Еще раз про ночевки в полевых условиях

Последние Великие Музыканты тов. Лайт унд Д'аркнесс тоскливо пребывали в одной комнате, также отягощенной наличием еще трех суч-в человеческого полу, один, впрочем, в весьма скором времени приподнялся с этого антипода потолка и отбыл, петляя, в неизвестном направлении. Пространно и от всей души пообещав оставшимся, до-крайностей счастливо оставаться. И даже не один раз. Формулировки "адьё" приводить смысла не имеет совершенно, ибо цензура в такое время не то, чтобы не спала, но и явно не дремала.
Меня штормило. Помня о судьбе титаника, я, как человек, увлеченно старалась не приводить себя в губительный контакт с любыми вертикальными и не очень поверхностями. Получалось не очень, а говоря откровенно, так и вовсе хреново.
Постель была, как настоящая мечта поэта, охренительно близка и неимоверна далека. Близко, ибо шага полтора от силы, далека, благо места на ней не было. А в продавленном кресле с драной драпировкой "сиреневый цвет" ломило спину, сворачивало шею и пенящийся напиток алк. 9 % все время норовил пролиться на неодетые коленные суставы. Се ля ви, в остальном все было, как всегда прекрасно - хотелось незаметно отползти в завалы мягкоигрушечных и умереть.
Утро 5 дня безуспешно пыталось притвориться, мало того, что обыденным, так еще и ночью.
Мой труп знать не догадывался, что и думать: вот уже часов -ндцать, как шла полным ходом проверка на сталебетонность, и контакт с окружающей реальностью весьма и весьма затруднял себя, ибо вырубало меня как операционную систему "Виндоус Экспя" каждый раз по-разному, неожиданно, но весьма гарантированно. Пересиливая блуждающую матрицу, я томительно стала прислушиваться к звукам внешнего мира.
В колонках пел, и как всегда, о любви, Мерфи, а на лежбище осуждающе пялился с потолка Моррисон (явно главный, в триаде рокопричастных духосоставляющих). Его тоже можно было понять, в конце концов, не каждый день помираешь. Хоть и давно это было.
Пиво не обнаруживалось в пределах досягаемости, и с горя я допила выдохшееся вино по фамилии "вермуть". Мне было крайне жалко свое себя, так как придавливало все, что только возможно, вследствие чего было душно и жарко. Как в африке. Сразу захотелось бананьев, и я сама, не обнаружила как, совершила марш-переползок в постель.
Особую пикантность придавало то, что в комнате зажигали 4 мужика. В "past tense", но все же. Сейчас же, все тихо-смирно лежали бревнами.
В принципе, дело обыденное, но остроту блюду добавлял тот маленький факт, что я все-таки была каким-то неправильным мальчиком.
Домогавшийся меня номер ррраз - спал без задних ног, рук и прочих частей тела в полном, по-девичьи застенчивом неглиже.
Дубель два, к несчастью выспавшийся до моего прихода, активно лез руками во всякие места, о которых в 11 часов утра было не то, чтобы сказать стыдно, а просто в их существование верилось не сразу и с трудом.
К варианту номер три я изначально питала самые горячие чувства, благо он всегда позиционировал меня именно как мальчика, и большего ему ни разу не было надо.
В данный момент он задумчиво вел пространные разговоры с самим собой о наличие в доме вкусных сигарет, правильных чипсов и хоть какой-нибудь, одной-единственной завалящей зажигалки. После каждого последнего слова, его традиционно пробивало на истеричное хихиканье.
Слева и немного горизонтально по курсу что-то смутно зашевелился, выпроводив из сна моего разума начавших дурно вести себя чертей. Черти, к слову говоря, скалили пасти в ухмылках, прищуривали наглые глаза и задорно щелкали хвостами, а я догадалась, что тихо в доме Обл... опять не будет.
Секунду-другую, все еще было трогательно тихо, затем труп хорошо поставленным голосом "из сна" пробормотался:
- за-жи-гад-ка.
Затем была пауза на "подумалось", еще минутка на положение "повторилось" и... хахахахаха - его опять сложило и вывернуло пополам, что было весьма некстати, учитывая сложившееся положение человеческих тел на квадратном метре постели. Одном-единственном, кстати.
Я поняла, что жизнеописание чертей придется досматривать в следующий раз, поэтому попыталась объективно оценить расстановку вражеских сил на поле боя.
Он все-таки обнаружил, что пирсинга в сосках у меня ни на ноль, хотя я продолжала отпираться, что просто вынула штанги. Вследствие чего, была продемонстрирована одна штанга языкастая, и адресат претензий был недвусмысленно послан по тому же адресу, где и покоились под жирным слоем накипи мои "sweet dreams"
Я плюнула на и про себя, и почти что в тему, вспомнила про бытия святых. Как говорилось, в плачевном, но традиционном результате, им таки даровался покой. Главное, перекурить. Со стороны, наверное, было, похоже, что мы целомудренно обнимались, благо одеяло было многокилометрое.
Когда я поняла, что к святым не тяну по статусу, и поспать не получится, я брякнула, что "сегодня не день бэкхэма", решительно отодвинула руки валло-имитатора, и поплелась на кухню курить.
Там тоже был старина Джимми, уже в двух вариантах, но по-прежнему с таким же немым, укором в бумажных зрачках.
Из комнаты неслись истерические завывания номер третьего, философские разговоры из сна номер первого, и шаги по направлению к кухне номер второго.
Из окна была видна психиатрическая больница номер 68
я вспомнила, что где-то ин да хаус был топор. Долго без дела, он традиционно не лежал.
....
Проснулась я все в той же кровати. Все очень быстро собирались. "Как на войну". А я постаралась не проматывать события последних нескольких часов в многострадальной черепной коробке. По-крайней мере, прямо сейчас.

- Мы еще встретимся? - закатывая глаза за ресничный покров, выспренно вопрошал он.
- Нееееее.... *зевок*... ммммм.. - отвечала я
- Я тоже буду ждать, - интимно поглаживая поверхность мой спины, шепталось мне в ушную раковину.

Я, было, подумала, что с его стороны это являлось откровенной под... т.е. иронией, но тон голоса оставлял возможность удумать самое худое.
Единственное, раз и навсегда сформировавшееся желание было никогда не видеть этих гнусных рож, и стать лесбияном. Чтобы только девочки, значит. Но я быстро передумала.
С номером один - я встретилась уже в побритом его состоянии, на следующий же день, пафосно подволакивая незнамо как вывихнутую ногу в тапочке-чешке по растекающимися морями асфальту. Встретилось, покурилось и свалилось. Номер второй был отложен до лучших времен. Ибо видеть никого не хотел, отходил видно... от гадостей.
А затем говаривали, что вечером того же дня "тот, который меня домогался", по пьяни великой и радостной, решил освежить прическу, вследствие чего засунул ее в одну из 8 раковин, какая досада - без сливного отверстия, но зато под током. Как такое может быть, остается только догадываться.
Чудеса в решете... в общем, его увезли оттуда на скорой.
А граждане Л&Д. все так же зависали на прокуренной кухне, испытывая на прочность постулат "хоть топор вешай". Он по-прежнему падал....
Началась третья мировая война.