не как в первый раз, а очень громко и хрипло. Дуся чуть не оглохла и зажала уши руками. Как, спрашивается, доить корову, если руки заняты? Может быть, стоит корову привязать? Дуся огляделась по сторонам. Вокруг не обнаружилось ничего такого, что можно было бы привязать к корове.
 Дуся решила, что уши как-нибудь привыкнут, и снова протянула руки под коровье пузо. Корова мотнула головой и попыталась отодвинуться. Ей явно не понравились Дусины поползновения. Дуся смело хлопнула мощный коровий бок и решила, что с животным надо сначала поговорить. Пусть животное привыкнет.
- Понимаешь, корова, - начала Дуся, - я тебя не обижу, я тебя только чуточку подою. Мне всего-то надо кружечку молочка. Понимаешь?
- Угму-у-у, - мрачно сказала корова и мотнула рогами в явно отрицательном смысле.
- Мушка, - вспомнила Дуся и продолжила, - Мушка, я буду твои сиськи тянуть и отпускать, тянуть и отпускать, тянуть и… ну ты сам знаешь, что я буду делать. Чего ты упрямая такая?!
Дуся начала нервничать.
- Угму-у-у, - тянула своё корова, всё ниже опуская огромную голову. Наверное, чтобы Дусе были лучше видны её рога.

- Ты чего это тут? - в дверях сарая показалась сиреневая бабушка.
- Дою, - гордо сказала Дуся.
- Кого? - как-то странно всхлипнув, спросила Эмилия Карповна.
- Корову.
 Старушка ухватилась за перекладину и захохотала неожиданно громким басом.
- Ты эту корову лучше не дои на всякий случай, - откудахтав, сказала бабушка и всхлипнула, утирая слёзы, - Мишке это может понравиться! Не советую.
- Мишке? - удивилась Дуся, - почему Мишке? Это же Мушка.
- Мушка, мил моя, стоит в соседнем сарайчике. Я их развела, а то он бодаться начал.
- Кто? – продолжала не понимать Дуся.
- Да Мишка же!
- Почему?
- Так бывает - подрастёт сынок и давай мать в бок то лбом, а то и рогами. Вот и развела.

 И тут Дуся, наконец, врубилась. Дуся посмотрела на свои руки. Дуся посмотрела на бабушку Эмилию Карповну. Дуся отодвинулась от Мишки. Дуся обиделась. На Мишку. Мог бы, кажется, намекнуть! Во, гад!
И Дуся поклялась никогда больше не разговаривать с вредным Мишкой. А потом попросила бабушку никому не рассказывать, как она быка доила.
 Бабушка отвела Дусю к настоящей корове Мушке и показательно принялась доить. Вжи-вжи-вжи… Ах, какие приятные звуки… Дуся погладила корову. Тёплая, трепещет.
- Му-му-у-ука, - ласково сказала Дуся, и Мушка одобрительно закивала головой.
 Молоко Мушка давала замечательное - тёплое, нежно пахнувшее детством и такое густое, что на половину прямо сливки! Или даже масло. Дуся осталась вполне довольна. Помогла Эмилии Карповне перенести полное молока ведро в залу и села мечтать о прекрасном будущем.

* * *

 Поутру Дуся отправилась на речку. Сначала шла вслед за небольшим стадом совершенно как будто одинаковых коров, в котором сразу затерялись Мушка и сын её Мишка. Потом узкой тропкой чрез светлую березовую рощицу, потом мимо сельсовета, одиноко стоящего на взгорке и вниз к деревьям, нависающим над жёлтым берегом, сразу ласково остудившим Дусины горячие пятки.
 Течёт себе тихо речка, степенно течет, неторопливо, важно. Мимо домов, сараев, садов, огородов, деревьев, заливных лугов с одной стороны и высокого, обрывистого берега с другой… Ах, хорошо!
Дуся скинула халат и пошла в воду.

- Эй, милка, постой, не ходи, рыбу распугаешь, - крикнул кто-то из-за деревьев.
- Ничё, - отмахнулась Дуся.
- Ладно, ничё, - согласился кто-то, - а из берегов речка выйдет?
- Отойди подальше от воды на всякий случай, - миролюбиво посоветовала Дуся и поплыла.
 Как хорошо... Ласково, прохладно, нежно-струйно, обалдеть…
Дуся окунула лицо и засмеялась. Счастье. Счастье. Счастье. Солнце брызгает в глаза зайчиками, отскакивающими от воды, холодом обжигает снизу – родники полнят реку свежей водой, теплом обволакивает сверху… А-а-ах!..

- Эй, красивая, вернись! Потонешь!
- Почему это? – удивилась Дуся и перевернулась на спину.
- Стремнина. И сом.
- Ой, - испугалась Дуся, - сом…
- Кусается! – крикнули с берега, и Дуся, даже не успев подумать, развернулась в обратное плаванье.
На этот раз ничего приятного – только быстрые взмахи руками, тяжелое дыхание, брызги в нос, заложенные уши и ужас в животе.

- Ну, ты и плаваешь! – восхитился человек-невидимка, когда запыхавшаяся Дуся выбралась на песок.
- Что? – не расслышала Дуся и принялась подпрыгивать на одной ножке, вытрясая воду из уха.
- Плаваешь, говорю, быстро очень.
- Так ведь сом. Кусается. Сами сказали.
- Ага. Он может. Он такой. Кусачий.
- Могли сразу предупредить.
- Забыл. Потом вспомнил.
Из-за купы деревьев вышел высокий, худой человек в высоченных сапогах и огромной шляпе. Тёмные глаза из-под рыжеватых вихров и каштановые усы. Симпатичный. Кажется...
- Здрасьте!
- Ага, - Дуся прыгала уже на второй ноге, и ответить прилично никак не могла.
- Ты это…, ты тут, пожалуйста, не прыгай.
- Почему это?
- Червь в земле.
- Кто? - опешила Дуся и перестала прыгать. На всякий случай.
- Червь. Огромный такой! Вылезает на топот и кусается.

 И тут Дуся поняла. Дуся смотрела то кино. Дусе то кино даже понравилось. Смешное и страшное. Про червя. Ах, так! Значит, над Дусей шутят?!
- Не смешно! – разозлилась Дуся и уперлась руками в бока.
- Ладно, не обижайся. Мне же больно смотреть, как ты тут… ну... это... Больно, понимаешь?
- От чего это больно?
- Ну… ты ж не одна прыгаешь.
- А кто ещё? - Дуся огляделась – вокруг ни души.
- Ещё прыгают твои… эти твои… вот эти самые...
Рука вытянулась и указала куда-то в район Дусиной груди.
- Во, нахал! – возмутилась Дуся, - тебе-то что?!! Прямо я не знаю! Совести нету!
- Так говорю же – больно смотреть. Руки сводит.
- Чего? Прямо вот стукну сейчас, честное слово!
- Не стукай, не надо! Руки, говорю, сводит, так поддержать хочется. Чтобы, значит, не оторвало.
- Не, ну, ты ненормальный! Точно ненормальный! Вот даже слов нету! – Дуся терпеть не могла такого с собой обращения…
Дуся нахмурилась, сдвинула грозно бровки, махнула рукой, развернулась и пошла прочь.
- О, опять! - тут же раздалось сзади.
- Чего опять-то? – Дуся не выдержала и обернулась.
- Опять больно! Теперь вот это прыгает, - рука указала на этот раз пониже Дусиной спины.
- Ну, ты, мужик, совсем оборзел! Я ж тебя сейчас вот точно стукну и скажу, что так и было!
- Ой, стукни, пожалуйста! По лбу. Анестезия будет, а то прямо сил нет смотреть на тебя.
- Во, дурак! Иди к чёрту! – Дуся махнула уже двумя руками и, гордо вскинув голову, пошла к деревне. И больше не оборачивалась.

 Если честно, Дусе было приятно. Дуся покачала бёдрами. Дуся элегантно накинула на плечи полотенце. Мужчина громко и образцово-показательно стонал и присвистывал ей вслед, пока оона не скрылась за высоким сельсоветным забором.

* * *

 Вечером Дуся отдыхала в беседке, делая вид, что читает книгу, а на самом деле просто любуясь окружающим её со всех сторон пространством. Дуся устала полоть бабушкины грядки. Дуся была очень довольна собой. И коровой Мушкой, которая давала молоко, из которого делалась сметана, в которую так вкусно макать селёдку-не селёдку, которая плавала в большом бочонке, который стоял в погребе, который Дуся полюбила, как только увидела сокровища, в нём таящиеся.
Огурцы. Капуста. Помидоры. Перцы. Грибы. У-у-у-х… Дусе повезло и с бабушкой Эмилией Карповной, и с её погребком, и, конечно, с Мушкой. Дуся восстановит, обязательно восстановит утерянное, было, здоровье.

 Рядом что-то просвистело, Дусю обдал порыв воздуха и на пол свалился огромный букет из полевых трав. Дуся выглянула – за забором стоял давешний незнакомец - на этот раз в джинсах, ярко-голубой футболке и джинсовой же бейсболке.
- Вадим, - сказал джинсовый мужчина.
- Дуся, - ответила Дуся и отчего-то зарделась щеками.
- Вы сегодня вечером что делаете? – Вадим пошевелил усами, и у Дуси заныло в районе печени.
- Мы вечером отдыхаем, а что?
- А давайте вместе будем отдыхать.
- Зачем?
- Ну… Вам скучно, мне скучно, тут молодёжи-то нету совсем. Объединимся?
- В смысле?
- В смысле, можно прогуляться до клуба, кино посмотреть, у речки посидеть, поговорить о том, о сём, - терпеливо разъяснил джинсовый и упёр руку в узкое бедро. Дуся встала. Дусе стало интересно. Дуся пошла переодеваться. Свидание всё-таки.
 Дуся решила, что не стоит выделяться. Дуся натянула джинсовый сарафан. С квадратным декольте, обшитым белым ришелье и глубокими разрезами по бокам. Дуся вышла из дома, сверкая тугими бёдрами снизу и маленьким кулончиком в ложбинке сверху.
- Ух, ты, - восхитился Вадим и облизнулся.
- Ах, подумаешь, - поскромничала Дуся и махнула ладошкой. Будто мушку прогнала.
 
 Примерно через час, в очередной раз отняв у Вадима свою руку, и в сотый стряхнув его пальцы со своего колена, она поняла, что и тут будет худеть и худеть… На полкило за один раз.

 Эх, бедная Дуся. Опять ей, видимо, не удастся поправить здоровье…