Волжская Болгария

Серб Вантала

Посвящение Ларисе-ханум – Ларцу Исы Параниной, мужу Ренату и их детям.

Волжская Болгария

Древние стены города Болгар. Неисчислимое множество лет близ них сливают свои воды две величайшие в Европе реки – Волга и Кама. А знаете ли, уважаемые, что в древности считалось, будто не Кама впадает в Волгу, но наоборот, Волга почиталась, как приток Камы? Так или иначе, а столь выгодное местоположение закономерно привело к тому, что на этой земле возникла столица государства. Народ, проживавший здесь, называл себя болгарами, или булгарами. Это было племя тюркского происхождения, прапрадеды современных татар. Соответственно и столица государства стала называться Болгар. Между прочим,  река наша великая, Волга, в древности имела другие названия: Итиль, Ра. А одной из версий, почему она сейчас называется именно так, может быть цепочка словообразований: «Болгар – волгарь – Волга».
Начиная с 1989 года, в этом древнем городе возрождена традиция празднования принятия волжскими болгарами Ислама. День празднования приходится на начало лета, и в древний город съезжаются с разных уголков страны и зарубежья. В этом году праздновалась 1113-я годовщина. НГДУ «Белкамнефть» оказало шефскую помощь Нефтекамской мечети и предоставило для поездки комфортабельный «Икарус».
Преддорожная суета, волнение, наверное, сопровождает сбирающихся в дорогу  путников всегда, во все времена. Путь неблизкий, и важно ничего не забыть. Однако мелодии гулких стуков сердец у всех собравшихся настроены на предвкушение праздника, взоры возвышенны. Ну вот, вроде всё утряслось: продукты, тёплые вещи, походная утварь. Наконец имам Нефтекамска уважаемый Сабирджан-хазрат благословляет всех на дальний и терпеливый путь. Едем. И предстоит нам за 11 часов миновать такие города, как Набережные Челны, Нижнекамск, Чистополь.
Я русский, православный человек. Однако мне очень интересны традиции и миропонимание рядом со мной живущих людей – приверженцев Ислама. Ещё зимой напросился поприсутствовать на этом празднике, и в мусульманской общине города к моему интересу отнеслись с пониманием. Почему для меня столь познавательна культура последователей Пророка Мухаммеда? Если уважаемым читателям интересно узнать объяснение этого вопроса, то с удовольствием отпишу ответ. Тем более, что дорога долгая, и располагает к неторопливым монологам.
Боженька, несомненно, бережёт Россию, наделяя её из века в век уникальными, выгоднейшими географическими условиями, природными ресурсами, а самое главное – огромным человеческим потенциалом. Но раз за разом мы по широте своей душевной либо упускаем возможность воплотить во благоустройство своей страны даваемое нам с небес, либо довольствуемся лишь маленькой толикой природных даров. Показателен для такого сравнения случай с горсткой Японских островов, не наделённых особыми какими-то полезными ископаемыми, не обладающих выгодным географическим положением. Однако живут себе японцы, и во многих сферах деятельности заставляют весь мир брать с самих себя пример. Но повествование моё будет не об этом.
Есть одна область приложения человеческих сил, в которой Россия наша преуспела так, что давно уже является и эталоном, и лучом надежды для всех народов Земли. Начавшее плодотворную жизнь ещё со времён скифов и гуннов добрососедство со славянскими и финно-угорскими племенами, народило новую традицию взаимной необходимости друг другу соседних народов. Учёные впоследствии назвали эту необычную общность Союзом Леса и Степи. Конечно, гладкой и безоблачной эту историю взаимодействия наших праотцов не назовёшь. Но даже случавшееся порой военное противостояние «Дикого Поля» и лесоозёрного края не затмевало зачавшихся тысячелетия назад традиций соседства. А иначе и не начали бы перерастать более четырёх веков назад эти укрепившиеся узы в союз Православия и Ислама.
Сами посудите, насколько это явление добросозидающее. Двух одинаковых людей не бывает. Даже близкие и родные люди, рядом живущие, порой не ладят друг с другом. Однако человек так устроен, что без общения с себе подобными просто не может жить. Человек – существо коллективное, и как бы, допустим, в последнее время нам не навязывали эгоизм и индивидуализм, всё равно в глубинах подсознания есть у нас предрасположенность к общинному укладу жизни. Поэтому люди объединяются в общины. И общины эти были и будут всегда неотъемлемой частью человеческой личности, будь то школьный класс, трудовая бригада, спортивная команда или народный хор. Или просто скамейка возле подъезда, как необходимый атрибут взаимососедского общения. Но есть ещё более многочисленные общины, в которых двое людей, может, никогда в своей жизни и не встретятся друг с другом, тем не менее, оба этой общине принадлежат. Такими общинами являются государства, нации, религиозные конфессии.  И поэтому все государства мира со временем вырабатывали в своих границах определённую модель общественного поведения – этику. Вершиной нравственных норм естественным образом становились культура народа и его вероисповедание. А законодательство и правила этикета закрепляли сей коллективный труд. Таким образом, в границах одного государства рано или поздно начинал преобладать один какой-либо стереотип поведения.
Но Россия – такая страна, что никакой хомут стереотипов на неё не лезет. Потому как с самого начала быстрого роста Московского княжества, впоследствии  преобразившегося в Российскую империю, упор был сделан не на подавление культуры присоединяемых к империи народов, не на приведение к общему знаменателю, а наоборот, власти стремились содействовать самовыражению многоцветия наций в границах обширных территорий России. Вот самый простой случай. Только после 1917 года большевики посмели учить мусульманские народы, сколько надо иметь жён. А до этого царская власть просто не ставила перед собой такие цели – навязывать какую-то единую брачную культуру всем. Например, мало кто знает, но даже пленённого Салавата Юлаева на каторге в Прибалтике сопровождали все четыре его жены.
Именно благодаря этой стороне своей национальной политики наша держава стала самой большой по территории страной мира. Причём, подавляющее большинство всех народов вошли в состав Российской империи добровольно. Но есть в этом союзе, в этой «цветущей сложности» народов один стержень, благодаря которому всё остальное и стало возможным. Это упомянутый уже союз Православия и Ислама в России. Ведь и буддизм калмыков и бурятов, и паломничество немцев и французов в Россию в XVIII и XIX веках, и многочисленные племена Севера и Дальнего Востока Евразии вошли в состав государства Российского, лишь убедившись, что наличествует у нас такой благодатный союз. По этому поводу есть восточная поговорка: «Если под крышей ужились двое, то найдётся место и для третьего. Если ужились трое – всегда найдётся место и для четвёртого». Поэтому и говорит сейчас на весь мир наш Верховный муфтий всех мусульман России, уважаемый Талгат Таджуддин, такие слова: «Если кто думает, что Россия – это бывшая империя, такая как Англия, например, то это абсолютно не так. Ни Татарстан, ни Башкортостан, ни Сибирь, ни Северный Кавказ  – это не заморские земли. Здесь живут народы, которые веками кипели в одном котле событий. Судьба свела нас. И соседей мы не сами выбирали, а по воле Всевышнего. А сосед, как учит Пророк, всё равно что брат. В течение почти V веков сложились традиции  совместной жизни в мире и взаимопонимании в едином российском государстве. Как мусульмане мы чтим, любим свою Отчизну, огромную Отчизну».
Но всё, что выше было изложено, так или иначе знает, либо подразумевает каждый из нас. Но вот нижеследующий вывод, думается, многих удивит. Тем более, что о своей собственной стране мы в большинстве своём по какой-то не очень хорошей традиции судим почему-то по несправедливо заниженным оценкам. А заключается вывод в том, что весь мир во главе с западной «передовой» цивилизацией пошёл по пути образования моноэтнических и моноконфессиональных государств, то есть по принципу: «Одно государство – одна национальность, одна вера». Наша же держава образовала, как уже сказано, НАДКОНФЕССИОНАЛЬНЫЙ СОЮЗ. И тем самым сделала следующий шаг на пути эволюции общечеловеческой цивилизации. В самом деле, согласитесь, большого ума не надо для того, чтобы проживать в моноэтническом государстве с одной религией. Тогда каждому жителю этой страны совершенно несложно признавать во всех рядом живущих людях «ближнего своего», словами Ветхого Завета. А мы с вами научились признавать ближнего своего не только в своих единоверцах. Ведь, действительно, мы, православные и мусульмане, давно уже делим пополам хлеб за одним столом, празднуем одни и те же праздники, горечи утрат для нас тоже давно уже стали общими. Уже не говорю о том, что немало становится и кровных уз.
Запад только сейчас подошёл к осознанию того, что их путь развития – тупиковый. И на все лады пропагандирует создание Европейского союза. Но излишняя спешка в столь сложных вопросах – штука опасная. В то время как в наших, российских границах, давным-давно, причём, естественным образом, образовался Евразийский союз Леса и Степи. Поэтому ряд учёных в XX  веке пришли к выводу о том, что на просторах России образовалась и развивается самостоятельная, отличная от остального мира, Российская цивилизация. Если ещё принять во внимание, что в наших недрах есть практически все необходимые для жизни запасы минерального сырья и средствами к пропитанию страна не обделена, то можно говорить об автократическом, то есть самостоятельном, самодостаточном пути дальнейшего развития.
И мне, как русскому человеку, очень жаль, что в конце XVIII века и по сей день сформировалась необъяснимая традиция преклоняться перед всем западным миром: сначала смотрели в рот французам вплоть до того, что дети русских дворян французские слова знали вперёд русских, теперь вот также спешим отдать своих детишек в школы с английским уклоном. И доехали уже до того, что традиции гомосексуализма готовы ускоренно перенимать, хотя эта зараза – ну никакой почвы для своего развития в нашем генетически здоровом обществе не имеет.
В то время, как с нами рядышком сосуществует по-восточному бесконечно познаваемая культура. Не знаю, может, это происходит потому, что мы действительно настолько ужились, присоседились друг к другу, что в общении порой сознание не участвует в перенастройке на национальный темперамент собеседника – всё происходит на подсознательном уровне. Но я, например, когда довелось несколько лет прожить в Москве, откровенно, даже, сказал бы, осязательно скучал по причине того, что не было рядом татарского национального темперамента.
Мы мало задумываемся об этих вещах, но когда спрашиваю своих знакомых в лоб: «А возможно ли вообще представить Россию без татар?» – в глазах  собеседников всегда светлеет и все дружно начинают мотать головами: «Нет, конечно же нет!» А поскольку автор – мужчина, то, скажу я вам, что Россию невозможно представить без темнооких красавиц-татарок. Как, в прочем, и Татарстан, и Башкирию невозможно вообразить без русских красавиц, в них проживающих.
Приходится сожалеть вот ещё о чём. Патриотов в нашей стране много. Это хорошо. Но только слишком много сил тратят они на выяснение, кто же из них самый патриотичный. Есть три основных «разновидности» патриотов: сторонники славянского язычества, утверждающие, что все беды на Руси от пришествия в наши земли христианства; христиане, утверждающие, что все беды – в отступничестве от Христа; и коммунисты, утверждающие, что все беды от предателей Родины. Увы, никто из них не произносит очень нужных слов о том, что есть почти двадцатимиллионная армия российских мусульман, которые любят нашу Отчизну ничуть не меньше, чем вышеназванные. И вклад их в развитие нашей страны немал. Достаточно сказать, что уважаемый Верховный Муфтий России Талгат-хазрат Таджуддин на своих плечах вынес все тяготы национальной политики в Поволжье с начала девяностых годов, в то время, как функции государства в этой сфере были абсолютно атрофированы .
Так распорядилась история, что большинство населения России – русские. Но что такое есть русский человек, если начать, допустим, изучать родословную любого первого на улице русского встречного, пусть даже он будет светловолос и голубоглаз? По этому поводу хорошо высказался известный режиссёр Станислав Говорухин: «Я русский, родился на Волге. Значит я – татарин». Весь западный мир не таясь, тыкая пальцем, называет русских людей «азиатами». А я вот думаю, да разве что-то постыдное есть в том, чтобы именоваться азиатом? Разве есть ещё одна такая держава, кроме нашей, в которой наши отцы, деды всех национальностей под общим самоназванием «русские», на протяжении вот уже трёх последних веков с завидной регулярностью – один раз в сто лет – входили победным маршем в Берлин. Это было при царице Елизавете, потом, когда гнали взашей Наполеона, ну и в сорок пятом. Назовите мне ещё какую-нибудь державу, которая смогла бы свершить что-нибудь подобное. Да нет другой такой страны! Даже за две мировые войны, даже всей толпой навалившись, западные армии не смогли сделать то, что оказалось по плечу армии русской.
А когда мы лицезреем очередной фильм из Голливуда, задумываемся ли мы над тем, что в наших городах в каждом дворе подрастают писаные красавицы, которые этих американских актрис и по внешности своей, и по интеллекту за пояс, что называется, уделают? В то время, как американцам, и это всем известно, приходится соскребать своих звёзд с миру по кусочку. Но ведь женская красота – один из первейших признаков генетического здоровья нации. И всё это однозначно даёт ответ: стыдиться за свои азиатские ли, славянские ли корни повода у нас никакого нет.
Ну вот, кажется подошёл к ответу на самому себе поставленный вопрос, что же заставляет меня столь живо интересоваться культурой ислама. Тем более, что последнюю дюжину лет, можно сказать, профессионально интересуюсь проблемами межнациональных отношений. Дело в том, что я, как сказал уже, по воспитанию своему называюсь православным. Но поскольку вырос в России, а если точнее, то родился в Уфе а вырос в нашем замечательном Нефтекамске, то культура Ислама есть неотрывная часть моей внутренней культуры. Как и по отношению ко всей стране, российский Ислам есть неотымаемая часть всей России в целом. Поэтому даже понятие «русский патриот» должно подразумевать в чувстве патриотизма этого человека познание культуры ислама. Потому как, если будет иначе, то тогда надо было правильнее говорить так: «частично русский патриот», или «патриот части России». Поэтому, как ни парадоксальной будет логика, но интерес к Исламу и его культуре проистекает из желания понять свою собственную, православную культуру. Ибо мусульмане России – это народ моего Отечества, а  значит, это мой народ. Это не чуждый мне народ. А значит – ближний.
Знаю, что большинство моих земляков старается не говорить столь высоким слогом, что традиции нашего межнационального добрососедства повседневно опираются на гораздо более простые слова. Но всё же, уважаемые земляки, считаю, что на вопрос сей, на многонациональных самих себя, в России живущих, хотя бы раз надо бы обратить внимание, чтобы потом вновь отмечать только в подсознании. Как нужно бывает хотя бы раз взглянуть на себя в зеркало перед трудовым рабочим днём. Потому что появились в конце двадцатого века в нашей стране силы, которых наша межнациональная благоустроенность почему-то раздражает, и почему-то им хочется, чтобы мы стали глядеть друг на дружку исподо лба.

Так, за размышлениями, автобус миновал Хазинский лес, красавец-мост через реку Белую близ Дюртюлей. Не устаю любоваться дивным пейзажем при въезде на этот мост, что раскинулся в пойменном лугу. Раскидистые кудрявыни-липы по парам с дубками-парубками кружат там в нескончаемом потаённом хороводе из года в год, и всякий путник невольно задерживает взгляд на этой красотище. Потом была короткая остановка в Верхне-Яркеево, и после неё начались плодородистые чернозёмы Татарстана. «Какие богатые здесь земли!» - говорили сопутники. А я думал: «Какие богатые у нас трудом люди, в Краснокамском районе, что умудряются на суглинке да на подзоле собирать вполне приличные урожаи, а садоводы-дачники рады и четырём соткам такой краснокамской земли». Проезжая Набережные Челны, все дружно пожалели местных жителей – транзитная дорога проходит прямо по территории этого города, и уж больно она перегружена автотранспортом.
Как уже говорилось, дорога оказалась долгой – 11 часов езды. Так что остановка в середине дороги в городе Нижнекамске оказалась уместной. Заодно наши уважаемые мусульмане во главе с Сабирджан-хазратом поспели на 3-часовой намаз в Нижнекамской мечети. Когда собрались ехать дальше, нас вышел проводить молодой, лет двадцати двух, имам, неся при этом кипу тоненьких брошюр. Произнеся по-татарски напутственное слово, раздал каждому по одной книжице, написанной на татарском языке. Откровенно говоря, хоть я и не знаю татарского, ничего хорошего от этих брошюр не ждал. Потому что грозных надписей, на ограде Нижнекамской мечети, таких как «Бесцельное хождение по территории мечети запрещено», нигде ранее в иных мечетях не встречал. Так и вышло – по прочтении на лицах кое у кого из попутчиков была растерянность. «Что случилось?» – спрашиваю. «Тут написано, что в Булгары ехать нельзя, что Аллах покарал этот город разрушением и его нужно предать забвению. А про Талгата Таджуддина написано, что он, будто бы, бандит». «Да не переживайте, –  говорю – вот приедете, встретитесь завтра с уважаемым Талгатом-хазратом, а потом уж сами решайте, кто из них бандит – наш Верховный муфтий или этот проваххабитски настроенный мальчишка». «Но тут же есть цитаты из Корана…» Прослышав о разговоре, Сабиржан-хазрат встал с переднего сиденья, и сказал, что об этих брошюрах пояснит попозже, по приезде на место.
От Нижнекамска наш «Икарус» ещё столько же кружил в лабиринте асфальтовой паутины. И, наконец, уже под вечер, накануне праздника, вот он – старинный Болгар.
Огромное изумрудное поле, диаметром этак километра четыре-пять, окаймлённое лесом, избами и кромкой бережья Волги. А из земли высятся зазубрины древних развалин из белого известняка. Но часть строений уже восстанавливается Правительством Татарстана, а часть – вполне сохранилась в своём первоначальном виде. Удивляло всё, начиная с подножной травы. В прежние времена я, бывало, с гордостью рассказывал о том, что в Поволжье и на Урале есть такие поляны, на которых можно смело садиться оземь без всякого страха испачкать свои одежды – трава своим живым ворсом не позволит соприкоснуться с твердью. И ведь находились такие, которые не верили. Здесь же более тысячи гектаров такого жизнедающего «паласа», и трава от наших подошв не гибнет, а лишь слегка уминается. Смело садись, словно на восточный рукотканный ковёр. Нетрудно представить, что настроение у приезжающих на праздник от этого невольно подымалось, даже несмотря на естественную усталость с дальней дороги.
Предусмотрительно взяв с собой из дома спальный мешок, я отпросился у нашей делегации побыть одному, дабы промокашкой впитать в себя  побольше впечатлений. Отпустили. И вот брожу наедине среди развалин, силюсь представить себя не в начале сего двадцать первого века, а лет так за восемьсот назад до нынешних. С трудом, но всё же белые, чуть желтоватые стены доносят в воображение голоса древних обитателей. Такие же заботы, как у нас сейчас: трудиться для семьи, растить детей, а затем наступает черёд ожидания старости. И каждодневные воззвания с минаретов, как провозвестие о том, что все земные заботы преходящи, и не забыть бы за мимолётной суетой о вечном. Всё как у нас, лишь ритм жизни не так сумасшедш, и вместо смрада автомобильного выхлопа до обоняния сквозь века доносится аромат парного молока, душистого сена, дымка мангала, напитанного духом свежепечёного мяса.
Ветра не было, и Волга-река с удивлением затаилась, прильнула к левобережью, обратив свою поверхность в зеркальную серебряную гладь. С чего вдруг в последние годы сюда стали приезжать люди, о чём они говорят, что им стало нужно? Ведь столько веков здесь была пустошь, и лишь ветер завывал, царапаясь своим призрачным телом за острые заусенцы развалин. А люди, как назло, говорили вполголоса, завороженные тишиной могучего водного потока, разгуливая по шёпотом поскрыпывающим деревянным подмосткам крутого спуска на песчаный пляж. И лишь угрюмый крутобережный красно-глинистый яр на той стороне реки ярился равнодушно, ибо ему назначено атлантом держать правый берег из века в век, и назначенное нужно исполнять могучим телом, даже если река под весенний свой горячий норов, бывает, прорезает у подножия свежую влажную ранящую борозду.
Помимо построек, большое впечатление на меня произвёл случайно встретившийся на окраине сохранившийся арык, уложенный камнем. Уж не знаю, для чего он служил, для дождевой канализации, или для стока нечистот. Но неоспоримо было то, что данное сооружение ничуть не уступало по своей продуманности древнеримскому инженерному обустройству. И ещё. Почти по середине поле разрезал на две части овраг, в древности, видимо, служивший защитным рвом в дополнение к каменным стенам. Склоны этого оврага были круты, но не были размыты талыми водами, а вполне оброслись душистым разнотравьем. Вначале я этому как-то не придал значенья, но когда, чтобы сократить дорогу, решил перейти его, с удивлением обнаружил, что дно оврага также выложено камнем. Подобное инженерное решение защиты склонов оврагов от разрушения нигде ранее я не встречал!
Хоть в июне тьма несветимая и коротка, но всё же наступало время, когда над небом властвует только ночь. Самодельно сшитый добрыми женскими руками, спальник обещал телу тепло, поэтому я, не разводя костра, раскинул мешок, наполненный сновидениями, прямо на траве, и залез внутрь, в надежде поглядеть, чего на этот раз покажут. Однако власть бледных июньских звёзд над ночными грёзами оказалась слишком недолгой. Солнце, едва нырнув в облака на закате, и не пройдя и четверти небесного круга, вновь задумало выглянуть наружу. Но это оказалось не так-то просто. Напомню, ведь это было начало нынешнего дождливого лета, и дожди были везде по всему земному окоёму. Вот и на востоке по-над линией небозёма скопились свинцово-синие тучки, не пускают Солнушко: наша, мол, нынче власть. Но шарище огненное своё дело знает. Раскраснелось от досады, и давай распалять своими лучами верхнюю кромку облаков. Стали те края, словно угли, поддаваться солнечным лучам: сначала тёмнокрасные, затем всё более яркие и светлые, и, наконец, до желтизны разгорелись. Сдались облака, и вот уже Солнушко глянуло на древний город одним глазком сквозь прохудившуюся тучку. Затем поднатужилось, подтянулось на своих лучах, и взобралось на небесные верхушки. Переведя дух, разбежалось, перепрыгнуло с кочки-тучки на тучку-кочку, и вознеслось в рассиневшееся небо. И отправилось в каждодневную небесную круговерть по своим солнечным делам.
С Волги-моря задул самый настоящий морской утренний бриз. И волны устремились поглядеть, что в древних Булгарах сегодня будет за праздник. А я, опьянённый свежим чистейшим речным воздухом, грешным делом опять забрался в мешок, и снова заснул.
Потом только, уже приехав до дому, дошёл до меня смысл увиденного ранним утром. Ведь, действительно, дожди в то время были везде – и на Западе, и на Севере, и на Востоке мы же выехали на «Икарусе» из дождя, а через два дня вернулись снова в дождь. А на юге, так ведь вообще был потоп. И только небольшая линза антициклона царствовала на Булгарами несколько дней. И такая маленькая, что кайма окружавших город на горизонте туч была видна простому взгляду. И Солнце светило ровно столько дней, что успело подсушить землю перед мусульманским праздником.
Чудо? – Чудо!
Но я же православный человек, и подобных чудес на христианские праздники знаю немало. Так значит, чтобы произошла обратная связь между Всевышним Создателем и людьми, не так важно, какой конфессии человек, а важна искренность устремлений, чистота душевных порывов, вера в Единого Творца! И отступают тучи. И не прав был тот нижнекамский бородатый мальчишка, эх, не прав, что взялся судить да рядить за Аллаха, кого казнить, кого миловать. Уж если Всевышний и попустил, что четыре века назад Болгар был разрушен, то ныне пришло время вернуть звуки Азана в город сей. И если устремляются сюда с душевным трепетом люди, то значит, так угодно Создателю. И ещё есть мысли по этому поводу, но их я бы хотел отложить, уважаемый читатель, напопозже, для обстоятельного обсказа.
А пока занимался день. Вдоволь отдохнув и свернув в охапку свои «покои», я возвращался в становище паломников. В небо столбами подымались дымки, успев правда, по человеческому веленью, объять перед этим агромадные казаны с пловом и впитать в себя этот неповторимый пах баранины и риса. Вдоль всех дорог разместились торговцы, пока ещё только отдалённо напоминая своим внешним видом, запахами сандала и другими таинственными ароматами, что когда-то это был один из крупнейших в Евразии купеческих торгов. Проходя вдоль палаток, я сильно пожалел, что перед поездкой был не в ладах со своей зарплатой, и денег на дорогу было мало. Потому что были здесь, кроме съестного, сувениров, религиозных атрибутов, также редчайшие книги, самоучители арабского языка, видеокассеты с познавательными программами об Исламе. Такого днём с фонариком не сыщешь в рядовом книжном магазине.
Возле нашего автобуса нефтекамцы встретили меня, своего «загулявшего» земляка, накормили. А вскоре все устремились к воротам центрального архитектурного парка. Потому что все ждали приезда Талгата Таджуддина. И вот он приехал. Вышел из автомобиля необычно взволнованным, даже бледным было его лицо. Таким я не видел его ещё никогда, и первым делом грешно подумал, уж не случилось ли чего со здоровьем. Прямо с машины, поздоровавшись с первыми духовными лицами российского Ислама, не задерживаясь ни на миг, Верховный муфтий устремился в развалины центральной Соборной мечети. Остальные многотысячно устремились за ним. От этой мечети сохранились полуразрушенные четыре угловые башенки, да кромочки стен на фундаменте, да каменный пол. Но что есть камень против силы человеческой мысли? Обратившись лицом на Мекку, люди свершили короткую молитву.
Затем в солдатской палатке был организован дастархан, где собрались все муфтии и имамы, чтобы узнать от своего Верховного хазрата последние новости из его уст. Но между делом, конечно, и отведать свежеприготовленной парной баранины. И остальные приехавшие зря время не теряли – крепили тело пищей. Когда наш уважаемый Талгат-хазрат вышел из палатки, у меня отлегло: волнительная бледнота сошла с его щёк, и был он такой, какого все привыкли видеть. Вездесущие телевизионщики выбрали из своей среды одну, самую симпатичную, корреспондентку, и она задала соответствующие текущим событиям вопросы. Запомнилась цитата из Корана, которую произнёс Талгат Таджуддин в своих ответах: «Мы дети разных матерей, но вера у нас одна», – и пояснил: «Здесь наш Пророк, алейхиссалам, не ошибся ни на грамм! Ведь у сына Марии Иисуса Христа в обычном смысле этого слова отца не было!» Так же коротко он рассказал, как более тысячи ста лет тому назад из Багдада, по просьбе верховного правителя болгар – эльтебера Алмуша – отправилась в дальнюю дорогу в неизвестную северную страну большая делегация численностью в тысячу человек, а может, и более того. Они вышли, чтобы свершить обряд обращения в Ислам не отдельного человека, а целого народа. И этот народ, предки современных татар, принимали новую веру совершенно добровольно. А добирались посланцы с превеликими трудностями в течение года через Персию, Среднюю Азию, Каспий и вверх по Итили, то есть Волге. Главой посольства был Сусан ар-Расниби, а секретарём и летописцем – Ахмед ибн-Фадлан. Именно от руки ибн-Фадлана и арабский, и европейский мир узнали о том, что на степных берегах Итили существует и процветает государство Волжская Болгария.
И вот среди скопившихся возле палатки людей пошёл говор: «Все на молебен к Малому минарету!». И человеческая река туда устремилась. Но, естественно, наперёд Верховного Муфтия никто старался не оббегать. Все шли за ним. Разве что фотографы  да телеоператоры смели нарушить общую стройность и организованность и забегали «поперёк батьки». По разным оценкам, народу было не меньше шести тысяч. А некоторые говорили, что все десять. Однако на неорганизованность не было даже намёка. Надо ли упоминать о том, что спиртного в эти дни не было ни слезинки?
Чтобы познать феномен личности Талгата Таджуддина, нужно, наверное, родиться попозже, то есть не быть современником этого человека. Убеждён, что придёт время, и в добавок к пушкиноведам, исследователям Толстого, династии Романовых и биографам других выдающихся людей добавятся таджуддиноведы. Впрочем, это – удел потомков. Нам же выпало счастье и гордость быть современниками этого великого мужа, и я покуда лишь два секрета обаяния этой личности для себя разгадал. В самом деле, ведь так устроен мир, что когда встречаются двое мужчин, то помимо знакомства, товарищества между ними всегда есть и чувство соперничества. Так было со времён проступка Каина. Но рядом с нашим Верховным Муфтием никто этого чувства в себе не ощущает. Надо быть уж очень корыстным человеком, чтобы ревновать к великому хазрату. Потому что, во-первых, у него открытое сердце. Во-вторых, в нём неистребима вера не только в Аллаха, но и в людей. Хотя ему самому ох как достаётся за эту душевную свою доброту. Находились, к сожалению, эти самые, корыстные, люди, что норовили воспользоваться доверчивым сердцем великого человека. а некоторые переступали порог предательства. Но нынче праздник, о нём и поговорим. Вот, подходим мы к Малому минарету, в Восточной части древнего города. Огороженная площадка вокруг него была быстро запружена народом. Расположились, кто как мог. У большинства с собой были коврики для намаза – намазлыки. Начался молебен на арабском и татарском языках. Около трети разговорного татарского языка, употребляемого на северо-западе Башкирии, я кое-как понимаю, но тут говорили высоким литературным слогом, так что из сказанного мне не довелось понять практически ничего. Но, парадокс, я всё же вдохновенно вслушивался в слова Талгата-хазрата. Уже не в первый раз мне доводится присутствовать на его проповедях и выступлениях. Поэтому могу уже поделиться своими впечатлениями. Действительно, происходит какое-то межчеловеческое таинство, когда душа одного обращается ко всем слушающим его, и в то же время взывает к каждому по отдельности. И аудитория откликается на этот призыв! И ответные душевные порывы от всех присутствующих воссоединяются в говорящем – для того, чтобы от него вновь устремиться ко всем и каждому! И я физически ощущал, что все, кто там был в этот момент, были объединены человеческим словом в Единое живое начало. Потому что каждый думал и чувствовал, как все, и все думали и чувствовали, как один. О каком-то там гипнозе не могло быть и речи, потому что я-то не понимал ни арабского, ни литературного татарского языка. И, к тому же, если кому-то надо было по каким-то причинам отвлечься, например, сменить позу, или уступить место проходящему, то делали это безо всякого напряжения. Я сознательно обращал на такие моменты внимание, потому что, повторяю, для меня личность великого хазрата Талгата Таджуддина – и интересна, и загадочна. Но самое главное во время богослужения заключалось отнюдь не в личности хазрата. Все помыслы присутствующих были обращены к Всевышнему. Вот для чего люди собрались здесь, проделав для этого долгий путь. Голос Верховного имама трепетал, и Талгат-хазрат даже не пытался как-то сдержать свои чувства. Потом я спросил у своих земляков, о чём он говорил. «Прощенья просил», – ответили мне.
После молебна человеческая река вновь направилась к развалинам Соборной мечети. Ибо наступало время послеобеденного намаза. Правда, между двумя служениями был временной промежуток минут в тридцать-сорок, за это время мусульмане пообщались между собой, расположились, приготовились. Запомнилось, как Талгат-хазрат подошёл к старой женщине, сидевшей среди присутствующих на стуле, Нурия-абыстай, которая, по всему её виду и имела мочи, разве что только сидеть на этом стуле. Как такой божий одуванчик проделал дальнюю дорогу до Булгар, неведомо. Однако, когда Верховный имам попросил её зачитать молитву, она, хоть и не молодецки, но внятно произнесла канонические слова. Был среди многолюдья ещё и древний бабай, который, в отличие от женщины, располагался на намазлыке. Его звали Нурмухамат-абзый. Он тоже произнёс нужную молитву. Потом Верховный Муфтий произнёс праздничную речь, а за ним с поздравительным словом стали выступать многочисленные съехавшиеся гости: С Поволжья, Урала, Сибири, Украины, Кавказа, Прибалтики. Были гости и из заграницы. Потом зачитывались поздравительные телеграммы с разных концов света.
Если беседуют двое, думая об одном, и находя согласие в совместном мысленном порыве, в словах, да и в делах находят люди лад, то те двое и не двое уже, а три или четыре человека – по душевной силе своей, по своему влиянию на окружающих людей. В общем, арифметика кончается здесь, алгебра какая-то начинается. А если согласие находят воедино не два, а три, десять, сто, а если тысяча людей?.. Вот в таком многолюдье находился я на этом празднике, когда несколько тысяч человек были как один, и каждый мог, если бы подумал о том, ощутить себя частицей единой многолюдной межчеловеческой сущности. И даже малейшие частицы воздуха в тот день метались, звеня, не по воле ветров, а в согласии с мыслью и волей человеческой общности. Талгат Таджуддин, бесспорно, имеет талант донести до тех, кто его слушает, законы Ислама, общечеловеческие нормы жизни. И всё же, не только произносивший тот молебн и праздничные речи имел воздействие на присутствующих, но и приехавшие на праздник тоже влияли на Талгата Таджуддина. И было видно очам, что биение пульса в висках тысяч людей сливалось и восчувствовалось ближними, как своя собственная пульсация крови.
Я же был рад тому, что купался в этом море восточной культуры. Что ни говори, а все мы воспитывались на канонах западных стереотипов поведения. Особенно православные. Но ведь все алтари наших церквей обращены на Восток! Так почему бы нам, последователям православной веры, не посмотреть сначала внимательно на жизнь и быт своего соседа-мусульманина, не поинтересоваться его верой, культурой, языком, а потом уже заглядывать за бугор на закат Солнца? Никому от этого хуже не станет, наоборот, мне лично познания о культуре Ислама только прибавляют знаний и уверенности в себе. Только ещё больше убеждают в мудрости наших предков, развернувшихся к совместному проживанию между Западом и Востоком. Давайте с вами, уважаемый читатель, завершим описание событий на мусульманском празднике, и затем, если есть желание, покуда автобус будет добираться до башкирской земли, пофилософствуем.
Итак, после приветственных слов гостей были праздничные выступления фольклорных коллективов. К великому сожалению, нам, нефтекамцам, в это время уже нужно было отправляться в путь, потому что дорога долгая, одиннадцать часов, а по башкирскому времени было уже шесть часов вечера. Это значит, что водитель наш будет ехать всю ночь. Поэтому потянулись наши земляки к автобусу, расселись, и уважаемый Сабирджан-хазрат благословил нас на обратный путь. Солнце беззвучно врезалось, словно нож в масло, в правобережные холмы Волги. «Икарус» же, созданный, кстати, потомками мадьяров, пришедших в Венгрию с берегов Итили, мурлыкая известный всем путникам монотонный мотив восемью цилиндрами дизеля, катил в противоположную сторону.
А теперь, как и обещал, хотел поделиться с читателями своими размышлениями. Эти мысли, что хочу обсказать, родились не сейчас, не в автобусе. Вынашивались они давно, аж за дюжину лет назад вопросом задался автор. А поехать на праздник напросился оттого, что убедиться надо было мне. И вот они, рассуждения. Суди, читатель. Дело в том, что ехал-то я за стыдом. Уж давно прослышал о церквушке в Булгарах, что на мусульманских могильных плитах стоит. Не поверил. В другой раз услышал о том же. Стал размышлять. И решил: надо самому посмотреть, убедиться. Да всё никак не приходилось съездить, или мимо проехать. И вот, наконец, поездка стала возможной. Я ведь у попутчиков ночевать одному отпрашивался, чтобы возле церкви той посидеть, да подумать. Вот они, могильные плиты в фундаменте. Три подряд лицевой стороной наружу смотрят. И ещё. А вот ещё плита. Конечно, глупо переносить современную мораль на прошлые времена, да по современным законам своих и не своих предков судить. И всё же… Коли взялся своей жизнью заниматься междунациональными взаимоотношениями в России, то тему эту не обойти, не объехать… Да, несмотря на то, что много исторических фактов говорит о том, что Московская Русь замысливалась, как союз Православия и Ислама, случился более четырёх веков назад тот период, когда между народами Леса и Степи Евразии по этой грани шла вражда. Но не о стенаниях говорить-то я хочу, а о великом подвиге предков: тюрок и славян. Ведь церковь эта – отправная, крайняя точка, от которой почал совершаться многовековой подвиг примирения и совместного жития. Как писал уже, повторю: «ценнее всех природных богатств России, важнее всех научно-технических достижений наших предков и современников, прекраснее всех уникальных художественных произведений, основательнее всех созиданий российских зодчих есть у нас великая Божья благодать – уживчивость наших народов друг с другом, веротерпимость. Это богатство нам от древних родов наследовано и надлежит беречь. И это есть результат многотерпеливого, сотнями лет творимого подвига предков. Ибо мы знаем, что не всё в истории сожития российских народов было гладко. Не в одночасье на нас эта благодать  свалилась, а по крупицам собрана в пыли веков, и не одним былинным героем, а каждодневным, будничным обмыслением бытия многих людей, от лощёных макушек царей до растрескавшихся пяток работяг».
А с церквушкой той что делать – то нам, православным, собраться надо и обсудить. А раз уж она стоит там, то я за то, чтобы разных там скинхедов в Булгары на экскурсию возить. Пусть посмотрят. Может, мысль какая в голове родится. И то поражало меня на празднике, что я ведь выделялся среди присутствующих своей русскостью, в молебнах не участвовал. Однако ни слова, ни даже взгляда укора за церковь ту от людей не познал. Это можно было бы объяснить в поведении мусульман из Нефтекамска, где меня знают. Но там нас была небольшая горстка из многого числа тысяч. Так что воодушевлённый настрой людей, сами видите, был возвышен, нелицемерен и искренен.
И ещё есть мысль такая. Не случайно на просторах крупнейшего земного материка вместе сошлись две мировые религии, две мировые культуры. И не где-то, а именно в нашей стране. Не случайно и та, и другая вера были приняты добровольно. В этом сокрыт, по-моему, великий замысел Создателя. Ибо вот, допустим, слово известное всем: «ближний». А как его объяснить? Проще всего сказать бы, что, мол, это человек одной с тобой веры, живущий рядом. Да только сомнение есть в таком определении. Ведь даже люди одной религиозной конфессии верят хоть чуть, да по разному. А то, бывает, разное настолько, что спорить единоверцы могут вплоть до драки. И в семье, бывает, живут рядом люди разных убеждений. И даже веры разные. Так кто же ближний? А ближний, считаю, тот, с кем ты образуешь единое живое начало, будь то семья, или община, или трудовой коллектив. Если ты можешь поступиться чем-то, чтобы какому-либо человеку рядом с тобой уютно было, то это ближний твой и есть. Так вот, Россия и есть то благословенное место, где ближними могут быть не только люди одной веры. И первыми, кто назвал иной веры человека ближним, были как раз православные и мусульмане. И это, я считаю, значительный перелом в истории не только России. Это разворот в истории Человечества. Вдумайтесь, ведь один из первейших человеческих грехов был поступок Каина, когда тот приревновал дары Господу брата своего, Авеля: «И призрел Господь на Авеля и на дар его; А на Каина и на дар его не призрел». Что было дальше, мы знаем. Но в России нашими отцами, да и нами самими, творится небывалое в истории. На нашей земле, и особенно в Поволжье, создана, но всё же продолжает создаваться культура непревозношения между людьми разных вероисповеданий и национальностей. То есть, когда между собой общаются православный и мусульманин, оба искренне не ставят себя выше другого. Оба уверены, что быть православным – вовсе не означает «гарантированно» попасть в рай, равно и как быть мусульманином. Оба уверены, что, помимо принадлежности к своим религиозным общинам, для достижения загробной жизни необходим каждодневный труд над своей душой. В этом уверены даже те, кто отлынивает от религиозных служб и обрядов. Так ведь это и есть преодоление Каинова греха! Именно этим своим непревозношением Православие и Ислам объединили вокруг себя все народы России. А придёт время, и у нас этому будет учиться весь мир.
А теперь сравните это с тем, что разносят по нашим улицам всевозможные баптисты, евангелисты, свидетели и прочая, прочая. Первое, что они пытаются внушить своим «прихожанам», это, будто вот они-то теперь избранные перед богом, выше других, и теперь-то уж точно в раю их ждут. А остальные… ну, там, православные, мусульмане… как сказать, чтоб не обидеть… ну, в общем, по мнению этих сектантов, будто бы гореть нам с вами. То есть, получается, что государство под названием Россия создавалось нашими предками для того как бы, чтобы вот эти проповедники подсуетились на готовенькое и начали нам внушать всякую чушь. Поэтому ничего удивительного нет в том, что следующим этапом психологической обработки новообращённых сектантов становится привитие нелюбви ко всему российскому, отрицанию нашего многовекового уклада, традиций.
Думаю, что эта проблема преодолима. Нам надо лишь осознать, что не стоит комплексовать перед западной «культурой». К счастью, сейчас уже много примеров того, что эта западная «культура» ничего особенного из себя не представляет. Тошнит от убогих сериалов, односюжетных триллеров, брызгающих слизью ужастиков, воротит нос от рекламы прокладок…
Ещё и ещё раз возвращаешься к мысли: Союз Православия и Ислама на территории России образовался не случайно, а с глубоким Вышним смыслом. Именно Союз, не слияние. Нам нужно оставаться разными! Даже в Коране записаны слова Аллаха: «Я создал разные народы, чтобы вы познали себя и друг друга». Хотя, конечно же, сближение идёт, растёт взаимопонимание. Наш Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II сказал недавно так: «Ислам нам ближе гораздо, чем европеское католичество или протестанство». Конечно, возможно в дальнем будущем такое сближение, что две религии, кто знает, может быть, сольются воедино. Может быть, через тысячу лет. Коли так, я готов тысячу лет подождать. А вы? В любом случае, торопить этот процесс как-то искусственно ни в коем случае нельзя. А ведь тот же Пророк Мухаммед уже сказал: «Мы дети разных матерей, но Вера у нас одна!» То есть мы с вами можем относиться к разным религиозным конфессиям, однако верим мы в одного Бога, лишь подходя к Вечным истинам с разных отправных точек исторического развития наших народов.
…Автобус с каждым оборотом колёс становился всё ближе к родному Нефтекамску. А мне вспомнился телерепортаж десятилетней давности с границ Таджикистана и Афганистана. Там случилось тогда нападение моджахедов на пограничную заставу Московского погранотряда. Наши отбились, но с большими потерями. А на заставе той служило немало парней из Башкирии. И вот, телекадры кажут: лежат на земле буйные головушки наших мальчишек, узкоглазенькие и русокудрые. Худенькие плечи – солдаты-первогодки. Где голова отрезана, где нет. Один из погибших был с Калтасинского района. И берут интервью у молоденького лейтенантика, русского парня, командира заставы, который старше-то своих «сынков» года на три-четыре, не боле. Говорит с надрывом лейтенант, слёз не может сдержать, прямо в микрофон плачет. Стыдно ему, что вот он жив остался, а «сынков» нет… Так разве хоть у одного православного человека повернётся язык сказать, что те мальчишки-мусульмане, некоторые из которых, может быть, и женщину не успели познать, не попадут в рай? Или разве подобное же сможет сказать правоверный о православном мальчишке-христианине? Ведь и те и другие нас с вами защищали тогда, на границах Таджикистана. То же самое делают наши нефтекамские парни сейчас в Чечне. А ту телезапись я бы раз в год по центральному каналу показывал. Чтоб девчонки знали, кого надо любить, а кого – нет. Чтобы парни сызмальства чувствовали, что им защищать нашу землю, а больше и некому. Не девчонкам же. Чтоб гнали в шею тех «проповедников», что внушают мысль о нелюбви к родной земле, учат, как откосить от армии с помощью Библии.
Чтоб прапамять людская праотцов сливалась в нашем поколении с будущей прапамятью наших правнуков. Чтобы мы с тобой, читатель, не выпадали из этой цепи.
…Дорога не стала помехой в совершении последнего, пятого намаза. Встав между креслами в салоне автобуса, мужчины и женщины совершали молитву, мысленно оставляя прожитый день в древней столице волжских болгар. Сидел только я один, не мусульманин. Чтобы видеть.