Рыжая бестия

Конард заглянул в этот паб просто так. Так бывает: ему хотелось на время почувствовать себя нормальным человеком, которому интересно выпить пива и обсудить последний футбольный матч с незнакомыми людьми.
Паб был самым заурядным: стойка, идущая вбок от двери и куча столиков, разбросанных по всему залу. Обычно за стойкой и столами сидели мужчины, куря так, что за дымовой завесой едва видели лица своих собеседников или женщины, смакуя подробности своих свиданий и кидая взгляды из-под пушистых ресниц за соседние столики. Здесь все друг друга давно знали по именам, случайные посетители в таких местах встречаются крайне редко.
Да, все должно было быть именно так, но только не сейчас. В данный момент все посетители сгрудились в середине зала, (столики были сдвинуты к стенам), и наблюдали за чем-то, постоянно аплодируя.
Пробираясь через толпу, Конард услышал жаркое фламенко, играющее из хрипящего на последнем издыхании приемника. Когда же он пробился в первый ряд, то едва не получил чьей-то тоненькой рукой в нос. С изумлением он увидел танцующую пару, которая выписывала такие зажигательные фортели, что зрители без конца восклицали что-то восхищенное и хлопали в ладоши. Парень Конарда не очень интересовал, а вот его партнерша…
Почему-то первым сравнением, которое пришло в голову Конарду, стало выражение «Рыжая бестия». Огненные волосы, перехваченные черной лентой на лбу, сливались с красным платьем с глубоким декольте и широкой юбкой, которая то и дело открывала длинные загорелые ноги. Девушка ни на секунду не оставалась в покое в этом танце. Она вскидывала руки, кружилась, менялась с партнером местами; ее лицо постоянно закрывали волосы, и Конард не мог разглядеть его как следует, но почему-то он был уверен, что у нее темно-голубые глаза, глядящие из обрамления огненных волос уверенно и ожесточенно. А еще он был уверен, что эта девушка не такая как все. Просто другая, и, может быть, - тут его сердце невольно сладко колыхнулось – в чем-то похожая на него.
Наконец, музыка оборвалась, Девушка в последний раз топнула каблучком, отбивая финальную ноту, и повернулась к своему партнеру:
- Здорово танцуешь, Арман! – сказала она. Голос у нее оказался спокойный и чарующий. Наверное, она потрясающе пела.
Арман ответил ей комплиментом,  зрители в последний раз взорвались аплодисментами и разошлись за свои столики, болтая еще более оживленно, чем, наверное, разговаривали обычно. Лучистая огненная энергия затопила накуренный зал, и глаза у всех чуть поблескивали то ли в игре света слабой лампы, то ли от переполнявших их эмоций. Конард двинулся к барной стойке, все еще видя перед собой танцующую бестию. Краем глаза он заметил, как она садится за один из столиков.
Бармен, молодой парень с нахальной физиономией, наконец, тоже отвлекся от девушки и  приступил к своим обязанностям. По одному взгляду Конард понял, что он относится к той породе барменов, которые охотно вступают в разговор с посетителями, но лишь в том случае, когда клиент согласен выступать в роли слушателя.
- Как ее зовут? – спросил Конард, заказывая текилу. – Эту, танцующую…
- А, понравилась? – хмыкнул бармен. – Но предупреждаю: до Кристаль тебе, как до Луны.
Буркнув себе под нос что-то весьма нелестное для бармена, Конард мрачно отставил нетронутый бокал с присыпанными солью краями и демонстрационно двинулся к столику девушки. В его воображении наглый бармен уже валялся на полу, получив чувствительный удар в челюсть. Кстати, этот кретин не знает, что за пару лет Луна стала для Конарда ближе и ненавистнее, чем для кого-либо.
Сесть к ней прямо за стол Конард пока не решился. Встав рядом с ней, он, изучая ее глаза (именно такие, темно-голубые), начал издалека.
- Вы прекрасно танцуете, Кристаль.
Она смерила его пристальным взглядом своих ожесточенных глаз.
- Не помню, чтобы я говорила вам свое имя.
- А, да, верно. Дело в том, что у меня есть особый дар угадывать имена, - понес Конард, ощущая, как ему жарко из-за текилы. Или еще из-за чего-то?
- Ну да, - Кристаль фыркнула. – Ваш дар зовут Скотт, и он работает здесь барменом.
- Один - ноль в вашу пользу, - признал Конард, временно отступая.
- Думаете, вы такой остроумный? – в ее глазах что-то блеснуло. – Вынуждена огорчить: вы не первый придумали эту шутку.
- И что, вы всех вот так культурно обламываете? – ухмыльнулся Конард.
- О, нет! Иногда я сразу ухожу, - она мило улыбнулась, вскочила и скрылась за входной дверью. Конард проследил за ней взглядом, с тоской понимая, что его горячность, вызванная текилой, вдруг куда-то делась.
- Два – ноль, - мрачно констатировал он. Вскоре оказалось, что он ошибался: три – ноль. Уходя, Кристаль не оплатила счет. Конарду едва хватило самообладания спокойно расплатиться с барменом, ухмылка которого за прошедшие несколько минут и ввиду поражения Конарда, стала еще более издевательской.

Отель тоже был заурядным, как, впрочем, и весь этот городишко. Слегка заплесневелые обои, сырость повсюду, письменный стол в углу, шкаф и неприветливый вид из окна.
Конард разулся и рухнул на кровать. Время – без двадцати двенадцать. До встречи осталось еще целых двадцать минут на то, чтобы подумать.
Рыжая бестия не шла у него из головы. Странно, он вел себя точно так же, как раньше… впрочем, разве что-то изменилось? «Да», - ответил он сам себе.
Не так давно произошло событие, которое перевернуло всю его жизнь с ног на голову. Укус, казалось бы, обычного волка. С одной стороны, вещь обыденная, с другой – ему повезло, что он все же выжил. Да, он выжил, но стал другим. В ту же неделю в деревне, где он жил, не досчитались нескольких кур, а Конард изменился так, что на него обращали внимание уже все. Сама его внешность изменилась: появились не проходящие синяки под глазами, взгляд которых стал растерянным и затравленным. Именно таким, растерянным и пораженным прошедшей с ним метаморфозой, Конард пришел к нему и получил доступное объяснение всего происходящего. Оборотень – и  этим все сказано. «Тебе никуда не деться от этого», - весьма убедительно говорил тогда Он. – Твоя натура все равно проснется, и ты пойдешь убивать. Так не совместить ли нам приятное с полезным? Я буду, скажем так, говорить тебе, кого нужно загрызть для нашей общей выгоды, а ты будешь получать право скушать этого человека до костей». Наверное, Конард тогда обезумел, но Его слова, его предложения, казались ему тогда единственно верными, а он был так растерян из-за открывающихся перед ним самых разнообразных перспектив, что согласился.
За прошедший месяц он привел себя в порядок и почти забыл о том, что должно было произойти с приходом полнолуния. Но Он не забыл и, появившись пару дней назад, направил Конарда в захолустный городок с неясным заданием на неясную цель. Насчет захолустья Конард в принципе был не против, но чем больше он в последнее время думал над заключенной сделкой, тем больше сомневался в правильности сделанного выбора. Мысль о том, чтобы убить кого-то, не пугала его, но, по крайней мере, заставляла болезненно морщиться, и молодой оборотень скалил зубы на собственного вербовщика.
До полнолуния осталась ровно неделя. А у него в голове была рыжая бестия. Что ж, можно считать это маленьким протестом против грязной работы. Но неужели она действительно не такая, как все? Неужели она похожа на него? Предчувствие его не обмануло? Ведь у простых людей не бывает таких ярких огненных  волос и темно-голубых глаз. Так кто же ты такая, Кристаль?..
- Кто она? - Он появился как всегда неожиданно, и его бархатистый голос проник в мозг Конарда будто из ниоткуда.
Конард рывком сел на постели, скосив глаза на будильник. Без десяти двенадцать. Странно…
- Не волнуйся, тут часы отстают, - Он, конечно, заметил взгляд Конарда. – Так что ты там думал? О какой-то девушке?
-  Это неважно, - поморщился Конард. Почему-то ему не хотелось говорить о Кристаль.
Но Он упорно глядел на Конарда с холодной злобой и снисхождением, как всегда смотрел на всех.
- Ты хотя бы помнишь о том, что ты приехал сюда работать?
- Так что за работа? – спросил Конард, чтобы отвлечь Его от опасной темы. – Кто он?
- Я скажу тебе перед полнолунием, - холодно ответил Он. – Пока только знай, что это женщина. Она слишком много знает о Тьме. Покажи ей, что такое настоящая Тьма. Это будет последнее, что она увидит.
Конард снова слегка поморщился. Этот пафос надоел ему  до зубовного скрежета. Но как же без показухи? Ведь это же Он, великий Князь Тьмы. Дьявол, Сатана, Люцифер – как хотите.
- Тебе что-то не нравится? – еще более холодно спросил Он. – Учти, у меня всегда есть пара крестов для тех, кто недостаточно верен.
 - Кресты – это для вампиров, -  напомнил он. «Вот только не надо пустых угроз. Еще неизвестно, кто из нас боится крестов больше». Конечно, Конард не высказал этих мыслей вслух, даже не позволил им развиться. Ему ничего не стоит прочитать их.
- А тех, кто добивается своего, ждет награда, - продолжил Он, словно не слыша тихого протеста, который, впрочем, и не предназначался для Его ушей. - Помни, что через несколько лет весь мир будет твоим, - Он неожиданно сделал паузу. – К тебе кто-то идет.
Он отступил в темноту угла и исчез. Тут же раздался стук в дверь. Кто-то ошибся номером.
Закрыв за ней дверь, Конард вновь улегся на кровать, раздраженно проклиная про себя тот день, когда пришел молодым оборотнем к Нему за помощью. На этом раздраженные мысли закончились, и Конард с улыбкой подумал о Кристаль.

Прошла ровно неделя с того дня, когда Конард впервые увидел Кристаль. И сегодня – он сам не верил своему счастью – он шел на свидание с ней.
Их знакомство имело весьма странное продолжение. Конард исправно приходил в паб каждый день и каждый день наблюдал за Кристаль, не рискуя к ней подходить. Как-то он влетел в лифт отеля и натолкнулся там на Кристаль. Он весело поздоровался с ней и попытался завести разговор. Попытка удалась не сразу. Но тут кто-то неведомый (а может, очень даже ведомый) пошел к нему на помощь – лифт застрял … Они простояли в лифте два часа, и все это время Конард беззаботно болтал, шутил, улыбался, а под конец даже осмелился назначить ей свидание в том самом пабе, где он увидел ее впервые.
Кристаль была одета так же, как и в день их знакомства. Ярко-красное платье и отпущенные на свободу огненные волосы. Она произвела на Конарда такое же сильное впечатление, как и тогда. Но теперь к восхищению присоединился восторг, потому что сегодня Кристаль пришла с ним. Он увидел, как вытянулось лицо бармена и всех остальных, кто сидел в уютном зале. Наверное, Кристаль часто приходила  сюда, но всегда одна. А сегодня – с ним… от сознания этой мысли Конард почувствовал, как радость заполняет его с ног до головы.
Они сели за столик и говорили. О чем – Конард почти не помнил. Он все время разглядывал Кристаль, изучая ее темные глубокие глаза, которые казались ему уже не такими ожесточенными, как в первую встречу, но казалось, что в них хранится какая-то мрачная тайна. И это снова и снова подталкивало его к странной мысли о рыжей бестии.
- Давно хотел спросить, - как бы между прочим начал он. – Чем ты занимаешься?
- Я изучаю историю, - ответила Кристаль, сосредоточенно водя пальцем по узору хрустального стакана, как будто он чрезвычайно ее заинтересовал. – И очень интересуюсь мистикой, демонологией, - она перевела взгляд на Конарда, и тусклый свет, рассеянный по комнате паба, неясно отразился в ее глазах. – И темными искусствами
Сердце Конарда глухо застучало в груди, отбивая такт быстрого галопа. А может быть, он прав?
- Слушай, - осторожно, медленно, задумчиво спросил он: - а тебе никогда не казалось, что ты… Может быть… Не такая, как все?
Кристаль удивленно и с некоторой степенью ехидности посмотрела на него:
- Это комплимент или наоборот?
- Эмм… - вот и все, что смог ответить Конард. Как признаться девушке, что ты оборотень и что подозреваешь ее в некоторой схожести с тобой? О, если бы ему предложили как альтернативу обыкновенное человеческое признание в любви, он, не сомневаясь, выбрал бы этот вариант.
Но неожиданно Кристаль рассмеялась, вновь позволив своим глазам полыхнуть, и Конард тоже облегченно расхохотался, стараясь спрятать за нервным смехом смущение и растерянность, которые он испытывал, кажется, впервые в своей жизни. Во всяком случае, в своей второй жизни точно.   
Кто-то включил приемник, и из него, как и в первый день, заиграло что-то страстное, о чем поют далекие цыгане, захватывающее в себя романтику дороги и тонкий аромат бродяжничества.
- Пойдем потанцуем! – С жаром сказала Кристаль.
Танцевать так, как танцевала Кристаль, было невозможно. Она отбивала дробь своими каблучками и хлопала в такт музыке, кружилась… Лицо ее преобразилось, она прикрыла глаза и, казалось, ушла в танец с головой, не видя уже ни Конарда, ни деревянных стен в своем свободном полете. Все окружающее для нее превратилось в музыку, а все чувства и эмоции двигали ее телом.
Конард был безмерно восхищен и поражен. Он  болтался посередине зала просто как «бесплатный довесок», двигаясь настолько неловко по сравнению с Кристаль, что даже он сам это вскоре осознал, и скромненько отошел в сторону, присоединившись к целой толпе, которая вновь, как и в предыдущие разы, невольно заряжалась безумной, безграничной энергией танца девушки.
Но неожиданно он услышал в музыке какие-то тревожные, предостерегающие нотки, которые потом и вовсе сменились гудящей мрачной угрозой. Ничего не понимая, он осмотрелся по сторонам,  но не увидел ничего кроме восторженных лиц. А когда он вновь обернулся к Кристаль, то…
- А-а! – взвыв от боли, он отпрянул, и пятился назад до тех пор, пока не наткнулся спиной на шершавую деревянную стену.
Такой боли он еще никогда не чувствовал. Будто огонь пожирал его изнутри, сметая все на своем пути. Шум в ушах застлал и грохот музыки, и изумленные вскрики стоявших рядом. Но когда первый шок прошел, и пелена перед его глазами рассеялась, он, наконец, увидел Кристаль. Удивленная, раскрасневшаяся, она стояла, переводя дух, а на ее груди покачивалась тонкая цепочка с золотом крестиком.
Через несколько секунд все оборвалось. Открыв глаза, Конард увидел, что все изумленно смотрят на него. Он с трудом сфокусировал свой взгляд на Кристаль. Та стояла, глядя на него с не меньшим испугом, чем остальные. На шее у нее, нагло покачиваясь, висел крестик на тонкой золотой цепочке.
- Нет… - тихо простонал Конард. – Крещеная… нет…
Не дожидаясь ничьих реплик, и в первую очередь – Кристаль, -  он на ватных ногах выбрел из паба. В первую секунду за ним никто не вышел, и этого хватило, чтобы боль утихла настолько, что он смог помчаться, что было сил по улице к отелю.
На полдороги к отелю боль сменилась другой. Она не выходила огнем из самого сердца, но будто сдавливала руки  и ноги в невидимых тисках, и Конарду, едва ли отдававшему себе отчет в действиях и мыслях, казалось, что это уличная тьма обступает его и сковывает.
Едва дойдя до своего номера, Конард прикрыл дверь и тут же, параллельно стене, рухнул на пол от нового приступа боли.
- Больно, правда? – это был тот, кого Конард одновременно и хотел, и не хотел видеть в данный момент.
Его невозмутимый тон неожиданно раскаленной плетью хлестнул по самолюбию Конарда, который лежал на полу и  у которого в глазах было еще темнее, чем в комнате, куда заглядывал лишь свет фонаря, причудливо искаженный каплями непрекращающегося дождя.
- А ты полюбоваться пришел, да? – слегка осипшим голосом спросил он. В ответ – хмыканье:
- Не совсем. Я пришел тебе сказать, что ты должен сделать это сегодня ночью.
- Что? – тупо спросил Конард, слепо проползая по полу и нащупывая перед собой ножки стула.
- Дело, друг мой, второй раз тебе напоминаю: ты сюда все-таки по делу приехал.
- Нет, - Конард с трудом поднял руки и подтягивался к сиденью стула.
- Прости, что? Я не расслышал.
- Мне плевать, - проговорил Конард. Муть в его глазах немного рассеялась, и теперь он, сидя на стуле, как на последнем убежище, четко видел бледное лицо, как будто маячившее над полом на высоте без всякой поддержки. - Я не стану никого убивать. Я ухожу. Вообще. И вообще, - голос Конарда становился крепче. – Я этот контракт расторгаю. Да какой контракт?! Кровью я не подписывался – и все. А теперь оставь меня в покое! – последнюю фразу он крикнул так, что выглянувшая из угла мышь, испуганно пискнув, помчалась назад. Конард сидел на стуле крепко, муть перед глазами рассеялась окончательно, и он был уверен в себе.
- Ух ты, - Он усмехнулся. – Неужели?
Конард попытался храбро посмотреть Ему в глаза, и неожиданно мир кругом вновь раскололся пополам от боли. Конард закричал и полетел куда-то вбок вместе со стулом.
- Какого… - простонал он, пытаясь опереться на ослабевшие руки. Это казалось ему принципиальным. Только что он отчаянно пытался противостоять Ему и его власти. А теперь – лежал на полу с закатывающимися глазами и ощущал острую неприязнь к собственной слабости и такую сильную ненависть к Нему, что спинка стула, которую он сжимал обеими руками, хрустнув, распалась на несколько частей.
- А ты думаешь, это случайность? Не будь наивным! В конце концов, ты – оборотень! И, вроде бы, сам помнил, что крест – это для вампиров. Интересно, а?
Теперь он стоял над Конардом, и на несколько секунд сквозь вечную невозмутимую маску выглянуло истинное лицо: он упивался собственной властью, глядя сверху вниз на обреченного оборотня, поверженного первым и единственным ударом.
- В чем дело? -  спросил Конард. – Это был обычный крест. Он не действует на оборотней!
- Ой, я забыл предупредить, - Он вновь изменился в одну секунду. Отойдя к окну, и  безучастно изучая свои ногти, как будто они его вдруг чрезвычайно заинтересовали, Он вновь был бесстрастен. – Понимаешь, оборотни – они ведь такие переменчивые, особенно в полнолуние. Могут загрызть даже своего благодетеля. Гораздо лучше держать их в своем подчинении.
- Например, сделать их зависимыми от креста, - угрюмо продолжил Конард, садясь на полу и пытаясь не обращать внимания на мерцающие в глазах огоньки.
- Или уметь причинять им боль психическим воздействием, - с садистским удовольствием закончил Он.
- Ну ты и … - абсолютно без эмоций начал Конард, глядя куда-то в сторону. Но он так и не смог подобрать нужного слова для того, чтобы выместить все, скопившееся в душе.
- Следи за своей речью, недооборотень, - хмыкнул Он. – Кстати, сегодня ты должен ее убить, если не хочешь, чтобы стало еще больнее.
- Кого? – Конард почувствовал, что если такой разговор продлится еще хотя бы минуту, Он вряд ли отсюда когда-нибудь выйдет.
- Ее.
И вот тут Конард забыл обо всем. Вскочив на не слушавшиеся ноги, он резко повернулся, но ехидный голос зазвучал уже совсем в другой стороне:
- И если ты этого не сделаешь, я убью вас обоих, - Конард вновь обернулся, но его руки снова схватили пустоту. – Как ты понимаешь, с тобой я справлюсь легко, - снова бессмысленный выпад и снова пустота. – А к ней, может быть, пошлю вампира. Как ты думаешь?…
Голос отгремел и умолк, и наступила темнота и тишина. Конард оглядел всю комнату, но теперь, Он уже точно исчез. Боль понемногу проходила, но ей на смену пришло странное и страшное ощущение. Он понимал, что не сможет убить Кристаль. Тогда ему придется умереть самому.
Встав с кровати, он, пошатываясь, подошел к окну. Полная Луна была закрыта плотными облаками. Опершись на подоконник и глядя в небо через слипшиеся волосы, Конард горестно, не по-человечески завыл.

Кристаль ушла из паба расстроенная и растерянная. После того, что случилось с Конардом, все косились на нее так, будто она всадила ему в спину осиновый кол. Просидев до полуночи, она ушла.
На улице было сыро и промозгло. Холодный порывистый ветер забирался под воротник и бил в лицо. Такая погода всегда вызывала у Кристаль страх, а в данной ситуации и вовсе заставила ее бежать сломя голову к себе домой.
Она старалась не смотреть по сторонам, и потому вдвойне испугалась, когда кто-то схватил ее за руку.
Вскрикнув от неожиданности и испуга, Кристаль отшатнулась от темного силуэта. Перед ней стоял Конард. Бледный, запыхавшийся, встревоженный, он вдруг быстро заговорил:
- Кристаль, слушай меня. Я – твоя главная опасность, но я не могу этого сделать. Беги скорее куда-нибудь. Все равно куда, но дальше. Если он не успеет, он не доведет до конца, я точно знаю…
- Конард, что… - Кристаль не поняла ни одного слова из его речи.
- Слушай! Если он все же доберется, то это будет вампир. Покажи ему крест, слышишь? Крест – твое оружие!
- Конард…
- Беги! Скорее!
- Я не…
- Беги! – Конард с силой оттолкнул ее. Что-то в его голосе испугало Кристаль и заставило ее бежать прочь. Она ничего не понимала, но страх гнал ее вглубь переулка.
Конард стоял и смотрел вслед убегающей фигурке. Прошло несколько секунд. «Неужели обошлось!?» - робко осчастливил он самого себя… Но, стоило этой надежде забраться в его душу, как яркая фигурка упала навзничь.
- Ты ненадежный слуга, Конард, - от бархатного голоса, подернутого холодной злостью, у Конарда побежали мурашки по спине.
- Крест! – Крикнул он, кидаясь к лежащей девушке. – Скорее! Крест!
- Ты не оправдал моих надежд! – Он возник прямо перед Конардом и толкнул его на землю.
Конард поднялся и рванулся вперед. Он увидел темную угловатую фигуру в конце переулка. Значит все-таки вампир. Он не ошибся. И тогда, возможно…
 Но последнее, что он увидел, были холодные глаза Князя Тьмы, которые метали молнии. Потом его вновь захлестнула боль, сначала тупая и ноющая, а потом – та, другая, тоже знакомая. Она превратилась в огонь и, сплетясь с яркими рыжими волосами, сжигала его, начиная с самого сердца. Он не помнил, что было дальше. Он катался по земле, будто пытаясь сгрести в кулак асфальт. Мелкий гравий забивался ему под ногти, но это было ничто по сравнению с болью, которая терзала его, рвала на куски, швыряла на землю, и вместе с ней появилось странное чувство облегчения: она успела.


- Конард! Конард!
Кто-то тряс его за плечо, хотел разбудить его, поднять. Женский голос пробивался, как из тумана. Он был похож на голос… Кристаль?
Собрав остатки сил, Конард открыл глаза. Девушка склонилась над ним. Ее огненные волосы щекотали его лицо, а с шеи свисал крест на тонкой цепочке.
- Что произошло? – спросил Конард. – Где Он?
- Он исчез… Я не знаю… Что это было?
Конард не отвечал. Он смотрел на крест и понимал, что не чувствует этой безумной боли. Он поднял голову вверх и увидел, что тучи разошлись, и на небе в полную силу сияет круглая Луна.
- Значит, я жив, - прошептал он. – И все прошло…
- Ты верил, - вдруг прозвучал тихий голос в его голове.
- Что? – пробормотал он. – Ты не слышала?
- Я ничего не понимаю, - сердито и чуть обиженно сказала Кристаль. – Ты что, сошел с ума?
Конард смеялся, он глядел на крест и на луну и смеялся. «Кристаль, - думал он, не в силах выговорить ничего от счастья, - какая же ты бестия!? Ты – ангел!»
Через месяц Конард крестился, а еще через месяц он и Кристаль венчались в самой красивой церкви мира.