Зуппеншюссель...

          
           З У П П Е Н Ш Ю С С Е Л Ь !

         Завидую я тем, кто знает языки,
         Кто смел в волнах иноязычной речи,
         Чей путь в познании успехами отмечен,
         И, чьи усилия - уверенны, легки!..

                *  *  *

Так начинается одно из моих стихотворений -  действительно, я очень сожалею о том, что не знаю толком ни одного языка, кроме русского - насколько интереснее и, видимо,  легче было бы жить...  Отчасти  - сам виноват по легкомыслию молодости,  а в какой-то мере - сложившиеся в разные времена и,  не зависившие от меня, обстоятельства. С пятого класса в школе началось изучение иностранных языков,  мне достался - немецкий... Для многих иностранный язык был непреодолимой трудностью,  из-за него и осенние переэкзаменовки бывали, и на второй  год оставались; я  же,  помнится,  - занимался им с удовольствием - в пределах имевшейся школьной программы,  к этому я  еще  вернусь...  Но, после окончания мной седьмого класса,  началась война, это был 1941 год... Один год я вообще не учился, так сложились обстоятельства,  а  на  следующий  год  я  поступил  учиться в фельдшерско-акушерскую школу,  (теперь - мед. училище). Там иностранного  языка  вообще не было,  но преподавательница русского языка,  очень милая,  интеллигентная старушка,  кажется,  - из бывших дворян,  организовала, по добро-  те своей,  кружок французского,  который быстро распался,  а потом была - армия, там уж  известно,  какие языки - армейский да матерный!  А,  когда после войны и окончания прерван- ной учебы в фельдшерской школе, я начал учиться в мед. институте, пришлось опять заняться изучением языка (учебная программа того требовала!..),  на этот раз - английского (!),  так как я сразу понял,  что,  не  зная  грамматики за десятилетку,  немецкий я просто "не потяну",  а в "английской" группе обучали с азов...
     Преподавание иностранного  языка  в  институте было поставлено несерьезно, требовательности - никакой, и, в результате - изучал  я  три языка,  да так ни одного и не изучил...  И еще были случаи  в  жизни,   когда   можно   было  заняться  изучением  других языков,  а я не проявил своей воли - тут уже я сам виноват, например - прожив три года в Казахстане после института,  так  и  не изучил казахский язык,  а мне предлагали помощь.  Вы спросите - зачем мне сейчас казахский язык? Сейчас-то он не нужен, а тогда был  нужен,  для лучшего общения с народом,  среди которого живешь. Через тридцать лет я вновь побывал там, где оставил часть своей  души...  И  очень  сожалел,  что не понимал речь народа, ставшего мне тоже, в какой-то мере, - близким... Почему-то иногда я  сожалею,  что  не  познакомился  с...  цыганским языком! И еще – в более широком , литературном масштабе – с латынью, и еще.. с « эсперанто»… Блажь? Не о чём старику думать, скажете? Ох, есть о чём думать, не дай вам Бог мои думы... Но любой язык - это золото речи, мне нравятся все... А с цыганами я общался не раз, дивился  благозвучной чёткости, музыкальности языка, не один я говорю об этом, недаром ведь - Кармен, Эсмеральда - балет и роман Гюго, и повесть Мериме, недаром-Толстой,  театр "Ромэн",  цыганские романсы...  А, помните, в романе Виктора Кина "По ту сторону"... Впрочем,- хватит! И, вообще - сказано великим М.Горьким: "Бесполезных знаний - нет!" А теперь все безвозвратно ушло,  убежало,  скрылось за поворотом, не догнать и не воплотить в реальность желаемое, поздно...
     Вот так-то,  мои дорогие... Вы скажете - слишком я "растекаюсь мыслию по древу".  А куда вам, собственно, спешить (я обращаюсь, конечно, к пожилым…)? Оглянитесь, вспомните, переживите прошедшее еще раз... Не хочу заглядывать в будущее,  а в прошлое - заглянул бы...  Эх,  хоть бы одним глазком - в дорогое для меня прошлое,  хоть на  несколько лет назад!  Спешил, спешил, и вот - пришел! С ярмарки, так сказать. Время, вообще, не бежит, а летит! Само приведет вас, куда надо, к финишу…  Так что - не спешите!  Но возвращаюсь - к немецкому...
     Преподавала нам немка, настоящая,- Ванда Карловна, а по фамилии - Овечкина; может быть, - муж ее был русским. Разговаривала она типично по-немецки - четко, резко, этаким "лающим" манером, хотя и, литературно, - безупречно. Не щадила лентяев, в том числе - и своих соплеменников - в нашем классе короткое время учились две  хулиганистые девчонки-немки, переростки-второгодницы,  по фамилиям - Зейферт  и  Букольд.  Откуда  они  у нас появились -  я  не
знаю.   Может   быть,  их  родители  были  служащими  немецкого посольства или прглашенными специалистами,  таких было много в Москве до войны.  Вообще, в нашем классе, наряду с представителями типичной  "чистопрудной"  шпаны  ( 613-ая  школа и  сейчас стоит в Малом Харитоньевском переулке), учились и некоторые будущие знаменитости,  и дети "Больших  родителей",  например, - дочки  легендарного радиста Эрнста Кренкеля.  Но мое «языковое» рвение Ванда Карловна видела и,  наверное, поэтому, придиралась ко мне больше,  чем к остальным, на которых она попросту «махнула рукой», и орала:  "Ви аусшпрехст ду?! Нихт:  "муссен", "коннен", "моглих" - ман мусс заген: "мюссен", "кённen",  "мёглих" – умляут, умляут, - ферштейст ду,  о,  майн гот?! Она, конечно, прекрасно владела русским языком, лучше многих русских,  а переход на немецкую фразеологию объяснялся, видимо, ее душевным волнением... Ну, как же она могла пройти мимо таких  грубых  неточностей  в фонетике - при таком-то ее пристрастном внимании ко мне!  Однако, это внимание не мешало ей делать  частые  записи  в моем дневнике для родителей (она была у нас классным руководителем):  "Прошу вас прийти по поводу поведения  вашего  сына!",  "Убедительно прошу вас прийти по поводу поведения вашего сына!",  "Еще раз убедительно прошу..." и т.д. Дома мне, конечно, за все "воздавалось" сполна и без задержки - долгов,  во всяком случае,  - я не припомню...  О,  милая  Ванда  Карловна!  Будучи еще не старым,  но уже солидным врачом, я узнал,  что был в бывшем Дворце пионеров (переулок Стопани)  сбор бывших учеников этой школы, посвящённый её юбилею, и Ванда Карловна была еще жива и присутствовала там...  Но узнал об этом я поздно.
     Итак, шли уроки, мы учили немецкую грамматику, диалоги и учебные тексты, и все было хорошо, пока однажды...
     Однажды мы  на  уроке  приступили  к  изучению  очередного текста, на этот раз темой был - обед  в  семье,  "Миттагессен".
    "Эс ист миттагессен!" - резво начал я  чтение, и - пошел, пошел "шпарить" довольно легкими фразами,  а Ванда Карловна снисходительно кивала... Текст был о том, как мама готовит стол к обеду семьи  -  накрывает скатертью стол и все такое прочее..."Муттер легт ауф дем тиш райне тиштух,  штеет ди теллерн,  габельн, лефельн, мессерн,  зальцфэсхен, унд брингт аус дем кюхе айне ЗУППЕНШЮССЕЛЬ... За точность произнесенного - не ручаюсь - много времени прошло...(То есть - "Обед. Мама стелит на стол свежую скатерть,  расставляет тарелки,  вилки,  ложки,  ножи,  солонку, и несет из кухни…вот это самое!"). Все было мне понятно, кроме этого проклятого  "Зуппеншюссель"! Ну, что это такое, и для чего оно на  кухне?..  Натурально  -  я  тут же поднимаю руку..."Вас вильст ду,  Рудаев?" - "Ванда Карловна, заген зи битте, вас ист дас "Зуппеншюссель"? Сначала реакцией ее на мой вопрос - было простое удивление:  брови ее поползли кверху, а, вместе с ними, - и очки... Она просто не могла понять, как это я не знаком с такой необходимой обеденной принадлежностью!  А откуда я мог знать,  если у нас этой вещи отродясь не было! Кастрюли-сковородки-тарелки были,  а  этого самого - ну не было и всё!..  Дальнейший разговор уже шел на великом и могучем русском языке... "Рудаев, - внешне спокойно спрашивает она, но уже было заметно, что лицо ее начало покрываться пятнами... - Вы где обедаете (когда она злилась, то  переходила  с  "Ты"  на "Вы") - дома или,  может  быть,  - в  ресторане?" Ну да, в ресторане! При нашем-то семейном "бюджете" нам только в ресторане обедать! Уже будучи взрослым и самостоятельным,  я совсем не много раз бывал в ресторанах, на зарплату не разгуляешься!  Как я помню,  большинство моих одноклассников было, в общем, из бедных семей - дети служащих, фабричных рабочих - кто мог позволить себе ходить в ресторан? "Новых русских" тогда не было...  Я даже толком-то и не  знал,  -  что  там,  в ресторане?  Знал только,  что это - лишь для богатых.  От наших соседей,  Киперманов,  я слышал это слово и  другое,  почему-то  особенно  раздражавшее  меня слово "кафе"...  Но они,  Киперманы, жили совсем по-другому,  - их папа, Исаак Яковлевич, был  завхозом в Институте иностранных языков;  их старшая дочь Наташа там училась и, вместе с моим сверстником Яшей, - прекрасно говорили по-немецки - к ним много лет ходила немецкая старушка, "бонна".
     А наш папа получал на всех нас, четверых, - скромное содержание военнослужащего невысокого ранга, на которое мы все жили, как могли, у меня даже приличной одежды не было,  но тогда этого не стеснялись.  Мама, конечно,  варила обед,  на завтрак в школу - бутерброды,  мы не голодали, но ходить в рестораны - это уж извините! Поэтому вопрос нашей "лерерин" был,  конечно, - издевательским,  но тогда  я  этого  не  понял,  и  простодушно ответил:  "Я обедаю дома." "А на чем Ваша мама варит обед?" - голос ее приобрел несколько звенящий оттенок...  "На керосинке..." - робким голосом произнес я - уже чувствовалось приближение какого-то неясного,  но явно неприятного финала... У нас и газа не было, мы жили в старом одноэтажном  доме на Чистых прудах,  возле метро "Кировская".  "Ну, хорошо!  Ваша мама варит суп?!" - Она сама  явно  "закипала"... "Борщ  или  бульон"…  - почти безнадежно ответил я,  так как почувствовал себя в чем-то виноватым... Много  времени  спустя я понял, что тогда я  просто  "не  вписался"  в  строгое   немецкое  "рихтиг",  но  откуда  мне было   
знать?..  "Ну,  а в чем Ваша мама приносит этот ваш БУЛЬОН (последнее слово она  произнесла  подчеркнуто и явно - с намёком, смысл которого я усвоил много позже... ) из кухни в комнату?!" - "В кастрюльке..."- едва пискнул я и понял, что погиб... "Как! - Почти взревела  возмущенная такой дремучей дикостью, немка - грязную, закопченную  кастрюлю - в комнату?!  Так вы едите,  как свиньи?!!" И тут же всем нам, невеждам, возмущенно разъяснила,  что первое блюдо надлежит налить на кухне в особую фаянсовую миску с двумя ручками, и уже в ней  нести на стол - это и есть «Зуппеншюссель»...  Немцы иначе и не мыслят о ритуале обеда, во всём у них - порядок, орднунг...
     …Прихожу я домой и говорю:  "Мама,  оказывается,  мы едим, как свиньи!" - "Почему,  сынок?" - "Да потому,  что у  нас  нет "Зуппеншюсселя"!!!
     ...Прошло много лет. Мы прожили с женой долгую, счастливую жизнь, от которой остались лишь светлые, но грустные воспоминания. Были у нас и сервизы,  хотя и недорогие, а в них - эти самые "зуппеншюссели",  ну и что толку?  В "зуппеншюсселях" мы... хранили печенье,  обедали мы в кухне, а суп в тарелки всё равно наливали из ... кастрюльки!.

              2001 г. Ашкелон.  Израиль.