Такая любовь

Случилось так, что двадцатитрехлетняя дочь богатых родителей окончательно вернулась из Британии (там она получала второе образование) на родину, которую в последний раз навещала два года назад. Надо сказать, Ольга – это весьма обыкновенная девушка, в том смысле, что имеет те же капризы, те же женские слабости, кои свойственны большинству женщин; юных и молодых, зрелых и пожилых, старых и престарелых – то бишь, включая в наш список и длительные бальзамирующие душу, женские беседы. Посему неудивительно то, что после долгого отлучения от родины, прибыв из дальних весей, Ольга непременно набирает номер телефона своей давней, близкой подруги, ровесницы, дабы разузнать ее личную жизнь и возможные перемены, наступившие в ней. На другом конце провода подняла трубку матушка ее приятельницы, и радостно поприветствовав подругу дочери, сообщила, что дочь Лера уже замужем и живет на новой квартире с мужем, и тут же продиктовала номер ее нового абонемента. Тепло, попрощавшись со стареющей женщиной, Ольга набрала полученный номер, после чего случился довольно обычный и частый разговор между женщинами, в данном случае сдобренный «современными» острыми модными оборотами и фразеологизмами, что так часто любит употреблять молодежь.      
- Алло? Лерочка, я вернулась! – торжественно объявила она.
Экзальтированный, осчастливленный вскрик подруги прорвал разделяющее их расстояние и упоил сладостностью момента сердце вернувшейся на родину. Им многое предстояло обсудить. Голоса их волнительно дрожали, а в тембре сквозила нескрываемая любовь обретения близкого друга.   
- Оленька!? Неужто ты!! Я уже думала ты не вернешься!! Когда ты приехала?
- Прошлой ночью, проснулась только что. Как видишь, звоню тебе.
- О, Боже! Какая радость, ты мое спасение!
- Отчего же?
- От тоски!
- А я-то полагала, будто это я к тебе за спасением от тоски. Там такая жизнь! Такая культура! Но такая скука. – говорила она тоном светской львицы. – Что нового-то?
- Оля, у меня сын!
- Не может быть! Это у тебя-то?
- Вот так вот.
- Как величать?
- Ярослав. Уже десять месяцев. Такой бутузик, увалень златокудрый, глазята голубенькие, сам румяненький, такой холосенький, - заключила внешнее описание безумно влюбленная мать, - очень послушный и смышленый. Мы с ним везде.
- Все-все не рассказывай! Мне предстоит им любоваться, хочу видеть! Но позже, у меня еще куча дел, - пояснила Ольга, - Эмиль должно быть счастлив?
Четверть минуты длилось молчание.
- С Эмилем я рассталась.
- Как?! Вы же любили друг друга! И это после проведенных вместе трех лет?
- Тогда мне хотелось большего.
- Так ты одна дитя воспитываешь?
- Все не так Оля. Я замужем за Петром, ты его не знаешь. Он очень хороший. Правда, свекровь у меня стерва еще та! Нам с Петей моя мама квартиру подарила однокомнатную, а она оказалась прямо возле дома мужниных родителей, так свекровь в привычку взяла к нам как к себе захаживать.
- Да.. – понимающе отозвалась Ольга.
- Ну и вот, она, значит, (это еще на шестом месяце беременности было) заходит все на свой лад пытается переделать, а это мое хозяйство! Какое она имеет право?! Ну, мы и побранились, я так ей и сказала: «Не ходите в чужой дом со своими советами!», она начала на меня по матери крыть, я даже расплакалась.
- А что дальше-то было? – в голосе Ольги запылал воинственный дух.
- А тут моя подружка пришла, возмутилась и против моего согласия силой ее за дверь вытолкала.
- И правильно сделала! Свекровь твоя мегера! Это ж надо же какая сволочь – на последнем месяце роженицу доводить! А этот, твой-то что?
- Скандалить начал, когда пришел, после родов даже не успокоился. Придет в два часа ночи, а бывало, и вовсе ночевать не приходил. Чуть что, сразу скандал. Ну, потом-то помирились, он этот материнский маразм понимать стал. А все равно скандалим иногда. Мы ж с ним одинаковые во всем и оба упрямые, - тут Лера как и все женщины склонные к гороскопам, заключила со вздохом – что скажешь, два тельца, да и только.
- Ну, например? С чего скандалите?
- Да с мелочей, каждый свой характер проявляет. В последнее время попривыкли немного, я-то малость уже научилась свой нрав скрывать, когда не следует, а он все равно пыжится. – Интонации ее приобрели вдруг умилительно детскую обидчивость, - Я ему и говорю: «Кому и что ты доказать пытаешься? Я и так твоя», а он помолчит-помолчит извинится, потом все прекрасно, но на следующий день все по новой, - последние слова молодая жена произнесла сокрушенно растерянно.
- Ну а чем он занимается-то?
- У него свое ЧП, что на вроде торговли автозапчастями.
- Ну и..
- Да нет, в этом смысле благонадежен, и мне, впрочем, это без разницы, только на работе ежедневно пропадает, без выходных.
- Что значит без выходных? – возмутилась Ольга, - а как же маленькие семейные празднества, там, радости разные?
- Вот так и сижу дома – сокрушалась Лера.
- И что, совсем-совсем ничегошеньки не делаешь? – спросила возмущенная подруга, имея ввиду развлечения.
- Да что ты!? Конечно, делаю! Работы хватает. Завтраки, обеды, ужины, уборка, стирка, глажка. Нет, Оля, без дела не сижу, работы – уйма!
Оля, почувствовала, как влажнеют глаза.
- Бедная моя девочка, что  с тобою стало-то, - завздыхала она, - такой девчонкою была! Все завидовали и красоте и бойкости, и характеру! Такой мышкой стала, а какая была хулиганка, клубная жизнь, Мерседесы в розах,  нет-ты помнишь? – и, не дожидаясь ответа, в сердцах бросила, - сволочь он!..
- Зачем же.. – попыталась робко возразить Лера, но осталась не услышанной.
- …Одна-одинешенька, без подруг осталась, в глуши квартиры, стирая носки мужа!
- Оля, ко мне заходят подруги.
- Светка, Маринка?! – обрадовалась Ольга, предвкушая скорый женский огонек.
- Нет, их я уже больше года не видела. Это недавние, мужниных друзей девушки, - и Лера неизвестно для чего добавила, - бывшие девушки Наташа и Лиля, лет по шесть, по пять встречались и вот вдруг недавно поразлучались все. Заходят ко мне иногда. Посидим, потрещим о том, как наши мужики зихерят, уже хорошо.
Немножко помолчали. Ольга решила придать разговору более кокетливый тон, который им меж собой по юности был хорошо знаком:
- Ну а от муженька налево ходишь? Помнится, Эмиля ты рогами награждала неоднократно.
- Нет, не имела желания. Не знаю. Не хотела. Вот он, по-моему, да, но не так серьезно, конечно же.
- Не может быть?! – горячо воскликнула Ольга.
- Как раз, одна из тех подруг, Лиля (я тогда на последнем месяце была), как-то пришла ко мне, а она тогда еще со своим не расставалась. Вот, и говорит мне, что во вторник видела моего Петра с женщиной, как они вместе о чем-то мило разговаривали, а потом сели в его машину и уехали, это было недалеко от нашего дома…
- Какая сволочь!
- А там такое дело. Он-то у меня тогда отпросился с понедельника до четверга в Тольятти, сказал, что поездка деловая, по работе, а потом я случайно выведала, что никуда он не ездил, а в среду они праздновали день рождения друга, того, что был Лилиным женихом. Лиля почему-то тоже не была приглашена на день рождения, своего же жениха.
- Бедная моя…
- Нет, Оля, ты не думай, он мне постельных измен никогда не устроит.
- Да откуда тебе знать? – взъярилась в доброте своей Ольга.
- Знаю.
- Да откуда?
- Знаю и все. – неизменно упрямствовала подруга.
- Ну, ладно. Эта твоя Лиля тоже еще та стерва.
- Да отчего же?
- Стерва, и все тут.
- Не говори так Оля. Ты не знаешь, как она мне помогает. Часто навещает меня, выслушивает, когда мне плохо.
Оля не стала возражать.
- Лера, дорогая моя, тебе нужно научиться расчету, иначе замужество покусает тебя, - Ольга старалась говорить вдумчиво. – Тебе нужно научиться тонко манипулировать мужем.
В ответ подруга вздохнула не без горести:
- Даже не знаю, с Эмилем у меня всегда получалось, делать то, что мне нужно, и он мне не отказывал. А с Петей…  ну, не выходит.
- Тогда знай: Эмилю ты как раз таки была лишь благодарной и действовала из расчета, а Петю видимо любишь по-настоящему.
- Зря ты это сказала, - и это было похоже на упрек осквернению святыни, - его я очень люблю… то есть любила. До сих пор он мне снится, хотя бы раз в неделю, а иногда, против воли наберу его телефон…
- И…
- Да, нет. Так, о пустяках, особо и не разговариваем.
Оля подумала сменить тему:
- А как ты с Петром познакомилась?
- Да случайно, я в ту пору с Эмилем (ты только уехала в Британию) рассталась, маялась, переживала. Случайно познакомились с Петей, он мне тогда помогал в себя прийти и забыть Эмиля.
- Так зачем же ты дуреха, поняв, что тебе без Эмиля плохо, не вернулась к нему?
- Не знаю, тогда много причин было.
- Ну, все же?
- Я же говорила, мне тогда большего хотелось. Потом, мы друг от друга устали..
- Но как от него устать можно, если он для тебя делал все?
- Не знаю, мне показалось он не для меня.
Тут надо бы заметить, что Валерия в девичестве ценила себя высоко. И все же когда ею вдруг охватило сознание неравенства между ней и Эмилем, эта самооценка с любовью боролась долго, но в итоге вышла из этой робкой борьбы с тихим триумфом, любовь была низвергнута.      
- Так чем же он лучше твоего Петра, если он и обеспечен не хуже?
- Теперь уже не знаю. Иногда от всего так плакать хочется, а потом подумаю: с чего бы мне плакать? У меня такой ангелочек растет; прекрасный муж; чего же мне еще надо?
- Ну а к Петру ты как?
- К Петру? Не знаю. Наверное, люблю. Нет, люблю. Точно люблю. Он такой добрый…