В живых останется только один

- Ведите их в подвал, - приказал Эдуард Николаевич.
Двух киллеров, которых поймала его служба безопасности, повели вниз; сам Эдуард Николаевич спускался следом. Возле железной двери с окошком остановились.
- Сначала, - сказал Эдуард Николаевич своим пленникам, - я хотел убить вас обоих. Но потом решил, что убью только одного. Смотрите сюда.
Он приоткрыл железную дверь и снова захлопнул её.
- Время пошло, - с этими словами Эдуард Николаевич показал им часы. Через пятнадцать секунд в окошке вспыхнуло яркое пламя, затем погасло. Эдуард Николаевич снова открыл дверь, вошёл и пригласил убийц. Телохранители отпустили их, и те зашли в комнату, где ещё было тепло от только что погасшего пламени.
- Система такая, - начал Эдуард Николаевич, - после закрытия двери включается таймер. Видите дырки по периметру?
В стенах у пола, действительно, были дырки.
- Через пятнадцать секунд оттуда в комнату впрыскивается бензин, и загорается от запального языка. Здесь есть каморка, вон там, в углу, в которой можно спрятаться на момент вспышки. Но помещается туда только один человек. Решайте сами, кто, и помните, что живым из камеры выйдет только один.
Ни о каком благородстве речи, конечно же, и быть не могло. Оба киллера сразу же внимательно посмотрели друг на друга, оценивая противника, и прикидывая его слабые места. Когда дверь за Эдуардом Николаевичем захлопнулась, они одновременно бросились в атаку: один молча, а другой с криком. Тот, который молчал, был более собран. Ударом в кадык он сбил бывшего напарника на пол, усмирил его двумя ударами ноги в голову и вбежал в каморку, которая по размерам была не больше сейфа. Скрючившись, он закрыл за собой дверцу и стал ждать. Вскоре раздался хлопок и поднялся страшный жар, от которого он сразу же вспотел. Подождав, выживший убийца приоткрыл дверцу. Пламени уже не было. Он обошёл обгоревший труп и подошёл к открывающейся двери. Оттуда ударил выстрел, и киллер упал рядом с убитым напарником. Эдуард Николаевич сделал контрольный выстрел в голову и вышел.
- Унесите, - приказал он.
Все телохранители были немного шокированы от неожиданного поворота событий, но молчали. Не зная, как отнестись к такому вероломству хозяина, могучий Семён только сказал:
- Круто вы их напаснули, шеф.
- Я никого не напасал, - устало ответил Эдуард Николаевич. – Я сказал, что живым из камеры выйдет только один, и вышел из камеры. Я сказал им, что убью только одного, и убил только одного, другого убил не я.
Моральная проблема была разрешена, и охрана потащила трупы наверх, уже не считая, что хозяин кого-то обманул…

…Через полчаса Эдуард Николаевич ехал на кладбище. Его сопровождало несколько машин, в одной из которых везли гроб, в другой – памятник, а в третьей - связанного мальчика с заклеенным ртом. Кортеж доехал до дальнего края кладбища, где были только свежевыкопанные ямы, и остановился. Эдуард Николаевич вылез из машины, к нему поднесли гроб и перепуганного до смерти ребёнка.
Зазвонил телефон. Шеф поднёс трубку к уху.
- Эдуард Николаевич, простите, что снова звоню, жена просит, - раздался голос Тофика.
- В чём дело? – ласково поинтересовался Эдуард Николаевич.
- Она говорит, что боится, что вы всё равно убьёте Алика.
- Глупая женщина. Мы же договорились, что ты расплачиваешься своей жизнью, и ребёнок остаётся в живых.
- Да, но она говорит, что ей сердце подсказывает, будто вы сейчас сделаете с Аликом что-то нехорошее.
- Ну и кому ты больше веришь? – рассердился Эдуард Николаевич. – Моему слову или своей бабе?
- Простите, Эдуард Николаевич, вам, конечно, - сказал тревожный голос Тофика.
- Ну, вот и хорошо, - улыбнулся шеф, - значит, к полуночи готовься. Заедем за тобой в половину.
Разговор закончился. Эдуард Николаевич повернулся к мальчику и подмигнул ему.
- Ну что, Алик, пора тебе в гробик.
Телохранители уложили дёргающегося ребёнка в гроб, накрыли крышкой и стали завинчивать её. Эдуард Николаевич пошёл к машинам. Навстречу ему пронесли надгробную плиту…

…В 23-30 Тофика забрали на казнь. Дома оставалась плачущая жена, которой вскоре предстояло стать вдовой. Машины снова подъехали всё к тому же краю кладбища, где днём был похоронен сын Тофика Алик, о чём сам отец ещё не знал. На этом кладбище должна была закончиться многодневная история с покушением на Эдуарда Николаевича. После того, как два киллера провалили задание и попали в руки Эдуарда Николаевича, он размотал нить и обнаружил, что заказчиком был Тофик Алибеков. Тофика он не стал убивать, но выкрал его сына, Алика. Алибеков понял, что произошло, и обратился к Эдуарду Николаевичу напрямую. В качестве наказания за попытку покушения Эдуард Николаевич хотел забрать жизнь либо самого Тофика, либо Алика.
- При чём тут мой сын?! – кричал Тофик. – Как он вообще касается этого дела?
- Дорогой мой, а мои родители при чём были? – обиженно спрашивал Эдуард. – Ты ведь их осиротить хотел, на старости лет без моей заботы оставить. Так что выбирай: ты или Алик, в живых останется только один.
И Тофик был вынужден согласиться на выбор, который он, естественно, сделал в пользу сына. Теперь его везли к месту казни. Туда же ехали три наблюдателя от нейтральных группировок.
Взяв фонарик, Эдуард Николаевич привёл процессию к свежей могиле и остановился.
- А где Алик? – спросил Тофик с недоумением.
- Вот, - ответил Эдуард Николаевич коротко, и посветил фонарём на памятник. На чёрном камне белели буквы имени: «Алибеков Алихан».
- Как… - спросил Тофик задыхаясь.
Он всё ещё не хотел верить в то, что Алик мёртв, и смотрел на Эдуарда Николаевича умоляющими глазами:
- Ты же сказал… Мы же договорились, что ты убьёшь меня, а не Алика…
- А я его и не убивал, - улыбнулся Эдуард Николаевич, - только похоронил.
От этой улыбки Тофик пришёл в себя, выхватил пистолет, чтобы пристрелить врага, но сам упал с пробитым виском.
- Как вы его шмонали? – закричал на телохранителей Егор, начальник службы безопасности.
- Не надо, Егор, - попросил Эдуард Николаевич, - я сказал ребятам, чтобы его не обыскивали. Я знал, что он на всякий случай возьмёт пистолет, но стрелять не будет, пока не увидит сына.
- Николаич, - сказал негромко один из наблюдателей, светловолосый Зуб. – За тобой, вроде, беспредела пока не было, но помни, что если ты нас убьёшь, то через неделю, максимум две, тебя взорвут.
- Это ты к чему? – удивлённо обернулся Эдуард Николаевич.
- А к тому, - сказал Зуб, теряя терпение, - что ты против договора замочил и Тофика, и пацана.
- Да не убивал я пацана, - возмутился Эдуард Николаевич. – Я же говорю, я его только похоронил.
- Слышь ты, философ!! – заорал вдруг Зуб, - Ты достал мозги парить! Убивал-не убивал, просто похоронил… Ты его закопал, и он задохнулся, ты убил его, понял?!!
- Да? – задумался Эдуард Николаевич и с огорчением согласился. - Действительно.
Но тут же продолжил:
- Но ведь это не проблема. Сейчас мы его вытащим. Ребята, - это было сказано телохранителям, - вытащите Алика.
Памятник повалили набок, приподняли и оттащили широкую плиту, и тогда наблюдатели увидели, что гроб стоит в яме, которая вовсе не засыпана землёй. Его вытащили, открыли, и Алик тут же блеснул своими живыми глазами. Всё это время воздух поступал в гроб через специально просверленные отверстия.
Наблюдатели молчали, пытаясь понять смысл всего проделанного. Заговорил высокий и толстый Арбуз.
- Так ты зачем эту комедию ломал? - спросил он. – Просто Тофика помучить?
- Это уже неважно, - поспешно сказал Зуб, уже взявший себя в руки, и обдумывавший новые, неожиданно открывшиеся стороны Эдуарда Николаевича. – Всё, как договаривались: Тофика убили, Алика – нет; в живых остался только один.

2004