Демон в караганде...

             
              ДЕМОН В КАРАГАНДЕ


(Размышления об искусстве вообще, театральном –
в особенности и случившемся, -  в частности).

      ... Скажите,  какие, так сказать, главные составляющие любого театра? Я подчёркиваю - главные! Хотя, конечно, нужны и не главные: фойе,  где  можно  в  антрактах погулять и рассмотреть большие фотографии знакомых артистов и достоверно порассуждать: вот этот бросил ту и сошёлся с этой (известное дело,  артисты - они и есть артисты, меняют жён и мужей, это все знают...), туалеты, где можно привести себя в порядок и даже покурить, и – прочее, - нy, cкажем,- буфет, куда  вы, вместе с другими такими же, по окончании  первого  акта,  что называется - "сломя голову" (что соответствует неемецкому: "Uber Stock und Stein") бежите наперегонки  в  общем,  грозно  топочущем в совместном облаке пыли – табуне доисторическких мамонтов или носорогов, могущем смести, во всеобщем стадном  воодушевлении, всё и вся на пути своём, дабы  ранее  других занять место у стойки, где вы можете, если только  вовремя прибежите, приобрести за свои наличные - (крайне  необходимое вам в эту минуту!): бутерброд  с той самой "осетриной второй свежести" - на тонко, но изящно нарезанном, слегка подсохшем ломтике белого хлеба, или - с папирусного вида, ломтиком сыра, покоробленным с краёв от сухости,  или - с почти прозрачными, кожемитовой твёрдости, ломтиками  твёрдокопчённой колбасы,  нарезанной  профессионально-ювелирно,  подобно лабораторным тканевым срезам, или - пирожное "эклер", или  песочное, с которых, бывает, действительно  песок  сыплется... Всё это вы будете, победно торжествуя (Успел, Достиг, Ухватил!!!) усиленно и торопясь в ограниченном времени  антракта, - жевать,  запивая стакан за стаканом - здесь  же  купленной пенной тёплой фруктовой водой, пока  не оглушит вас  императивным  трезвоном  театральный звонок, и тогда, уже давясь в доедании и допивании (запла- чено!), вы через минуту, в полном удовлетворении, опять же стадно чувствуя дружеские локти, или - бивни, или, если хотите, -  рога (чужие, конечно же, - не свои, с нарочитой грацией носимые, благоприобретенные в счастливом супружестве в награду от добродетельных и благоверных подруг ваших…) - вприпрыжку помчитесь с другими в зрительный зал...
  Конечно же, нужна  и "вешалка" - а как же?  Ведь театр,  как известно,  начинается  с  неё... Но,  всё-таки,  главные - это, в первую  очередь - сцена, разумеется, - современная, механизированная, оборудованная последними достижениями осветительной и звуковой техники и, разумеется, достаточно  просторная, - в общем, приспособленная для любых сценических  постановок;  затем  -  зрительный зал,  по  возможности - удобный  для видения с любого места,  и ещё, представьте - оркестровая  яма...  Да, да! Ибо совсем недавно я был  в театре с непомерно роскошным фойе,  не плохим,  в общем, залом,  но - не понятно почему,  отсутствующей этой самой ямой. На  сцене может разместиться большой симфонический оркестр,  но как быть,  если ставят оперный спектакль или,  тем более - балет?! Куда прикажете, в таком разе, деваться вокалистам или танцовщикам? Где им место найдём?.. Вот и пришлось мне  однажды "наслаждаться" балетным  спектаклем,  поставленным  хорошим  балетным коллективом, но не в сопровождении оркестра, а  "под фанеру"... Не знаю, как для других, а для меня в этом было что-то оскорбительное,  какое-то   надругательство  над  высоким  музыкальным искусством! И, напротив, если  я встречался с каким-нибудь необычным,  нетрадиционным,  словом - не канонически предусмотренным вариантом выражения, если не  любви,  то  хоть - уважения к искусству - всё  равно,  какому: классическому  или  народному, профессиональному или самобытно-самодеятельному,  изобразительному или литературно-музыкальному, или исполнительскому в любых жанрах, я всегда относился к этому с пониманием, иногда - с добродушной усмешкой, но всегда - с  одобрением  этих  искренних, даже  иногда примитивных усилий. Конечно, в лучших своих примерах, высокий  уровень самодеятельного искусства заметно приближается к искусству профессиональному,  а  высокое качество произведений искусства достигается лишь мастерством их создателей, но не средствами их создания  и  не соблюдением принятых, иногда - навязанных традиций,  и не противопоставлением профессионального - народному и самодеятельному,  классического -  самобытноу  и, неожиданно, -  оригинальному.
       Так, я, беспредельно благоговея перед любимой мною скрипичной, фортепианной, органной и иной классической музыкой, выражаемой с помощью исторически утвержденных музукальных инструментов и  в  исполнительских традициях,  переходящих из эпохи в эпоху, с  удовольствием слушал виртуозов-балалаечников Трояновского, Нечипоренко, и других, знаменитое  Всесоюзное трио баянистов (в составе, кажется, Рожкова, Попкова  и Данилова), известный Русский оркестр народных инструментов имени Осипова и Казахский - имени Курмангазы, исполнявших сложнейшие произведения классики, написанные  совсем для других музыкальных инструментов. В умелых руках музыканта, да  ещё - с  доброй  душой, и пила нежно зазвучит, а на бутылках с водой можно исполнить, как на ксилофоне, - довольно сложные  мелодии. Или, например, в маленьком городке, даже в селе, где нет возможности устроить выставку шедевров живописи и  выступление  артистических  знаменитостей - разве нельзя организовать показ репродукций, выставку голографий, наконец, - прослушивание музыкальных  записей, даже демонстрацию видеозаписей, и этим  нести  культуру в народ! Всё можно, если только захотеть и постараться!  Вот об одном таком, не забытом мной примере, я и хочу рассказать...
     Дела давно минувших дней... Как я уже рассказывал, свою врачебную деятельность я начинал в далёкие пятидесятые годы в Казахстане, в железнодорожной больнице станции Караганда-Сортировочная.  Это был железнодорожный посёлок, и почти всё население работало там в различных службах железной дороги, и всё было подчинено железной дороге, и даже  школы... В общем,  как  в сказке: "В Китае все жители - китайцы, и  сам  император тоже - китаец"... И, конечно, главным праздником  был Всесоюзный день железнодорожника (кажется,  это было в августе)! В скверике обновлялись павильоны и питейные палатки, привозили в обилии пиво и другое питьё, буфеты и магазины расширяли свой скудный в обычные дни товарный ассортимент...
      ... И был там вполне  приличный  Дворец культуры  железнодорожников,  фасад  которого в праздники украшался высоко вывешенным транспарантом,  на   котором  казахский текст  начинался словами: "Темиржолы жолдастар!" -  что  значит: "Товарищи - железнодорожники!"...
      Так вот, в этом периферийном дворце была, представьте, эта самая оркестровая яма и в этом-то дворце всё и произошло...
      Своего театра в городе не было,  да и  находился  основной город на значительном расстоянии от Сортировочной, их связывали так называемые рабочие поезда на паровозной тяге, ходившие редко. Поэтому  дворец культуры работал,  в основном,  на самодеятельность, детскую и взрослую,  которой руководили в  различных кружках  хорошие  педагоги из числа ссыльных "врагов народа"... Примкнул к этой самодеятельности и я, аккомпанировал там  детскому танцевальному коллективу и,  набравшись   никем   не      
укрощённого нахальства, даже выступал игрой на баяне, исполняя (по слуху!..) произведения серьёзных композиторов, например – «Полонез Огинского» и другие... Об этом я уже писал. Настоящие музыканты относились ко мне снисходительно, и успех у меня был…
Но иногда  приезжали  и  настоящие артисты гастрольных коллективов республиканского  масштаба  со  своими  спектаклями  - это было большим праздником для нас,  изголодавшихся по театру,  и мы не были  придирчивыми к исполнителям - всё нам было хорошо и тепло нами принимаемо...  Но почему я всё время  говорю  "был",  "было"?..  Ведь  всё есть и сейчас!  И не так уж много лет назад я вдруг решился да и поехал навестить эти места,  связанные с началом  моего труда, с  моей молодостью... После тридцатилетнего перерыва я опять выдержал, и довольно легко - четырёхдневную дорогу (правда,  в купейном вагоне...),  и даже нашёл некоторых давних знакомых и бывших моих сотрудников.  Все постарели (ведь столько  лет прошло!),  многое изменилось в облике посёлка,  но дворец и сквер - на месте,  и в очень хорошем  состоянии,  хотя мне показалось,  что уже выглядят по-другому...  Но я,  как это часто бывает со мной, - несколько отвлёкся... А что делать? Живу прошлым и незабываемым (и хорошо, что прошлое незабываемо!).
      Итак, однажды читаем афишу: приезжает к нам оперный ансамбль(!) из Алма-Аты с двумя спектаклями: оперой Рубинштейна "Демон" и балетом Минкуса "Эсмеральда"...  Что  это  такое,  то есть - что означает в данном случае слово "ансамбль", стало понятным лишь тогда,  когда публика, перестав кашлять, чихать и переговариваться, затихла на своих местах,  а оркестровая яма  заполнилась... струнным оркестром, состоявшим из мандолин, домр, балалаек и, даже  - казахских домбр с длинными грифами... Вот оно что, и почему - "ансамбль"! Всё это - для удобства их, артистов, передвижной  (я  бы  даже  сказал:  "подвижнической"!) деятельности...  Я с любопытством ожидал начала звучания этого необычного сопровождения постановок   музыкальной   классики...
       Представьте - получилось очень даже не плохо, звучание было необычным и нежным, оркестр был довольно слаженным...
      Первой постановкой был балет "Эсмеральда". Здесь всё прошло благополучно. Танцевала главную роль юная казашка - лицо широкое, скуластенькое, глазки - раскосые, это не сразу воспринималось и  ассоциировалось  с образом милой и нежной красавицы  -  приёмной   дочери   цыган  -  Эсмеральды...  Но,  зато -ножки... Они были безупречными, вне всякой критики, а это,  согласитесь, далеко немаловажно в балете,  и я,  будучи внимателен к  искусству  ( и, в частности  -  к  балету, к которому, вообще – то меня Леночка пристрастила, как и ко всему прекрасному…), но только - к искусству,  чтоб я так жил, верьте мне, люди, если, конечно, можете, сам-то я за себя, всё же, не ручаюсь…  - своевременно и справедливо их оценил, и не только я - публика  восторженно рукоплескала и юной прекрасной танцовщице, и всему спектаклю в целом. Ах, ножки, ножки, где вы ныне... Но не буду, не буду, постараюсь не отвлекаться на нежные воспоминания, коими душа согрета… Вы  видите,   не  только   такие  простолюдины,  как  я, но и великие уделяли этому милому предмету серьёзное и справедливое внимание... Нашли для спектакля даже козочку - вы помните, она тоже занимает определённое место в повествовании Виктора Гюго, и в балетной постановке тоже.
      Но вторым спектаклем была  опера Рубинштейна "Демон". Нас, не избалованных зрителей и слушателей, вполне устраивали голоса исполнителей, примитивные декорации и прочее.  Естественно, для успешной передвижной  деятельности  они не могли возить с собой громоздкий багаж и в каждом месте использовали подручный  материал для  декораций.  Первый и второй акты прошли благополучно: были пропеты арии Синодала и Гудала,  пережиты были нами и разбойное нападение,  как теперь бы выразились, террористов-моджахедов на спящих  спутников юного князя... Неприятная "накладка" произошла ближе к концу спектакля - как известно, "дух изгнанья" пел свою знаменитую арию,  откуда-то с высоты оглядывая  "презренный мир"...  Для  этой  высоты не нашли ничего другого,  чем подставка для цветочного вазона, высотой метра полтора и с очень маленькой верхней площадкой. Как исполнитель взгромоздился на это сооружение - я не знаю,  но выглядел он очень  эффектно, а, чтобы не видна была подставка, она была задрапирована цельным куском тёмной ткани, спускавшейся от плеч певца до пола сцены. И всё шло своим путём до определённого момента, когда Демон,  лицемерно утешая царицу Тамару,  приступил к этой своей арии. Набрав сколь можно воздуха в грудь, певец постепенно усиливал звучание мощного  баритона  превосходной  тембровой окраски, но на словах "И будешь ты  царицей  ми-и-ра!" - Демон, вложивший в вокал страсть,  эмоцию и силу доступного ему уровня децибелов, вдруг качнулся и, чуть не потеряв равновесия, зашатался на крохотной площадке подставки...  Публика замерла,  кто-то  в зале ахнул,  другие зашипели, зашикали, артист чуть не свалился на пол сцены и едва избежал травматического повреждения или шока от оглушительного хохота зала...  Однако, как говорил один мой приятель: «Кому – смех, а кому – гэлэхтэр!» – так и позвоночник можно сломать!..
           Но, вынужденно снизив и не напрягая в дальнейшем усилия  и резервные возможности голосовых связок, "Демон" перестал раскачиваться, устоял и привычно довершил своё гнусное  демоническое воздействие на несчастную царицу Тамару, а там и занавес дали, и все облегчённо вздохнули...               
Однако, вы, наверное, потребуете от меня "вернуться" в яму и доложить - а что же в это время происходило там?  А ничего не происходило - оркестр продолжал спокойненько играть, оркестранты сидели глубоко внизу и не видели ни происходившего на сцене, ни взволнованных лиц в зрительном зале...
      Дирижёр, правда,  всё  видел,  что на сцене,  а что было в зрительном зале - знал, но, сохраняя железную выдержку и спокойствие, продолжил своё дело до конца и никому ничего не сказал...





               Май  2001 г.  Ашкелон.