Прогулки при луне под дождём

произведение в жанре "городской романс"

Часть первая.
Светка.

  Светке было четырнадцать. Кто-то скажет, что это ещё так мало… Но Светке так совсем не казалось. Она давно уже мыслила по-взрослому и считала, что дело совсем не в годах, а в отношении к миру. Если ты будешь дружить с ми-ром, то и он будет тебе отвечать тем же.
  Светка знала, что та маленькая девочка, которую так любили мама и бабушка, навсегда осталась дома. Дома был покой и тишина, которые приятно напоми-нали о детстве, когда можно было забраться к маме на колени и попросить по-читать ей сказку… Дома было одиночество, которого она не могла переносить долго.
  С одиннадцати лет Светку тянуло на улицу. К девчонкам. К мальчикам, кото-рые теперь всё чаще стали с ними гулять вместе. Светка не могла быть преж-ней, просто потому что с тех пор, как ей исполнилось двенадцать, в этом мире столько всего перевернулось, что всего и не осмыслишь. Всё чаще стала она замечать на себе внимательные, а иногда и томные взгляды одноклассников, всё чаще они краснели, как маков цвет, лишь стоило ей с ними заговорить. Но самое приятное было то, что на неё обращали внимание не только сверстники, но и ребята постарше. Пару раз она даже замечала на себе пристальные взгляды взрослых мужчин на улице и в автобусе… Теперь с каждым днём она всё больше и больше чувствовала, что становится взрослой. Всё больше и больше ею двигала самостоятельность в тех делах, которые она раньше не стала бы решать без мамы.
  Шёл апрель. Апрель был самым светкиным месяцем. В апреле становится тепло, появляется запах лета, тает снег, а на деревьях распускаются первые листки, величиной с двухкопеечную монетку…
  Вечера в апреле выдались такие тёплые и солнечные, что вся молодёжь вы-ходила на улицу. То тут, то там появлялись стайки девчонок или парней, про-ходящие по местному бродвею – проспекту Испытателей. Ребята постарше пропадали на скамейках во дворах, часами бренча заунывные песни под гита-ру.
  Светка приходила домой со школы в два, и не успевала пообедать и сделать уроков, как ей обязательно звонил кто-то из подружек и звал гулять. Сначала Светка позволяла себе поломаться, чтобы её попросили подольше, а потом выходила. Для таких прогулок у неё была припасена длинная чёрная юбка, вы-годно скрывавшая её ещё тонкие ноги, и туфли на высокой платформе, чтобы казаться выше. Светка могла часами вертеться перед зеркалом, примеряя на себя разные свои и мамины платья, серьги, бусы. Несколько раз мама отбира-ла у неё помаду…
  Мальчики её интересовали ещё до того, как ей исполнилось двенадцать. Вер-нее, Светка не помнила того момента, когда они её не интересовали. Ей рас-сказывали, как однажды мама взяла её в пятилетнем возрасте к своей сестре, и там ей показали её двоюрдного брата Мишку, который был её старше на три года. Мама до сих пор любит вспоминать при гостях, как Светка сразу начала строить ему глазки, вертеться, улыбаться, хохотать, хотя ещё плохо выговари-вала некоторые буквы. Теперь же сердечные дела ей просто не давали покоя! Она могла часами раздумывать о том, кто ей и что сказал и кто ей больше нра-вится.
  Светка училась средне. Если в младших классах она была почти отличницей, то теперь её всё время одолевали надоедливые учительницы, которые всё время от неё чего-то тербовали и добивались.  То её не было на контрольной, то стихотворение не выучила…
  Зато в классе не было ей равной по выдумкам и проказам. В младших классах она всё время подговаривала подружек против учителей – то они клея нальют на стул, то кнопки подложат на скамейку. Теперь, когда все девчонки стали на себе замечать пристальное внимание противоположного пола, класс разделил-ся на много маленьких групп по степени успеха у мальчиков. Светка конечно же выбрала себе ту, в которой были самые популярные девчонки. Да, в чём в чём, а в популярности ей отказать было сложно.
  Светка любила веселиться. Почти каждую неделю, по пятницам, в школе были дискотеки. Светка ещё ни разу не пропустила этот праздник. На дискотеке она танцевала больше всех, так, что когда начинался медленный танец, она сади-лась на скамейку раскрасневшаяся и запыхавшаяся. Но и тут ей не давали си-деть. Обязательно её кто-нибудь приглашал. Особенно ей нравилось, когда её приглашал кто-нибудь из страших классов. Она испытывала какое-то неземное удовольствие, прижимаясь к могучей развитой груди старшеклассника, которая была уже, как у взрослого мужчины. Тем не менее продолжительных знакомств она старалась не заводить.

  Однако, не так давно у неё всё-таки был мальчик. Она познакомилась с ним на дискотеке. Его звали Борис Грузов. Он учился в десятом классе, но выглядел уже совсем по-взрослому. У него были накачаные мышцы и шея, короткая стрижка и серьга в правом ухе. Каждый вечер после школы он выходил на школьный двор играть в футбол с такими же, как он "большими" ребятами. Ино-гда пацаны из восьмых или девятых классов давали ему деньги или сигареты, когда надо было кого-то избить. Он никогда не отказывался от такой «халтуры».
  Когда он заходил в светкин класс, её тщедушные одноклассники почтительно расступались. Не одна девчонка из её класса смотрела на него с немой нежно-стью. Именно за это он и понравился Светке. Ей нравилось, что её парень вы-зывает зависть у её подруг, что они перешёптываются, когда она выходит с ним из класса.
  Боря был немногословен. Интеллектом он тоже изуродован не был. Первым делом он научил Светку целоваться. От поцелуев у неё захватило дух. Они с лихвой компенсировали весь недостаток слов. Первые два месяца у них всё было просто замечательно. Они гуляли вместе по своему бесконечному району – району однообразных высоких домов, пыльных дорог, заброшенных строек с нагромождениями бетонных плит и труб. На огромных пустырях, поросших ка-мышом, из-под земли шёл пар.   
  Они выросли в этом районе, поэтому они совсем не считали, что чем-то обде-лены. Счастье ведь не в этом. Светка вся дрожала от радости, когда она про-ходила с Грузовым мимо своих однокласников и ребят из двора. Когда она поя-вилась с ним во дворе впервые, все буквально обалдели. Она и сама знала, что оторвала хороший куш, поэтому при встрече с Борей сама охотно брала его за руку. Боря тоже был доволен тем, что может похвастаться перед друзьями тем, что «оторвал малолетку». Проходя с ней мимо своих друзей, сидящих во дворе с гитарой, он небрежно пожимал им руки, делая вид, что Светка - цели-ком его заслуга. Он не знал, что он первым ей понравился.
  Сначала всё было хорошо, но со временем Светка начала замечать, что Боря заводит её всё меньше и меньше. Действительно, сколько можно ходить по улицам за руку и лизаться в подъездах, когда ты не можешь ни рассказать ему ничего, ни спросить? Светка любила поговорить. Можно сказать, что это было её самым любимым занятием. Однако, на всю её прямую речь глубокомыслен-ный Боря либо мычал нечто нечленораздельное, либо отвечал невпопад.
- Ну что ты всё молчишь? Расскажи и ты теперь мне что-нибудь… - просила она его.
- А чё говорить-то? – пожимал плечами Борис. Он был всем доволен. Ему не надо было прилагать никаких усилий. Светка сама ему звонила каждый ве-чер. Поговорив с ней, он заряжался энергией на целый день и мог о ней больше не вспоминать. Он даже стал лучше учиться.
- Ну скажи хоть что-нибудь! - просила она его.
- Не стрекочи! - ласково отмахивался Борис, - я уже успел от тебя устать…
- Да ты вообще какой-то непробиваемый! - сказала ему однажды Светка.
- Да, - спкойно сказал он и высморкался в кулак.

  Боря очень удивился, когда Светка перестала ему звонить. Он ждал три дня, а потом позвонил сам. Ему ответил какой-то чужой голос. Вместо обычной восторженности он почувствовал холод. Боря вызвал её на разговор. Как-то в школе, во время перемены он спутился на её этаж. Учительница вышла из класса на перемену, и все сидели за партами или мерно ходили по классу. Ко-гда Борис вошёл, по классу пробежал холодок. На секунду все затихли и по-смотрели на него. Потом всё снова защебетали, однако с опаской поглядывая на старшеклассника. Он был похож на тигра, идущего через стадо антлоп, ко-торые замерли от ужаса, но стараются этого не показать. Слишком многие мог-ли похвастаться тем, что либо сами побывали под железными кулаками Бори-са, либо же видели то, что он проделывал с другими.
  Светка как ни в чём ни бывало сидела за партой у окна и пудрилась. Она не-давно купила себе пудру, и ещё не наигралась с ней. Девчонки с восхищением смотрели, как она преспокойно пудрится, даже не поднимая на него глаз.
- Светка, выйдем поговорим? - спросил он.
- А я не тебе парень, чтобы с тобой выходить и говорить! - огрызнулась она, не глядя в его сторону.
- Да ладно, брось ты, - мотнул тяжёлой головой Грузов, - Чё случилось-то?
- Ничего.
- А тогда чё не звонишь?
- Не хочу.
  Бориса захлестнуло. Он поднял голову и враждебно оглядел класс. В его гла-зах сверкнула враждебность. Но на них никто не смотрел. Все дружно отверну-лись в сторону. Обведя притихший класс недружелюным взглядом, он повер-нулся и ушёл, хлопнув дверью так, что от хлопка со стены упал плакат.
  Борис мучался с месяц. Это ему было не свойственно, но он никак не мог за-быть её. Теперь он уже не выходил из дома по вечерам. Он мог часам лежать на диване, уставившись в одну точку. Это поведение насторожило его маму, и она стала как бы ненарочно проверять его вены. (Она решила, что он стал нар-команом). Тогда он стал уходить к друзьям во двор. В их грубой среде, среди табачного дыма, глубоких глотков пива, мата, "охотничьих историй" и песен, он стал выздоравливать.

  Борис не знал, что уже месяц Светка встречается с другим. Они держали это в глубоком секрете и в школе не встречались. Это был парень из параллельного класса. Так уж повелось в школе, что классы "А" были физико-математические, а "б" - экономические. Светка училась в А.
  Его звали Владик. Это редкое имя было первым, на что обратила внимание Светка. Вторым было то, что среди одинаковых, не всегда чистых джинсовых курток и рэперских балахонов, Владик выгодно выделялся своим бежевым пиджаком и чёрными слаксами, которые у него всегда были отглажены до стре-лочек.
  На дискотеке Влад пользовался у девушек популярностью. Они даже чаще сами его приглашали, чем он их. Он был красив. У него были большие карие глаза, правильные черты лица. Небольшая стройная фигурка. Светлые вью-щиеся волосы лежали на прямой пробор. На девчонок он всегда смотрел не-много свысока.
  Светку Влад пригласил первым. От него пахнуло дорогим мужским одеколо-ном «Мэннэн».
- Потанцуем? - улыбнулся он белоснежной улыбкой.
- Да, - нежно улыбнулась ему в ответ Светка, поднимая глаза. Во время тан-ца они познакомились, и после дискотеки он проводил её домой. Он хотел просто сказать ей "пока", но она обняла его и поцеловала в щёку.
- Вот. Это, чтобы ты меня запомнил, - ласково сказала она.
- Теперь точно запомню, - усмехнулся Владик и пошёл обратно по темнею-щей улице. Он жил у самого метро, а в школу эту ходил, потому что она бы-ла с "уклоном", в отличие от школы в его краях.

  Владик не звонил ей три дня, хотя сам взял её телефон, и она позвонила ему сама. Он долго не мог вспомнить кто она, но когда вспомнил, сразу же пригла-сил встретиться.
  На встречу он пришёл в своём чистейшем бежевом пиджачке, одетом на чёр-ную фирменную футболку; ботинки блестели лаковым кремом.
- Ну пошли, - сказала Светка, беря его за руку.
- А куда? - спросил он.
- Не знаю, до Ольховой дойдём… - предложила она. В её понимании житель-ницы спального района, это было высшим пилотажем - пойти в такую даль. За целых два квартала от дома!
- Нет, - нахмурился Владик, - это слишклм банально. Поехали на Невский!
  И не успела Светка отказаться, как они уже садились её в трамвай, который подошёл так кстати.
- Я не спросилась у мамы, - вспомнила она.
- Какая разница? – снова улыбнулся Владик, - время детское. Что ты на Оль-ховой будешь гулять, что на Невском – какая разница?
  Светка давно уже не ездила в метро, может быть месяц, может быть больше. Это было немного непривычно - ехать куда-то на метро не с мамой. В метро Владик сам оживлённо и непринуждённо стал ей что-то рассказывать. Светка была приятно удивлена. Боря бы стоял, угрюмо уставившись в чёрное стекло, да и то врят ли. Потому что вытащить его куда-то было бы ещё сложнее, чем Светку.

  Когда они приехали на Невский, Светка искренне удивилась, что там так кра-сиво. Она была на Невском год назад. Тогда шёл дождь, всё кругом было зали-то потоками воды, нисходящими с неба. Все шли под зонтами, под ногами были лужи - короче никакой романтики. Теперь же, в этот тёплый вечер, когда за-жглись разноцветными огнями все многочисленные витрины и фонари, Светка смотрела на всё это чудо, как завороженная. Она озиралась по сторонам, дико разглядывала своё отражение в зеркальных витринах.
- А ты часто здесь бываешь? – спросила она у Владика.
- Да, очень. – с достоинством сказал он, - я люблю гулять по Невскому один. Тогда можно побыть наедине со своими мыслями, подумать о том, как кра-сив наш город. Я ведь только пока в школе учусь живу в Приморском рай-оне. Как только пойду в институт, мы поменяемся в старый фонд.
- Здорово… - только и смогла произнести Светка. Теперь она чувствовала себя немного не в своей тарелке. Она понимала, что общаться с Владиком она может только на бытовом уровне. Круг же его интересов горздо шире, чем у неё.

  Они свернули с Невского и вышли на Дворцовую площадь. «Интересно, что чувствуют гости нашего города, когда попадают сюда?» - подумалось Светке. Какая красотища!
  Очарованные вечерней красотой своего города, они долго стояли на Дворцо-вом мосту, глядя на волнорез. Над мостом Лейтенанта Шимдта занимались су-масшедшие краски, которые ошеломляли свою непохожестью на обычный го-лубой небосвод. Зажёгся подсветкой Эрмитаж.
- Знаешь, год назад я закончил ИЗО-студию при Эрмитаже, - сказал вдруг Владик.
- Да что ты! - поразилась Светка. - А почему ты никогда мне об этом не гово-рил?
- Не знаю... А зачем? - спросил он. И Светка поняла, что это человек совсем иного сорта, чем все их парни, Боря, одноклассники, старшеклассники, и увы, чем она сама. "Нет, - решила Светка, - Я его сама никогда не брошу!".
  Они шли рука об руку, и она открывала для себя заново свой город. Раньше ей казалось, что она знает его очень хорошо. Она знала чем Исаакиевский со-бор отличается от Казанского, почему построили Адмиралтейство и что Петро-павловская крепость стоит на Заячьем острове. Кроме того она неплохо ориен-тировалась в своём районе. Этого было вполне достаточно. Теперь она поняла, что ещё не знает ничего…

   В метро Светка ехала совершенно возбуждённая и счастливая и без умолку говорила обо всём на свете. Она не умолкала ни ни минуту. Владик смотрел на неё и улыбался. Ему было смешно глядеть на эту девочку, которая прожила четырнадцать лет в городе-музее и не знала о том, что есть в нём такая красо-та. Ему нравилось выступать в роли её учителя, творца; заново создавать её образ… Владик был художником.

  После этой вечерней поездки, за которую, кстати сказать, Светке здорово вле-тело, она влюбилась во Владика по уши. Каждый вечер она часами ждала, ко-гда он позвонит. Когда он звонил, она была на вершине счастья, но это было очень редко. Чаще звонила она. Она могла говорить с ним часами, могла часа-ми слушать. Владик тоже был не прочь поговорить. Как собеседник он тоже был очень интересен. Но бывали вечера, когда его не было дома. Тогда к телефону подходила его мама и Светка вешала трубку, не сказав ни слова.

  Когда у Владика не было дел, когда его вечера не были заняты приготолвени-ем уроков и изучением французского языка, он брал Светку с собой гулять. Светка до смерти любила такие прогулки и готова была не расставаться с ним до утра. Он сам устанавливал границы, привозя её домой ровно к девяти.
  Однажды она пригласила его к себе домой.
- Пошли ко мне? - предложила она в один из дней, когда они в очередной раз встретились.
  У себя дома, она усадила его на диван в большой комнате, а сама сбегала на кухню и принесла вино из холодильника. Оно осталось с праздника, и теперь его никто не пил. Лучшего случая допить "Кагор" она представить не могла. Она разлила вино в два бокала, а сама села с ним рядом. Так, в полной тишине, они просидели около получаса.
- С тобой так хорошо, - сказала ему Светка наконец.
- С тобой тоже, - с готовностью сказал Владик, - а тебе не попадёт от мамы за вино?
- Глупенький, - прошептала Светка, нежно целуя его. Владик взял её подбо-родок и посмотрел её в глаза. Потом тоже поцеловал её. Потом ещё и ещё...
  Когда Светка опомнилась, было уже слишком поздно что-то менять. "Давно пора", - подумала она, когда это случилось.
  Вскоре Владик ушёл. Светка приняла душ. Потом пришла с работы мама. Она так ничего не заподозрила.

  Весь вечер и всю ночь Светка размышляла о случившемся. Она понимала, что всё идёт своим чередом. Просто… Она представляла себе это… не так.

  Как-то раз он провожал её домой. Было часов пять. Был май. Было достаточно тепло. Светка была в лёгком весеннем платье, раскрашенном в самые замы-словатые цвета. Она любила это платье, но надевала его только в гости, чтобы его на дольше хватило. Прогулка с Владиком была исключительным случаем. Она могла позволить себе с ним такое платье.
  Он держал её за руку и что-то ей говорил, как вдруг оказалось, что парень, ко-торый всё это время шёл навстречу, это Борис. Поравнявшись с ними, он взглянул в глаза Светке, и она прочла там такое, что вскрикнула. В следующий момент времени Грузов с размаху ударил Владика в лицо. Тот схватился за щёку. Следующий же удар свалил его с ног.
- Сопляк… - с ненавистью прошептал Грузов, - Ещё раз с ней увижу - живым не уйдёшь! Дерьмо…
  Владик ошалело смотрел на него снизу вверх, лёжа на земле. Он держался за щёку. В его глазах читался ужас. Светка, которая к этому моменту времени уже опомнилась, оттащила Бориса от Владика. Они кричали друг другу в лицо:
- Я больше ничего тебе не должна, и я буду встречаться с кем хочу! – крича-ла Светка на повышенных тонах.
- Ещё раз увижу тебя с ним - убью! – орал Грузов.
- Посмотрим! – кричала она.
- Посмотрим… - сказал Борис неожиданно спокойным голосом и ушёл, под-мигнув Владику. Последний всё ещё лежал в пыли. Как только Борис скрыл-ся за поворотом, Светка сразу же подбежала к Владику.
- Владик, Владик, тебе больно? - запричитала она.
- Отойди от меня... - простонал он, - я не хочу тебя больше видеть!
- Ну, пожалуйста прости меня… Я обещаю, он больше ничего тебе не сдела-ет. Прости меня… - быстро-быстро заговорила Светка, с трудом подбирая слова.
- Посмотри, что он со мной сделал! -  простонал Владик, поднимаясь, - куда мне теперь с таким лицом!
  Под глазом у него назревал синяк, половина щеки стала сплошной ссадиной. Он не убирал от неё руки. Кое-как поднявшись, он зашагал к дому, слегка при-храмывая.
  С тех пор Владик пропал. На все звонки подходила его мама. В школе он не подходил к ней. Светка ломала руки. Она не могла высидеть урока, ёрзая на стуле и получая одно за другим замечания. Как только звенел звонок, она сразу же бежала на перемену, но его нигде не было. Он отсиживался в классах, а она не находила себе места. Она думала о нём каждый день, а он старался её за-быть. В конце концов она решила пренебречь всеми приличиями. Узнав у одно-го знакомого из класса его адрес, она села на трамвай и поехала к Владику.
 
  Владик жил на углу Комендантского и Богатырского. Светка сразу же нашла его дом. Какое-то время она раздумывала, стоя на улице, потом вошла в па-радную и вызвала лифт. Это не имело смысла, потому что жил Владик на вто-ром этаже, просто это давало небольшую возможность ещё немного подумать.
  Она позвонила. Дверь открыла мать - женщина лет тридцати девяти с доволь-но молодым лицом и с бигудями в волосах. Она была в халате.
- Ну? - вопросительно посмотрела она на Светку.
- А Владик дома?
- Дома, проходите... Владик, к тебе тут пришли! - крикнула она в темноту квартиры.
  Владик вышел из своей команты в тапочках и в тренировочном костюме.
- А, это ты... - казалось, он нисколько не удивился. - Проходи. Обувь можешь не снимать.
 Они прошли в его комнату. Комната была небольшой, но зато светлой и про-сторной. В ней стояли складной диван, секретер, шкаф и журнальный столик, заваленный учебниками.
- Ну? - точно так же как мать вопросительно посмотрел он на неё, - и что ты хочешь мне сказать?
- Почему ты не звонишь? - спросила Светка.
- Некогда было - экзамены сейчас…
- А я ждала…
- Ну извини, что доставил тебе неудобства. Ты мне доставила мне их ещё больше, - кисло усмехнулся Влад, потирая ещё не зажившую щёку.
- Я же здесь не виновата!
- Ну да. Только ты должна была сначала договориться со своим другом, а уже потом знакомиться со мной.
- Но я же тебя люблю! - крикнула Светка.
- Тише ты! - сделал он страшные глаза, - мама услышит!
- А это кто? - спросила Светка, указывая на фотографию, стоящую на столе. - Неужели это Лена? - ужаснулась Светка. Лена была её лучшей подругой. Но почему её фотка стоит у него на столе?
- Ты что и с ней тоже? Какая же ты…
- У меня не было повода с тобой расстаться, теперь он есть, - сказал Владик и проводив ей к дверям добавил. - я познакомился с вами одновременно. Что же мне, разорваться?

   Светка бежала вниз по лестнице, не видя ничего вокруг. Во дворе она присе-ла на скамейку в тени молодой берёзы и зарыдала.
 
  С тех пор у неё было одно или несколько непродолжительных знакомств. На даче у неё был Вася, который очень хорошо учился и знал математику и физику лучше учителя, а в свободное время писал программы на компьютере. Он во-дил Светку за руку недели две, так и не решившись на что-то большее. Она с ним порвала, да он и не настаивал... Осенью были ребята из других классов и школ, а один даже на год младше. Но это было всё несерьёзно…

Часть вторая.
Игорь.

  Игорь был самым обыновенным парнем, каких полно и в школах и во дворах в любом городе. Похоже, что он и сам об этом догадывался, потому что никогда не ставил себе задач, которые заранее не мог бы выполнить. В школе он учил-ся как придётся, так же, как все. В младших классах он выпиливал лобзиком, рисовал, занимался дзюдо, но ни одно из этих занятий у него не пошло. Игорь относился к этому спокойно. Они привык плыть по течению.
  Каждое утро он приходил в школу, шёл в класс, садился за свою последнюю парту и с нетерпением ждал окончания занятий. Он писал, что диктовали, даже поднимал руку, но учёба его совершенно не занимала. Он знал, что если бы у него была какая-то цель, то он обязательно подтянулся, тем более, что многие учителя нераз говорили ему, что стоит ему захотеть, и он будет отличником.
  Беда была в том, что Игорь не хотел. Ему была противна сама мысль о том, чтобы учиться ради оценки. Учёба ради знаний ему тоже была непонятна, по-тому что он искренне не понимал где можно применить задачу по физике про ниточку с грузиком, которая крутится под потолком; как может помочь в жизни точное знание сколько содержится полезных ископаемых на Южно-Русской равнине, и зачем заучивать какой глагол соответствует какому времени в анг-лийском языке, если когда ты говоришь, то всё равно не думаешь об этом. Он учился просто потому, что все учатся или потому что надо. Если его что-то ин-тересовало, то он обязательно спрашивал об этом учительницу. Но такое слу-чалось редко. Были предметы, на которых ему нравилось: литературу и исто-рию он любил, потому что на них много рассказывали, а от самого учащегося требовалось только слушать. По таким предметам он даже ничего не записы-вал - он их просто запоминал, тогда как на физике он обдумывал не задачи, ко-торые решала на доске учительница, а её манеру говорить, поведение и голос. Это гораздо больше занимало его. Он наблюдал за её интонацией, и в его го-лове рождались мысли о том, кто такие люди, зачем они. В своём мягком и уютном мире Игорь мог только наблюдать за окружающими. На контакт он не шёл.
 
  С самого рождения Игорь рос без матери. Мать оставила его, когда ему было всего два месяца, отдав на воспитание сестре. Сама она таинственно исчезла где-то между Архангельском и Владивостоком, связав свою судьбу с военным моряком. Тётка взяла маленького Игоря в свой дом. Своих детей у неё не было, и она воспитывала его как могла. Она не была его матерью, поэтому не могла подарить ему материнское тепло и нежность. Однако он всегда был одет, обут и накормлен, а это уже немало.
  Когда Игорь стал понимать что к чему, он стал задавать вопросы о матери. Сначала тётка перепугалась, но врачи из детской поликлиники объяснили ей, что это нормально, и она стала понемногу рассказывать ему о ней. Мама виде-лась Игорю самой красивой и умной. Он никогда не видел её лица, потому что у тётки не сохранилось ни одной её фотографии, но он точно знал, как она вы-глядит. Вероятно, этот образ сложился в его мышлении из сотен увиденных в метро, трамваях, на улице и по телевизору женщин. Он видел свою мать с се-рыми выразительными, но немного грустными глазами, тонкими чертами лица, задумчивым взглядом.
- Как выглядела моя мама, тётя Галя? - спрашивал он.
- Точно как ты, - отвечала тётя, - Одно лицо.
  Большего от неё добиться не представлялось возможным.

  Когда Игорь был ещё мал, ему было хорошо в своём мирке. Он мог бы часами не выходить из него, если бы не люди, побужавшие его к тем или иным дейст-виям. Он мог часами лежать на диване в пустой комнате, слушая, как за окном шумит весенний дождь. Но тётка разрушала его идилию и посылала его в бу-лочную под этим же дождём. Игорю ничего не оставалось, как одеваться и бе-жать вприпрыжку, под тяжелыми холодными каплями, которые жёстко били в лицо, стекая с кончика носа, и леденя воротник…
  Игорь погружался в свой мир и когда читал. Это было его самым любимым за-нятием. Это были книги всегда не по программе, потому что от школьной лите-ратуры с её сочинениями, контрольными, зубрёжкой стихов и внеклассным чте-нием, его просто воротило. Он искренне не понимал почему не дать ученикам читать то, что они хотят. Игорь тогда обязательно полюбил бы литературу.
  В младших классах он любил читать про приключения. Принято считать, что мальчишки в детстве обязательно должны любить читать про приключения, но никто из одноклассников Игоря не читал вообще ничего, кроме того, что зада-вали. Да и то как придётся. Поделиться прочитанным Игорю было не с кем. В восемь лет он уже полностью прочёл собрания сочинений Жюля Верна, Джека Лондона; зачитывался Александром Грином и Майном Ридом. В десять лет он прочитал "Пуритане" Вальтера Скотта и увлёкся романами.
  Он начал планомерно с французских книг про "Неутомимую Анжелику", как сам он её прозвал. В тёткином книжном шкафу было безумно много книг про эту девушку. Когда-то тётя Галя получила полное собрание сочинений Анн и Серж Галлон за макулатуру, которую исправно сдавала в годы застоя. Как только книги попадали ей в руки, она пролистывала их и аккуратно расставляла по полкам, больше к ним не притрагиваясь. Желания читать сейчас у неё не было. Она утешала себя мыслями о том, что когда выйдет на пенсию, и ей бу-дет нечем заняться, она будет читать все эти книги. Зато у Игоря желание бы-ло. После Анжелики он изучил Жорж Санд, Мопассана, "Декамерон".
  Правда жизни открылась ему рано, и он с интересом изучал своих однокласс-ниц. Как эти крикливые и грубые девчонки не походили на женственных героинь романа! Нет, женственные девочки в классе были, но они не были красивы, и думать про них Игорю не хотелось. Он очень любил красоту. Сидя на биологии среди цветов и кустов, он искренне недоумевал - почему красота всегда такая жестокая. Все девчонки, которые считались более или менее красивыми, были уже "заняты" старшеклассниками и часами курили с ними за школой. От одного вида девчонки с красивыми большими глазами и стройной фигурой, которая пьёт пиво с большими пацанами прямо "из горла" и ругается матом, Игорю де-лалось так тоскливо, что он на какое-то время переставал верить в справедли-вость мира.
  Впрочем, ребята из его класса тоже время не теряли. Они знакомились на пе-ременах с "малолетками". Те визжали от шуток "больших ребят", и это заводи-ло "больших ребят". Игорь сознательно избегал таких девах. От них его тоже воротило.
  К десятому классу он понял, что чего-то ему в этой жизни не достаёт. Всё это время ему казалось, что он ничем не отличается от всех ребят его возраста. В десятом же классе у него как будто открылись глаза. Он понял, что свидания, любовь, девушки, поцелуи - всё это проносятся мимо него. У всех были его друзей были пары. Они ездили со своими девчонками по вечерам в парк или на каток. Многие оставались на ночь у своих подруг, и только Игорь проводил ве-чера в одинночестве. Он лежал в темноте и часами думал о том, что он делает не так. Когда тётя Галя заходила к нему, то всегда видела его спящим, но он не спал. Он смотрел в пустые окна, освещенные рыжим уличным светом фонарей. За окнами мела пурга, потоки снежинок оставляли движущиеся тени на мёрз-лом стекле. Никогда ещё Игорь не чувствовал так остро своё одиночество. Те-перь же оно пришло и дало себя почувствовать в полной мере.
  Он понимал, что долго так продолжаться не может. В школе у него подкаты-вался к горлу ком, когда он видел, как его друзья тискают послушных "малоле-ток" в коридоре, и как безропотно те за ними идут; стараются им подражать. Его тошнило от рассказов однокласников об их похождениях. Он не мог этого слу-шать. Чтобы не думать об этом хотя бы в школе, он старался проводить всё время в библиотеке или просто слоняясь по коридорам. Места в школе было предостаточно, но укрыться было негде. Везде его преследовало наступающее прозревание. От этого было не скрыться. Надо было что-то делать.
 
  Впервые за десять лет, проведённых в школе, он пошёл на дискотеку. Для этого надо было прийти в школу к семи вечера. На улице было уже темно, и он шёл в темноте, чувствуя, как щемит его сердце от предвкушения чего-то не-обычного.
  В вестибюле школы было светло и шумно. Во всех направлениях сновали ра-зодетые дечонки - в топиках, чёрных брючках в облипку и с серьгами. Даже са-мые маленькие. На скамейках сидели парни в белых рубашках и футболках. Вестибюль буквально грохотал от музыки, ревевшей из столовой. При входе в столовую его обыскал школьный охранник. Игорь немного опешил от этой про-цедуры, а потом шагнул в зал…
  На него накатилась огромная волна нечеловечески громкой музыки, ударив-шей из темноты. Во всех направлениях рыскали яркие разноцветные прожекто-ры и мощные осветители. Когда они попадали в глаза, то потом долго ничего не было видно. Всё свободное пространство было занято танцующими. Они стоя-ли так плотно, что невольно возникал вопрос - как они не задевают друг-друга. На сцене с аппаратурой сидел кто-то из одиннадцатого класса. Увидев всё это, Игорь искренне пожалел о том, что он всё это время не ходил на дискотеку. Пробираясь через спины и груди, он добрался до своих одноклассников. Уви-дев его, те неожиданно бросились его обнимать. Игорь снова оторопел. Такого радужного приёма он не ожидал. Впрочем, ребята скоро забыли про него и сно-ва принялись дрыгаться. Он стал им подражать, пытался что-то им говорить, но в этом грохоте ничего не было слышно. В течении пятнадцати минут, Игорь очень запыхался. У него тёк по лицу пот, лицо горело. Но начался медленный танец. Все парни сразу же сели на скамейки, некоторые побежали хватать дев-чонок…
   Нет, как это можно? Самому подойти и познакомиться? Игорь дрожал всем телом, сидя со своими друзьями, которые шумно переговаривались и стреляли глазами по залу. С одной стороны ему не терпелось подойти к какой-нибудь девчонке - вон их сколько - на любой вкус. Только что надо сказать и что она про него подумает? Как пойдойти? Его никто этому не учил, а книги казались ему теперь такими старомодными...
  Он протанцевал всю дискотеку, так никого и не пригласив. Потом объявили последний "белый" танец. К этому временм многие уже уходили. Игорь сел в темном углу за сценой и отвернулся. Ему уже ничего не хотелось - он ждал ко-гда кончится дискотека. Неожиданно кто-то его потрепал по плечу. Он поднял голову. Это была незнакомая девчонка, довольно невысокого роста; слега пол-ная и раскрашенная, как дымковская игрушка.
- Пошли потанцуем? -  махнула она ему головой.
- Пошли, - несмело сказал Игорь.
  Она обняла его, прижавшись к нему всем телом. Игорь почувствовал полноту её груди и её тепло.
- Как тебя зовут? - крикнула она ему в ухо, потому что даже медленная музы-ка была очень громкой.
- Игорь, - крикнул он.
- Почему я тебя здесь раньше не видела?
- Не знаю, - крикнул Игорь. Ему было стыдно призняться, что он ни разу не был на дискотеке. - А как тебя зовут?
- Юля. А ты в каком классе?
- В  10-м "В". А ты?
- В 9-м "А". Хочешь, пошли гулять после дискотеки?
  "Вот оно" - подумал Игорь и сказал:
- Пошли.
  Она легко взяла его за руку влажной ладонью и вывела из зала в вестибюль. Там они оделись и вышли на улицу. На улице было очень приятно. Там был кристально свежий воздух после этой духотищи. С непривычки в тишине закла-дывало уши.
  Юля сразу же взяла Игоря под руку, и они пошли через школьный двор. Воб-ще-то дом Игоря был в другой стороне, но ему сейчас было всё-равно.
- Ну чего молчишь? - тряхнул его руку Юля. Игорь рассмотрел её под фона-рём. Она оказалась совершенно ни в его вкусе. Игорь очень хотел влюбить-ся; хотел иметь свою девушку, но эта! Юля вызывала у него только оттор-жение. "Что ж" - подумал он, - "Настоящий мужчина должен уметь общаться с любой женщиной". Утешая себя таким образом, он шёл и шёл за ней. Она трещала без умолку о своём брате - придурке, о матери, которая на неё орёт… Такими рассказами Игорь был сыт по горло от своих одноклассников, но не перебивал. Ему было уже всё равно.
  Постепенно они пришли к её парадной. Она остановилась и пригнула его го-лову к своей. Игорь почувствовал её язык в своём рту. Его передёрнуло. Юля отпрянула:
- Ты что, целоваться не умеешь? - удивилась она.
- Умею, - хмуро сказал Игорь
- Я вижу! - сказала она обиженным тоном, - Ну-ка иди сюда.
  И она с новой силой пригнула его к себе. Нацеловав его вдоволь, она отды-шалась.
- Слушай, ты сейчас куда? - спросила она его немного изменившимся тоном. Она тяжело дышала.
- Как куда, домой…
- А к тебе можно?
- Что? - удивился Игорь. - как это? В гости, что ли?
- Ну да, переночевать.
- Не, у меня тётка…
- Злая?
- Нет, но…
- Ну и что, пошли! Скажешь, что я с тобой!
  В напористости Юле было сложно отказать, но Игорь пришёл в ужас от одной мысли о том, что можно так поступить. Нет, нет и ещё раз нет!
- Ну ладно, пошли тогда ко мне, - наставительно сказала она.
- Да поздно уже, - попытался отнекнуться Игорь.
- Да не поздно, пошли говорю!
  Она силой затащила его в подъезд и вызвала лифт. Лифт пришёл не сразу. Он понял, что разочаровал её. Но что дальше? Он никогда этого не делал. Но надо же когда-то начинать? Или может не надо? Игоря бил колотун. Ему было нехорошо.
  Подошёл лифт. Они поднялись на последний этаж. В лифте он старался не смотреть на неё. Когда не смотришь на некрасивую девчонку, то разговаривать с ней ещё можно, но как посмотришь, то душа проваливается в пятки.
  Она открыла дверь и подтолкнула его в темноту своей квартиры. В квартире пахло какими-то отбросами. Она зажгла свет, и его взору открылась довольно убогая обстановка узкой передней с ободранными обоями и немытым полом.
- Раздевайся, - властно сказала Юля.
- Совсем?- под впечатлением спросил Игорь.
- Да нет, куртку снимай, дурак! - она невесло засмеялась.
  Раздевшись, она прошла на кухню и поставила чай. Игорь сидел за столом, как столб. Ему было нехорошо. В голове не было ни одной мысли. Бешено сту-чало сердце. Юля налила ему горячий чай в большую эмалированную кружку. Игорь пил несладкий крепкий чай, давясь. Ему было плохо. Вода не лезла в горло.
- Ну ладно, пошли спать. - сказала Юля через некоторое время.
- Да может пойду я? - запротествовал Игорь. Им овладела апатия. Он уже не был способен принимать решения.
  Ничего не ответив, она повела его по коридору, покрытому плохим линоле-умом в крайнюю комнату в коридоре.
- Это моя комната, - сказала она.
- Очень мило, - хмуро сказал Игорь.
  Комната была довольно чистой. На стенках висели постеры из журналов и плакаты с разными андерграундными группами.
- Ну чё, сразу в постель? - спросила Юля, и не дожидаясь ответа сняла блуз-ку. Следом за ней на пол полетел чёрный кружевной лифчик. Игорь стоял и угрюмо смотрел на неё. Скоро она стояла совершенно голая. Нет, её тело не было идеальным. Более того, оно соврешенно не соответствовало пред-ставлениям Игоря о женском теле. Ему стало плохо. Тем временем Юля сняла с него рубашку, брюки и майку. Он знал, что это должно было рано или поздно случиться, но чтобы так!
  Она повалила его на спину, на колючее байковое одеяло, а сама легла сверху. Он снова почувствовал её язык у себя во рту. Его стало тошнить. Она провози-лась с ним полчаса, потом махнула рукой.
- Да ты что, импотент, что ли? - крикнула она, садясь на кровати.
- Не знаю, - испугано сказал Игорь не своим голосом.
- А надо знать, давно пора!
  Он стал одеваться.
- Ну ладно, ладно, извини, я могу и подождать, - уже совсем другим тоном сказала Юля.
- Пока, - сказал Игорь. В коридоре он надел свои ботинку, куртку и вышел из квартиры.
  На улице всё текло. Был плюс. Было уже двенадцать, когда он вернулся до-мой.
- Что-то ты поздновато! - хмуро заметила тётка, выглядывая из ванны.
- Дискотека только что кончилась… - тихо сказал Игорь.
- Да ладно, не оправдывайся, - спокойно сказала она, уходя в спальню.
  Игоря мутило. Ему хотелось как можно скорее забыть её отвратительное тело, её язык, запах её тела, смешавшийся в памяти с запахом резины. В ванной его вырвало. Приняв душ, он усталый и измотанный, лёг спать. На душе было мерзко.
  После этого случая Игорь недели две на девушек и смотреть не мог. Он жил, погружённый исключительно в свои мысли, стараясь ни с кем не общаться. Его терзали мысли о собственной никчёмности и бесполезности его жизни. Ему ка-залось, что он ничтожество, которое не заслуживает, чтобы его любили...
   
  У Игоря был только один настоящий друг. Он жил в Приморском районе на уг-лу Яхтенной и Приморского проспекта. Звали его Лёня. Это был заядлый ком-пьютерщик. Когда-то, лет пять назад отец, который часто ездил в загранкоман-дировки, привёз ему из Франции компьютер. С тех пор Лёня заметно изменил-ся. Он перестал гулять, играть в футбол с друзьями во дворе. Компьютер по-глотил его всего без остатка. Сначала он просто играл, всё время покупая но-вые диски; позже, когда компьютерные программы стали проникать на рынок, он решил заняться более серьёзными вещами. Теперь он мог часами сидеть в Интернете, или писать программы на Паскале, рисовать картины неописуемой красоты в "Фотошопе" или создавать вэб-сайты.
  Но если для друзей во дворе Лёня был потерян, то для Игоря он остался са-мым лучшим другом, потому что при всей увлечённости своим электронным другом, Лёня был неплохим парнем, очень неглупым. Подходя ко всему со сво-им математическим складом ума, он всегда мог дать математически точный со-вет. Кроме того он был прекрасным слушателем. По-настоящему выговориться Игорь мог только с ним, потому что другого такого человека он не нашёл. Вот и теперь, чтобы развеяться он поехал к Лёне. К Лёне можно было приехать без предупреждения. Игорь точно знал, что тот всегда дома. Если не в школе...
  Жил Лёня в той его части Приморского проспекта, где уже начинаются пусты-ри и из окон видно Финский залив. Метро поблизости не было. От дома Игоря к Лёне надо было довольно долго ехать на трамвае или сначала долго на метро, а потом долго на автобусе. Игорь всегда предпочитал первое, потому что в метро ехать скучно, а в трамвае можно смотреть в окно. На улице всё время что-нибудь меняется: где-то очень низко, под окнами спешат машины - всё это очень отрезвляет и помогает развеяться от назойливых мыслей.
  Войдя в трамвай, Игорь сел у окна и уже хотел опять задуматься о том, что жизнь - это вечные мучения, и что он неудачник, и что у него никогда уже ниче-го не получится, но тут…  рядом  с ним села приятная девчонка. Это была блондинка с большими серыми глазами. Случайно их взгляды встретились. Игорю вновь захотелось жить. Он чувствовал боковым зрением на своём плече её взгляд; он знал, что и она сейчас думает о нём, но… Он не мог преодолеть свой внутренний барьер - заговорить, познакомиться… Она вышла у метро, и он больше её никогда не видел, а в сердце осталась какая-то отрешённость. Он мог навсегда покончить со своими переживаниями, а сам только усугубил их. Игорю снова захотелось умереть, но теперь это не носило характер прежней обречённости. Он впервые подумал о смерти с иронией - мол кругом столько красивых девушек, а он умрёт.
 
  Лёня встретил его как всегда одетый неизвестно во что; заспанный, нечёса-ный и небритый. Его волосы топорщились во все стороны, глаза были красные, как у варёного рака. Взор блуждал.
- А это ты? - сказал он и рассмеялся диким смешком, как будто на стол высы-пали сушёный горох.
- Это я, - сказал Игорь, с опаской поглядывая на своего товарища. Или он на-писал новую программу или… он уже давно опасался за психическое здоро-вье товарища, который с каждым разом всё меньше походил на того Лёню, с которым он привык общаться.
- Я написал новую программу! – тут же сказал Лёня, выпучив глаза. Ну, раз так, то можно не сомневаться... Лёня в полном порядке.
  Игорь вошёл в комнату товарища, где находился компьютер с вечно снятой крышкой; повсюду стояли стопками книги по программированию и «железу» с красивыми обложками. Компьютер был включён. На экране летали причудли-вые геометрические фигуры.
- Что привело тебя ко мне? - спросил Лёня, сразу же уткнувшись в какую-то книгу.
- Поговорить хотелось…
- Говори, я слушаю…
- Наедине.
- Так мы и так… А, ты об этом? Пожалуйста! - он выключил компьютер. - Ну, рассказывай.
   Игорь сел в кресло напротив друга и всё ему рассказал. Лёня задумался.
- Знаешь, в первый раз у меня тоже ничего не получилось. Не расстраивайся. Это бывает. Просто не ты выбирал девку, а она тебя. Она тебе не понрави-лась. А какой же смысл спать с противной бабой, если кругом маячит столь-ко прелестных созданий?
- Да, - уныло кивнул Игорь, - Только все эти прелестные создания на меня и внимания-то не обращают…
- Человек! - вскричал Лёня, делая страшные глаза, - Это мужчины любят глазами, а женщины - ушами. Ты хочешь, чтобы они влюблялись в тебя с первого взгляда, тогда как сам не обладаешь ни ателтической фигурой, ни голливудской улыбкой. Нет, дружище, тут нужно другое. С понравившейся девушкой нужно поговорить. А когда  говоришь, то сразу понимаешь во-первых, устраивает ли она тебя, а во-вторых, устраиваешь ли ты её.
- Я не умею с ними разговаривать, - мрачно сказал Игорь, - Я не речист.
- Ты не речист? - расхохотался Лёня, - Тебя ведь слушать можно часами! Ты же всё время говоришь!
- Это я с тобой часами разговариваю...
- А какая разница?
- Нет, я не могу решиться заговорить первым.
- Ну, тогда жди, что она с тобой первой заговорит. Но потом не удивляйся, что тебе опять достаётся такая же мочалка, как та, которую ты неудачно пы-тался совратить.
- Кто кого пытался... Тебе легко говорить. У тебя-то вон их сколько! - Игорь обвёл взглядом стену над компьютером, полностью увешанную фотогра-фиями лёниных знакомых девушек. Что они в нём находили Игорь не мог представить, как не пытался.
- Ну, я...  Я другое дело. Я с ними знакомлюсь в Интернете, через чат. Потом я довольно часто хожу на встречи чатцев, там всегда много прикольных девчонок. Ты же не можешь себе позволить иметь компьютер?
- Нет, - вздохнул Игорь. Он рассчитывал, что после общения с Лёней ему станет легче, а на душе стало ещё хуже. Он уже хотел уйти, но было не-удобно уходить на середине беседы, и он уже искал повод, как бы её закон-чить.
- Ксатати, у меня в субботу день рождениья, так что…
- Хорошо, заскочу, - сказал Игорь.
- Нет, ты не понял. Там будет очень много народу. Будет человек двадцать одних девчонок.
- Где же ты их столько возьмёшь?
- Из чата, из класса, с дискотеки, да откуда угодно! У меня   много баб знако-мых, и уже несколько месяцев мечта их всех объединить. Я никогда ещё не видел их всех вместе...
- Счастливый ты человек, - вздохнул Игорь.
- И ты будешь счастливый! С кем-нибудь да познакомишься. А нет, будем думать. Найдём, найдём, не переживай! - и Лёня похлопал Игоря по плечу.
- Да я и не переживаю. Пойду я …
  Он встал, прошёл в перднюю. Лёня открыл дверь на лестницу, откуда в квар-тиру ворвалась волна свежего воздуха.
- Я жду тебя, - крикнул, стоя в дверях Лёня, - Я специально парней меньше приглашу, чтобы не скучно было. Хорошо?
- Давай…

  Весь вечер Игорь лежал, свернувшись калачиком на своей тахте, наглухо за-крывшись в комнате. Тётка пела соловьём где-то за стенкой. Вероятно она го-ворила по телефону с каким-нибудь мужчиной.
  День рождения у Лёни… С одной стороны это прекрасная возможность позна-комиться с девушкой в неформальной обстановке. С другой… А если что-то не получится, как не получалось миллионы раз? Тогда всё это впустую. Тогда он ещё больше расстроится и будет переживать. Зачем это надо? Может быть бог с ним?
  Но пойти всё-таки стоит. Такой шанс выпадает не часто. Богатое воображение мгновенно нарисовало ему самую прекрасную девушку, какую он только мог себе представить. Кажется он видел её по телевизору на соревнованиях по фи-гурному катанию... В таких мыслях, где горестные восклицания перемежались со светлыми мечтами о прекрасном будущем, он уснул.
  Игорю приснился странный сон. Сельская местность. Одинокая избушка на околице, окружённая плетнём. Темно. Светит луна. Луна почти полная, и зеле-новатый свет от неё заливает всё кругом. Идёт дождь, но как всегда во сне не чувствуешь его капель, а лишь слышишь, как он стучит по крыше и чувствуешь ветер на коже от его неощутимых капель. В этом сне Игорь чего-то ждал. Вне-запно дверь в избушке медленно приоткрылась, и оттуда выбежала девчонка. Её лицо было хорошо видно в свете луны, но не полностью, а частями - от-дельно глаза, отдельно волосы... Она взяла его за руку, и они побежали вниз по пригорку к реке. Когда они бежали, всё проносилось перед глазами у Игоря, как в замедленной съёмке. Её лицо, смеющееся и щурящееся от миллионов мел-ких капель. Он в ответ ей тоже улыбался. В его сердце в этот момент повисло ощущение радости и счастья, когда на душе хорошо-хорошо и не надо больше ничего, только бы продлить это ощущение подольше…
  Проснувшись, Игорь вздрогнул. Он никак не мог поверить в то, что это был сон. В этом сне всё было гораздо более реально, чем в сонной реальности. Го-рестно вздохнув, Игорь снова обвёл тоскливым взглядом низкий потолок и сте-ны с зелёными обоями. Его опять наполняло чувство разочарованности и опус-тошённости…

Часть третья.
День рождения.

  Светка сидела в классе и читала "по диагонали" тетрадь по химии. Вот-вот должна начаться контрольная, ну а она одна, конечно же, ничего не знала. Пе-ред глазами проносились совершенно непонятные строчки, исписанные непри-ятными сочетаниями букв и цифр, и она сама удивлялась тому, что сама это написала. А главное, чего не понимала Светка- зачем ей это надо? Бред какой-то… Соли, кислоты, металлы…
  На химии, русском и литературе Светка всегда сидела с Сергеем. Это был парнишка, который просто ходил в школу, просто учился. Иногда очень смешно шутил, иногда сидел молча. Он не производил впечатление ни зубрилки, ни за-учившегося отличника, однако ни с какими предметами, ни у него никогда про-блем не было. Он не делал "хвостов", не "косил" уроки, не стоял часами с пар-нями за школой. Он просто приходил и уходил. Казалось, он был немного даже отстранён от всеобщей оживлённости. Казалось, повальные увлечения рэпом и рэйвом, компьютерами и Интернетом не имели над ним силы. Он просто жил своей жизнью. Находились всегда его противники и среди ребят и среди девчо-нок, но он всегда выходил из любой ситуации умелой шуткой или словом ска-занным во время. Придраться тут было не к чему. Взять за живое его никому не удавалось.
  Светка сидела с ним с первого класса. Или он сидел один. Не на всех уроках можно позволить себе сесть где хочешь. Учителя, любившие строгость сажали её всегда почему-то с Сергеем. С ним у Светки всегда были дружески отноше-ния, не более. Она была для него "своим парнем". Она могла попросить спи-сать, и он давал. Он мог попросить кому-то что-то передать или узнать теле-фон, она делала это, хотя никакому другому парню не оказала бы этой услуги. Иногда на переменах они просто разговаривали ни о чём.
  Сейчас Сергея не было, и Светке было даже скучно. Но тут на его место села Ленка - в прошлом лучшая подруга. После сцены с Владиком Светка не хотела её знать, да и сама Ленка не подходила к ней, будто чувствуя что-то не то. То, что она подошла сама, немного удивило Светку.
- Привет, - сказала Ленка.
- Привет, - сказала Светка, не поднимая головы от тетради.
- Слушай, меня тут парень один пригласил на вечеринку. Одной вроде бы не-удобно. Пошли вместе, а?
  Ленке была нужна Светка. Идти с ней было очень выгодно. Она отличалась тем, что мастерски приманивала к себе парней. Пойдя с другой подругой, Лена бы сильно рисковала тем, что вечер пройдёт бездарно. Вдвоём же со Светкой они составляли такой контраст, перед которым никто не смог бы устоять!
- А как же Владик? - спокойно спросила Светка.
- Какой Владик? - сделала непонимающее лицо Ленка. - ты что его знаешь?
- Да, лучше, чем ты думаешь, - всё это Светка говорила, не отрываясь от тетради, будто делая вид, что ей нет никакого дела до блудной подруги.
- Это же всего лишь дружеская попйка. Пошли, там будут мальчики!
- Не хочу, - упрямо повторила Светка, нарочито глядя только в конспект.
- Ну, смотри, я найду с кем пойти, - обиделась Ленка и отошла в свою часть класса, где сидели, в основном, парни. Кстати, Ленка тоже входила в коали-цию девчонок, которые нравились парням больше всего.
  Светка просидела так ещё минут пять. Химия больше не шла в голову. Маль-чики. Сейчас у неё никого не было. А Ленка? Ну а что Ленка? Она же не вино-вата, что Владик выбрал её. Ну а потом… Она может только прийти с ней. А уйти… Уйти она может совсем не с ней… Светка встала и подошла к Ленке.
- Ладно, пойдём, - сказала она. Ленка просияла.
 
***
  Игорь принял освежающий душ и причесался, после чего долго обрабатывал себя одеколоном. Идти особенно было не в чем. Ни пиджаков, ни белых руба-шек у него не было, и он пошёл в своей самой обычной одежде: кроссовках, джинсах, куртке. На улице было как никогда солнечно. Снег искрился на солн-це, сверкая сотнями маленьких осколков света. Трамвай подошёл почти сразу. Поднявшись на переднюю площадку, Игорь сел у окна.
  Всю дорогу он очень волновался. Он знал, что привычная ему квартира Лёни, где он обычно один, будет иметь теперь совершенно иной вид. Там будут люди, которых он не знает. Волнение и ощущение неловкости пришли на сердце, и отвязаться от них он не мог ни когда подходил к дому, ни когда поднимался по лестнице. Сидя у себя дома, он почему-то думал, что попойку «чатлан» будет слышно и с улицы. Он ошибся. За дверью была почти тишина.
  Игорю стало не по себе. Ему стало казаться, что он ошибся днём или пришёл не во время, наконец, перепутал адрес. Внезапно дверь отворилась, и из двери выскочил какой-то чудной парень – необычно кудрявый, с бородкой и в кожаной косухе.
- Чего ты тут стоишь? – весело крикнул он, - заходи, все уже в сборе. А я сей-час пиво принесу.
  Игорь зашёл. Народу была тьма. На него никто даже не обратил внимания. Внезапно, откуда-то из людской гущи появился Лёня. Он был в белой футболке, чёрной кожаной жилетке и штанах.
- О, Игорёк! Ты как раз вовремя. – снимай ботинки!
  Только сейчас Игорь заметил, что все ходят босиком. Лёнина комната была до отказа забита народом. Тем не менее в ней в кои веки был почти что порядок. Во всю работал компьютер. Чатлане хвастались новыми программами. По сто-лу ходили компакты и дискеты.
  Народ был везде: на диване, на кровати. В кресле сидело сразу трое. Многие садились прямо на ковёр. Игорь никого в лицо не знал, и воспринимал всех, как одно большое стадо. Он уже начал чувствовать себя потеряным, как вдруг с улицы прибежал странный бородач, убежавший за пивом. Он привёл с собой пару девушек и принёс ящик зелёных бутылок «Балтики».
- Гуляем! – крикнул он.
  А из кухни какие-то другие девушки уже катили столик на колёсах с вином, фруктами и огромной вазой салата «оливье». Все заоплодировали и стали рас-саживаться. Места хватило не всем, но, как говорится, в тесноте, да не в обиде. Лёня включил у себя в компьютере какой-то ненавязчивый музон. Кажется это был "Дизайлес". Игоря места не хватило совсем, и его посадили третьим в кресло между двух девушек – блондинки и брюнетки. Они сразу же начали за ним ухаживать. От этого он оробел, покраснел и насупился.
  Чатлане завели какой-то свой разговор. Слушая их, можно было подумать всё, что угодно. Говорили в основном парни. Девушки молчали. Выглядели они тоже странно. У юношей были преимущественно длинные волосы, а у девушек - на-оборот, короткие. Одеты они были большей частью по моде восьмидесятых го-дов. У многих на руках были перчатки с обрезанными пальцами. Это символи-зировало то, что они всё время бьют по клавишам. У Игоря создалось впечат-ление, что он попал на сборище инопланетян, настолько ненормативна была их лексика, настолько удивительны слова… Разговор шёл в основном о сети. Впрочем, блондинка с брюнеткой не давали ему скучать. Блондинку звали Све-та, а брюнетку Лена.
  Как только у Игоря кончалась закуска, они подкладывали ему чего-нибудь, как только он выпивал свой бокал, они подливали ему ещё вина. В голове у Игоря закружилось. От неперестающей музыки он никак не мог сосредоточиться. В конце-концов он бросил эту затею. Он старался ничего не говорить, чтобы не выставить себя в неловоком свете, но слова так и лезли откуда-то изнутри, вы-зывая почему-то у девушек взрывы хохота и аплодисменты, который тотчас же заглушались общим гулом голосов.
  В комнате была дикая жара. Воздуха почти не было. Так всегда бывает, когда в одну маленькую комнату набивается целая толпа.
  Кто-то догадался открыть дверь на балкон. Волна свежего воздуха окатила чатлан. Опять разадался восторженный рёв. От сквозняка сильно колыхались тюлевые занавески. Одна всё время укутывала лицо Игоря, заставляя его ёр-зать. Девушки поминутно снимали непослушную занавеску с его лица, но она снова обвивала его под всеобщие взрывы хохота. Так продолжалось до тех пор, пока брюнетка не заправила её за батаерю. После этого обе соседки куда-то исчезли.
  Когда с едой было более-менее покончено, на балкон сразу же потянулись ве-реницы курильщиков. В комнате стало посвободней. Часть народа раствори-лась в коридоре между кухней и туалетом. Большая часть вышла на лестницу. С балкона тоже доносились голоса по меньшей мере десяти человек. И как они все там поместились?
  За столом ещё оставались люди. Их лица плыли перед глазами у Игоря в дружном хороводе, то распадаясь на отдельные части, то срастаясь в одну ли-нию. «Центростремительное ускорение!» – почему-то вспомнилось Игорю фи-зическое понятие, хотя физику он никогда не любил. Почему-то эта фраза никак не выходила из головы. Он поймал себя за тем, что повторяет её вслух снова и снова. Игорь помотал головой, чтобы собрать разбежавшиеся мысли. Голова была тяжёлая, Хотелось положить её на что-нибудь, а лучше кому-нибудь на плечо. Однако, подходящей кандидатуры для этого не было, и Игорь просто прижался щекой к мягкому пуфику.
  Тут подоспела брюнетка с какой-то девчонкой. Кажется, брюнетку звали Оля? Или Таня? А это кто? Кошмар какой! Они протянули ему печенье, на котором было что-то намазано.
- Хочешь печенье с вареньем? – спросили они Игоря.
- Нет, - мотнул он головой.
- Ну съешь, очень вкусно, - сказала брюнетка со сладкой улыбкой. Кажется её звали Лена?
  Игорь взял печенье и мгновенно проглотил его.
- Очень вкусное варенье, - сдержано сказал он.
- Ты что! – засмеялись они, - Это же горчица!
  Игорю стало обидно, но ни сказать, ни тем более сделать что-либо он был не в состоянии. Он встал и, отодвигая людей, который всё время вставали у него на пути, сделал несколько нетвёрдых шагов в сторону коридора. Там он нащу-пал дверную ручку какой-то комнаты. Приоткрыв дверь в неё, он чуть не упал, но удержался за дверной косяк. В этой комнате на диване были свалены все куртки. Эта комната была гораздо меньше и уютней, чем та, где были чатлане. Окна до половины закрывали красные занавески; за окном темнело. Игорь прошёл ещё несколько шагов и повалился на диван, прижавшись лицом к ко-лючему настенному ковру с затейливым узором в багровых тонах. Так было значительно лучше. Во рту пересохло, безумно хотелось пить. Но не было сил даже приподняться. Скачущие мысли звали его куда-то в пропасть, вслед за собой.
  Он вдруг снова увидел синюю ночь, избушку, травянистый пригорок и эту де-вушку, лица которой так и не удавалось рассмотреть. Они бежали рука - об - руку вниз. Шёл страшный ливень, и они сильно промокли. Игорь чувствовал на себе капли, но они не были похожи на обычные капли дождя. Они не холодили. Они просто были… Он чувствовал, как намокает его рубашка, как мокнет её платье. С пригорка сбегали целые ручейки, устремляясь в быструю и полно-водную реку, в которой отражались яркие лунные кратеры...
 
  Игорь открыл глаза. В комнате было совсем темно. Тусклый серебристый свет уличных фонарей плохо освещал комнату сквозь шторы. Он попробовал при-подняться на локте и тоточас же снова уронил голову. Как болит голова! Во рту как будто наждак. Хоть бы глоток воды…
  Вокруг были навалены шубы, пальто и куртки. Игорь пополз по ним к краю дивна, цепляясь за что-то. Внезапно одна куртка шевельнулась. Игорь вздрог-нул.
- Кто здесь? – спросил он, заплетающимся голосом.
- А ты кто? – спросил сонный девичий голос.
- Я - Игорь...
- Мы знакомы?
- Не знаю...
  Из под шубы показалась девчонка со светлыми волосами. В темноте её лица нельзя было разобрать, только в её глазах блестели два огонька – отражения уличных фонарей.
  Они сели, свесив с дивана ноги. После большого колличества спиртного ниче-го не шло в голову. Говорить не хотелось. Они просидели молча минут десять. Первой нарушила тишину она.
- А ты как сюда попал? – спросила она первое, что пришло в голову.
- Не знаю. Как почувствовал, что засыпаю, зашёл в комнату и отрубился.
- Да нет, я про вечеринку! – её язык немножко заплетался, но голос был до-вольно звонкий и мелодичный.
- А... Я это… друг Лёни, ну хозяина квартиры.
- А, ясно. То есть ты не из чата?
- Нет, я из… у меня даже и компьютера нет. Конечно это…
- У меня тоже нет компьютера. Я пришла сюда с подругой. Она заядлая ин-тернетчица. Родаки ей всё покупают…
- А тебе сколько лет? – спросил Игорь.
- Почти пятнадцать, а тебе?
- Почти семнадцать.
- То есть четырнадцать и шестнадцать! – подытожила она.
- Точно.
- А где ты учишься?
- В школе.
- В этом районе?
- Нет.
- А в каком?
- В Выборгском.
- А в каком ты классе?
- В десятом. А ты?
- В… девятом. – сразу было видно, что она прибавила себе год, но Игорь не привык на этом акцентировать внимание. Для него это не имело ни какого значения.
- Ну что, может пойдём к народу? - спросила она после ещё более долгой паузы.
- Пошли, - согласился он. Игорь не прочь был поговорить ещё, но ему не тер-пелось узнать который час, чтобы приехать домой до того, как тётка начнёт волноваться.
  В прихожей они оба сощурились от яркого света. Когда же их глаза снова нау-чились различать окружающие предметы, они были очень удивлены друг-другу. Она была той самой блондинкой, которая сидела рядом весь вечер и подлива-ла ему вина. Видно и ей оно не пошло на пользу.
- Так это ты? – засмеялась она.
- Я, - просто сказал Игорь.
  Они вошли в комнату. На столике уже не было бутылок. Зато было несколько открытых коробок с вафельными тортиками. Все снова были за столом. Почти у каждого был налит чай.
  Верхний свет был погашен, и всё вокруг освещал свет жёлто-коричневого торшера. Какой-то парень в белой рубашке очень мелодично играл на гитаре, перебирая по струнам медиатором.

  Игорю показалось, что они с новой знакомой сейчас расстанутся. Ему вдруг очень захотелось ещё с нею поговорить. Но она и не думала уходить. Осмотрев всё происходящее профессиональным взглядом, она предложила пойти «по-дышать» на балкон.
  Они с трудом открыли балконную дверь, которая была закрыта на много ма-леньких задвижек. В разогрячённые лица повеяло прохладой. В перспективе из взглядам предстала замечательная картина: чёрный Финский залив с яркими огоньками, ночной Приморский проспект, освещённый рыжеватым светом фо-нарей, ночные машины с включёнными фарами, проносящиеся мимо. Город жил ночью.
- Может быть мы познакомимся? – нарушила она тишину первой. – Меня зо-вут Света, а тебя?
- Игорь… - сказал он. В компании красивых девушек он всегда чувствовал себя немного сковано. Это пришло из детства. Теперь ему казалось, что это было с ним всегда.
- А красиво здесь, всё-таки… - нашёлся он.
- Да, - подтвердила она. Ей очень хотелось с ним поговорить, но она упорно не могла нащупать общую тему для разговора. Парень был не её круга, это очевидно. Но поговорить-то можно с любым человеком.
- А ты как сюда… - снова спросила она.
- Попал? Лёня – мой давний друг. Он меня пригласил.
- А кто это? – в голове была полная каша. Хотелось уже не только есть, но и пить.
- Как, ты не знаешь? – рассмеялся он, - это же хозяин квартиры.
- А, этот…
- А ты здесь с кем?
- С подругой. Ты её видел?
  Она покачнулась и ухватилась за перилла правой рукой. Игорь сделал жест рукой в её сторону, чтобы перехватить, но девушка показала ему жестом, что мол, всё нормально.
- А где сейчас твоя подруга? - спросил Игорь. Надо было что-то говорить.
- А кто её знает? Может быть и ушла…
- Может быть тоже пойдём?
- Пошли, чего здесь делать…
  Прихватив с кухни огромную недопитую бутыль кокосового коктейля, они оде-лись и вышли из квартиры. Игорю было немного досадно, что он не попрощал-ся с Лёней, но где его сейчас найдёшь?
  Когда они вошли в лифт, он снова взглянул на свою новую знакомую. Она бы-ла на голову ниже его, у неё были светлые волосы, светло-серые глаза и какое-то… сияющее лицо. Она вся будто искрилась энергией, и от этого находиться  с нею рядом было приятно. На ней была дутая серебристая куртка с зелёным шарфиком, элегантно охватывающим шею; чёрные джинсы.
- Ну, что ты на меня так смотришь? – весело спросила она, заглядывая ему в глаза. Игорь поспешил отвести взор.
- Нравлюсь?
- Нравишься, - неожиданно сказал он, глядя ей прямо в глаза. Она вздрогну-ла. Такого быстрого признания она не ожидала.
- У тебя глаза красивые. Я таких симпатичных девушек ещё не встречал, - продолжал Игорь. Он почувствовал, как сходит с него напряжение. Чтобы ещё больше расслабиться, он сделал внушительный глоток из бутылки кок-тейля. Уф-ф.
  Она перехватила у него бутыль и тоже сделала довольно приличный глоток.
  Во дворе они встретили большую группу чатцев, которые с дикими криками запускали в небо петарды, разрывающиеся в чёрном небосводе сотнями ра-дужных огней. Среди них Игорь заметил и Лёню.
- Лёнич! – окликнул он его. Лёня повернул к ним лицо, и, увидев Игоря с де-вушкой, заулюлюкал, показывая большим пальцем «супер». Помахав ему, они пошли на остановку трамвая.
- Это и есть твой друг? – спросила она.
- Да.
- Мне такие не нравятся. Скучно с ним, должно быть… - спокойно констати-ровала она.
- Ты что? – возмутился Игорь. – это мой лучший друг. С ним мне не бывает скучно!
- Как друг он может быть и ничего. Но как… парень… его гулять не выта-щишь… будет круглые сутки сидеть за компьютером…
- А у меня нет компьютера, - снова сказал Игорь.
- А на фиг он нужен, - сказала Светка.
 
  Они довольно долго ждали ночного трамавая, который всё не приходил. За это время успели затвердеть пальцы на руках; глаза слезились от ветра. Но вот где-то вдалеке сверкнули две маленькие яркие точки. До них трамвай шёл ещё минут пятнадцать. За это время они вышли на ту фазу отношений, когда кажет-ся, что знаешь человека уже не первый год.
  В светлом салоне они были одни, если не считать спящего кондуктора. Они сели друг против друга… На пустых зимних остановках, двери с шумом распа-хивались, чтобы сейчас же захлопнуться. За окнами стояла ночь. Всё было как-то ирреально - этот пустой трамвай, который проезжал мимо остановок, на ко-торых никого не было, и снегопад за окном с сотнями сверкающих снежинок.
- А у тебя есть девушка? – спросила она вдруг.
- Нет, - сказал Игорь.
- Почему?
- Я им не нравлюсь… - развёл руками он. Тогда он действительно так считал.
- Ты? – изумилась Светка, - значит просто не встретил подходящую. Не знаю – чему тут не нравиться! Вот я не знаю куда от парней деться, всё время новые, новые… А ему не найти девушку!
- Я их понимаю, - тихо сказал Игорь.
- Кого? – не поняла она.
- Парней, которые не дают тебе покоя…
  Светка прыснула.
- Да ладно! – она отвела взгляд и немного смутилась, - кстати, ты что завтра делаешь?
- Я? Да ничего… - он ещё не верил. Он смотрел в её больше серые глаза. В них отражались тусклые вагонные лампочки, уличные фонари, проносящие-ся за окнами светлыми вспышками; витрины ночных магазинов...
- Ой… Мы проехали мою остановку… А я даже не заметила… - грусто кон-статировала она, - придётся ехать до «Чёрной речки».
- А можно тебя проводить? – спросил Игорь. Этой фразой обычно начинались знакомства в книгах о любви, которые он успел прочитать, а также в некото-рых старых фильмах. Ещё он нераз слышал от тёти, что многие мальчики были непрочь её проводить. Теперь, когда подошёл подходящий момент, он решился это предложить и сам.
- Конечно можно, - с готовностью сказала Светка, - вон ночь какая! Что я ду-ра, чтобы отказываться?
  Игорь уже тогда понимал, что это девушка совершенно не для него. Если шаг-нуть от темы быта хоть на шаг вправо или влево, то разговаривать им будет абсолютно не о чем. Но его всё сильнее и сильнее тянуло к ней.
  На «Чёрной речке» они сошли. На эскалаторе он разглядел её получше. Кро-ме ослепительно серых глаз она обладала золотистыми локонами и тонкими чертами лица. Она была чертовски красива! Во всяком случае её внешность вполне укладывалась в его понятия о красоте.
  Она тоже смотрела на него. Большие чёрные глаза. Правда немного печаль-ные. Он привлекательный – нос, рот, лоб – всё при нём. Но самооценка! На ну-ле. Да и одет он как-то… Впрочем, это всё можно подкорректировать, и тогда это будет парень… Да таких парней ещё поискать надо!
  На перроне было светло и не многолюдно. С мороза лица горели. Они рас-стегнули молнии на куртках и вошли в вагон. Там было два-три человека.
- Ты часто так поздно возвращаешься домой? – спросил Игорь.
- Нет, а ты?
- И я нет.
- Смотри, как прикольно! Обычно здесь не сесть, а сейчас сиди- не хочу. Хоть на всех креслах. Я помню, когда была маленькой…
  Игорь слушал её быстрое щебетание и молил небеса о том, чтобы этот праздник не кончался. Он видел своё и её отражения в тёмном стекле, за кото-рым мелькали серые стены тоннеля. Они с ней поразительно смотрелись в этих чёрных зеркалах. Он - брюнет с карими глазами. Она – светлая блондинка. Получался довольно симпатичный контраст. В школе у них таких девчонок не было. Если они когда-либо и были блондинками, то уже давно перекрасились в «свёклу» или нечто зелёное. Естественный цвет волос носили единицы, кото-рых никакая краска не сделала бы красивее…
  Потом они медленно поднимались вверх по эскалатору, потом долго ждали трамвая на «Пионерской». В трамвае она записала его телефон. Ни ручки, ни бумаги у неё не было, и она начертала его на своей тонкой ручонке губной по-мадой, игриво мазнув Игоря по щеке. Он не обиделся, а рассмеялся.
  Когда они сошли на её перекрёстке, она вдруг запретила провожать её до до-ма.
- Почему? – удивился Игорь.
- Здесь я и сама дойду. Я тут всех хулиганов знаю - все из моей школы. Никто не тронет. Вот в метро – другое дело…
  Медленно подползал обратный трамвай. Светка внезапно обняла Игоря и чмокнула в щёку.
- Ну, всё, пока, - успела она шепнуть ему. Он лишь только докоснулся губами до её нежной щеки.
- Завтра после трёх жди звонка, - крикнула она ему и помахала рукой.
  Садясь, в трамвай, он перебежал на заднюю площадку и долго махал ей ру-кой, глядя на маленькую удаляющуюся фигурку в серебристой курточке...

  Домой Игорь вернулся лишь спустя час. Тётя уже спала, поэтому он избежал ненужных расспросов и разговоров. Он долго не мог уснуть, лёжа в тишине пус-той квартиры и глядя на большое окно, освещённое серыми уличными фона-рями.
  Она… она… она… - восторженно стучало сердце. Стоило на секунду забыть о ней, как она снова всплывала в его сердце, как что-то чертовски приятное, как предвкушение праздника, как нечто сокровенное, что он берёг все эти годы. Любовь…
  Весь следующий день в школе Игорь был сам не свой. Школьный день длился долго. Уроки, звонки, болтовня на переменах, осбуждение компьютерных ново-стей и новостей из мира шоу-бизнесса. Игорь не мог дождаться когда же всё это кончится.
  В классе у него не было друга, с которым он мог бы поделиться вчерашней встречей. Он всегда сидел один за последней партой. Здесь его никто не ви-дел; не сверлили спину глаза недоброжелателей, сидящих сзади. А таких у не-го хватало. Люди всегда стремятся подавить то, что не могут понять. Игоря не любили за то, что он единоличник, всегда поступает так, как он хочет, а не так, как того хочет большинство. Он никогда не участвовал с ними в их разговорах, но при этом учился чуть ли не лучше всех.  Тем не менее его не били, потому что помнили ещё по тем дракам, которые были на заре времён, в начальной школе, что он всегда выходил из драки победителем. Дело было не его силе, а в том, что он несмотря ни на что в любой драке Игорь вставал и снова бросал-ся на противника. Это настораживало. Не очень приятно драться с кем-то, ко-гда знаешь, что он может дать сдачи. Его пробовали дразнить, но это тоже не увенчалось успехом. Он либо просто не реагировал, отчего казалось, что гово-ришь со стенкой, а это уже неинтересно; или на десять слов отвечал одним. И так, что ставил обидчика в тупик. Пока тот придумывал, что ответить, Игорь уже уходил от разговора и снова замыкался в себе. Из года в год, из класса в класс, он оставался для них тайной за семью печатями, над которой как они не би-лись, разрешить её было выше их сил.
 
  Сидя вместе со всеми на корточках в ожидании урока, или за партой в классе, под томную речь учителя, Игорь ни на секунду не забывал о Светке. Она не-зримо присутствовала с ним за партой; её лик был начертан на доске. Она бы-ла в окне - во дворе школы и на скамейке в вестибюле.
  Последний урок шёл мучительно долго. Это была литература. Учительница долго рассказывала что-то хорошее про Гончарова. Это было похоже на пытку. Игорь не любил литературу. То есть он не любил урок литературы. Все те рас-сказы, которые им преподавали, он прочёл ещё чуть ли не до школы. Для соб-ственного удовольствия. Теперь же, узнавая эти строки в устах учительницы, он искренне удивлялся как можно о таких интересных произведениях так скучно рассказывать. Тем не менее, учительница его очень уважала, потому что, читая его сочинения, она с удивлением отмечала, что иногда и за всю десятилетнюю практику работы в школе она не встречала такого оригинального взгляда на предмет. Много раз она читала его сочинения вслух, при всём честном народе, вызывая тем самым, к нему ещё большую ненависть коллектива, и повергая автора в смущение.
  Когда прозвенел звонок, Игорь вскочил с места и бросился к дверям.
- Стойте, - крикнула учительница, видя, что за ним уже встают другие, -  я ещё не задиктовала домашнее задание…
  Но его и след простыл. Сбежав по лестнице вниз, он быстро оделся в вести-бюле, переодел сменную обувь и выскочил на улицу.
  Во дворе был мороз. Светило яркое зимнее солнце, ослепительно отражаясь от синего снега. Сухой снег приятно хрустел под подошвами ботинок. Игорь спешил домой, накинув на плечо рюкзак с учебниками и тетрадями.
 
  Дома было тихо. Тётя была на работе. Он был предоставлен сам себе. Сняв верхнюю одежду, он прошёл в комнату и включил телевизор. Профилактика! На всех программах его встречали разноцветные квадратики настроечной таблицы с разной частотой гула. Тогда он включил магнитофон. Заиграла знакомая ме-лодия любимых «Бед бойс блю». Под звуки музыки он пошёл на кухню разогре-вать обед.
  Телефонный звонок застал его врасплох. Со всех ног он бросился в комнату и схватил трубку.
- Алё! – крикнул он.
- Чего кричишь? – это звонила тётя с работы. Она всегда звонила, чтобы удо-стовериться, что он жив-здоров, накормлен и доволен. Убедившись, что у него всё в порядке, она дала ему несколько ЦУ и отпустила с миром.
  Игорь вернулся в кухню, снял с плиты кастрюлю с борщом и нарезал хлеб. От кипевшей кастрюли запотело окно. Игорь нарисовал на нём смешную рожицу и написал: «тётя Галя».
  Когда телефон зазвонил вторично, он мыл посуду. Не выключая воду, он вы-шёл с кухни и проследовал в прихожую к телефону. Мокрой рукой он снял ещё тёплую трубку.
- Алё? – разадался в трубке голос. Этот голос… ну конечно же… Света! Сердце бешено запрыгало в груди, угрожая выскочить наружу. От волнения он долго не мог подобрать подходящих слов.
- Привет, - весело сказала она, - не хочешь прогуляться? Погода такая!
- Привет, хочу, - сказал он.
- Где встретимся?

Часть четвёртая.
Первое счастье
 
  Зимний город ничуть не хуже, чем летний. Просто он зимний, и с этим надо смириться. Летом мысли о зиме кажутся ужасными, но когда она приходит, то о ней как-то не думаешь. Думаешь лишь о повседневных событиях. Погода отхо-дит на второй план.
  Не желая терять такой погожий денёк в душных помещениях, они поехали гу-лять в Удельный парк. Там было очень радостно от ослепительного солнца, играющего на белых стволах частых берёз; от синих теней, ложащихся на снег, и от народа, который спешил взад-вперёд по широкой главной аллее. Молодые мамаши везли своих детишек на санках. Папы несли детей на плечах. Сбоку проносились лыжники в бесформенных тренировочных шатанах и в смешных шапочках. Во все стороны спешили настоящие толпы народа. На красных вет-ках кустов сидели налитые снегири и синицы. Было шумно. Лыжи и сани шур-шали по снегу. Сотни голосов, смех, карканье ворон - всё это слилось в одну ровную музыку зимнего парка.
  Светка взяла его под руку. Сначала он немного нервничал, но потом привык. Ему так не хватало женского внимания к собственной персоне все эти годы!
  Она трещала без умолку. «А у нас в школе…», «А наш класс…», «А училка по ОБЖ…». Казалось, что ещё немного, и язык у неё превратится в большую со-сульку. Вот и рот уже красный, и нос…
  Больше часа они катались с большой горки, рассекая лёд ботинками, и проно-сясь с бешеной скоростью мимо частокола берёз и детей, спешащих забраться на горку. Она весело смеялась, заливалаясь звонким заразительным смехом, и снова и снова забегала на горку. Игорь совсем не любил такие шумные развле-чения, но ради неё был готов терпеть всё, что угодно. Она дала ему жизнь!
  Из парка они вышли на Светлановскую площадь. Светка знала там одну очень хорошую пышечную, в которую они нераз заходили с мамой, и в которой она однажды была с Владиком.
  Там было тепло, играла музыка. Это было как нельзя кстати. Заледенвшие лица оттаивали. Постепенно губам, носу и векам возвращалась прежняя под-вижность. Светка сняла заинедевевшие варежки и достала красные от холода руки.
- А-а, - сказала она, с наслаждением вдыхая тёплый воздух, - тепло-о-о...
  Игорь подошёл к прилавку и выбил два кофе и тарелку пышек. Это довольно сильно ударило по его бюджету, но он и собирался потратить эти деньги. К то-му же Лёня всегда говорил, что деньги, потраченные на девушку – это деньги потраченные на себя. Они пили чёрный обжигающий кофе из маленьких чаше-чек; ели горячие пышки, обсыпанные сахарной пудрой, и беспрерывно разгова-ривали. Светка оказалась на редкость смешливой девчонокой. Игорь знал не-мало шуток и анекдотов, и на все она одинаково долго и заливисто смеялась. Он казался ей ну очень весёлым. Игорь и сам бы никогда не подумал бы о том, что его шутки кто-то когда-нибудь оценит всерьёз.
  Ей с ним было легко-легко, как будто они были знакомы много лет. На самом же деле это было их первое свидание, и от этого всё было ещё романтичнее. Ещё не осел на их головы ореол давнишности отношений, когда к свиданиям относишься как к должному, переставая замечать их красоту. Ещё не пришло к ним чувство долга, которое заставляет приходить на встречи. Они встрети-лись, потому что обоим этого хотелось. Они были вместе, потому что думали, что подходят друг дружке.
  Когда они вышли, то расставаться ужасно не хотелось. Они пошли вдоль трамвайных путей по Большому-Сампсоньевскому проспекту. Слева, как нельзя кстати оказался парк Лесотехнической академии. Они долго гуляли и там среди вековых деревьев, уходящих своими белыми кронами под небеса; пологих при-горков и невысоких зданий академии. Светка любила гулять здесь летом, пото-му что в этом парке хорошо загорать, лёжа на травке. Зимой в этом парке она ни разу не была.
- Ты любишь зиму? – спросила она у Игоря.
- Не очень, но теперь я буду любить её, - сказал он. У него был смешно крас-ный нос и уши. Его глаза были похожи на две маленькие щёлочки, которые он щурил от солнца и слепящего снега.
- Почему теперь? – весело спросила Светка.
- Потому что зимой я познакомился с тобой, - сказал Игорь с чувством.
- Ну и что же? Ниужели у тебя до меня никого не было?
- Нет… - он был невозмутим и очень трогателен. Светке было чертовски при-ятно, что у неё есть такой парень. Но неужели его так до неё никто и не за-метил? Этого просто не может быть. Ведь парню найти девчокнку гораздо проще; вон их сколько…
- Совсем-совсем? – спросила она.
- Нет, не совсем-совсем, - сказал он, - пошли вон по той аллейке?
  Аллея уходила в синюю зимнюю пустоту. Серебристые ели стояли над ней склонив свои ветви низко-низко.
- Та-ак, - обрадовалась она, - расскажи!
- А чего тут рассказывать? Давай сменим тему… - неуверенно попытался он перевести разговор в другое русло.
- Нет, не увиливай! Я хочу знать о тебе всё!
  В настойчивости ей трудно было бы отказать, поэтому Игорь пожал плечами и сказал:
- Пожалуйста… Была у меня одна девчонка в деревне. Дружили, ходили вме-сте купаться…
- И всё?! – спросила Светка, подразумевая какой-то подтекст.
- И всё. А мне тогда двенадцать лет было…
- Ну и что! У нас один парень в школе в двенадцать лет стал отцом.
- У меня не было намерения в двенадцать лет становиться отцом, - передёр-нул плечами Игорь. Его бросало в дрожь от одной мысли, что он уже пять лет назад стал бы чьим-то отцом.
- И это все твои девушки?
- Почему все? Было ещё в деревне двое подружек. Тоже гуляли вместе, держались за руку…
- Та-ак! А почему всё в деревне?
- А там проще найти девчонку. В городе все в домах сидят, а там все на виду. Купались вместе – вот и познакомились…
- И у вас ничего не было?
- Нет, а зачем… Да и мелкие мы были…
- И в городе ты так себе никого и не нашёл?
- Ну… - Игорь задумалася. Рассказывать ей или нет?
- Рассказывай, рассказывай! – она была вся внимание, и не отставала от не-го. Теперь её глаза горели; она смотрела ему прямо в лицо и засыпала рас-спросами. Игорь уже и сам был не рад, что начал этот разговор. А может не он его начал?
- Ну, была одна… На дискотеке познакомились…
- Вот, это уже больше из нашей эры, - обрадовалась Светка.
- Пошёл проводить, зашли к ней…
- Ну, ну?
- А чего ну? Перепихнулись и расстались.
- Как расстались? – огорчилась Светка.
- А так. Она мне не понравилась…
  С каждой секундой Светка открывала Игоря всё с новой и с новой стороны. Сначала он казался ей просто интересным парнем – ещё тогда на дне рожде-ния. Потом, сегодня утром, она считала его застенчивым и закомплексованым мальчиком, который из скромности не может найти себе девушку. Теперь вот, оказывается, что девчонки на него клюют только так, только они ему не нравят-ся. Она никак не могла его раскусить, и это её заводило. Теперь она уже сама не хотела продолжать этот разговор.
  Из парка они вышли к площади Мужества. Здесь было очень много трнаспор-та: автомобили, грузовики, трамваи – всё это перемешалось в уличном гуле беспрерывно движущейся и грохочущей площади.
- Может верёмся в парк? – предложила она.
- Пойдём, я здесь ещё один парк знаю, - сказал он.
  Они дошли до Политеха. Там было нелюдно. Видимо все студенты уже разо-шлись по домам и общежитиям. Из небольшой церквушки струился синий дым в холодные небеса. У метро было много ларьков. Светка очень любила ларьки  с кассетами. Она могла часами стоять у них, читать корешки кассет, слушать музыку. Музыка захватывала её полностью. Она обожала её. Поэтому ни разу она ещё не пропустила дискотек, которые так часто проводили в её школе.
- А что ты слушаешь? – спросил у неё Игорь, когда они остановились у одно-го из таких ларьков. Все его стены были изнутри выложены кассетами и дисками. Из ларька доносились стенания «Алсу»: «Я тебе ключи оставлю от своих дверей…».
- Ну, разное… - задумалась она, - «Руки вверх», «Иванушек», «Мумий-тролля»… Много всего. А ты?
- Я потом тебе скажу, - сказал Игорь.
- Нет, сейчас, - настаивала она, крепко сжимая его руку.
- Я слушаю пластинки, - сказал он.
- Чего? – засмеялась она.
- Пластинки, - сказал он, - я же говорил, что лучше потом.
- А что именно?
- Ну, «Аббу», «Бони-М»… -  у меня осталось много маминых пластинок.
- Надо же. А я даже таких групп и не знаю, - сказала Светка, - а что это за му-зыка?
- А придёшь ко мне – послушаешь.
- А ты пригласишь?
- Приглашу!
- А когда?
- А когда хочешь.
- Хочу завтра! – она почему-то думала, что он откажется. Но он согласился.
- Давай.
- А предки не будут против?
- А чего им быть против, когда у меня их нет?
- Совсем? Как же так?
- У меня есть тётка. Она работает до вечера.
- Везёт тебе! – всплеснула руками Светка, - а у меня всегда бабка дома! Так достала!
  От Политеха она села на троллейбус, который вёз её до дома. Встав у окна на задней площадке, она помахала ему рукой. Было ещё не темно. Солнце только наичнало окрашивать небо в розовый цвет, а облака становились сиреневые.
  Игорь спустился в метро и сел в вагон, присловнившись к холодному метал-лическому поручню.
  Сегодняшний день ещё не успел улечься в его голове. Светка ещё стояла у него перед глазами. Она ещё была с ним.

  На следующий день Игорь не пошёл на ОБЖ, которое было последним уро-ком. Его обычно вела злая тётка, которой было невдомёк о том, что творится на уроке. Класс вёл себя, как хотел, не слушал её. По периметру летали самолё-тики, бумажки, шариковые ручки и карандаши. Можно было ходить по классу, драться, говорить в полный голос. Злая училка не обращала на это внимание. Она всё время ставила двойки. Новых знаний она почти не давала. Урок, про-ведённый в её обществе приравнивался к пяти обычным. Игорю совсем не улыбалось сидеть у неё, зная, что дома его ждёт счастье. Его не покидали мысли о том, понравится ли у него Светке; не будет ли его жилище выглядеть слишком убого, ведь у него нет ни дорогой мебели, ни японской бытовой техни-ки, да и ремонт в квартире тёти не делался уже лет десять… Ощущение пред-стоящего свидания назревало в сердце, как большой тёплый ком. Как только Игорь вновь вспоминал о ней, сердце билось с удвоенной частотой.
  Прийдя домой, он огляделся – книги лежат не на месте, тетради разбросаны, кассеты, письменные принадлежности, какие-то бумажки, шпаргалки – всё это валялось на его столе в ошеломляющем беспорядке. Наводить порядок сейчас не было времени. Откинув крышку секретера, Игорь свалили всё туда и с силой его закрыл.

  Светка нашла его дом не сразу. Она немного поплутала у метро, подробно расспрашивая прохожих. Почти никто не смог дать ей вразумительных объяс-нений. Тогда она перешла проспект Энгельса. На той стороне проспекта на-шёлся один человек, который смог дать ей нужное направление. Она немного волновалась. Всё-таки она давно не была в гостях у парня, если не считать те вечеринки, которые они устраивали летом. Но там было много народу. Здесь их будет только двое.
  Солнце немного слепило глаза. Снег казался жёлтым от солнца и света. Она шла мимо одинаковых домов-кораблей, всё дальше углубляясь в жилые масси-вы. Одинаковые дворы с двухэтажными школами, спортполощадки с проволоч-ными сетками, детские площадки – всё это ей было хорошо знакомо ещё по её району. Она не терялась в новостройках. Гораздо сложнее ей пришлось бы, ес-ли бы он жил в старом доме где-нибудь в центре. Там она не была почти ни ра-зу.
  Разыскав его дом, она вошла в подъезд и поднялась по залитой солнцем ле-стничной клетке наверх. Сердце стучало, как сумасшедшее, но она старалась не давать волю сердцу. У уважающей себя девушки сердце не должно преоб-ладать над разумом.
  Она позвонила. Игорь подскочил к двери с веником в руке. Ловко зашвырнув его в ванную, он пригладил влажной ладонью волосы на пробор и отпер дверь.
- Привет, - сказала Светка, улыбаясь. – Можно войти?
  Сначала они пили чай, сидя на кухне. Когда встречаешься на улице ощущение одно, а когда приглашаешь свою девушку домой, оно совсем другое. Игорь сильно нервничал, ведь это был первый раз, когда у него дома была девушка.
  Светка вела себя довольно непринуждённо. Ей и раньше приходилось наве-щать ребят, даже знакомиться с их родителями. Правда, она никогда ещё так не волновалась. Теперь же, сидя у него на кухне с запотевшими от пара окна-ми, она беспрерывно рассказывала ему о последних новостях – что сегодня было в школе, кто кому чего сказал, кто на неё посмотрел.
  Игорь сидел напротив и ему было немного смешно. Чтобы скрыть улыбку, он время от времени делал по большому глотку из чашки с чаем. Светка расска-зывала обо всех этих мелочах с таким серьёзным лицом, что ему всё больше и больше становилось весело. Неужели она действительно придаёт этим вещам такое большое значение?
- Почему ты смотришь на меня с таким ироническим лицом? – спросила вдруг Светка, обрываясь на полуслове.
- Почему с ироническим? - улыбнулся Игорь, - нормальное лицо.
- Ну я же вижу! - потрясла она кулачками.
- Что ты видишь?
- Тебе что, смешно то, что я тебе рассказываю?
- Да нет же, я просто…
- Что просто? – не отступала Сетка.
- Просто любуюсь… тобой, - выговорил Игорь.
- Пра…вда? – она немного покраснела.
- Да. Я думаю о том, что делает такая красивая девчонка у меня на кухне…
- Так и что же она делает? – тихо и уже вполне серьёзно спросила Светка.
  Сердце у Игоря забилось, как птица, пойманная в силок. От одного ответа за-висел весь дальнеший вечер.
- Я просто… хотел узнать, действительно ли я тебе нравлюсь? – выдавил он из себя. Ему было безумно страшно, что она не правильно поймёт этот во-прос. Так уже было и нераз.
- А ты как думаешь? – ещё тише спросила Светка, глядя ему в глаза.
- Ну, я не знаю, поэтому и спрашиваю, - каждый старался, чтобы другой отве-тил то, что так хотелось услышать. Но и другой был не лыком шит и в свою очередь тоже старался, поэтому некоторое время  тема любви перекидыва-лась, как мячик от одного конца стола к другому. Первой это поняла Светка.
- А что я по твоему тут делаю, если бы ты мне не нравился? – сказала она уже с улыбкой, и у Игоря стало сразу легче на душе, - Плохо ты обо мне ду-маешь, если считаешь, что я могу проводить время с человеком, который мне не нравится…

  Потом они пошли в комнату. По телевизору шёл какой-то фильм (ни один из них не мог вспомнить потом название). Они сидели рядом на диване и смотре-ли его.
  Сердце у Игоря бешено колотилось. Он думал с чего начать свои ухаживания. Он никогда первым не начинал их. И вот теперь, казалось бы, самое время, но… Какой-то страх. Вдруг она его отвергнет? Что тогда?
  Светка ждала с нетерпением, когда же он наконец, начнёт хотя бы примитив-но, но ухаживать за ней. То, что у них было до этого можно назвать дружбой, но это же не любовь! Любой бы на его месте – что Боря, что Владик, что ещё не-сколько знакомых парней, давно бы уже полезли бы под юбку. Игорь же сидел рядом паинькой и безотрывно смотрел на экран. Наконец, он повернулся к ней. Их лица оказались близко-близко… "Наконец-то!" - обрадовалась Светка.
- Нет, скучно так просто сидеть… - вдруг сказал Игорь.
- Так предложи что-нибудь… - сказал Светка. Она ждала, что вот-вот…
- Я хотел бы тебе предложить… предложить…
- Ну? – нетерпеливо перебила она его.
- Скрепить наши чувства… большим… долгим… взаимным…
- А короче?
- Долгим… взаимным… поцелуем…
- Господи! – всплеснула руками Светка, - и стоило так… Терпеть не могу та-ких скромных!
  Игорь помнит, как неожиданно она придвинулась к нему совсем близко. В сле-дующую секунду они уже целовались. У неё были очень нежные и влажные, почти детские губы, но работала она ими от души.
  Они целовались очень долго, может быть полчаса, а может быть и час. В это время они ничего не говорили друг-другу. Он обнимал её за талиюв пушистом свитере, а она его крепко держала за плечи. Он чувствовал тепло её тела, теп-ло её груди… Он никогда не испытывал большего наслаждения. Совсем не та-кие были поцелуи с той бабой с дискотеки. Как её зовут? Теперь Игорь не смог бы вспомнить и имени её…
  Когда, наконец, они отстранились друг от друга, она вытерла рот и мельком взглянула на маленькие электронные часики, что были на её руке.
- Опс, - сказала она, - мне уже пора…
  Игорю стало снова неистерпимо жаль расставаться с нею. Похоже, что что-то произошло между ними. Почему она так быстро засобиралась?
  Он долго стоял в передней, провожая её, глядя, как она одевается. Она оде-валась неспеша - тщательно застёгивала ремешки ботинок, причёсывалась пе-ред зеркалом, поправляя косметику. Она очень удивилась, когда он подал ей куртку.
- Ну пока, - рассеяно сказала она, - я позвоню…
  Дверь закрылась за ней звонким хлопком. Игорь услышал, как цокают какое-то время по лестнице её каблуки, как раздаётся гул уходящего лифта…

  Осадок от встречи у него остался очень хороший. Она так и стояла перед его глазами, вернее её лицо, которое было так близко к его лицу. Весь вечер, лёжа в своей комнате на диване, Игорь вспоминал её. Она представала перед ним в разных красках. Он прикидывал различные ситуации, в которых они могли с ней оказаться, рассчитывал её реакцию на какие-ниубдь свои фразы, поступки… Она полностью завладела его мышлением.
  Так прошло три дня. Эти три дня Светка ни на минуту она "не покидала" его. Он думал о ней, когда просыпался, когда мыл руки, когда завтракал, обедал или ужинал. Думал о ней на уроках, на переменах, в столовой. За эти три дня в нём произошли перемены к лучшему. Он стал каждый день принимать душ, стал ходить в школу в своём новом чёрном свитере и чёрных джинсах, которые берёг про запас. Увидев это, тётка торжественно достала из шкафа кожаную куртку, которую они купили ему на выход. Когда он появился в таком виде в классе, одноклассники и одноклассницы минуту не могли произнести ни слова. Они были в шоке.
  Стоя на перемене и глядя на потоки народа, проходящие перед глазами; на смеющиеся, а вернее ржущие лица пробиравшихся в тесноте старшеклассни-ков, он думал только о Светке. Она надела ему на глаза розовые очки, которые сильно сглаживали всю окружающую действительность, которая раньше на не-го давила. Учителя ругали его за задумчивость, за то, что он запустил уроки, но ему было уже не до того. Он знал, что когда она живёт в его сердце ему ничего не страшно.

  Прошло ещё три дня. Постепенно запас, который он накопил в своём средце стал иссякать. Он ждал, когда она ему позвонит, подбегал к телефону по пер-вому звонку. Тётя стала замечать, что с племянником творится что-то не то, но предпринимать она пока ничего не хотела. Нужно быть точно уверенной в чём-то, чтобы что-то предполагать. Кроме того ей нравилось, что Игорь теперь сам наводит чистоту, и сам моет окна…
  А он делал это представляя, как она снова придёт к нему домой, и ему будет приятно, что его скромная квартира выглядит чистой и опрятной. Но она не шла. Не звонила. Не писала. Не подавала о себе никаких знаков.
  Он ждал её звонка. Позвонить первым всегда сложно. Это может её напугать. Это он уже проходил.
  В один из вечеров, (а вспоминал он её больше всего по вечерам, когда нечем занятьтся), когда страдания стали совсем невыносимыми, он снял телефонную трубку и позвонил.
- Алё, - раздался, спустя минуту, низкий усталый женский голос.
- Здравствуйте, а будьте добры... Свету, - сказал Игорь высоким от волнения голосом.
- Минутку, - сказала женщина и куда-то ушла. Светка подошла действиетльно через минуту.
- Алё, - сказала она. Её нежный голосок, словно колокольчик, прозвенел в сердце Игоря. Ему стало хорошо, как никогда. Волнения все ушли куда- то.
- Привет, - сказал он, узнаёшь?
- Конечно, - сказала она. На секунду ему показалось, что её голос стал каким-то бесцветным, но он отогнал от себя эту мысль.
- Как дела? – продолжал он.
- Нормально. Ты извини, я не могу сейчас говорить, мне надо делать фран-цузский. Позвони завтра, о-кей?
- Ну, ладно, - Игорь был уже и сам не рад, что позвонил.
- Пока.

Часть пятая.
Смерть Амура.
 
  Игорь впоследствие не хотел вспоминать этот вечер, поэтому и я не буду под-робно вам его описывать. Скажу только, что у него всё валилось из рук. Ему было тяжко, как никогда, хотелось зарыться головой в подушку и пролежать так целую вечность. В такие минуты о чём не подумаешь – всё вызывает отвраще-ние. В его висках стучала кровь: Света, Света, Света… Он не стал даже ужи-нать. Неизвестно, как дальше развивалась бы эта ситуация, если бы не позво-нил Лёня. Он был единственным человеком, которому в эти секунды Игорь был рад. Он не говорил с ним ещё с той вечерники. Во-первых, ему было совсем не до того, а во-вторых, как-то не хотелось делиться радостью. А вдруг всё со-рвётся? В-третьих, лучшие друзья тем и отличаются, что вне зависимости от прошедшего времени, с ними можно встретиться как ни в чём ни бывало.
- Лёнич, привет! – радостно сказал он, услыхав голос друга.
- Привет, - сухо поздоровался Лёня, - слушай, я тут… поговорить с тобой хо-тел…
- Давай! – сказал Игорь, укладываясь с трубкой на диван и туша свет. За день глаза очень устали от света, да и долгие телефонные разговоры лучше все-го проводить в темонте. От этого в сердце наступает ощущение спокойствия и релаксации…
- Я тут разговаривал с одной своей знакомой, - загадочно начал он.
- Та-а-ак, - протянул Игорь, ожидая подтекста.
- Ты дослушай. Я тебе рассказывал о Ленке?
- Нет, а кто это?
- Это одна из тех девчонок, которая была на моём дне рождения.
- Так там много девчонок было…
- Она ещё рядом с тобой сидела. Такая чёрненькая с длинными волосами…
- А, она мне ещё хлеб горчицей мазала! – Игорь сразу же вспомнил подругу Светки.
- Да. Мы с ней через чат познакомились ещё в 99-м. Она рассталась со своим парнем, и теперь она со мной.
- Так, ну и что?
- Она рассказывала, что ты с её подругой Светой сейчас гуляешь. Да?
- Ну да… И что тогда?
- Ну тогда я должен тебе кое-что сказать. Во-первых, мне рассказали кто эта Света…
- Ну, и кто же она?
- А ты не обидишься?
- Нет... Почему я должен обидеться?
- Хорошо, только не обижайся. До тебя твоя Светка перевстречалась с поло-виной старшеклассников своей школы и ещё с кучей парней. Это так, к све-дению. Так что ты у неё не первый. Она тебе не рассказывала?
- Да нет, мы о её парнях как-то не разговаривали…
- Второе. Зачем ты сказал ей: «можно я тебя поцелую»?
- А что?
- С девчонками вобще-то так нельзя… Ну, они же… Помнишь фильм «Брат-2», как он там эту американскую телевидущую...
- Ну, да…
- Вот так всегда и надо делать. Никогда не спрашивай на это разрешения!
- Так ты позвонил мне, чтобы указать мне на мои ошибки? – спросил Игорь с холодком.
- Нет, не только…
- К твоему сведению, я сам решаю всё в своей жизни, так что…
- Старик, я не сказал тебе самого главного…
  Игорь весь напрягся. Ему безумно хотелось повесить трубку, но разорвать вот так разговор с единственным другом он не мог.
- У неё уже новый парень…
  Нечеловеческим усилием воли, он договорил с Лёней. Положив трубку, он за-крыл глаза. Игорь явственно ощущал, как через его сердце проходит кровь. Ка-кое-то время он лежал не шевелясь. Его мозг прокручивал сотни комбинаций, но ни одной из них Игорь не дал дойти до сердца.
  Через какое-то время стало легче. Он почувствовал, что в сердце снова воз-вращается та свинцовая заслонка, разделяющая разум и чувства, которую он так недавно и с такими усилиями снял. Теперь она возникла снова, закрыв Светке доступ к его разуму до поры до времени…

  Теперь, по всей видимости, надо раскрыть ситуацию Светки. Возвращаясь от Игоря по своей улице, она задумалась и поэтому не услышала скрип чьих-то ботинок по снегу. Кто-то неслышно подкрался сзади и закрыл ей глаза своими ладонями. Светка вздрогнула. Она вырвалась и обернулась. Это был… Владик.
- Ты? – спросила она, немного удивляясь. Что он здесь делает?
- Привет, - улыбаясь сказал Владик, - Узнаешь?
- Да, - сказала она. Светка уже давно не сердилась на него, потому что прошло много времени, и обида уже как-то притупилась.
  Минуту спустя, она уже шла беззаботно смеялась над его шутками, а он старался на славу. Ему ведь надо было возвратить её расположение… Он проводил её до дому, и они долго целовались в подъезде её дома.
  Когда она вернулась домой, то вспомнила об Игоре, о котором невольно позабыла под влиянием обстановки. Но мысли сейчас не хотели собираться. Они скакали по голове бешеным темпом, не в силах остановиться. “Потом, потом” – подумала она и пошла спать.
 
  Игорю не спалось. Он сидел в полумраке комнаты, освещаемой только светом настольной лампы. Он думал о ней. Под окном шла улица, по которой одна за другой проезжали ночные машины. Что-то рвалось наружу, но что? Руки сами потянулись к бумаге, и он стал писать. Когда он прочитал, всё это оказалось стихотворением.

В темноте бьётся пульс, словно ранит огнём.
Ночь темней и темней... Как светло было днём!
Надоело пустое в порожнее звать.
Лишь тебя я хочу вспоминать, вспоминать...

Зажигаются свечи одна за другой,
Озаряя проспект, что течёт подо мной.
Этот вид из окна и опять и опять!
Я же счас о тебе лишь хочу вспоминать…

Одиночество пепельным дымом ползёт.
Разум шепчет уныло: она не придёт.
Эти мысли не в первый мне раз добивать,
Что мешают тебя вспоминать, вспоминать.

Я тону в своей памяти, словно в реке.
Ты меня не спасёшь, тебя нет на земле.
То есть, есть, но не та, в кого верить и ждать,
И которую так я люблю вспоминать.

  Игорь никогда не знал, что он может писать стихи, но где-то и когда-то он слышал о том, что все влюблённые пишут их. Сейчас он и сам не смог бы объ-яснить как это у него получилось. Как будто кто-то свыше диктовал ему эти строки. "Так больше продолжаться не может", - подумал он. - "Я должен уви-деть её, чтобы всё прояснилось".

  Закончился урок химии. Один за другим выходили одноклассники из кабинета, пропахшего каким-то стойким запахом, который напоминал не то аптечный, не то запах больницы. Химия была основным предметом в школе, потому что предполагалось, что всё её выпускники пойдут учиться в медицинские институ-ты. Этот предмет был у них каждый день, и Светка от этого очень страдала, так как "органически" не переваривала этот предмет.
  В тот день Светка была дежурной. Она вытирала с доски, ставила ровнее сту-лья, подметала пол. Когда она собирала пыль в большой металлический совок, в класс вошёл Боря.
  Сначала она увидела только носы его ботинок. Они были немного перепчканы солью, которой дворники посыпают гололёд. Светка подняла глаза и медленно встала.
- Привет, - сказал Боря, опуская глаза и улыбаясь немного криво куда-то в пол.
- Ну, привет, - сказала она, - чего не звонил?
- Так это… я звонил, - ещё больше потупившись сказал Боря, - ты же это…
  Он сделал несколько шагов назад и захлопнул дверь кабинета. Французский замок звонко защёлкнулся. Грузов медленно подошёл к ней. Светка посмотре-ла ему в глаза. В следующую же минуту, они целовались. Боря прислонил её спиной к стене и долго не давал высвободиться, пока наконец не стали стучать в дверь ребята из параллельного класса, пришедшие на урок.
  Борис грозно отворил дверь, и они сразу же испуганно стихли. Сделав самым бойким несколько строгих внушений, он растолкал всех и удалился вглубь ко-ридора, провожаемый долгими взглядами.
  Потупившись, Светка вышла следом. На неё никто даже не обратил внимания. Тут впервые она задумалась о себе. Почему она не оттолкнула Владика, поче-му не прогнала Грузова? На этот вопрос она и сама не смогла бы дать ответа…

  Скрепя сердце, Игорь поехал к Лёне. Обижаться за последний разговор было бессмысленно. Лёня был его личным и бесплатным психоаналитиком. Поссо-риться с ним - означала поссориться с самим собой. Игорь не стал даже зво-нить ему, зная, что друг всегда дома. Так повелось издревле - когда-то очень давно они учились в одном классе, жили в одном дворе. Потом лёнины родите-ли поменяли квартиру, и он переехал. А традиция осталась. Приехав без звон-ка в первый раз, лишь только узнав его адрес, Игорь заезжал так и дальше. Кроме того почти всегда телефон Лёни был занят модемом, поэтому звонить ему днём было всё равно бесполезно.
  На улице огромными белыми охапками лежал снег. Он покрывал толстой снежной коркой все крыши, улицы и заборы. Он лежал вдоль дороги огромными сугробами, в которых были глубокие, как ямы чёрные следы тех, кто перелезал через них.
  В трамвае было немноголюдно, потому что был выходной день. Игорь пытал-ся смотреть в окно, но зимние ландшафты за стеклом закрывало маленькое личико с большими серыми глазами и золотистыми кудрями...
  Лёня конечно же был дома. Уже на лестнице на Игоря пахнуло запахом лёни-ной квартиры, который он забывал, как только выходил из подъезда, а потом вспоминал вновь, когда появлялся у друга. Он состоял из запаха книг, свежих досок, которые были свалены у него в предбаннике, и ещё чего-то неприятного.
  Лёня выглядел заспаным, как никогда. Он был в каком-то невообразимом чёр-ном свитере и в растянутых на коленях тренировочных штанах. Под глазами у него были синие мешки, которые говорили о том, что он поздно лёг и поздно встал. За его спиной в комнате работал компьютер.
- Ты? – удивлённо вскинул брови Лёня. – а чего же не позвонил? Ну, ладно, проходи…
  Уже который раз Лёне приходилось выслушивать всё, что накопилось в душе у друга. Усадив Игоря в кресло, он заставил его всё рассказать. Игорь рассказы-вал долго и путанно. То он приукрашивал Светку и умалчивал о том, что не хо-тел помнить о ней; то воспевал себя, как он её нравился, как она это говорила; то возносил чувство, скрепившее их. Не забыл он упомянть и о стихах. Когда Лёня услыхал про стихи, то грустно рассмеялся.
- Плохи твои дела, - сказал он, вставая на стул и снимая с полки какую-то большую красную папку, – если ты уже начал писать стихи, то считай, что дело дрянь.
- Но как же! – возмутился Игорь, - это же любовь…
- Это психоз, - спокойно сказал Лёня, звонко спрыгивая со стула, – знаешь, в тебе я узнаю себя в девятом классе. У меня тогда была первая любовь, и я тоже посвятил ей стихи, даже писал письма. Примечательно, что она тоже была младше и в свою очередь училась в седьмом классе. Вот, почитай.
  Игорь поднёс к глазам листок, отпечатанный на пишущей машинке. Стихотво-рение называлось «Смерть Амура».

Всё было так прекрасно!
Всё было превосходно.
Так в жизни не бывает! –
Сказал бы я вчера.
Иду по переулку
С краcивою девчонкой.
Ботинки с каблучками
Мне арии дарят.

Всё было так прекрасно;
Всё было так прелестно
Два маленьких озёрка
В её глазах блестят.
Меня за руку держит
Холодная ручонка;
Рукоплескают фавны
Сатиры верещат.

Всё было так прекрасно!
Всё было так прелестно.
Я думал, что влюбляюсь
В кудряшек вермешель.
Но тут Амур проклятый -
Младенец пышнозадый
Стрелу из плоти женской
В мужскую передал.

Всё было так прекрасно!
Всё было так чудесно...
Откуда появился
Сей труженик судьбы?
Опять один бреду я
Дождливым переулком.
Она ушла бесследно
Оставив след в пыли.

Друзья поверьте сказке,
А может и не сказке...
Хоть сказ зовёте ложью,
Но есть в нём и намёк.
Когда вы с юной девой
Идёте в переулке
Амуру приготовьте
Осиновый штырёк!..

- Потрясающе! – вскричал Игорь, - я должен их переписать!
- Ты что? – заорал Лёня, насильно отнимая у Игоря красную папку, - так ниче-го и не понял? Это же маразм, болезнь. Это не нормально, когда ты схо-дишь с ума из-за того, кто этого не достоин.
- Она достойна! – вскричал Игорь, вскакивая с кресла.
- Тогда зачем ты ко мне приехал? – крикнул Лёня, делая страшные глаза.
- Чтобы узнать её адрес! – спокойно сказал Игорь.
- Бедный, - сочувственно и почти нежно сказал Лёня, сбрасывая хранитель экрана. – ну, давай все данные, которые знаешь…
  Через минуту у них был её адрес.
- Вот, - сказал Лёня, доставая листок из принтера, - и не благодари меня. Центральное отопление есть, количество лифтов - один, местные советы... Но честное слово… ну не стоит она того…
- Спасибо тебе, - с жаром сказал Игорь, - я это никогда не забуду.
- Хотелось бы верить! – иронически ухмыльнулся Лёня.

  Светка встретилась с Борей. Он был как никогда весел. На нём сидели в об-тяжку чёрные джинсы, на ногах были громоздкие военные ботинки. Такого пар-ня себе желала каждая девчонка из её класса и тем более из их двора. Но Светка уже давно поняла, что Боря очень ограниченный человек, и может уст-роить только в том случае, когда больше нет никого. Всё-таки в нём много и плюсов... Он сильный и красивый, может защитить. Конечно это не всегда тре-буется, но в случае чего - очень кстати.
- Привет, - сказл он, сильно прижимая её к груди и целуя. На секунду Светке стало страшно. Она задумалась о том, как потом будет сложно от него от-делаться. Но тут же отогнала от себя эту мысль. Зачем думать о завтраш-нем дне?
  А Боря уже вёл её какими-то дворами и улицами.
- Куда это мы? – спросила она, пытаясь казаться беззаботной.
- К метро, - сказал Борис. Он не любил трамваи. До метро "Старая деревня" он вёл её пекшом. Всю дорогу они почти не разговаривали, лишь на эскала-торе он спросил её:
- А ты меня вспоминала?
- Не помню, - пожала она плечами. Она действительно не помнила.
- А я тебя вспоминал, - сказал Борис. Больше они не проронили не слова.
  Ехали долго. Борис увозил её всё дальше от родного дома. Вышли они на «Ладожской».
- Где это мы? – спросила Светка, с беспокойством озираясь. Кругом было очень много ларьков, людей, играла музыка. Лица людей казались чужими. Здесь она не была ни разу в жизни, поэтому чувствовала себя не в своей тарелке.
  Боря не ответил. Они сели в трамвай. Пока тот шёл, Светке показалось, что они едут уже за городом. Спрва за окнами мелькал какой-то лесок, домов не было.
- Боря, куда мы едем? – спросила она дрожащим голосом, чувствуя, что ещё немного, и она заплачет от стараха.
- Не боись, ты же со мной, - сказал он, глядя в окно с победоносным видом.
  Потом начались новостройки, дома-соты, "корабли". Чем-то всё это напомина-ла её родной район. Отдельные микрорайоны были почти идентичны тем, что она привыкла видеть у себя. Те же камыши на пустырях, те же дымящиеся лю-ки, те же перекрёстки и магазины. Но всё это было на другом конце города…
  Они вышли там, где город уже кончался. Ей стало жутко. Переидя через доро-гу, они вошли во двор какого-то страшно облупившегося дома, в котором уже зажигались окна. В парадном не горел свет. Они вызвали лифт.
  Уже на лестничной площадке она услышала музыку. Раскаты доносились из-за большой двери с ободранным красным дермантином.
- Пришли, - сказал Борис, подталкивая её к двери. Он позвонил. Открыл ка-кой-то парень с причёской «ирокез». Он сразу не понравился ей. Вид у него был какой-то нездоровый и прокуренный.
- О, какие люди! – хрипло крикнул он Борису, обнимая его за широкие плечи. Где-то в дебрях квартиры громыхала музыка. Это был металл. Играла груп-па «Сепультура».
- Проходите, - сказал парень. Они прошли грязным коридором, в котором ва-лялись скомканные мешки, много разной обуви и баночек из-под гуталина; стопки старых пожелтевших газет и какие-то аллюминиевые балки.
  В комнате стояла такая дымовая завеса, что мгновенно начинали слезиться глаза. За небольшим журнальным столиком сидело двое парней и двое девчо-нок. Все они были как-то странно одеты: кожаные куртки-косухи, балахоны, ко-жаные брюки. Куртки были с множеством заклёпок, на руках были напульсники, браслеты; на шеях цепи. У девушек на голове было что-то невообразмое. Во-лосы стояли совершенно в разные стороны и были покрашены у одной в розо-вый цвет, а у другой краской «Ирида» в сиреневый.
- Привет-привет, заходи, - закричали они все разом, перекрикивая музыку. Боря прошёл в комнату, полуобняв Светку за талию. Больше всего на свете ей хотелось бы убежать остюда без оглядки и никогда больше не возвра-щаться в этот ужасный район.
  Компания металлистов усадила Светку в мягкое кресло. Ей сразу же налили стакан водки.
- Я не буду, - сказала она, отодвигая его.
- Надо выпить, надо, - зашептал ей Борис, - если откажешься, они тебя не простят…
  Испугавшись туманной расплаты, она выпила, отчего потом минут пять не могла вздохнуть и пошевелиться, будто проглотила стакан гвоздей. Рот разди-рало от спирта, глаза готовы были вывалиться из орбит. Потом всё поплыло. Мелкали лица с серьгами в носах и в ушах, гривастые парни, гривастые девуш-ки, ирокез, кольца, цепи, раскаты нечеловеческой музыки…  Она слышала их голоса, доносящиеся с эхом откуда-то из-за спины:
- Ах, какая лапочка, - говорила одна из девшек.
- Просто прелесть, - вторил другой.
  Потом Борис её целовал при всех, давал прикурить какую-то сигаретку. Свет-ка вырвалась вскочила на стол, начала кричать, скидывать ногами посуду, сры-вать с себя одежду. Потом Борис нёс её куда-то на плече, а она всё вырыва-лась, кричала. Он уложил её на кровать с очень колючим одеялом и медленно начал раздевать. Потом накрыл сверху покрывалом и влез под него и сам. Она уже не сопротивлялась. «Будь что будет», - подумала она и отключилась, поте-ряв контроль над всем происходящим…
  Проснулась она в полной темноте. С трудом вспомнив, что она в незнакомой квартире, она мотнула головой. Голова была тяжёлая, как гиря. Безумно хоте-лось пить и есть. Она села и почувствовала, что сейчас она абсолютно голая. Свесив ноги на пол, она встала и начала собирать по полу свою одежду. Кое-как одевшись, Светка оставила храпящего под одеялом Бориса и вышла из комнаты.
  В передней было так же темно. Одевшись, она заглянула в комнату. Там было немного свтелее. На огромной кровати занимались любовь в извращённых по-зах сразу четверо: двое металлистов и двое металлисток. Девушки стонали так, будто их пытают калёным железом, а парни рычали, как тигры. Прикрыв дверь, Светка тихонько вышла на лестницу и побежала вниз. Лестница всё никак не кончалась. Мимо проносились этажи, двери, перилла, бачки мусоропровода, окна… Неожиданно она увидела троих парней, сидящих на корточках. Один иг-рал на гитаре.
- Стой, - сказал один, хватая её за рукав. Светка заверещала так, что он от неожиданности выпустил её. А она бежала всё дальше и дальше вниз. По-том, когда перед ней открылась дверь на улицу, она немного остановилась и отдышалась.
  Во дворе не было ни одной живой души. Перед входом горел оранжевый фо-нарь, освещая грязный снег и скамейку. Она долго блуждала по незнакомым местам, растирая по лицу слёзы. Потом как-то вышла на проспект. Смутно вспоминалось, как она ехала сюда. Повинуясь природному чувству ориентира, она перешла дорогу и села в последний трамвай. В салоне горел свет и не бы-ло ни души.
  Дорога показалась ей вечностью. Она не могла дождаться когда же наконец она доберётся до ненавистного метро. Она чувствовала себя так, будто всё её тело вымазали в грязи. Хотелось пить и как можно скорее принять душ. За ок-нами мелькали снежные поля, пустыри, сотни домов с тысячами мерцающих разноцветных окон…

  Игорь никогда ещё не испытывал таких стараданий. Он всегда относился ко всему филососфски – двойка, значит двойка; драка – значит драка; смеются над ним – ну что же, значит он попал не в ту компанию. Теперь же он не нахо-дил себе места. На душе было тяжко, и лишь тогда становилось хорошо, когда он вспоминал о ней. Тогда словно елей разливался по сердцу, тогда словно кто-то гладил его тёплой ладонью по груди, чтобы через минуту страдания вер-нулись и вспыхнули в ней с новой силой.
  День летел за днём, но чувство не умирало. А он всё искал и искал причины в себе самом, в своих словах, в своём доме. Наконец он решился. Взяв её адрес, он вышел из дома.
  В метро он чувствовал себя ещё нормально, но приближаясь с каждой мину-той к её дому, он ощущал, что с каждой секундой стук сердца становится всё более и более неистерпимым. С каждым вдохом сердце замирало так, словно кто-то сжимал его в холодном и крепком кулачке.
  Он шёл по улице, по которой растекались лужи, повсюду лежали сугробы чёр-ного ноздреватого снега и текла капель с крыш. Но он этого не замечал. Он предствалял её, спешащей по этой улице в своей серебристой курточке и с ма-ленькой сумочкой на плече… Стук сердца сделался неперносимым, когда он подошёл к её дому. Он медлил некоторое время перед тем, как зайти. В её районе он чувствовал себя, как в другом городе. По улице спешили другие взрослые, во дворах играли другие дети. Всё было другим и немного непри-вычным.
  Он поднялся в подъезд. На лестнице было сыро. Из подвала пахло паром. На зелёных исписаных и изрисованых стенах оседали капельки влаги. Игорь вы-звал лифт.
  В лифте нехватало доброй половины аллюминия. Стенки немного шатались. Сквозь них было немного видно дно шахты. Лифт шёл очень долго, отсчитывая этажи один за другим. Игорь стоял, прислонившись к коричневой стенке лифта и смотрел, как проносятся в щели огоньки лестничных клеток. Ещё никогда ему не было так паршиво.
  На лестничной клетке была всего лишь одна дверь с непрозрачным стеклом. Рядом висели сразу три звонка. Рядом с дверью стоял старый телевизор. Что-бы хоть как-то отвелечься и расслабиться, Игорь вспомнил Лёню. Он обяза-тельно что-нибудь бы снял с этого телевизора. Вдохнув побольше воздуха, он поднёс палец к нужной кнопке и вдавил её что было силы…
  Где-то впереди хлопнула дверь, потом послышались шаги. Дверь перед ним отворилась. Перед ним предстала женщина лет сорока. У неё было усталое и неприветливое лицо. Она ничуть не удивилась, увидев Игоря, только спросила:
- Вы к кому, молодой человек?
- К Свете, - проговорил Игорь, чувствуя, что от волнения его голос стал ка-ким-то другим, не то слишком высоким, не то прерывистым.
- Проходите, - спокойно сказала женщина. Он прошёл в общий коридор, а от-туда в их квартиру.
  В квартире было всё довольно заставлено. В передней стояли какие-то ящики, закрывающеи почти половину пространства; к стеному шкафу путь прегражда-ли лыжи и какие-то балки.
  Из одной из дверей показалась она. Игорю показалось, что она как-то неуло-вимо изменилась с тех пор, как он видел её в последний раз. У неё были какие-то еле заметные подглазники, будто она давно не спала, и вид был довольно усталый. В этой квартире стояла тишина. Он её нарушил.
- А, привет, - просто сказла она. Не было ни прежней радости, ни брызжущей во все стороны энергии. Она была какая-то другая, видимо поэтому она и не звонила ему больше… - проходи.
  Он прошёл следом за ней в её комнату. Комната была достаточно обычной для девчонки. Игорь никогда не бывал в комнатах у девчонок, а может быть и бывал, но эта отвечала всем его представылениям о них. Он застыл на мгнове-ние на пороге и осмотрелся. Прямо впереди было довольно большое окно с розовыми шторами. Слева шкаф с одеждой. Дверца была неплотно закрыта, и из неё выползали змеями пояса от халатов и какие-то ленты. Справа была кро-вать и книжный шкаф. В шкафу было много детских книжек, которые входили и в библиотеку Игоря. На кровати и письменном столе, который был напротив двери валялось множество раскрытых тетрадей и учебников. Учебники эти бы-ли теми же, по которым и он когда-то учился. На столе сидело несколько трога-тельных плюшевых зверюшек, вообще повсюду чувствовалась женская рука: то ленточка где-то привязана, то салфеточка подложена под настольную лампу… На стене висели постеры: «Иванушки интернэйшнл», «Руки вверх», «Отпетые мошенники», Андрей Губин. Игоря передёрнуло. Всех их он терепть не мог и презирал. Вообще из современной эстрады ему нравились еденицы. Всё же его сердце занимали хиты восьмидесятых годов, которые сохранились на маминых пластинках.
  Всё это Игорь успел осмыслить за какие-то секунды, потому что она села на-против него и вопросительно посмотрела на него.
- Ну? – сказала она приподнимая брови. Игорь всматривался в неё, как мог. Все эти дни он не мог вспомнить её лица, и теперь удивлялся, как же он мог его забыть.
- Ну? – повторила она, - и что ты хочешь мне сказать?
- Почему ты мне так долго не звонила? – просто спросил он, глядя ей в глаза.
- Я тоже могу задать тебе такой вопрос, - пожала она плечами. Сердце у Иго-ря оборвалось. Он не мог понять что же он сделал ей такого плохого, что она теперь с ним так разговаривает. Ну, подумаешь, не полез во время це-ловаться! Так это же от недостатка опыта. А откуда его получить-то этот опыт, если девушки так реагируют на неопытность?
- Откуда у тебя мой адрес? – довольно вяло продолжала спрашивать она.
- Лёня достал…
- Зачем?
- Как зачем? Чтобы я мог тебя повидать.
- Зачем?
  С каждой секундой пропасть становилась всё шире. Игорь готов был уйти прямо сейчас, чтобы больше никогда о ней не вспоминать, но что-то его ещё держало. Она не была такой, возможно в ней осталось хоть что-то и для него? Нет, Лёня не врал, когда говорил о любви. Всё так и было.
- Ты знаешь, я вспоминал тебя всё это время. – сказал Игорь помявшись, - что случилось?
- Ничего не случилось, - сказала она, доставая какой-то журнал и садясь с ним у окна. С кухни раздавались звуки и запахи ужина. Под дверью всё время кто-то ходил взад-вперёд. Обстановка была крайне неблагоприятной для выяснения отношений.
  Он чувствовал, как Светка уплывает от него с каждой минутой всё дальше и дальше.
- Неужели мы вот так и расстанемся? – спросил он.
- Ты сам это предложил, - сказала она. У него оставался последний шанс. Он достал из-за пазухи сложенный вчетверо листок. Это было его стихотворе-ние. Он протянул его ей. Она взяла с выражением нетерпения на лице. Видно было, что он уже ждёт когда он уйдёт.
  Светка бегло пробежала листок глазами.
- Это ты сам написал? – спросила она.
- Да, - кивнул Игорь.
- Обо мне?
  Он снова кивнул.
- Мне никто и никогда ещё не дарил стихов, - сказала она на секунду изме-нившимся голосом, но тут же взяла себя в руки.
- Послушай, Игорёк. Мне уже уходить надо. Понимаешь?
- Ладно, - он уже знал, что они никогда не будут вместе. Он теперь уже ни на что не обижался. От сердца отлегло, дрожь прошла. Он хотел теперь одного – вернуться домой и зажить прежней жизнью.
- Тогда выйди в коридор, мне надо переодеться. Потом можешь проводить меня, если захочешь.
  Он вышел в коридор. Мимо него прошла бабушка. Она была ещё совершенно крепкая, хотя и совершенно седая. На ней был синий спортивный костюм с на-чёсом и тапочки, которые оглушительно шлёпали по линолеуму. У неё было красное лицо. От неё пахло спиртом. Бабушка покосилась на Игоря недобрым взглядом и прошлёпала мимо в свою комнату, держа в руках стакан с какой-то жёлтой жидкостью, напоминающей чай.
  Светка вылетела, как канарейка из своей комнаты. Её нельзя было узнать. На ней была довольно коротенькая юбочка, колготки и туфли на платформе. Она легко впорхнула в свою воздушную куртку и мельком взглянула на себя в зер-кало. Игорь знал, что этот взгляд предназначен не му. Это была правда. Сего-дня Светка встречалась с Владом. Она немного волновалась по поводу этой встречи. Они не виделись несколько месяцев, поэтому надо было показать, что за это время она ничуть не упала в цене и не потеряла своего качества… Жизнь снова начала читать свой речетатив: "один, другой, третий... один, дру-гой, третий...". Расставаясь с одним, она сразу же встречалась с другим. Это было чертовски приятно - целоваться каждый день с разными парнями, полу-чать от них от всех знаки внимания и видеть в их глазах огонь любви. Можно сказать, что они ей все нравились в равной мере. Любила ли она их? Пожа-луй.... нет. Со свиданий светка приходила довольная и счастливая. Она порха-ла по квартире, как бабочка; шутила, пела, слушала музыку. Этот бешеный ритм, который на какое-то время прервался из-за знакомства с Игорем, снова захлестнул её. Борорться с ним она не могла.
  Они вышли из квартиры, плотно захлопнув за собой дверь, потом спускались вниз на лифте. В узкой кабинке Игорь несколько раз бросал свой взгляд на Светку, но она смотрела куда-то в строну. На её узеньком лобике проступила тоненькая морщинка. Светка о чём-то сосредоточенно думала. Ей уже было не до него.
  Когда отворились двери лифта, они увидели Борю. Тот стоял прямо перед ни-ми, заняв почти всё пространство лестничной площадки.
- Ты куда ушла? – заорал он на неё с ходу.
- Пошёл ты! – закричала Светка, - завёз меня хрен знает куда! Козёл!
- Сама ты коза! Малолетка, чёртова! – зычно орал Грузов.
  Игорь стоял и смотрел на них широко открытыми глазами. Вот уже последние десять лет он жил в своём мирке, который заботливо вил вокруг себя когда в классе обсуждали его за его же спиной; когда слышал чужие насмешки и рас-сказы своих друзей об их похождениях… Он пустил и её в свой мирок, и ему казалось, что она самая неземная и лучшая, а она была самой обыкновенной девчонкой. Кроме того общаться с таким бугаем! Это какой же вкус надо иметь?
  В это время Светка сделала шаг к двери. Борис схватил её за рукав и вернул на место. Он всё ещё не замечал Игоря, как какого-то комара. Игорь был на го-лову меньше его и вполовину меньшей комплекции.
- Пусти! – отчаянно крикнула Светка, делая попытку вырваться.
- Никуда ты не пойдёшь! – строго приказал Борис, - я ещё не закончил с то-бой говорить.
- Пусти, - снова рванулась она. Но Боря крепко держал её за куртку. Его большие волосатые руки были, как клещи. В последний раз он её так трях-нул, что у неё посыпались из глаз искры, а на глазах выступили слёзы. Больше Игорь ждать не мог.
- Отпусти её! – крикнул он и схватил Бориса за плечо. Тот круто развернулся.
- А ты ещё кто? – крикнул он, хватая Игоря за грудки. – тебе чего надо? Вали отсюда, пока цел!
- Отпусти её, я сказал, - сказал Игорь, пытаясь перехватить руки Бориса.
- Ах ты сопляк, - рассердился Борис и с размаху засадил мощнейший удар в ухо Игорю. Тот сполз по стене. Из глаз брызнули слёзы, в голове зазвенело.
- Игорь! – вскрикнула Светка, - пусти, сволочь!
- Видишь, кто твои друзья? – продолжал Борис, - все сопляки. Все, как один! Куда тебе деться?
  Игорь встал, покачиваясь. Его тошнило. Из носу пошла кровь. Он схватился за стенку, чтобы не упасть и неожиданно повис сзади на шее Бориса. Тот развер-нулся всем корпусом и попытался придавить Игоря спиной к стене. Но тот как-то увернулся. Борис хрипел, метался, но высвободиться не мог. Лёгкий Игорь висел на его шее, как бульдог, перекрывая весь кислород. Четыре года занятий дзюдо не прошли даром. Удушающие он всегда выполнял мастерски. Впервые Борис столкнулся с активным сопротивлением. Он ошалело метался из сторо-ны в сторону, хрипел, пока наконец не упал на колени под тяжестью своей мас-сы. Кое-как стряхнув Игоря, он поднялся, тяжело дыша. Давно уже он не дрался по-настоящему.
  Собрав последние силы, Игорь ударил его в лоб. Борис стукнулся затылком о стену, но сейчас отошёл. Он подмял Игоря под себя и начал душить. Они какое-то время катались по грязному лестничному полу, пока Игорь не изловчился и не сделал Борису удержание.
  Борис хрипел и кидался из стороны в сторону. Он чувствовал себя униженным и оскорблённым. Почти не оставалось воздуха. Кое-как он подполз к двери и, стряхнув с себя Игоря, вскочил и убежал со словами:
- Мы ещё встретимся!
  Игорь сначала сел на корточки, а потом встал и вытер рукавом сопли и кровь. Лицо болело, хотелось пить. Ухо ныло. В нём слышался какой-то посторонний дверь. Только что начала болеть голова. Боль всё усиливалась.
- Игорёчек… - прошептала Светка. По лицу у неё стекала тушь, оставляя на щеках серые следы. Светка вся вздрагивала от рыданий. Она подошла было, чтобы обнять его. Взглянув на неё, он опрометью выскочил из светлой парад-ной в темноту и пошёл куда-то по улице, на которую уже спустились сумерки. Один за другим зажигались фонари, как в его стихотворении. Мерцали реклам-ные щиты, но ему было не до них. Он хотел домой, чтобы снова уйти в свой мир, который ему был дорог. Все попытки стать таким, как все – что с дискоте-ками, что со Светкой, ни к чему хорошему не привели. Он только потерял своё лицо. Теперь же никто и ничто не заставил бы его стать как все. Он такой, какой он есть. Эта драка помогла ему всё оценить заново. Теперь он уже не смотрел на эту дорогу, где дома перемежаются с путырями, как на её, Светкину улицу. Он знал только одно: он далеко от дома. Надо возвращаться…
 
Часть шестая
Новая жизнь.
 
  В тот день Светка уже не пошла на свидание. Вернувшись домой, вся зарё-ванная, она сразу прошла в ванную и вымыла лицо холодной водой. Но и после воды, щёки оставались красные, а в глазах так и стояли слёзы. Пройдя в свою комнату, она упала на кровать. Плакать она уже не могла. Тяжесть, висевшая на сердце, перполняла грудь. Казалось, что жизнь кончена. Ей не хотелось жить. Постепенно она уснула, уткнувшись лицом в подушку.
  Когда человек спит, он в большинстве случаев не осознаёт себя во сне. В этом состоянии мы не спрашиваем себя, как мы очутились там, где происходит действие: в Африке, в лесу, на небе. Даже, если мы летим в облаках, как пти-цы, мы думаем, что если это так, то так и должно быть. Светка тоже не осозна-вала себя во сне, хотя и обстановка во сне не была совсем уже типичной.
  Была ночь. Сквозь фиолетовые тучи выглядывала мраморная луна, роняя свой таинственный свет на всё вокруг. Местность была не городская и доволь-но открытая. Она потом хорошо помнила, что там росли берёзы. Эти деревья невозможно спутать ни с какими другими.
  Внезапно кто-то закрыл ей сзади глаза руками. Она точно знала, что это он. Она весело засмеялась и обернулась. Во сне мы не задаём вопросы и дневные заботы нас не мучат. Конечно это был Игорь. Никого другого на этом месте она и пердставить не могла. Она бросилась ему на шею и поцеловала. Она любила его каждой своей клеточкой. Потом начался дождь. Он был довольно сильный, но она совсем не ощущула на себе его капель. Капли были просто теплом, сте-кающим по лицу. Взявшись за руки, они побежали вниз с очень крутого пригор-ка, по которому текли уже целые ручейки воды. Это был сильнейший ливень, и он стекал тяжелыми крупными струями по их лицам, но она по-прежнему его не ощущала. Они бежали всё дальше и дальше, пока не вбежали, поднимая тучи брызг в глубокую полноводную реку, которая казалась в тусклом свете луны чёрной. Они стояли по пояс в воде и целовались до одурения…
  Проснулась она только, когда ей надо было идти в школу. Сидя за завтраком на кухне и вспоминая вчерашний сон, она с удивлением заметила, что вспоми-нает об Игоре с нежностью и теплом, которого ещё вчера не было. Что измени-лось? Неужели это всё этот сон?

  Об Игоре можно было бы вообще не говорить, потому что в его жизни ничего не изменилось. Он по-прежнему ходил каждый день в школу; по-прежнему хо-дил в магазин за хлебом, учил уроки, слушал пластинки, читал. Его жизнь была как никогда однообразна и размеренна. О Светке он больше не вспоминал, или старался не вспоминать. Что уж тут темнить. Многие помнят всю жизнь свою первую любовь - как такое можно забыть? Она разорвала его сердце, и теперь, для того, чтобы оно поскорее зажило ему надо было хранить его в покое…
  Но вот что удивительно! После той драки с Борей он стал замечать, что он больше не сковывается на переменах, что может нормально общаться с одно-классниками. Парни, которые раньше стояли в строне от него, образовывая ка-кой-то свой круг, в который ему не было доступа, теперь всё чаще заговаривали с ним первыми. Они с удвилением обнаружили, что на счёт всего у Игоря, кото-рого они считали нелюдимым и угрюмым, гордым и недобрым; на всё есть ка-кое-то свой и довольно оригинальное мнение. Оказалось, что он знает много интересных подробностей о группах, которые когда-то были популярны, потом пропали, а теперь вновь набирают популярность. Он рассказывал им о «Мо-дерн Токинг», «Аббе», «Бони-М» и сам не замечал, как его авторитет взлетает всё выше и выше. Впрочем, он никогда не гонялся за лидерством. Ему было всё равно. Он ещё очень хорошо помнил, как эти же люди зло комменитровали каждое его высказывание с места, как зло шептались за его спиной, когда он получал хорошие оценки. Нет, он никогда бы не поверил в их искренность.
  Девушки тоже стали проявлять к нему интерес. В моменты повально интереса группой "А-НА", он принёс им статью об этой группе из журнала «Комсомоль-ская жизнь» за 1985-й год. Девушки тоже теперь часто интересовались его мнением. Ему было приятно их внимание, но он помнил всё…
  К Лёне он теперь почти не ездил. Он заметил, что одна за другой исчезли все их общие темы для разговора. Они не понимали друг друга и говорили теперь на разных языках. Так иногда бывает даже с лучшими друзьями… Много раз Лёня предлагал ему найти ему новую девушку, но Игорь всегда отказывался, не желая даже объяснить причины своего отказа. Он не хотел больше всего этого. Ему хотелось только одного – покоя. На все вопросы о Светке он отвечал одно-сложно. На вопрос о том, почему бы теперь ему ей не позвонить, он говорил, что она для него умерла.
  Игорь не знал, что все эти разговоры подробно излагаются Лене – той самой брюнетке с той самой вечеринки, которая уже канула в лету. Лена стала своего рода связным между ними и передвала разговоры Светке, причём в сильно ис-кажённом варианте. Если Игорь просто говорил, что не будет ей больше зво-нить, Лёня говорил ей, что Игорь не хочет её не видеть, не слышать; а уж Лена говорила Светке, что Игорь её ненавидит.

  Хуже всех было Светке. Она тяготилась тем, что испортила отношения с Бо-рей, сердилась на себя за то, что не может больше общаться с Владиком, кото-рый ей стал в тягость и начал уже раздражать. Но об Игоре она получала такие сводки, что легче от этого не становилось. Ленка почти ежедневно доводила до её сведенеия, что Игорю она отвратительна и ниакакой любви он к ней больше не питает… Светка понимала, что из всей этой затеи с разговорами через три лица получается испорченный телефон. И тогда она решилась ему позвонить сама…

  В тот вечер Игорь сидел за письменным столом и делал уроки. За окнам сгу-щались синие сумерки, и уже зажигались оранжевым светом фонари. На мяг-ком белом листке в клеточку одна за другой появлялись синие цифры и стано-вились аккуратными рядами в длинные примеры, функции и уравнения. На ду-ше был покой, в голове устроенность. Игорь ни за что бы не подумал бы о том, что будет в следующую секунду.
  Тишину ночной квартиры разрезал пронизительный звонок. Игорь знал, что это звонит тётя с ночного дежурства, чтобы задать дежурный вопрос вроде: «уроки сделал?» или «разогрел щи?». Но надо было подойти. Игорь нехотя встал и подошёл к телефону.
- Алё, - раздался знакомый голосок, опускаясь с огромной высоты прямо на дно его сердца. Он сразу же узнал кто это, но тут же покачал головой. Нет, она не может ему звонить.
- Кто это? – спросил он. С некоторых пор кто-то звонил и вешал трубку, когда подходила тётка. Ему сейчас было соврешенно не до шуток, поэтому он был серьёзен, как никогда.
- Ты действительно меня не узнаёшь? – спросил женский голос.
- Нет, кто это? - строго спросил Игорь.
- Это Света.
  Здесь Игорь позволил себе ещё один шаг, который он раньше бы ни за что делать бы не стал:
- Какая Света? – спросила он спокойно.
- Та-ак, - сказала она, - весело! Какая Света! У тебя что их много?
- Ну, привет, - спокойно сказал он, подражая её манере говорить. – и что ты хочешь мне сказать?
- Я соскучилась, - сказала она одно слово, от которого он совершенно рас-стаял…
  Как-то, когда они с тёткой пили чай на кухне, раздался звонок.
- Кто это? – удивлённо вскинула брови тётка, с хрустом раскалывая во рту сушку.
- Не знаю, - пожал плечами Игорь. Он вскочил с табуретки и подошёл к две-ри.
- Привет, - сказала Светка с лестницы. Игорь посмотрел на неё квадратными глазами.
- К тебе можно? – спросила она.
- Проходи, - выдавил он из себя. В прихожую уже входила тётка.
- Здравствуйте, - удивлённо сказала она, - кажется, девушка, мы с вами раньше не встречались?
- Нет. – сказала Светка.
- Может быть мы с вами познакомимся?
- Света, девушка Игоря, - поспешно сказала Светка. Игорь чуть не поперх-нулся сушкой, которую не предусмотрительно отправил в рот. Для него са-мого было неожиданностью то, что она его девушка.
- Ладно, проводи девушку к себе в комнату, - распорядилась тётя, уходя на кухню.

  В комнате Игорь сел. Светка огляделась. Со стен на неё с осуждением смот-рели плакаты пятёрки «Еуроп», а также неизвестные ей коллективы «Сикрет Сервис» и «Бед бойс блю». Она примостилась рядом с ним на краешке дивана.
- В честь чего? – спросил он.
- Что в честь чего?
- В честь чего этот визит?
- Просто я очень соскучилась, - сказала она, садясь рядом и обвивая его шею руками. Но он сбросил её руки.
- Я не верю, - сказал он.
- Но я же к тебе сама приехала, - сказала Светка, - какие тебе ещё нужны доказательства?
- Я не верю тебе, потому что, когдя я так ждал, что ты мне позвонишь, ты не звонила. Ты завела себе парня, едва уехав от меня. И после всего, когда я к тебе приехал, ты сказала мне: «я сейчас ухожу». Теперь же ты хочешь, что-бы я тебе поверил…
- Да, - потупившись сказала она, - хочу.
  Она не понимала в чём он её обвиняет. Тогда он ей не нравился. Сейчас нра-вится. За что же упрекать?
- Идите чай пить, - раздался голос тёти с кухни.
  Когдя Игорь вошёл на кухню, то очень удивился тому, что там может быть так красиво. На стол была постелена какая-то заграничная разноцветная клеёнка. На столе стояло несколько вазочек с конфетами и печеньем. Да и чашки были совсем не такие, из которых он привык пить.
- Садитесь, - радушно сказала тётя Светке, пододвигая ей табуретку с мехо-вым чехлом. – в каком вы классе учитесь?
- В восьмом, - сказала Светка, и Игорь сразу же отметил, что она тогда доба-вила себе один год, когда произошло их знакомство.
- Как учёба продвигается, много задают?
- Так, - скромно пожала плечами Светка. Меньше всего на свете её волнова-ли домашние задания.
- А где вы с Игорем познакомилсиь?
- На вечерин… в гостях у Лёни.
- Ох уж этот Лёня, - всплеснула руками тётя Галя, - все дни напролёт сидит за компьютером. Ну разве так можно?
- Да, вот я тоже говорю, - закивала Светка. Игорь понял: две женщины нашли общий язык. Через пять минут они уже разговаривали, как две подруги:
- Галина Николаевна, вы сами готовили этот пирог?
- Да, сама, а что?
- Очень вкусно! А я ещё кладу в него корицу. Я дам вам рецепт…
- Надо записать, я ещё не клала ни разу.
- А сколько вы кладёте муки?
  Игорь понял, что он в этом разговоре чужой и встал из-за стола. Женщины даже не обратили внимания на его уход. Потом Светка просто пришла в его комнату и закрыла за собой дверь.
  Сидя перед смеркающимися синими окнами, за которыми падал крупными хлопьями снег, они поговорили ещё час, и она ушла. Этот разговор разрешил все вопросы. Светка рассказала Игорю про то, почему всё так получилось. Она не стала искать себе оправдания - просто повинилась перед ним. Он простил её и на прощанье крепко обнял.
  После этой встречи, в тёткином довольно небогатом словарном запасе приба-вился штамп: «теперь к нам люди ходят» и «Света хорошая девочка». Тётя Га-ля решила, что она отличница и вообще очень приятная девочка.

  Она хотела только одного – быть с ним. Игорь смирился. У него не было сил отвергнуть её. Но он знал одно – того чувства, которое жило в нём раньше, ко-торое доводило его до сумасшествия и болезни больше не будет. Счастье, ра-дость, удовольствие и увлечённость сменили то чувство, которое так презирал и Лёня. Сердце больше не билось так бешено. Он больше не думал о ней ча-сами. Она больше не стучала в его сердце, как пульс. Она больше не ранила огнём.
  Светка готова была видеть его каждый день. Она стала очень часто приезжать к нему. Она встречала его из школы и заезжала к нему домой. Игорю это было чертовски приятно, Приятно было вспоминать то, как бросалась она ему на шею, как нежно тёрлась своей щекой о его щёку, как покрывала его лицо поце-луями. Он любил её чувство к себе, он любил то, как она любит его. Ему каза-лось, что никого на свете больше так не любят. Каждый человек любит, когда его любят. В конце концов выбираешь того, кто любит тебя больше. Быть мо-жет в этом и есть та формула любви, которую всё так ищут?
  Если у Светки было много почитателей, то у Игоря кроме неё больше не было никого. Она была единственной девушкой, которая разглядела его «Я», которая захотела быть с ним всё время. Это не пустые слова. Это самое величайшее счастье в жизни.

Часть седьмая.
Весна.

  Весна пришла неожиданно. Сначала она робко стучалась в город тёплыми февральскими лучами, журчанием мартовских ручейков и стуком апрельской капели; а потом, осмелев, начала наступать. На Неве тронулся лёд; заблестели слёзы зимы сотнями алмазных капель. Снег расползался в разные стороны, словно металл, который плавится под кислотой. Чёрный влажный асфальт, изъеденный рытвинами и прогалинами, показался наружу.
  Несколько раз зима пробовала взять реванш снежными заносами и пургой, но всякий раз её хватало ненадолго, и весна отвоёвывала своё.

  Светка любила гулять с Игорем по паркам. Самым любимым их местом был Удельный парк, который был сравнительно недалеко от её дома. Глядя на то, как разрываются зелёные почки и прорезаются первые изумрудные листки, хо-телось радоваться этому обновлению возрождающейся природы. Март, кото-рый, как бы раздумывал – пустить весну или нет, сменил смелый апрель. Он широко распахнул ворота тёплому ветру и надвигающемуся лету, которое уже было видно за горизонтом.
  Белые ночи, который пришли постепенно, шаг за шагом открывая всё новые часы, дали молодым больше времени для праздника. Светка с Игорем теперь гуляли до десяти. Они шли, взявшись за руки, когда уже белое небо станови-лось всё больше серым, и начинались зажигаться первые фонари. Никакие ве-сенние экзамены не смогли отнять у них хоть один час. Светка сдавала экзаме-ны, почти не готовясь. Игорь был более ответственный. Он готовился ночью, лёжа в своей комнате. Засыпая, тётя слышала его бормотание – он заучивал тексты по английскому наизусть. Просыпаясь среди ночи, она слышала, как он уже совершенно тусклым и безжизненным голосом читает английские фразы.

  В один из таких дней они сидели на скамейке в Сосновском лесопарке. Вовсю светило летнее солнце. Было даже жарко. Со всех сторон их окружала приро-да. Под ногами зеленела молодая густая трава; высоченные сосны шумели под небесами своими кронами; густые кусты склоняли свои ветви над ними, созда-вая тень. Белая скамейка, на которой они сидели, была полностью скрыта зе-ленью со всех сторон, и никто их не видел.
  Светка сидела боком, положив голову к нему на грудь. Игорь чувствовал запах её волос и гладил её спину. Её подвижное маленькое тело отвечало каждой клеточкой, каждым клочоком на тепло его руки и движения пальцев. Они мол-чали. Здесь не нужно было слов. Они понимали друг-друга и так. Это был последний день.
- Мне с тобой так хорошо, - наконец сказала она, беря его руку в свою и на-чиная медленно поглаживать его пальцы.
- Знаешь, я скучаю по тебе каждый вечер, - сказал Игорь.
- Правда? – спросила она, поднимая на него два маленьких озёрка.
- Да. Когда мы вместе, мне хорошо. Я не думаю о нас. Но когда я прихожу домой, мне почему-то очень хочется снова увидеть тебя.
- Я думаю о тебе каждую секунду, - сказала Светка, - ты мой самый любимый. Кроме тебя мне не надо никого…
- Как ты думаешь, это и есть счастье? – спросил у неё Игорь, наклоняясь к самому её уху и обдавая его горячим шёпотом.
- Да, - шёпотом сказала она, прижимая его руку у своей щеке. – я счастлива. Мне больше ничего не надо в этой жизни… А тебе?
- Я пытаюсь понять жизнь, - сказал Игорь, - у меня даже и в мыслях раньше не было… я даже не мог себе представить, что такое счастье. Ты думаешь счастье в любви?
- Нет, не в любви, - покачала головой Светка, - счастье тогда, когда ты кому-то нужен. Когда другой человек, который когда-то был посторонним теперь нуждается в тебе, не может без тебя жить. Вот это счастье… Я знаю, что я тоже тебе нужна, ведь так?
  Игорь наклонился к ней низко-никзо и поцеловал её в открытые уста.

  Возвращаясь к выходу из парка, они очень медленно шли по узкой зелёной дорожке, которая почти заросла травой. На ней цвели жёлтые одуванчики и ка-кие-то другие белые цветочки.  Дорожка была вся в тени строевых сосен, кото-рые сцепляли свои ветви в небесах, закрывая синее летнее небо. Светка креп-ко держала Игоря за руку.
- Знаешь, я послезавтра уезжаю на дачу, - вдруг сказала она.
- Жаль. – сказал Игорь. – а ты будешь скучать?
- Я очень буду скучать, - сказала Светка, - ты можешь приехать ко мне?
  Впервые Игорь был не рад скорому приходу лета.

  Свой последний день в городе Светка провела с Игорем. Они пошли на Суз-дальские озёра, которые были совсем недалеко от его дома.
  Там, лёжа на тёплом песочке, они глядели друг-другу в глаза и улыбались. По лицам стекали прозрачные капли; потемневшие от воды волосы прилипали ко лбу и щекам. Поочерёдно подставляя палящим лучам солнца то спины, то ли-ца, они говорили без конца, словно для этого у них не было тех трёх месяцев, которые они провели вместе. Они держились за руки и гладили друг-друга. Им не было дела до тех людей, которые лежали вокруг, до детворы, которая пле-скалась на мелководье и до машин, которые проносятся мимо по шоссе. Они были поглощены друг другом.
  Когда наконец они доехали до её дома, они ещё долго не могли расстаться. Кончилось всё тем, что он пошёл к ней в гости.
  Мать Светки отнеслась к этому полуночному визиту без особой радости. Она только сказала:
- Идите на кухню. Там чай.
  Светка порхала у плиты, чувствуя себя настоящей домашней хозяйкой. Игорь сидел за столом и молча улыбался. Ему было приятно глядеть на неё.
  За окнами было ещё не темно, и лишь голубоватое свечение фонарей напо-минало о том, что на дворе поздний час. Но такого слова для них не существо-вало. Они сидели за столом на кухне и смотрели друг-другу в глаза, ничего не говоря. Время от времени Светка прыскала от смеха.
- Ты чего? – улыбаясь спрашивал Игорь.
- Ничего-ничего, - отмахивалась она, наклоняя голову низко-низко, чтобы он не видел её улыбки.
- Ну что ты, что ты? – снова спрашивал он, а она в ответ заливалась смехом, напоминающим звон колокольчика.
  В конце-концов в кухню пришла светкина мама.
- Мальчику не пора домой? – поинтересовалась она.
- Нет, не пора, - сказаала за него Светка, подливая ему чаю.
- А его родители не будут волноваться? – продолжала её мать.
- Нет, - сказал Игорь, улыбаясь ей, - я живу только с тётей, а она сейчас на ночном дежурстве…
- Мы знакомы? – словно спохватиашись спросила мама Светы, - как тебя зо-вут?
- Игорь.
- Вы в одном классе учитесь?
  Светка снова засмеялась:
- Он что, похож на моего одноклассника? – спросила она, давясь чаем, кото-рый попал ей не в то горло.
- Ну, я не знаю, - пожала плечами мать, - откуда мне знать - ты же не гово-ришь ничего! Тогда вы учитесь в одной школе?
  Светка веселилась от души.
- Да он в Озерках живёт! – сказала она, отворачиваясь, чтобы не видеть ма-мино лицо.
- Тогда я ничего не понимаю, - развела руками женщина, окончательно замо-роченная предположениями, - где же вы тогда познакомились? Озерки – ведь это другой район…
- Мы познакомились на дне рождения, - сказала Светка, - помнишь я зимой ходила?
- Ну, помню… И что, с тех пор встречаетесь?
- Да, - сказал Игорь.
- А в каком ты классе?
- Перешёл в одиннадцатый.
- Так ты старше Светки! – сделала вывод её мама, и снова, словно спохва-тившись, - ну ладно, не буду вам мешать...
- Давно пора, - крикнула Светка вслед закрывающейся двери. – надоела, ужас!
  Игорь подумал о своей маме и вздохнул. Никогда ему уже не знать как это, когда мать надоела.
  Прощались они на лестничной площадке. Светка вышла в тапочках, накинув на плечи куртку.
- Ну, пока, - сделал Игорь попытку уйти.
- Куда? – воскликнула она, - а поцеловать?
  Она притянула его с силой, которой он было удивился и долго не отпускала. Игорь так и не смог привыкнуть к тому, чтобы целовать девушек первым…

  Три недели, которые поглотили в себя остатки июня и часть июля прошли скверно. На работу Игорь не устроился, потому что все вакансии молодёжной биржи труда – на фабрике игрушек, в кооперативе по шелкографии и в совхозе, он нашёл смехотворными, да и платили столько, что и желание всякое пропа-дало работать. На серьёзую же работу школьников не брали. Каникулы шли впустую.
  Игорь спал каждый день до двенадцати, а то и до часа, потом вставал с боль-ной головой, завтракал и ехал гулять. С недавних пор он полюбил гулять по го-роду. Тем более, что другого способа наполнить жизнь смыслом не было.
  На улицах стояла такая жара, что было непонятно как её можно переносить. Он старался поскорее добраться до парка Лесотехнической академии или Удельного, но там всё напоминало о Светке. Без неё он не хотел видеть эти парки. Иногда он купался в Приморском или Московском парке победы, в Суз-дальских озёрах или у Петропавловской крепости. Но это были считанные ра-зы, потому что после такого купания приходилось отмываться в душе.
  Скука, которая была не так явна, когда он учился, теперь стала непереноси-мой. Без задорной девчонки, с которой он виделся раньше каждый день, в го-роде было очень одиноко. Даже Лёня – лучший друг, тоже уехал неизвестно куда. В его квартире никто не открывал, а к телефону не подходили уже давно.
  Игорь остался совсем один. Не с кем поговорить. Некому рассказать о том, как ты одинок. От отсутствия человеческого общения, Игорь стал дичать. Целый месяц он не разговаривал ни с кем, кроме своей родной тёти, да нескольких дежурных фраз типа: «вы не выходите?», «за мной занимали» и «сливочное, пожалуйста…». В дни, когда жара достигала своего пика, когда плавился ас-фальт, горел торф и высыхали фонтаны, Игорь выезжал на побережье Финско-го залива. Там, тоже один, но в совершенно другой среде он проводил все свои свободные часы. Он мог бродить вдоль побережья по гладкому морскому песку, мог лежать с книгой на пляже; мог купаться до посинения. Никто бы ему не ска-зал и слова, потому что он был один. Когда у него были деньги, он покупал себе еду. Когда не было – терпел до дома. Но никто за него не решал, когда ему есть, что есть и в каких количествах. Никто не звал с берега, когда он долго на-ходился в воде. Он был предоставлен самому себе. Лучшими друзьями для не-го теперь стали пригородные электрички. Рано утром он садился в поезд с тол-пой себе подобных и мчался по Карельскому перешейку в поисках приключе-ний. Разница между ним и остальными состояла только в том, что остальные выезжали в свои выходные или отпуска. Он ездил каждый день.
  Не стану перечислять все приключения Игоря не побережье. Это слишком долго, да он и сам бы их не вспомнил. Скажу только, что был один случай, ко-торый изменил его одинокий образ жизни.

Часть восьмая.
Лето. 

  Это был обычный летний день. Игорь вышел из дома в девять. В десять он уже стоял на перроне, в толпе таких же, как и он счастливцев, которым дове-лось провести этот день по собственному усмотрению. Когда к платформе под-ходил поезд, он протискивался в электричку, где народа было столько, что можно было не думать о том, чтобы сесть или хотя бы встать. Иногда приходи-лось балансировать на одной ноге. Иногда кто-то наваливался на спину так, что хотелось кричать. Но Игорь не променял бы такую жизнь ни на что. В этой сре-де он жил.
  От перрона толпа шла тесными рядами по широкой улице, по обе стороны ко-торой рос еловый лес. Это была самая прямая и кортокая дорога к пляжу. По ней в солнечные дни шли толпы. Игорь шёл в рядах хохочущей молодёжи с рюкзаками на плечах, магнитофонами, гитарами и широкими улыбками. С од-ной стороны он завидовал им. Очень хотелось поехать сюда не одному, а с кем-нибудь. Он знал, что это невозможно. С другой стороны, они были связаны своею же компанией. Есть вместе со всеми, купаться с большинством, слушать их разговоры. Над Игорем никто не стоял. Никто не высмеивал его, никто не ругал и не оскорблял. Не было этих сторонних нравоучений о том, как надо жить. Он  был собой, общался с собой. Он уже не был уверен надо ли ему ещё кого-нибудь.
  На пляже было яблоку негде упасть. Играла музыка. На каждом шагу были по-натыканы киоски с мороженным, лимонадом и пивом. Во все стороны шли вновьприбывшие отдыхающие с рюкзаками и спортивными сумками за плеча-ми; купальщики в открытых купальниках и плавках, подставляя почти обнажён-ные тела палящему до одурения солнцу. Под ногами путались дети со своими совочками и лопатками. В гуще народных ног их пытались ловить суетливые мамы. Так было каждый день. В будние дни народу было поменьше. Тогда по-являлся выбор.
  В тот день народу было не много и не мало. Как всегда доносилась трансля-ция какой-то популярной радиостанции, разносясь грохотом по всему пляжу. Свернув с главной дорожки, Игорь пошёл по песку в отдалённую часть, где бы-ли только песчаные дюны, попросшие серебристой осокой, и где народу было гораздо меньше. Там он расстелил своё покрывало, которым в его комнате обычно была покрыта кровать, достал полтенце. Быстро раздевшись, он про-бежался по обжигающему песку, к воде. Бр-р. Сразу вода всегда кажется хо-лодной. Но в ней плещется столько людей, что смешно думать, что так оно и есть. Разбежавшись, чтоб долго не мучаться, Игорь окунулся с головой в пеня-щиеся волны, сверкающие солнечными бликами. Набежавшая волна прокати-лась по спине, словно причесала. Вынырнув, он помотал головой и огляделся.
  Насколько хватало глаз, пляж был покрыт телами. Из воды они казались розо-вой массой. Из песка торчали маленькие грибки, тенты и киоски. Снова нырок. Ледяная вода пронизывает каждую клеточку, каждую частичку тела. В воде все мысли короткие, как кнопки. Они проскакивают одна за другой и исчезают. Хо-рошо! Огромная волна свежего воздуха, солнца и здоровья. Тела, тела, тела. Каждый квадратный метр воды у берега кем-то занят. Чем дальше, тем меньше народа. Если зайти поглубже, расстояния между людьми больше. Здесь боль-ше буйков, чем людей. И где-то вдалеке видны чёрные точки смельчаков, за-плывших так далеко, что их и не видно уже.
  Вдоволь нанырявшись, Игорь выскочил на берег и побежал к своей подстилке. С разбегу он упал на неё и долго лежал без движения. Счастье! Вот оно – ле-жать на пляже и ничего не делать. Бешено стучит сердце, стучат зубы от ве-терка, который гуляет по мокрому телу. Хочется вытереться, но этого делать нельзя. Палящее солнце снова распалит. Мокрым проще и дольше можно про-держаться… Какое наслаждение - вот так лежать на пляже и ни о чём не ду-мать, и ничего не делать. Многие платят за это бешеные деньги. Игорь попадал сюда каждый день бесплатно.
  Но долго лежать было скучно. Всё-равно, на отдыхе ты или в городе, надо что-то делать. Игорь вскочил. Тысячи печинок осыпались с его тела. У входа на пляж были турники. Пойти что ли туда?
  У туринков и брусьев всегда много культуристов. Игорь никогда не претендо-вал на эту роль. Он знал, что он никогда не станет «качком», однако, как и каж-дый мужик, он имеет право на «подкачку». Дождавшись, когда очередная груп-па строителей тела уйдёт и перекладина освободится, он подпрыгнул и сделал несколько подъёмов-переворотов. Небо-земля, земля-небо. Всё проносится перед глазами с ошеломляющей скоростью. Когда он спрыгнул на песок, раз-далось несколько жидких аплодисментов.
- Молодец-молодец, - сказал кто-то из-за спины. Игорь обернулся. Совсем рядом с турниками расположилась небольшая компания – двое девчонок и парень. Парень был достаточно хлипким на вид, но у него были ослепи-тельно белые зубы и большие синие глаза. Он был почти чёрный от загара и сидел по-турецки на своей подстилке.
- Занимался чем-ниубдь? – с интересом спросил парень.
- Нет,  - покачал головой Игорь, отряхиваясь после недачного приземления.
- В покер будешь? – спросили его девушки. Они были в купальниках. Солнце так слепило, что поначалу он даже не разглядел их лиц.
- Ладно, только вещи перетащу.
  Одна была брюнеткой с карими глазами. Её звали Лена ; другая - рыжая, с ог-ненными локонами, ниспадающими на плечи и ярко-зелёными глазами. Обычно у таких "солнечных" людей всё лицо в веснушках. Однако на лице у неё этой девчонки было ни одной веснушки. Она была наредкость симпатичной. Её зва-ли Люда.
  Поставив рядом с ними свой рюкзачок, Игорь сел на песок. В покер он играл только однажды. Это был эротический покер на компьютере у Лёни. С каждым выигрышем с девушки на экране автоматически удалялась какая-нибудь часть одежды. С твоим проигрышем часть возваращалась. Поиграв с часок и проиг-рав все виртуальные деньги, он больше играть не захотел. Ещё с той игры он помнил правила. Но их знали и ребята, поэтому кон за коном он "продувал".
- Тебе, Игорёк, должно в любви везти, - насмешливо сказал паренёк, которого девушки почему-то называли Адиком.
- Мне всегда везёт в любви, - сказал Игорь и повелительно окинул взглядом девушек. Они послушно засмеялись.
 
  Потом они все вместе купались. Адик с Игорем скидывали девушек с «карику-шек» в воду. Девчонки отчаянно визжали и поднимали тучи брызг. Только те-перь Игорь начал понимать все прелести компании. Ни в какое сравнение с его одинокими блужданиями они не шли. Вметсе было веселее. Он был кому-то нужен. С ним разгорваривали. Его спрашивали. Он не был один.
  Ребята попались наредкость хорошие. Они весело смеялись его шуткам, всё время шутили сами и всё время что-то покупали. У Игоря денег не было, и они угощали его мороженным и кофе, которое продавали тут же у входа.
  Накупавшись до одурения, до гусиной кожи и дрожи в подмышках, они лежали на песке и смотрели в бескрайние просторы небес с отрешённым видом.
- Игорь, а тебе правда везёт в любви? – спросила его Люда, переворачиваясь и глядя ему прямо в глаза. Она была очень красива в свете солнца. Её за-горелые плечи и спина, завязки, расстёгнутые на спине… Всё это очень за-вораживало. Если к этому добавить широко раскрытые зелёные глаза и ос-лепительный блеск солнца в её изумрудных глазах, то  можно только дога-дываться о том, как бурлит кровь при виде такой картины…
- Да, - осторожно сказал он, ложась на спину, чтобы не смотреть ей в глаза.
- А у тебя есть девушка?
- Сейчас нет, - сказал Игорь. Девушка у него была. Она просто была очень далеко. Очень хотелось, чтобы сейчас кто-то говорил с ним, после всех этих недель блужданий… Хотелось быть кому-то нужным…

  Они возвращались в переполненной электричке. Люда уже держала его за ру-ку. Она совершенно была лишена всех комплексов. Игорь пытался её сравни-вать со Светкой. Ничего не получалось. Они были несравнимы, как нельзя смешать белок и желток.
  Места для их компании хватило только в тамбуре. Салон был весь забит. Вдоль прохода тянулась длинная веренница людей. Из этой толпы торчали в разные стороны удочки, доски и всякая всчина. Тамбур тоже был битком набит народом. Адик с Леной оказались в глубине тамбура. Люда с Игорем у самых дверей. Дорога тянулась бесконечно долго. Паузы между станциями казались вечностью. Солнце за окнами уже светило по-вечернему. Лицо обдувал свежий ветер; по лицу бежали тени от проносящихся мимо деревьев…

  Игорь очень удивился, что вся их компания живёт на «Пионерской». Но тем не менее поехал провожать их, чтобы подольше пообщаться с Людой. Когда они вышли из метро, то получилось так, что Адик пошёл провожать  Лену. Игорю ничего не оставалось, как пойти с Людой. Они с ней долго шли вдоль бесконеч-ного проспекта Испытателей с его домами-коробками. Мимо проезжали трам-ваи, ребятня проносилась на роликах и скейт-бордах. Люда не была похожа на Светку. Она не была взбалмошной. Из неё не брызгала энергия во все стороны. Она была томной и молчаливой. На его шутки она снисходительно улыбалась и говорила две-три фразы. Она сразу очаровала Игоря.
- А у тебя правда нет девушки? – спросила она у Игоря, неожиданно оста-навливаясь.
- Нету, - пожал он плечами.
- Странно, - покачала она головой.
- Почему? – удивился он.
- Такой видный мужик, и без девушки…
   Теперь Игорь был вдвойне польщён, что его назвали «видным мужиком». Его ещё никто так не называл в его семнадцать с небольшим лет.
- Я надеюсь, что это временное явление, - сказал он, поглядывая на Люду.
- Можешь не сомневаться, - довольно убедительно сказала она, - кстати, ты что завтра делаешь?
- Ничего, а что?
- Так... Хотела тебя пригласить... съездить куда-нибудь…
- А куда, например?
- Ты был в Выборге?
- Нет.
- Ну и прекрасно. Во сколько ты встаёшь?

  Ещё совсе недавно, когда было время холодов, Игорь нераз думал о своём летнем отдыхе, строил какие-то планы. Но ему и в голову не приходило то, что он будет ездить каждый день в электричках. При одной мысли об этом тогда, он думал, что это слишком сложно, что наверное быстро надоест каждый день появляться на одном и том же вокзале, проделывать такой большой путь, по-том возвращаться обратно в город, опять ехать на метро. Теперь он ничего та-кого не ощущал. Поезда не надоедали, как не надоедают автобусы и троллей-бусы в городе; как не надоедает своя улица, свой дом. Они просто не могли на-доесть. Сколько бы раз ты на них ни ездил, всегда будет что-то новое. Всегда будут какие-то другие обстоятельства, которые просто не допустят, чтобы тебе было скучно.
  Перед встречей с Людой он не чувствовал такого волнения, как ещё недавно он ощущал перед встречей со Светкой и даже перед днём рождения Лёни. Он не чувствовал ничего. Теперь это было очередное приключение, и конечно он не помнил, как ещё несколько месяцев назад ходил на первую в своей жизни дискотеку...
  Поднявшись по эскалатору вверх на «Удельной», он уселся на каменную тум-бу, которая стояла справа от эскалатора. У эскалатора было много народа. Здесь все назначали встречи. Кто-то в ожидании читал газету; кто-то нервно мял шуршащий букет цветов. Игорь смотрел по сторонам. Со всех сторон шли люди. Кто-то спускался вниз, кто-то поднимался. Встречающие обрадованно обнимали тех, кого они дождались. С эскалатора люди выходили потоками - по мере появления поездов. Под потолком просторного светлого вестибюля пор-хали воробышки. За решёткой напротив раздавались трели игровых автоматов. Сумма "Джек Пота" всё время росла вверх...
  Люда приехала с небольшим опазданием. Она вглядела заспаной и усталой. Приветливо улыбнувшись Игорю, она сказала:
- Давно ждёшь?
- Нет, - сказал он, - не долго. А ты что не выспалась?
- Почему ты так решил?
- Вид у тебя какой-то недовольный…
- У меня всегда такой вид, - сказала Люда, - пошли, а то поезд уйдёт.
  Если кто-то ещё не был в Выборге и собирается туда съездить, хочу сразу сказать. Ехать туда безумно долго – два с половиной часа. За это время можно отсидеть всё, что только можно, поэтому лучше всего ехать туда с кем-нибудь, чтобы было о чём поговорить. Если уж совсем некого взять, то стоит запастись хорошей книгой или газетой. Иначе можно с ума сойти в ожидании своей стан-ции.
  День был выходной. Электричка шла с Финляндского воказала, и ещё там все места были заняты. Они снова стояли в тамбуре.
- Интересно, мы всё время будем здесь торчать? – хмуро спросила Люда.
- Может быть потом места освободятся? – задумчиво сказал Игорь.
  Но места так и не освободились. Люду хватило до Зеленогорска. Там она не-ожиданно спрыгнула на платформу.
- Выходи, выходи, - сказала она. Игорь сошёл.
- Ты был здесь раньше? – спросила она.
- Нет, - оглядевшись сказал Игорь.
- Пошли, у меня здесь одноклассница живёт, - сказал Люда.
  Они сошли с перрона на автобусную остановку, которая была у самых перилл. Мимо проходила довольно красивая улица со множеством клумб, в которых росли разноцветные цветы. Через улицу были рынок и сквер.
- С пустыми руками неудобно идти, - сказала Люда задумчиво, - у тебя есть деньги?
- Ну, есть рублей двадцать, - пожал плечами Игорь.
- Давай сюда.
  Забрав у него деньги, Люда повела его на рынок. Там в каком-то ларёчке они купили бутылку портвейна «777» и ещё какой-то рулет с маком.
- Так-то лучше, - сказала Люда. Игорь чувствовал себя не в своей тарелке в этом чужом городе. Чужие улицы, чужие машины, чужая жизнь. Даже Люда ещё не стала ему своей. Ему стало не по себе.
  Пройдя под виадуком, они перешли улицу и зашагали к высокому, по здешним меркам, зданию, в котором располагалась парикмахерская, почта и несколько магазинов. Сам город был очень приветливым. Повсюду росли деревья, а стоило отойти с дороги, как уже начинались деревянные домики и сельская ме-стность.
  Во дворе высокого здания тоже было очень много зелени. На скамейках сиде-ли старушки; в песочнице играли дети. Особенно много детей было у больших качелей. Всё, как во всех дворах…
- Как зовут твою подругу? – спросил Игорь.
- Аня, - коротко сказал Люда, - она нас не ждёт.
  Аня действительно не ждала их. Она ждала гостей. У неё в квартире пахло табаком. Играла музыка. «Руки вверх» пели душещипательную песенку «заби-рай меня скорей и вези за сто морей…». В прихожей стояло десять пар обуви. Не успели они разуться, как тут же пришёл ещё кто-то, и их заставили потес-ниться.
- Людка, ты? – удивлённо спросила Аня, - и как ты всегда к гостям подгады-ваешь?
- У меня чутьё на гостей, - коротко сказала Люда.
  Игорь посмотрел на Аню. У неё были широко распахнутые зелёные глаза, в которых застыло удивлённо-вопросительное выражение. Причёска "каре" была не то свекольного, не то красного цвета.
  В комнате на диване сидело в ряд пять или шесть парней. Один был в мор-ской форме. Ещё двое что-то крутили у музыкального центра. Все девчонки были на кухне. Они там что-то стряпали.
- Садитесь, где хотите, - махнула рукой Аня и тоже ушла на кухню. Там был такой чад от сковородки и сигарет, что лиц почти не было видно. Всё было в синих клубах дыма.
  Садиться в комнате особенно было не на что, и Люда с Игорем остались сто-ять прислонившись спиной к роялю, который казался в этой комнате просто случайностью, настолько сидящие в ней составляли резкий контраст этому му-зыкальному инструменту. Из двух громадных колонок надрывался плаксивый мужской голос: "Останься у меня кисанька моя - походим голышом с тобою!".
- Нравится тебе тут? – крикнула Люда, даже не опасаясь, что её услышат. Музыка заглушала всё.
- Не то, чтобы не нравится... - тихо и очень неуверенно сказал Игорь, - просто я не люблю новые компании. Я здесь никого не знаю, мне скучно.
- А я думаешь знаю?! – строго сказала Люда, отворачиваясь, - наслаждайся обществом...
  Игорь вздохнул и стал наслаждаться. Парни, сидящие в ряд говорили о чём-то своём. Их тоже не было слышно. Они были одинаково коротко острижены, оди-наково одеты в свои синие форменки с гюйсами и жёлтыми нашивками; ремни с якорями и брюки-клёш. Говорили они тоже с одинаковой хрипотцой. Игорь не пытался различать моряков. Они были для него единым целым, как цыплята из инкубатора. Разговаривали они вобщем-то ни о чём. Довольно плоско шутили, пихались, пытались столкнуть друг-друг с дивана. Довольно часто в их беседе проскакивал мат.
- Мальчики, сделайте нам стол! - крикнула Аня, появляясь из чада.
  Моряки послушно полезли под кровать, достали доску и ножки; живо сооруди-ли стол. А из кухни уже несли всякую снедь: бутылок пять или шесть различных напитков, салат, кастрюлю варёной картошки, фрукты, хлеб...
  Когда закончилась беготня за стульями и со стульями, когда девушки и парни решили кто с кем будет сидеть, все дружно расселись за столом. Каждый полу-чил по месту, по тарелке и по стакану. Игорю досталось место спиной к форте-пиано. Он сел рядом с Людой. Она была как всегда строга и невозмутима. На лице застыло строго-недовольное лицо. На душе у Игоря было довольно гадко. Хотелось поскорее уйти из этого мерзкого сборища несимпатичных девушек и парней со злыми лицами. Хотелось домой…
  Зазвенели ложки и тарелки; по столу потянулись руки. Люда взяла тарелку Игоря и положила ему по чуть-чуть всего, что было на столе. Потом налила полный гранёный стакан водки. Игорь зачерпнул ложкой еду, которую ему щед-ро положила Люда, взял в руку хлеб и залпом выпил стакан. Рот и горло мгно-венно обожгло волной огненной жидкости. На глазах выступили слёзы. Как можно скорее он послал вдогонку водке кусок хлеба.
  Игоря развезло почти мгновенно. Закружилась голова. Захотелось спать. Ку-да-то исезла Люда. Поискав её глазами, он не нашёл и загрустил. Какое-то время он ещё клевал носом, пытаясь вникнуть в происходящее, а потом пере-стал. Забившись в угол, Игорь уронил голову на руки. Голова была тяжёлая, как гиря. Поднять её не было сил. Так он просидел некоторое время. Пока он си-дел, все довольно сильно напились. Когда же он через силу приподнял голову и обвёл мутным взором комнату, всё довольно сильно изменилось. Под действи-ем паров спирта всё воспринимается иначе, и возможно сторонний наблюда-тель, заглянув в эту комнату на свежую голову, был бы удивлён больше, чем Игорь.
  Девушки стали виснуть на парнях. Кто-то что-то кричал про освободившуюся комнату. Народ время от времени перемещался туда-сюда. В  квартире наблю-далось движение. Игорь следил за ним с тупым и пьяным интересом. Ему не верилось, что он присутствует здесь сам - настолько всё это было для него не-типичным.
  С какой-то девчонки упал лифчик. Она подобрала его и захохотала, запроки-нув голову. Один из инкубаторских моряков долго ловил свою пассию по комна-те, а когда поймал, то сорвал с неё юбку. Та страшно разозлилась и залепила моряку пощёчину. Он помотал головой, но рук не отпустил. Неожиданно откуда-то возникло лицо Люды. Игорь отпрянул. Она схватила его за руку и куда-то по-тащила мимо этих людей. На них никто не обращал внимания.
- Пошли, комната освободилась, - шепнула она ему на ухо никотиновым шё-потом. Они ненадолго замешкались в коридоре, продираясь через какие-то занавески из скрепок и двери. Потом отворилась дверь, и они пришли в не-большую комнату с одной кроватью, шкафом и маленьким кргулым столом. Окна были плотно занавешены красными шторами. От этого казалось, что это красная комната.
- Ну, что, поехали? – спросила Люда. Игорь непонимающе посмотрел на неё.
- Ты что, ничего не соображаешь? – спросила она.
- Соображаю… - угрюмо пробормотал Игорь. Он не никак мог понять, что от него требуется. Негодуя, Люда присела на корточки и расстегнула на нём брюки. Он почувствовал её пальцы на молнии, а потом язык. Ему стало хо-рошо. Он повалился на довольно мятую кровать. Люда легла рядом. Она накрыла его одеялом и сама под него забралась.
- Подожди, подожди, - проговорил Игорь, но она уже сидела на нём верхом. А потом он оказался сверху...
- Да... Давай-давай, молодец... - шептала она ему на ухо. Игорь же и сам себе удивлялся. Но от алкоголя мысли были такие короткие, что обдумать он ни-чего не мог.
  Когда всё закончилось, она легла на спину и сказала:
- Ну ты зверь!
- Я зверь? – спросил Игорь и неожиданно расхохотался. Он лежал и хохотал. Что-то сломалось в нём. Ему вдруг неожиданно сделалось всё-равно. Всё до фени... Чего ради он поехал сюда с ней? Чего он вообще всю жизнь ищёт? Почему перестал быть собой? Какая разница... Всё это больше не имело значения. Какая-то здоровая злость наполнила его сердце, и он не-ожиданно понял, что теперь он будет жить с этой злостью всегда. Люда смотрела на него с непониманием, пока тоже не начала заходиться.
- Пошли отсюда! – вдруг громко сказал Игорь, - мне здесь надоело.
- Пошли, - согласилась она, садясь на кровать и застёгивая лифчик. А в дверь уже стучали следующие посетители красной комнаты…
  Прихватив со стола бутылку сушняка, они вышли во двор. Дворовые старушки, что сидели на скамейке у подъёезда, посмотрели на них с ненавистью.
- Посмотри на себя! - сказал Игорь.
  Люда посмотрела на себя и снова расхохоталась. Чулки были спущены, юбка сзади задралась. Кое-как поправившись, она догнала Игоря и снова подхватила его под руку.
- Прикольно было! - сказала она, заливаясь от смеха.
- Да, - меланхолично сказал Игорь. Он ничего не почувствовал.
  Город оказался очень небольшой. Они прошли его весь за полчаса. Спустив-шись к шоссе у большой белой церкви, они оказались в парке. Там было много молодёжи; по трансляции гоняли Филиппа Кирокорова. К Финскому заливу вела широкая аллея, благоухающая ароматом цветов и сосен, росших вдоль неё. Вдали, узкой серой полоской был виден залив.
- Красиво, - сказал Игорь и посмотрел на Люду. Она шла, глядя себе под но-ги. Только сейчас она начала отходить от спирта. Трезвая Люда была все-гда серьёзная и строгая.
  На пляже было много народа. Песок здесь был более колючий, чем там, где привык купаться Игорь, но вцелом место было неплохое. Как оказалось, у Люды с собой был купальник. Она сбегала в жёлтую кабинку и вышла уже в нём. У неё была фигура, как у взрослой женщины, и Игорь не мог этого не заметить. Пока её не было, он сбросил с себя джинсы, расстелил на песке футболку.
  Взявшись за руки, они забежали в тёплую воду Финского залива. Высокие волны сразу же накрыли их с головой. Под водой воздух распирал лёгкие. Он выходил изо рта крупными пузырями. Вода была почти непрозрачная и очень зелёная. Едва показавшись на поверхности, Игорь снова нырнул и сделав не-сколько гребков, схватил Люду за ногу. Она вскрикнула.
- Никогда больше так не делай! – сердито сказала она ему, когда он выныр-нул и залепила звонкую пощёчину. В воде пощёчина получилась очень скользкой. От взмаха её руки поднялась туча брызг. Игорь снова нырнул и увлёк Люду с собой на глубину. Она била его по спине, но он не отпускал её. Когда же наконец они вынырнули, Люда была сама не своя. Она ловила ртом воздух и пыталась что-то сказать.
  Тем временем Игорь выскочил на берег. Она выбежала за ним, поднимая тучи брызг, провожаемая долгими взглядами людей на пляже. Они долго бежали по песку, который был весь усеян мелкими камушками. Потом пляж с распростёр-тыми телами и кабинками для переодевания остался далеко позади. Они ока-зались в кустах, за его пределами.
- Что заблудился? – хищно спросила Люда, подходя всё ближе к Игорю. Она подошла почти вплотную, и он почувствовал её тёпло. Он обнял её за мок-рую от воды талию и прижал к себе. Она поцеловала его так, что он сначала отпрянул. Её поцелуй был влекущим и очень страстным. От него кружилась голова и стучало сердце.
 
  Возвращаться домой не хотелось. Хотелось спать; хотелось есть. От выпитого спиртного болела голова. Во рту была какая-то сухость. В электричке они мол-чали. Говорить не хотелось…
  На «Удельной» Люда сказала:
- Можешь меня не провожать, если не хочешь.
- А если хочу? – спросил Игорь. С ним творилось что-то странное. Он чувст-вовал, что не любит её, чувствовал, что она не такая, как он, но… Его безу-держно к ней тянуло.
- И я хочу, - тихо сказала Люда и обняла его.

  Игорю было странно проходить с Людой по тем местам, где он некогда шёл со Светкой. Эти места всегда ассоциировались у него с ней, а теперь он шёл здесь не с другой. Первое время он даже невольно озирался по сторонам и ис-кал её глазами. Но она была на даче…
  Они шли за руку по её улице, которая была застроена домами только с одной стороны. По другую росли сухие камыши. Там был пустырь. На нём стояли пус-тые бетонные трубы были и сложены плиты для несуществующего строитель-ства.
  На улице почти никого не было, потому что был десятый час, и только один какой-то далёкий силуэт приближался к ним всё ближе и ближе. Когда они по-провнялись с ним, Игорь с ужасом узнал в нём Бориса. К его удивлению, Грузов даже не посмотрел на него, а подошёл к Люде.
- Это что такое? – гневно спросил он у Люды.
- Боря, я не обязана… - начала она, но тот перебил:
- Я спрашиваю, почему ты идёшь с другим парнем, когда ты моя девчонка?
- С чего ты взял?
- Я сказал… - снова начал Борис, но Игорь перебил его:
- Слушай, ты! Вали отсюда, пока тебе опять по рогам не дали!
  Игорь сам тут же испугался такой прыти, но было поздно. Борис перевёл свой взгляд на Игоря и на секунду замешался. Его налитые кровью глаза округли-лись, но он тут же пришёл в себя и занёс над головой Игоря кулак. Предвидя это, Игорь попытался уклониться. Удар прошёл вскользь по щеке. Это было очень неприятно. Следующий удар пал на губу. Это уже было больнее. Не же-лая больше терпеть, Игорь зажмурился, и под крики Люды, обхватил Бориса за пояс. Он занимался дзюдо и не привык работать кулаками. Оба повалились в траву, подняв тучу пыли. Борис успел нанести последний удар под глаз, после чего был скручен в болевом приёме. Оба они валялись в сухой траве, что было довольно странно наблюдать со стороны. Борис извивался от боли и рычал. Игорь старался не выпустить его руку и шею.
  Внезапно, на улице показались ещё трое парней. Они приближались очень быстро, почти бежали. В руках одного была бутылка. По их реакции Игорь по-нял, что это друзья Бориса. Бросив его, он резко рванулся и побежал через до-рогу. Спастись можно было только через пустырь. 
  Почва была неровной, что очень затрудняло бег. Под ногами были осколки пустых бутылок, мотки проволоки, куски арматуры. То тут, то там возникали, как призраки, обугленные ларьки, бетонные трубы и каркасы недостроенных оста-новок. Где-то впереди уже были видны дома. По узенькой ниточке дороги шёл крохотный, как спичечный коробок, красный трамвай. Там, за всем этим убоже-ством виднелась остановка, на которой столпилось немало людей. Игорь слы-шал топот за своей спиной. Он слышал своё горячее дыхание, и стук сердца. Кровь стучала в в висках, как метроном. На секунду он оглянулся. За ним бежа-ли сразу четверо. Борис замыкал. Но вот камыши закончились. Там впереди, последний человек садится в трамвай. Ещё двадцать шагов, десять…
  Перед самым носом трамвай с шумом захлопнул двери. Парни настигали его. Игорь упал на красный облупившийся борт и забарабанил в него. Только бы он не тронулся!
  Двери шумно распахнулись, и он буквально вполз в трамвай. Он слышал, как они захлопнулись за его спиной. Те четверо застыли в недоумении. Они смот-рели на него через мутное стекло с немой ненавистью. С ними он уже не спра-вился бы. Они были старше и выше ростом. Один из них держал в руке "розоч-ку".
  Трамвай медленно двинулся с места. Последним опасением Игоря было то, что они бросятся за ним бежать до следующей остановки. Но этого не случи-лось. Они пошли обратно в камыши. Только тогда Игорь опустился на сиденье и обхватил голову руками. Вагон был полупустой. Основная масса сосредото-чилась впереди. Нет, никак он не ожидал второй раз встретить этого парня. И надо же – и со Светкой он, и с Людой! Как говорится, наш пострел везде по-спел! Что он, у них один на район производитель? Гневные мысли проносились в голове Игоря одна за другой, когда он потирал ушибленной колено, скулу. Из губы сочилась кровь. Пока он бежал, от одного кроссовка наполовину оторва-лась подошва. Джинсы порвались снизу. А как хорошо начинался день…

  Дома Игорь принял душ. Горячая вода сильно щипала ушибленные места. По-сле душа, он обработал раны тем, что нашёл в доме. Потом лёг спать, чтобы тётка не видела его ссадин. Этого ему хотелось меньше всего.

Часть девятая.
Дача. 

  Лето на даче протекает совершенно иначе, чем в городе. Здесь жара не так сильна. Кругом природа, свежий воздух... очень много свежего воздуха.
  Светка жила на даче не одна. С нею вместе там жили одновременно: мама с бабушкой, мамина сестра с сыном Мишкой, её муж – дядя Коля и ещё несколь-ко дачников. Дача их была в самом конце посёлка – у совхозного поля. За ней начинался небольшой лесок, за которым была быстротечная речка.
  На речке всегда было много народа. Они загорали на песчаном пляже, кото-рый был естественного происхождения. На зелёных берегах стояли шезлонги и лежали подстилки. Люди отдыхали. На той стороне реки был оздоровительный лагерь. За металлической решётой воспитанники всё время играли в воллйбол. В любую жару они были полностью одеты. Купаться им не разрешали. Правда раз в неделю, часа в четыре, их всё же выводили. Над их купанием потешался весь пляж. Строгие вожатые стояли на берегах и командовали: «Первый отряд вышел – второй вошёл!». Незагорелые и печальные оздоровляющиеся дети вбегали по-одному и выбегали гурьбой. Самые смелые приходили сюда после отбоя. А вечерами они жгли костры...
  Лагерь был единственным местом развлечения в этих краях. Каждый вечер там показывали фильмы по видеомагнитофону. Каждую неделю были дискоте-ки. Светка любила дискотеки больше всего на свете, но одна туда ходить не отваживалась. Мишка же был занят своими делами: он всё выремя ремонтиро-вал велосипед. Казалось, что это доставляло ему большее удовольствие, чем езда на нём. Ещё он всё время ходил на рыбалку. Дискотеки его не интересо-вали. Он был умный и скептик. Он прочитал много книг, поэтому переспорить его было невозможно. Его словарный запас был бесконечен, а кругозор слиш-ком широк. Он знал все слова в кроссфордах, которые она разгадывала. Он с лёгкостью мог бы решить любой. Но он не любил кроссфордов. Он любил чи-тать. Этим летом он поступил в Балтийский Технический Университет, поэтому был ещё более важным, чем обычно.
  Дни летели однообразно. Утра на залитой солнцем веранде; овощи с грядки; крепкий кофе с керосинки; ненавистная овсяная каша. Вся семья садилась за один стол. В часы совместной трапезы, мама с тётей очень любили ударяться в воспоминания.
  Когда-то, в начале семидесятх годов, вся их большая семья жила в одной большой коммунальной квартире на Выборгской стороне. Спустя много лет, они разъехались. Тогда уже тётя была замужем за дядей Колей, а Мишке было че-тыре года. Светке удалось прожить только один год на старой квартире. Она её не помнила. Её родителям дали кваритру новой тогда, 137-й серии на Севере, а тёте с мужем – по иронии судьбы на Юго-западе, в Дачном. Они жили на со-вершенно разных концах города, поэтому виделись редко. Дача давала воз-можность некогда большой семье сблизиться, как в славные добрые денёчки.
  После завтрака все вместе шли на пляж. Там было очень жарко. Ноги жёг го-рячий мелкий песочек. Весело журчала прохладная речная вода. В ней стояли огромные гранитные валуны, распекаемые солнцем. На них карабкались дети.
  На пляже Светка всегда изучала человеческие тела. Своё - ещё такое ма-ленькое и детское. Как бы она хотела, чтобы её грудь была, как у взрослой женщины! Правда, её тёте уже за сорок, а грудь не больше, чем у неё. А вот у соседки - груди, как два арбуза.  Но конечно Светку больше интересорвали мужчины. Часами она могла смотреть на какого-нибудь мужчину спортивного вида с широкими плечами и узкой поясницей. Пронзительным женским взором она буравила плавки всех проходящих мужчин. Пыталась угадать, что же про-исходит в кабинках, в которые заходят парни. Мишку она парнем не считала. Он не разговаривал с нею. У него были какие-то свои друзья...
Накупавшись и назагоравшись вдоволь, они шли домой. Прохлада сырого дома укрывала от бесконечной жары, царившей на улице. Дома можно было поле-жать с книжкой после обеда, порисовать смешные рожицы. Обилие свободного времени расслабяло. Было как-то скучно. Друзей ещё не было, Мишка был не-выносимо заносчив. Оставалось одно – скучать. Об Игоре Светка не вспомина-ла. Это было не в её характере. Он остался там, в городе. Когда они ещё уви-дятся? Зачем же его вспоминать сейчас?

  Как-то раз её послали за молоком. Дело в том, что два раза в неделю к стан-ции приходила жёлтая бочка с нарисованной коровой. Ещё задолго до её при-хода у воказала собирался народ, гремя бидонами. Они послушно выстраива-лись в  длинную очередь и ждали. Так мог пройти час. Потом приезжала цис-терна. Из неё выходила неторопиливая бабка в платке и в перчатках. Она по-очерёдно принимала деньги и отворачивала крантик бочки. Тугие белые струи ниспадали с приятным журчанием на дно бидонов, пока не наполняли их пол-ностью. Тогда на поверхноти образовывалась кудрявые пузырьки…
  Светка не любила вставать рано, поэтому приходила после завтрака, когда очередь достигала гигантских размеров. Она уныло вставала в хвост и терпе-ливо ждала своего часа... Это было адски скучно, поэтому её сердце протяжно ныло, когда ей в очередной раз говорили, что надо идти за молоком. Она гото-ва была от него навсегда отказаться, только бы не стоять в очередях.
  Но в этот раз скучать ей не пришлось. Стоило ей занять место, как к ней по-дошла белёсая девчонка в косынке и в лёгком сарафане. Она выглядела ро-весницей, только была чересчур загорелой и румяной.
- Ты последняя? – спросила она.
- Я, - сказала Светка, и почувствовала себя немного неуютно. Загорелая дев-чонка же чувствовала себя превосходно. Она пошла здороваться со всеми бабками, которые в основном и стояли в очереди и составляли её костяк.
- Здравствуйте, Никитична! - радостно говорила она какой-нибудь старухе с полными, как колонны, ногами и щеками, морщинистыми, как мочёное ябло-ко.
- Здравствуй, Машенька, - охотно говорила каждая старуха. Поздоровавшись таким образом со всеми, она вернулась. С минуту она стояла молча, с ин-тересом изучая ствол какой-то сосны. Потом потрясла Светку за плечо.
- Тебя как звать? – спросила она у неё безаппеляционным голосом.
- Света, - ответила та и хотела отвернуться, но отделаться от настырной де-вицы было не так-то просто.
- Дачница, что ли? – спросила она насмешливо.
- Ну, дачница.
- Ясно. Где живёшь?
- На Колхозной…
- А-а. Далековато тебе сюда за молоком ходить… Небось в «Чайку» на дис-котеки ходишь? - девчонка тараторила без умолку. Поспеть за полётом её мыслей не успел бы и компьютер.
- Нет, - сухо ответила Светка. Она не любила людей, которые такие общи-тельные. Не всякому приятно, когда к нему лезут в душу и начинают под-робно опрашивать.
- А чего? Вроде хороший лагерь…
- Так не с кем…
- Что, совсем?
- Почему "совсем"? – не поняла Светка. В её классе говорили «совсем» про человека, которому хотели показать, что он псих. Теперь Светка решила, что эта девчонка такого мнения о ней.
- Совсем не с кем? - переспросила девчонка.
- Ну, да.
- У вас же там вроде парней много. Вон, у конторы трутся женихи каждый ве-чер…
- Я с ними незнакома.
- А, ну ты же дачница, я забыла… В Луге живёшь?
- Нет, в Питере.
- В Питере! – завистливо протянула новая знакомая, - повезло! А я здесь круглый год живу. И в школу здесь хожу. Знаешь, где школа?
- Нет.
- Ничего, узнаешь. Кстати меня Машка зовут. Будем знакомы.
  Так незаметно подошла очередь. Продавщица, как оказалось, тоже была пре-красно знала Машу. Набрав по полному бидону, они вышли на просёлочную дорогу, посреди которой шла тонкая полоска травы.
- Ты познакомься с народом, - наставительно давала Маша Светке ценные указания. – они ведь только этого и ждут. Приходи вечером к контрое, они там на гитаре играют…
- Не-е, не хочу, - покачала головой Светка, наши про местных такое расска-зывают…
- А что рассказывают?
- То, что они все козлы…
- Что ли, я коза? – рассмеялась Маша, – нормальные ребята… А хочешь, пойдём на дискотеку вместе?
- Пойдём, - согласилась Светка.
- Вот по поводу лагерных у тебя сомнений нет, а местных чего-то чураешься, - немного обижено сказала Маша, - ладно, диктуй адрес…

 * * *
  После инцидента на пустыре, Игорь три дня никуда не выходил. За окном шёл дождь, заливая блестящую зелёную листву, траву, проспект, фонари и машины. Случайные прохожие спешили под разноцветными зонтами. Машины включали фары. Игорю было очень плохо. Он брался читать – не получалось. Брался на-водить порядок – не хватало терпения. Да и стимула не было. Всё было не слава богу. Всё валилось из рук. Хотелось какой-то перемены места, смены об-становки. Лёжа на своей тахте, он мучительно долго думал, глядя в потолок. Лёня отпадал - вот уже месяц от него не было вестей. Люду он больше видеть не хотел. Куда податься одному - он придумать не мог. Да и надоело одному шляться...
  Вот тогда-то он и вспомнил о Светке. Он навёл по телефону справки о том, где находится её посёлок, как туда доехать и сколько стоит билет. Больше он не скучал. У него появилась новая цель. Вместе с ней вернулся блеск в глаза. Хандру сняло, как рукой.

* * *
  В лагере было довольно чисто и красиво. По территории, петляя между дере-вянных корпусов шли аккуратные дорожки, посыпанные розовым песочком. Га-зоны были ровно подстрижены. Повсюду были разбиты разнообразные клумбы и цветники. Повсюду стояли указатели: «столовая», «изолятор», «баня», «ад-министративный корпус». Повсюду царил дух порядка и муштры.
  Ребята шатались по лагерю кучками или разрозенно. Одеты они были кто как. Парни в основном были в тренировочных шатанах и в длинных рубашках. Дев-чонки - в кортоких юбках и кофточках. Из-за близости леса и тени, котоую он отбрасывал на территорию, было темновато.
  На линейке висел приспущенный флаг. У трибуны стояло двое дежурных. Они сидели спиной к дорожке. На девушек они никак не среагировали. Дальше было несколько беседок и довольно большой плавательный бассейн под открытым небом. Воды в нём не было.
- Красиво здесь! – сказал Светка, - хотела бы я тут пожить...
- Ты что! – возмутилась Маша, - всё по часам. Никуда не уйдёшь, дисципли-на, дежурства, вожатые. Укрыться негде. Укромных мест никаких. Всё на виду. Скукотща… Знаешь, сколько у меня было всяких знакомств в этом ла-гере? Я хожу сюда с девяносто третьего года. Я тогда ещё совсем мелкая была… и никогда ещё ребята не хвалили этот лагерь.
- Не знаю, по-моему здесь всё же неплохо. Вон бассейн…
- Он же без воды! Они купаются раза три за лето! Начальству же не выгодно запускать в воду. Ответственности много. Вдруг утонет кто-то! Нам туда...
  Они пришли к довольно длинному деревянному зданию с жёлтыми стенами и большими окошками почти от самой земли.
- Это столовая и клуб, - сказала Маша, - вон там вход. Только мы рано при-шли. Пойдём пока к реке.
  Они спустились с пригорка, поросшего деревьями и кустами черники. Здесь Светка ещё ни разу не была. Берег здесь был дикий. Песочка на пляже не бы-ло. Берег порос травой и кустарником. Здесь река делал петлю. Место было очень живописным. Прямо у реки стояли высоченные строевые сосны. Берега кончались красноглинными обрывами.
  Неожиданно Маша разулась и шагнула к воде.
- Тёплая, - сообщила она, - хочешь искупаться?
- Косметика потечёт, - покачала головой Светка, - она всё ещё не могла свыкнуться с мыслью о том, что она так далеко от дома и что сегодня она попадёт на дискотеку. Сама мысль о даче и дискотеке казалась ей несо-вместимой.
- Ну, как хочешь...
  Маша села на большой серый камень и спустила ноги в воду. Речка весело журчала, виляя и обходя камни. На том берегу лежала поваленная берёза. В её пушистых ветвях запутался всякий мусор и мелкие веточки. Вода старательно обходила её.
Откуда-то с неба послышались раскаты лагерного радио:
- Внимание, внимание! В шесть часов в клубе состоится прощальная диско-тека второй смены. Просим быть всех!
- Пошли? – сказала Маша, доставая из воды ноги. Она так и не стала купать-ся. Выйдя из воды, она даже не стала вытирать ноги. Пройдясь по траве, она застегнула ремешки туфели и поправила юбку.
  Они поднялись на пригорок и прошли через лесок обратно на территорию ла-геря.
- Надо к началу смены приходить, - сказала Маша, - после этой дискотеки все разъедутся.
- Будем считать, что это разведка, - озорно сказала Светка.
- Боем, - добавила Маша.
  У клуба уже собирался народ. Публика была очень разношёрстная. Одетя все были очень просто. У многих девушек в волосах были венки из цветов. Парни носили бусы из скрепок, которые они очевидно смастерили в местных кружках и секциях. Парней было меньше, по-видимому они здесь были в цне.
  Вид  у них был очень воинственный. Они стояли вдоль перилл. Некоторые си-дели на тумбах крыльца, свесив ноги. Многие из них были почти увешаны знач-ками. Девушки носили разнообразные обручи для волос, чем очень напоминали амазонок.
  Светка и Маша притулились где-то сбоку. Ждали они недолго. Откуда-то при-шёл дядька с бородой и отпер клуб. Из шести дверей открыли одну. Толпа дви-нулась в какое-то тёмное помещение. Светка с Машей попали внутрь в послед-нюю очередь.
- Не обращай внимания, здесь всегда такая толкучка, - спокойно сказала Ма-ша, протискиваясь в дверной проём.
  Помещение представляло собой большой зал, по центру которого стояли кресла, как в кинотеатре. Справа была сцена с занавесом. У сцены стояли мощные колонки. Вдоль стен были откидные крсла. Все расселись в основном на них. На сцену вышёл тот же дядька с бородой. Его встретили свистом. Это был культорг.
- Внимание, - сказал он в микрофон, - Это последняя дискотека для второй смены. На ней вы сможете признаться в своих чувствах избраннику, если ещё не успели это сделать.
  После этих слов раздалось дружное улюлюканье. Кто-то заоплодировал.
- По поводу медленных танцев! - продолжал дядька, - Все они сегодня бело-чёрные. Дамы приглашают кавалеров и наоборот. Этот вечер запомнится вам на всю жизнь!
  С этими словами он ушёл под дружный рёв. Толпа ещё долго скандировала. На сцену принесли довольно большой магнитофон, поставили усилитель. За него сели двое парней в наушниках.
- Всем привет! – крикнул один, - сейчас, чтобы разогреться прозвучит «Ску-тер»! «Хау мач из зе фиш»! Толпа встретила это дружным рёвом.
- Как тебе? - кивнула Маша в сторону сцены.
- У нас в школе и то лучше, - покачала головой Светка.
- Что ж ты хочешь, здесь же не Питер! - сказала Маша. И тут грянули первые раскаты музыки.
  Маша сразу же энергично задивгалась. Она ловко работала локтями и коле-нями, выписывая замысловатые фигуры. Сначала Светка стеснялась танце-вать, потому что ещё мало кто стоял. Танцевать же одной в зале, где все сидят - не большое удовольствие. Но едва сделав несколько движений, она попала в ритм. Ложная скромность её больше не сковывала. По мере нарастания ритма с кресел поднимались всё новые и новые люди. Вскоре в зале стало тесно от танцующих спин, рук и лиц.
  Светка с Машей танцевали в стороне, чтобы не привлекать всеобщего внима-ния. Песня сменялась песней. Мотив мотивом.
- Ты знаешь, мне кажется, что нас не пригласят, - крикнула Светка, когда они отплясали песню Шуры, который пел о лунных кратерах, которые «не на-блюдают часов».
- Почему ты так уверена? – крикнула Маша.
- Тебя здесь часто приглашают?
- Когда как...
  Тут сразу же, как будто к слову, заиграли "медляк". Витни Хьюстон затянула очередную жалостливую песню про разбитое сердце. Маша и Светка прилежно сели спиной к окошку, занавешенному тюлем. Никакой иллюминации не было. Всё освещалось естественным светом, проникающим с улицы.
- Сейчас кто-нибудь да пригласит, - сказала спокойно Маша. Но на первый танец танцевать почти никто не пошёл. Лишь двое девчонок из старшего отряда вывели своих парней на свободное пространство и закружились, об-хватив их головы.
- Да, весело, - скептически сказала Светка, - зачем вообще я пришла сюда?
- Да погоди ты! – шикнула Маша.
  Потом заиграли «Продиджи». Пришлось снова прыгать. Лицо Маши вспотело и стало похоже на наливное яблоко с румяными боками. Она буквально дыша-ла жаром. Так прошло ещё минут двадцать. На следующий меленный танец встало гораздо больше народу, потому что массовик-культурник прочёл не-большую речь о пользе медленных танцев. Их снова никто не пригласил.
- Ничего бывало и хуже, - сказала Маша.
- Как же хуже? – удивилась Светка, но ответить Маша ей не успела. К ним подошёл какой-то парень в джинсах с кожаными заплатками на коленях, в клетчатой рубашке в закатанными рукавами и в бусах из скрепок. Он выгля-дел довольно мужественно. Волосы на его голове стояли исключительно вверх и были перевязаны чем-то вроде обруча.
- Можно тебя пригласить? – спросил он у Светки.
- Можно, - улыбнулась ему она и сделала знак Маше, мол, не расстраивайся!
  Они вышли на общую площадку, и слегка обнялись. Вспоминая этот момент, Светка всегда вспоминала, что в тот момент играла песня Сэм Браун «Стоп». Эта песня очень располагает к медленному танцу. Тогда её знали, как песню из кинофильма «Горькая луна».
- Как тебя зовут? – спросил парень дыша ей прямо в ухо.
- Света.
- А я Максим. Здесь меня все зовут Белый. У меня фамилия Белов, - сразу начал он рассказывать, - а ты местная?
- Ну, нет… я живу на даче.
- Эх, жаль…
- Что жаль?
- Жаль, что мы раньше не познакомились. Я завтра уезжаю…
- Да, жаль… - на самом деле Светке было всё-равно. Она хотела просто под-держать беседу.
- А хочешь, встретимся в городе?
- А где ты живёшь?
- В Купчино…
- Не по пути. Я живу на «Старой деревне».
- Какая разница где ты живёшь? Мы всё-равно сможем встретиться…
  Весь вечер Маша сидела обиженная. К ней так никто и не подошёл. Она не знала, что из-за того, что в самом начале смены она танцевала здесь с вожа-тым, все парни думали, что она его девушка…. В конце концов она вывела в круг какого-то очкарика, и тот был просто счастлив. Он улыбался ей и что-то говорил с угодливой улыбкой. Вроде она даже смеялась.
  А Максим с поразительной настойчивостью приглашал Светку на разные тан-цы. Под конец, когда лагерь окутала сизая дымка летнего вечера, и все заволок синий туман, на крыльцо высыпал народ. Собственно для Светки она не была прощальной. Скорее наоборот. Но таковой она была для Максима. Он смотрел Светке в глаза и всё время что-то говорил. На крылечке, когда все разошлись, они обменялись телефонами. Из кустов кто-то всё время кричал: «Белый, бе-лый». Максим улыбнулся и исчез. Он был красивым парнем, но Светка ещё не настроилась на знакомство. Так быстро перестроиться после дачного скукоты она не могла.
  Возвращались они молча. Беседа не клеилась. На посёлок спустилась темно-та. Во тьме были видны лишь верхушки деревьев, царапающие небо, и отда-лённые фонари на шоссе. Свербили цикады, пели ночные птицы. Ночной ветер еле ощутимо колыхал листву.
- И что он в тебе нашёл? – сказала вдруг Маша и неестествено рассмеялась. - Я ведь на него весь месяц смотрела. Приглашала даже! А он ноль внима-ния. Ни с кем не танцевал. А теперь вот… к тебе… сам!
- А мне он не понравился, - рассеянно сказала Светка, отворяя калитку. У Маши округлились глаза.

Часть десятая.
Прогулки при луне под дождём. 

  Рано утром Игорь приехал на станцию «Ленинский проспект». Сначал он хо-тел ехать с «Броневой», но так и не нашёл на карте как к ней идти. Если верить карте, то эта станция была в самом центре промзоны и со всех сторон окруже-на забором.
 
  На Ленинском он до этого ещё ни разу был. Когда он поднялся из подземного перехода, его встретили проспект высоких домов-коробок и множество машин. Поправив на спине рюкзачок, Игорь зашагал к большому виадуку, на котором видимо и была станция. Купив  в маленьком окошечке кассы билет, он поднял-ся наверх и стал ждать поезда. До этого он ездил только в выбогрском направ-лении, поэтому было интересно попробовать теперь лужские электрички и сравнить их с выборгскими.
  Медленно подошла зелёная электричка. Игорь попал с первой волной народа. Путь был неблизкий. Сначала он очень боялся пропустить свою станцию, по-минутно выглядывая в окно. Но потом, смирился со всем. Люди сидели вокруг с довольно спокойными лицами, и Игорь неожиданно тоже успокоился Он понял, что ехать ещё очень далеко, и неизвестно, когда он приедет. Он смотрел в окно на убегающие поля, несколько раз дремал, покупал в электричке арахис в шо-коладе, вобщем освоился. Мимо пролетали незнакомые станции, мосты, дома, деревья... Он только качал головой и думал о том, как же далеко он от дома…
  Дорога тянулась очень долго. Казалось, что станций не убавляется, а только прибавляестя. Прошёл час. Была примерно половина пути. Он успокаивал себя тем, что Светка в своё время проделала весь этот путь тоже, то она будет рада ему. Он ехал не просто так - он ехал к ней. Приятная радость от того, что кто-то ждёт его, медленно растекалась по его душе...
  В тамбуре стояли солдаты в камуфляжной форме. Один из них безотрывно смотрел в глаза Игорю сквозь стёкла раздвижных дверей. Что-то знакомое воз-никло где-то в памяти. Сотни образов пронеслись перед глазами... Его как то-ком ударило! Это же Диня! Они вместе учились в школе. Тот был на год стар-ше… Вот он где теперь…
  С Диней они всегда болтали на переменах. Он был компанейским парнем и легко заводил знакомства. Вот уже год, как его нет в школе, и без него невыно-симо. Их было трое – он, Лёня и Диня. Теперь Лёня переехал; Диня в армии, и Игорь остался один на один со своим недружелюбным коллективом, их косыми взглядами за спиной; насмешками и подколками, от которых подчас не хоте-лось идти в школу...
  Игорь вскочил и пробежал через ряды, в которых стояли разные коляски и те-лежки, в тамбур. Там были одни солдаты. Прислоняясь к ободранным стенам они ехали с безучастным видом. Как только Игорь раздвинул двери, Диня бро-ился его обнимать. Его было неузнать. Он был в побелевшей пилотке, песочно-го цвета куртке с пелицами стройбата. На груди красовалось несколько знач-ков. Куртка была тоже какая-то ветхая и вытертая на локтях и плечах. Галифе были не новее. Они были заправлены в кирзовые сапоги, которые нераз уже были в ремонте.
- Товарищ прапорщик, я отойду? – спросил он немолодого мужчину в фураж-ке с чёрным околышем, который стоял у окна и курил.
- Десять минут, не больше, - не поворачивая головы ответил он.
  Они прошли через грохочущий переход в соседний тамбур. Диня закурил. Только теперь Игорь обратил внимание, какие у него теперь большие и грубые руки – все в мелких ссадинах, заусеницах, ципках. Под ногтями грязь… На пальцах ссадины.
- Ну, как ты? – спросил с участием Игорь.
- Сам видишь, - пожал плечами Диня, - служу…
- Это понятно. А как там?
- Да хреново… Кормят отвратно, спать почти не удаётся… Хорошо сейчас водителем устроился – больше спать дают, да в караул не посылают…
- Это хорошо… - пробормотал Игорь. Диня теперь был гостем из другого не-ведомого мира, который был ему совршенно незнаком.
- А за что значки?
- А, - махнул рукой Диня, - стрельба - третий разряд, "лёгкая ателтика", «от-личник боевой и политической».
- А откуда вы едете?
- Ты лучше спроси: «куда вы». За городом дачу генералу строим. Там маши-на будет, надо перегнать в Сертолово… ты-то как?
- Нормально, - пожал плечами Игорь. По сравнению с жизнью Дини, его жизнь теперь казалась какой-то незначительной, малопримечатльной… Он поймал себя на том, что не может смотреть в глаза товарищу. Вроде он там, а Игорь здесь – живёт дома, спит сколько хочет, ест что хочет…
- Слушай, запиши адрес, - оживился Диня. Он достал из-за пазухи потёртый блокнотик, карандаш. – вот это – номер вэчэ. Так и пиши. Рядовому Со-ловьёву Денису до востребования… Да, и ещё, пусть… Лёнич пришлёт фот-ки каких-нибудь баб…
- Познакомиться? – наивно спросил Игорь. Диня посмотрел на него, как на ребёнка.
- Да нет, голых. У него много было… Они у нас в части большим спросом пользуются…
  Неожиданно Диня смутился и отвернулся в окно. Он уткнулся лбом в рукав робы и задавил окурок о стекло, отчего остался серый след.
- Я же в институт хотел поступать, - вдруг сказал он с какой-то злостью, - всю математику выучил, всю физику… А эти твари меня у метро взяли! Я ничего уже не мог сделать! В одночасье под машинку, сапоги в зубы и вперёд! В часть приехали – каждый день в наряд – полы драить. Потом горшик чис-тить. Думаешь, приятно? А утром автомат под мышку и десять километров по пересечённой… Только бы дотянуть…
  От Дини било током. Он очень изменился. Ведь он был самым весёлым из них. Всё время что-то придумывал… Кем он вернётся?
- Ладно, вдруг улыбнулся Диня, и Игорь вздрогнул. У него не хватало не-скольких зубов, - передавай нашим привет. И Лёне передай то, что я про-сил. Понял? Ну давай…
  Он распахнул с шумом дверь и вышел в тамбур. Там он встал лицом к окну и снова закруил. Солдаты не разговаривали между собой. Они были молчаливы и угрюмы. Их командир тоже. Игорь сел на скамейку и задумался. Неужели его ждёт через год тоже самое?

  На следующее утро Светка долго не могла проснуться. Впревые за столько дней она наконец-то устала по-настоящему, и теперь спала, как младенец, рас-кидав локоны своих золотых волос по подушке. Одна щека у неё была красная. На ней отпечатался след пуговицы.
  У них в семье не принято было будить человека, когда тот спал. Поэтому зав-тракать сели без неё. С веранды доносился скрежет ложек о донышки тарелок, звук разливаемого чая, негромкий разговор. В большое окно спальни били зо-лотистые лучи утреннего солнца. В них мерцали пылинки, то оседая на корич-невый досчатый пол, то снова взмывая вверх.
  Светка потянулась, широко зевнула и медленно начал одеваться.

  Игорь сошёл с поезда и оказался на длинном многолюном перроне. Над платформой росли высокие сосны, царапавшие зеленью своих веток небесный свод. Люди, сошедшие с поезда постепенно расходились. Только теперь Игорь впервые задумался. Он совершенно не знал куда идти. У него не было ни точ-ного адреса, ни каких-либо соображений. От вокзала уходила дорога, и он по-шёл по ней наугад, повинуясь какому-то внутреннему наитию. Он просто не мог поверить в то, что в такое чудесное утро он её не найдёт.
  У станции было несколько магазинов, здание почты и билетная касса. Вдоль дороги старушки продавали малину и чёрную смородину в больших плетёных корзинках. Дорога была потрескавшаяся от времени. На ней стояла столбом пыль, и лошадь можно было увидеть чаще, чем машину. Обстановка была ти-пично деревенская: взад-вперёд шли женщины с вёдрами, лаяли собаки, кри-чали петухи. Во все стороны расходились длинные широкие улицы, вдоль кото-рых стояли деревянные дома, утопая в зелени фруктовых садов и ягодных кус-тов. Впереди виднелось бескрайнее поле, за которым чернели верхушки елей. На поле стрекотали трактора… Игорю впомнились слова какой-то давно забы-той песни: «На дальней станции сойду…». Эта станция полностью соответст-вовала понятию "дальняя".
  Он поправил рюкзак на спине. Этот жест всегда служил ему толчком для дальнейших действий. Он придавал уверенности. Поправив рюкзак, он напра-вился по самой широкой дороге в неизвестном направлении. Мимо мелькали деревянные колодцы, заборы с аккуратными реечками; парники. Но он не об-ращал внимания. Он знал, что его любовь где-то впереди...
  Свека вышла на веранду. За круглым столом сидели её родные.
- А чего вы меня не разбудили? – сонно спросила она, вытирая красные со сна глаза.
- Отсыпайся, - коротко сказала бабушка.
- Иди мойся, - сказала тётя, - Завтрак на столе под полотенцем.
  Взяв с полки розовый стаканчик с зубной щёткой, Светка вышла во двор. Солнце встало уже давно, и уже довольно сильно прогрело землю. Было до-вольно душно. В нос бил аромат садовых цветов.
  Пройдя по узенькой дорожке между грядок, Светка подошла к умывальнику. Воды в нём оставалось как раз один раз помыться. Она ударила умывальник по носику. На руки упали тёплые капли нагретой солнцем воды. В этот момент на её спину упал камушек. Она огляделась. Но кроме вороны, сидевшей на боль-шом цветке подсолнуха, она никого не увидела. Она снова наклонилась над умывальником. Ещё один камушек стукнул по спине. На этот раз он свалился в раковину, загремев в ней. Светка снова оглянулась. Ненароком её взгляд упал на калитку… Игорь!
  Несколько секунд она не верила, и приходила в себя, а потом с визгом броси-лась его обнимать… Он прижал её крепко-накрепко к себе и поцеловал в от-крытую загорелую шею.
- А-а-ах, - простонала она, - ты откуда?…

  Через десять минут Светка выскочила из дачи с рюкзачком за спиной. И вот они уже идут вместе по Колхозной улице, за которой сразу начинается спуск к реке. Домов здесь уже не было, лишь густые кусты с обеих сторон. Светка шла с ним рядом и смотрела ему в глаза. В Игоре что-то неуловимо изменилось. Он стал более сдержан или более весел, или это так подействовала разлука?
  Спустившись к реке, они расположились на песке у подножия зелёного обры-ва. Светка расстелила большое полотенце, и они рядышком легли на него, прижавшись друг к другу.
  Игорь лежал под лучами палящего солнца и думал о том, как хорошо, что жизнь свела их полгода назад. Ведь если бы не та случайная вечеринка, то ни-чего бы не было. Не было бы этого дня, и всех остальных, которые внесли яр-кий смысл в его серую размеренную жизнь. Не было бы ничего.
  Потом они купались в быстрой речке, прыгая с больших серых валунов в жёл-тую журчащую воду. Пузыри и холодное течение ударяли в лицо, губы и нос. На секунду они погружались. Потом выныривали. Он видел её маленькое личико совсем рядом со своим. Её глаза бешено сияли. Она улыбалась ему. Они  об-нимались, и подолгу стояли по шею в воде счастливые и влюблённые. Только теперь Игорь понял, как он её любил, как ему её нехватало. Он любил её всем своим существом. Безудержно и нежно, как самое дорогое. Она была самой любимой для него. У Игоря не было матери, и до этого он подсознательно ис-кал её во всех женщинах. Кажется, теперь он больше не будет искать тот забы-тый детский идеал…
  Они перепылыли реку и вылезли на противоположный берег, припорошенный красным песочком от глинистого обрыва. С криками, напоминающие индейские, они взбежали на крутой травянстый склон и долго сидели на шершавом берегу, глядя с высоты на то, как в долине расходится река на множество рукавов, как шелестят на ветру своими верхушками строевые сосны, как пенится и бурлит вода на больших гранитных камнях, погружённых в воду…
  Светка нежно прижалась носом к его плечу и еле ощутимо потёрлась. Игорь вздохнул.
- Я… тебя… хочу, - раздельно прошептала Светка.
- Я тебя тоже, - произнёс он. Его распирало на части изнутри. Ему хотелось упасть на неё сверху и долго и страстно целовать…
- Здесь люди, увидят, - прошептала Светка, играя языком с мочкой его уха. – давай встретимся ночью?
- Давай, а как? – тихо спросил он.
- Ты будешь ждать меня у дороги в три часа ночи. Я выберусь из дома, и то-гда…
- И тогда?… - вопросительно продолжил он.
- А… вот увидишь! – Светка хитро засмеялась, вскочила на ноги и побежала с обрыва в воду…
 
  Когда он проводил её, был уже вечер. Над полем раскинулось оранжевое небо и синие перистые облака.
- Дождь будет, - заметил Игорь.
- Почему? – спросила Светка.
- Облака перистые…
- Посмотри какое солнце, - засмеялась она, - какой дождь?
  Они долго стояли у её калитки. На веранде горел свет. Вся семья ужинала пе-ред телевизором, поэтому её никто их не слышал. Никто так и не узнал, что приехал Игорь.
  Светка уже собралась открыть калитку, но он попытался остановить её.
- Игорёк, мне уже пора... - сказала она.
- Подожди ещё немного, - попросил он. Светка убрала руку с калитки и поце-ловала его на прощанье
- Тебе осталось совсем немного ждать, - прошептала она ему на ухо, - мы встретимся в три часа ночи!
  Скрывшись за калиткой, она махнула ему рукой. Ещё несколько секунд её зо-лотистые локоны мелькнали в воздухе, пока она шла по саду, а потом исчез-ли…
  Игорь постоял ещё какое-то время на просёлочной дороге и пошёл слоняться. Он давно ничего не ел, а припасы «приговорил» ещё в поезде, поэтому под ло-жечкой сосало очень здорово. Он дошёл до станционного магазина и попил чаю с пирожками в небольшой закусочной. Поев, он спустился к реке. К ней можно было пройти почти отовсюду. Она петляла, образовывая замысловатые изви-лины и рукава, открывая всё новые и новые живописные виды.
  До позднего вечера Игорь сидел на травянистом берегу и смотрел на воду. Это очень успокаивало. Над лесом плыли тучи; в быстротечной воде отража-лись понурные серебристые ивы.
  Минуты шли мучительно долго. Игорь стало казаться, что это время никогда не наступит. Солнце скрываться и не собиралось. Оно лишь стало неразличи-мым и ушло за серую дымку неба, чтобы не появляться до утра.
  На берегу никого не было. Он сидел наедине со своими мыслями. Конечно же в этот час все его мысли были о Светке. Когда он вспоминал её, то не мог удержаться от улыбки. Она так и стояла у него перед глазами - в свете полу-денного солнца на фоне реки. Она была в своём синеньком купальнике. На её лице ещё остались мелкие капельки воды, а волосы словно насильно были прижаты к голове... Она улыбалась ему.
  Когда Игорь очнулся от своих приятных мыслей, прошёл час. Где-то вниз по течению жгли костёр. Оттуда шёл синий дымок, запах которого уже дошёл до Игоря. Ему вдруг очень захотелось хоть с кем-то поговорить. Ждать надо было ещё очень долго, и Игорь зашагал к костру.
  Костёр жгли двое – парень и девушка. Выглядели они довольно необычно: на них была старая потёртая джинса, у них были длинные волосы и бахрома на рукавах и спине. На ногах у парня были высокие армейские ботинки. Обувью девушки были высокие кожаные сапожки, наподобие индейских. Рядом с кост-ром стояла красная палатка.
- Можно немного погреться? – спросил Игорь, улыбнувшись туристам.
- Можно и много, - улыбнулся в ответ парень. Он кивнул головой, и при этом его длинные волосы взметнулись вверх.
- Грейся сколько хочешь, - добавила девушка. – тебя как зовут?
- Игорь.
- А меня Женя. А это мой муж – Миша. Миша, налей мальчику чая. Ты ведь хочешь чая?
- Да, если можно, - улыбнулся Игорь. Ему уже снова хотелось есть. Когда ешь не дома, то хорошо наесться на улице невозможно.
  На лицах мелькали оранжевые тени, отбрасываемые густым пламенем. Со-всем рядом журчала вода. Её скрывали густые когтистые кусты, мешавшие по-дойти к воде. Игорь отхлебнул из большой аллюминиевой кружки. Пауза слиш-ком затянулась. Игорь понял, что отвлёк молодожёнов от чего-то важного. Но-вой темы ещё не подобралось.
- А сколько тебе лет? – спросил вдруг Миша.
- А на сколько я выгляжу? – с спросил Игорь.
- Семнадцать-восемнадцать? – предположила Женя.
- Да, гда-то так, - согласился Игорь, хотя на самом деле ему было шестна-дцать.
- Ты здесь на даче живёшь? – продолжали они спрашивать. То, что они сразу перешли на ты очень размочило беседу. Игорь не любил, когда ему «выка-ют» не по делу.
- Нет, я приехал к своей девушке.
- А где же сама знакомая? – удивилась Женя.
- Она дома. Я её здесь жду.
- А во сколько вы договорились встретиться?
- В три часа ночи!
  Миша прыснул.
- А что ж так рано? - спросил он, прикрывая рот рукой.
- Она подождёт, пока уснут домашние и придёт.
- А ты не боишься, что она сама заснёт? – спросила Женя. – думаешь легко лежать на спине и не спать до трёх часов?
- Она не такая! – возмутился Игорь.
- Ладно, ладно, извини, - сказала Женя, - будем надеяться, что она не про-спит и придёт!
- А где ты учишься? – спросил у Игоря Миша.
- В школе, в одиннадцатый класс перешёл…
- В одиннадцатый! – засмеялись Мища и Женя.
- Извини, - снова сказала Женя, - просто когда мы учились, ещё не было одиннадцатого класса.
- Ты наверное, через четвёртый перепрыгивал, да? – спросил Миша.
  Игорь утвердительно кивнул.
- Дурацкая система, - кивнула Женя. – Игорь, не обиделся? Мы просто шу-тим. Так веселей.
  Она посмотрела ему в глаза и подмигнула. Игорь улыбнулся.
- А ты всё-равно не учился бы в одиннадцатом классе, - весело сказала она Мише.
- Это верно, - сказал тот, - я после восьмого класса в путягу ушёл, - это ещё год 85-й был…
- Давно, - участливо согласилась Женя,
- А на кого? – спросил Игорь, - у нас вот пятеро подались на автомеханников; один на программиста…
- Не, я пошёл на оператора станков ЧПУ – это была тогда новая специаль-ность, по телевизору всё время говорили, что всем надо идти в ПТУ… Ну, я и пошёл… Хотел скорее работать!
- Ну и как там? – спросил Игорь.
- Да никак… Учиться не хотел никто; мастеру было всё по барабану – лищь бы бельмо залить… Он сидит у себя в коморке, а мы заготовками кидаемся. Когда он что-то говорил, все его посылали. Ну, кто захочет чего-то делать, если можно послушать «Айрон Мэйден»? Это ведь лучше, правда?
- Не, у нас ребята говорили, что дисциплина там жёсткая. Всё время линейки, ходят чуть ли не строем…
- Так это от человека зависит, - спокойно сказал Миша, - у нас всё это тоже было. При совдэпе любили всех строить. Надоело мне это быстро, и я ушёл оттуда…
- И куда пошёл?
- В армию, куда же ещё, - развёл руками Миша. Женя опять засмеялась. Она держала во рту травинку тимофеевки, и неотрывно смотрела на Мишу. Тот лежал у костра на спине, положив под голову рюкзак и протянув  через всё пространство длиннющие ноги в высоких ботинках.
- А в какие войска? – спросил Игорь, - я сегодня друга встретил, его год назад в стройбат призвали.
- Стройбат – это круто, - сказал Миша, - но я эти войска не понимаю. Меня призвали в ВДВ. Голубые погоны, голубые береты, СэА. Всякие там пехо-тинцы и артиллеристы кирзачи носят, а ты – берцы. Камуфляж нам тоже первым выдали – ещё ни у кого не было.
- Ну, и как там было? – не унимался Игорь, - я вот друга встретил, он как-то… странно выглядит…
- Будешь тут странно выглядеть, - снова ухмыльнулся Миша, - спать не дают, жрать не дают. На первом году всё не в радость… Это ближе к "дембелю" ты уже дедушка – хозяин жизни. Прикинь - два года отслужил!
- А что ты там делал так долго? – спросила Женя, прижимаясь к мишиному плечу.
- Я-то в штабе служил. У них там тогда только-только компьютеры появились, ну а я, вроде как оператор станков с программным обеспечением – что-то родственное. Ну, и взяли  - сидишь за компом и тексты набираешь… Служ-ба не пыльная. Все марши бегают, а ты сиди, да по клавишам стучи. Так два года и пролетели… Причём, что интересно. Меня забрали в конце 89-го, а вернулся в 91-м. Возвращаюсь - ничего не узнаю! Присягу СССР давал, а союза уже нет. Презедент другой. Кругом всякие ларьки, ночные магазины, бабуськи прямо на улице продукты продают. По ящику рекламу гоняют, в магазинах всего до фига… Долго ещё не узнавал ничего…

  На светлом небе уже начали появляться звёзды. Солнце ещё не село, но из-за густых деревьев казалось, что совсем темно. Миша с Женей всё время под-кладывали дров, и костёр разгорался всё жарче. В самом его жерле дрова ста-ли красные с белым налётом пепла. Это было чертовски красиво. От костра вверх взлетали крохотные искры, вздымаясь в небеса. От тепла, которое тоже поднималось вверх лица Миши и Жени казались расплывчатыми. Всё это было, как гипноз.
  Где-то наверху, над костром порхали крохотные летучие мышки… Они быст-ро-быстро стригли крылышками, переская ночное небо.
- Ну чего, тебе пора, - сказал Миша, - почти три уже. Иди уж, а то твоя дев-чонка тебя не дождётся.
- Пойду, - сказал Игорь, пожимая руку Мише. К его удивлению, Женя тоже пожала ему руку. И так же крепко.
  Он пошёл по вершине крутого глинистого склона, кутаясь в куртку. Стало до-вольно прохладно. Сверху небольшими острыми точками накрапывал лёгкий дождик… В этой темноте почти ничего не было видно. Жуткие тени деревьев немного пугали. От этого становилось не по себе.
  В лесу был мрак. Игорь долго продирался через бесконечные  папортоники, кусты малины, цеплявшиеся за ноги, и бурелом. Два раза он застревал ногой в корнях сосен. Когда же он вышел из леса, дождь шёл вовсю. Смутная догадка кольнула сердце – она не придёт. Он вышел на дорогу и медленно пошёл по направлению к её дому. На дороге не было ни души. Она уходила за линию го-ризонта, изредка освещемая голубоватыми фонарями. Чем дальше Игорь шёл по этой дороге, тем больше он думал о том, что всё напрасно. Но отступать было нельзя. Для него больше не существовало ничего кроме этой дороги. Кру-гом была чернота ночи, а впереди эта дорога без начала и конца… Дождь стал сильнее. Он коварно заползал за шиворот и стекал по лицу и рукам. На глаза Игорю стали наворачиваться слёзы, которые смешались с дождём. Она не пришла…
  Он знал, что так часто бывает – один любит сильнее, а другой слабее. Один готов для другого на всё, другой – нет. Один мечтает о том, чтобы быть вместе с тем, кого любит; другой – почти не думает о том, чьи мысли занимает и днём и ночью. Игорь уже не был тем наивным романтиком, начитавшимся средневе-ковых романов. Теперь он знал, что роматизм только мешает жить. И послед-нее его увлечение Людой это доказало. Если бы и в этих отношениях он ста-рался бы применять свои романтичные способы общения, то у него ничего бы не вышло.
  Не осталось на свете романтиков. Да их и не должно быть. Это писатели ви-новаты – пишут о великих чувствах, и только бередят сердца; разбивают тыся-чи жизней… Зачем, спрашивается они создают в наших сердцах стереотипы настоящей любви? Ведь знают же прекрасно, что её нет и быть не может! Толь-ко прагматикам в этом мире удаётся достичь счастья. Всем же остальным при-ходится довольствоваться малым. И чем больше ты ждёшь от будущего спут-ника, тем больший поганец достаётся. Вот простой, но яркий пример - когда Игорь бредил настоящей любовью и днём и ночью, ему попалась Юля, при воспоминании о которой теперь его тошнило. Когда же он разочаровался в сво-их мечтах и стал просто плыть по течению, ему встретилась Светка. Он стал идеализировать её, и она его разлюбила. Стоило набить морду человеку в её присутствии – пожалуйста – она уже кидается ему на шею. Забыл про неё, пе-рестал думать о любви – тут и Люда подоспела. И ведь сама предложила! Мог ли он мечтать об этом раньше? А теперь к любви он равнодушен.
  Далеко впереди показалсь чёрная точка. Навстречу чёрной точкой прибли-жался человек, . И чем дальше Игорь шёл, тем более отчётливым становился силуэт, тем явственней виделась ему… Светка! От радости захватило дыхание и застучало сердце. Мгновенно позабыл он о своих горестных мыслях. Он пе-рестал контроллировать себя и бросился к ней!
  Увидев, что это Игорь, Светка тоже не могла больше сдерживать себя. Она помчалась ему навстречу со всех ног, забыв обо всём. Как в задаче для перво-го класса, где из пунктов А и Б выходят два пешехода и приближаются друг ко другу, так и здесь, посреди просёлочной дороги мчались друг ко дружке они – Светка и Игорь. Двое влюблённых, для которых не действовал сейчас ни один закон, которые были готовы сейчас на всё…
  Они налетели друг на друга так, словно не виделись много лет. Потом пере-хватило дух – таким сильным было это объятие.
  Они бежали, взявшись за руки через заросли леса. Ветки и листва били в ли-цо, но они не обращали на неё внимания. Они были вместе, и это решало всё…
  Над склоном не было темно. Всё освещала луна, которая светила вовсю, ос-вещая весь пригорок. Всё застилал невидимой пелериной тёплый летний дождь… В своей оранжевой палатке лежали, прижавшись друг ко дружке вче-рашние дети - Миша и Женя. Они слушали шум дождя и улыбались.
- Я завидую им, - сказала вдруг Женя, - мне никогда уже не испытать что та-кое любовь в шестнадцать лет…
- Все животные, кроме человека знают – главное в жизни – наслаждаться ею, - глубокомысленно изрёк Миша, - наслаждайся тем, что имеешь и… кого имеешь тоже!

  Светка и Игорь бежали вниз с пригорка, освещаемые зеленоватым свечением луны. Сверху ниспадали сильные струи тёплого ночного дождя, но они уже не могли остановиться, словно повинуясь какому-то древнему ритму, который иг-рал в них быструю заводную мелодию…
  Им обоим казалось, что где-то они всё это уже видели, только где? С разбегу они вбежали в тёплую воду и повалились на тёплый песок. Ничего вокруг не было видно. Они лежали в воде и целовались. Никогда ещё Игорю не было так приятно, никогда ещё Светка не получала от поцелуев такго наслаждения… Они были единым целым в этой воде, под струями дождя, ниспадавшими с не-бес. И всё это освещала огромная луна…
  Когда всё стихло, двое влюблённых посмотрели друг на друга совершенно иными глазами. Они больше не было друзьями. Теперь между ними было нечто большее. Они знали, что больше не расстанутся никогда!

Часть одиннадцатая. 
Осенняя правда.

  Город встретил своими неотложными делами, заботами и проблемами, кото-рые мешают человеку быть самим собой. Игорь пошёл в одиннадцатый класс, Светка в девятый. Но оба они знали, что когда-нибудь эта встреча состоится…

  В тот вечер Игорь снова сидел у загоревшего и отдохнувшего Лёни. Лёня был бодр, и даже здорово окреп, потому что всё лето был лишён компьютера и от-дыхал на даче. Под глазами больше не было больших синих кругов. Он изме-нился почти до неузнаваемости.
  Конечно, как только он приехал, он сразу же сел за компьютер, но тот ещё не успел оказать на него большого воздействия. Они распечатывали голых девиц для Дини. Большие листы бумаги с довольно откровенным содержанием одна за одной выползали из жерла лазерного фотопринтера "Хьюлетт Пэккард". Игоря всегда воротило от таких картинок. Во-первых, они пугали своей откро-венностью, от которой становилось не по себе, а во-вторых, на них было всё сюрреалистически. Он ещё ни разу в жизни не встречал столь истерически кра-сивых девушек. Ни разу он не видел таких идеальных фигур и такой чистой кожи. Так зачем же привыкть ко всему этому, если потом в жизни столкнёшься с обратным? Но после письма Дини, которое они прочли вместе, было очевидно – парня надо спасать.
  Начиналось письмо словами «Привет из мест, где нет невест». Диня жаловал-ся на то, что жизнь не удалась, что он конченый человек, и что он уже никогда не сможет быть нормальным. Почему - не объяснялось. Ни одного оптимисти-ческого заявления в письме не было. Диня почти умолял прислать ему фотки, потому что как он говорил, это будет его единственной отрадой за этим высо-ким забором. В основном жалобы сводились к тому, что в воинской части почти нет женщин, есть только грубые и совсем не женственные мужчины.
  Распечатав небольшую стопку фотографий, которые Лёня скачал из Интерне-та, они вышли из дома и пошли на почту. Осень ещё не наступила. Деревья были целиком и полностью зелёные. Было ещё довольно тепло, потому что Игорь был в своей летней клетчатой рубашке, а Лёня вообще в футболке. Это говорило само за себя, хотя и не очень ассоциировалось с осенью.
- Как он выглядел хоть? – в который раз спрашивал Лёня. С Диней дружил больше он, поэтому судьба друга всецело интересовала его.
- Да никак – какой-то странный, забитый, в грязной форме…
- Диня... – в который раз с горечью произнёс Лёня.
  Они пришли на почту. Там было нелюдно, потому что люди давно отвыкли по-сылать друг другу письма. На письмах в основном специализируются террори-сты, забрасывая конвертами с «Сибирской язвой» правительственные органы.
  На почте пахло сургучём и свежими досками посылок. В большом тазу вари-лось что-то коричневое, напоминая либо шоколадное тесто, либо вообще неиз-вестно что. За прилавком сидела девушка с огромной грудью.
- Что вас интересует? – спросила она устало глядя на друзей.
- Нам бы бандероль послать… - неуверенно сказал Лёня, не сводя глаз с её груди.
- Какой вес? – спросила она.
- Вот, - робко сказал Лёня, протягивая ей тщательно свёрнутые фотографии.
- Хорошо, - сказал девушка, вставая, отчего её бюст заметно всколыхнулся. Она бросила бумаги на весы. – Тридцать граммов. Двенадцать рублей, по-жалуйста.
  Лёня стал рыться в карманах, а Игорь с тоской наблюдал за тем, как пытается девушка уложить их листы в сравнительно небольшой конверт. Сложенные листы не помещались. Наконец девушка всё-таки их развернула. Её взгляду на секунду предстала довольно откровенная фотография блондинки в коленно-локтевой позе. Чем-то эта блондинка походила на неё. Девушка многозначи-тельно посмотрела на них и запечтала конверт.
- Эх, а письмо-то мы забыли, - махнул рукой Игорь.
- Не говори, - печально покачал головой Лёня, - Ладно, отдельно пошлю. Он и так доволен будет. Он же не письмо просил ему написать...
  Они брели вдоль Приморского проспекта. По правую руку мчались с грохотом машины, слева – было побережье Финского залива. Тёплые лучи вечернего солнца оседали на безбрежной глади. Явствено вырисовывались жилые мас-сивы Васильевского острова; где-то на гоизонте чернели башенные краны.
- Как ты провёл лето? - спросил Лёня, - я так у тебя и не спросил.
- Как провел? Нормально… Ездил загорать, купаться… Два раза дрался.
- Дрался? – удивлённо рассмеялся Лёня, - ты?!
  Для Лёни слово «дрался» было экзотическим. Он жил в каком-то своём мирке, состоящем из компьютера, его комнаты, учёбы и встреч чатцев. Он был в неко-торой степени большим ребёнком.
- И с кем же ты... дрался?
- С одним и тем же человеком.
- С тётей?
- Ха-ха-ха, - передразнил его смех Игорь. – помнишь, я тебе рассказывал про Свету?
- Ну… так, не очень отчётливо. У вас что-то не ладилось…
- Я приехал к ней, и мы вместе куда-то пошли. В её подъезде мы встретились с её бывшим парнем.
- Он конечно был не рад встрече... - попробовал угадать Лёня.
- Конечно, - сказал Игорь, - здоровый, чёрт!
- Сильно тебе досталось?
- Можно сказать, что я ему навешал больше. Потом Света уехала на дачу, и я познакомился с Людой…
- Ну, ты х-ходок! – с уважением заметил Лёня, - то он говорил, что никого не полюбит, и его никто не любит… Теперь – одна надоела, с другой встреча-ется… Да, Игорь, да…
- Да подожди ты! – хлопнул Игорь друга по плечу, - ты не дослушал!
- Я весь внимание, - сказал Лёня и неожиданно мерзко засмеялся.
- Оказалось, что у Люды был тот же самый парень!
- Он что, весь район пасёт? – возмутился Лёня, - тоже мне - бык-производитель...
- Похоже на то! Во второй раз мне еле удалось ноги унести. Подоспели его друзья…
- Да, - покачал головой Лёня, - я бы на твоём месте туда бы и носа больше не казал. В городе они ничего не могут. Только в своём микрорайоне они – си-ла. Больше нигде. Встречайся со Светой где-нибудь в другом месте.
- В другом месте! – передразнил Игорь, - так я же должен её провожать…
- Слушай, я конечно ничего не имею против провожания девушек, но они это-го так не оставят, поверь мне, - сказал Лёня, открывая дверь парадной, - есть такое понятие – дебилы. Смотри, как бы тебя не пришлось кому-нибудь провожать!

  Игорь сидел на кухне. Противно щёлкала радиоточка, по которой был объяв-лен антракт. За окнами опадали листья. Их уже стало намного меньше, чем две недели назад. Оголились кусты во дворе; поредели ясени, что росли вдоль проспекта под окном. Осень. Сентябрь.
  Игорь мрачно ел суп. Светка ещё ни разу не позвонила. С того бурного свида-ния под дождём они так и не виделись. Он сильно скучал. Ему хотелось видеть её, но он знал. Первому звонить ей ни в коем случае нельзя. Хотя очень хоте-лось.
  Сейчас шёл отходной период. В первые дни, когда он вернулся в город из да-лёкого посёлка, он был счастлив. Счастливым был город вокруг него, счастли-выми были люди, троллейбусы и дома. Даже надвигающася осень не принесла разочарования, потому что она приближала Светку!
  В первых числах сентября он ждал, что она позвонит ему. С дачи она всяк приехала, и вот конечно вспомнит сразу же о нём. Вспомнит – позвонит. Так рассуждал Игорь. Но его рассчёт по отношению к Светке был, как всегда оши-бочный. Никакие рассчёты в отношении к ней не действовали. Это был совер-шенно спонтанный человек; человек живущий по каким-то своим законам. Она повиновалась порывам, а не строгой логике, она…
  Ход рассуждений прервал звонок в дверь. Это пришла с работы тётя. Что-то она рано - видимо короткий день. Игорь отложил ложку, накрыл тарелку сал-феткой и пошёл босиком открывать дверь.
  Первое, что он увидел, а точнее услышал – был радостный вопль. Потом кто-то бросился ему на шею. От неожиданности не удержав равновесия, он упал. Светка теперь лежала сверху и всё быстрее и быстрее целовала его.
- Игорёчек, милый, - шептала она, - я так соскучилась! Я так тебя люблю!
  Долго ещё, лёжа на диване, они не могли разжать своих объятий. Запах её волос, пахнущих лавандой; пряный аромат кожи её тонких пальчиков – всё это очень завораживало. Он тонул в ней, растворялся в её голосе. Она прижима-лась к нему всем телом и улыбалась почти детской улыбкой…
  Игорь точно знал, что это и есть та любовь, о которой он читал. Но она не пришла к нему, сама, как в тех эфемерных историях, не имеющих ничего обще-го с жизнью. Он добивался этой любви не один месяц. Он верил и ждал. И вот  - дождался.

  Потом ещё целую неделю были встречи в парках; поцелуи на скамейках среди оранжевого ковра листвы и жёлтых деревьев, сияющих на солнце, как золото; встречи закатов на берегу Финского залива; долгие прогулки по набережным Невы... Любовь, любовь, любовь. Они проживали своё счастье. Они жгли его кубометрами, не давая друг–другу опомниться. Свидание за свиданием, встре-ча за встречей – без оглядки на людей, школу и дела. Каждый день новые ощущения, новые встречи, новая любовь... Никаких дел, никаких уроков, ника-ких посторонних. Только чувство, только любовь! Вместе, вместе, вместе! Каж-дый день, без перерыва, без границ!
 
* * *
  Не бывает в жизни вечного счастья. Любому чувству приходит конец. Любая любовь должна когда-нибудь умереть. Это чувство просто не может жить долго, тем более в двух сердцах одновременно.
  Как-то раз, проводив Светку до дверей, Игорь зашёл  в тёмный лифт. Там он почувствовал, что едет не один. Следующим впечатлением был острый удар. Что-то блеснуло в полумраке лифта. Что-то тёплое потекло по бёдрам. Потом больно ударил в ухо пол, котолый навалился на него всей тяжестью. Послед-нее, что он видел - была полоска света ворвавшаяся в распахнувшиеся двери. Потом они опять закрылись и воцарилась темнота…

  Светкина мама возвращалась с работы. Она устала. На каждой руке висело по здоровенной сумке, поэтому она не сразу смогла взывать лифт. Когда он пришёл, она сначала подняла сумки, а потом зашла в лифт и нажала кнопку. Что-то не давало ей покоя. Какое-то смутное беспокойство закралось в душу. Обернувшись, она закричала…

  Светку бил озноб. Стальной дрожью стучали зубы. Она глядела только в клет-чатый пол, не отходя от справочного окошка в приёмном покое. Всё время при-возили новых больных. Особенно много было с повреждениями лица.
  Только что со Светкой разговаривал следователь. Она рассказала ему всё, что знала. Упомянула и про стычку Игоря с Борисом. Теперь уже ничто не име-ло значения так, как жизнь Игоря.
  Рядом сидела мама. Она знала, что в такие минуты лучше молчать. Горе само переболит. На столе стоял графин и стакан. Мама вышла сполоснуть стакан, налила в него воды из графина и протянула его Светке.
- Не хочу, - пробурчала Светка в глубину стакана. Она молилась за Игоря. За его жизнь. Она готова была простить ему всё на свете, тем более, что про-щать было нечего -  лишь бы он остался в живых. Там, где-то наверху шла борьба за его жизнь.
- Выпей, выпей, - прошептала мама, - девочка моя… Боже мой, какое горе!
  Невысокая, приятного вида медсестра подошла к ним. Светке на секунду по-казалось, что всё это сон. Это просто не может происходить с ней, настолько всё это было нетипично для неё.
- Вам звонят с отделения, - сказала медсестра. Светка вскочила и бросилась к телефону. Дрожащей рукой она поднесла трубку к уху. Какое-то время она просто слушала. Её усталые красные глаза всматирвались куда-то. Потом из её руки выпал стакан. Нечеловеческий рёв огласил всё вокруг. Светка упала на колени и стала биться головой о стену. Откуда ни возьмись подос-пели ещё две медсестры и взяли её под руки.
- Пустите меня, пустите, - ревела Светка, захлёбываясь в собственном плаче, - вы врёте, вы всё врёте, он жив! Жив! Я знаю, он жив! Пустите меня-я!

  Резкая боль от укола, который сделали в ногу прямо через джинсы. Боль ста-ла утихать. Перед глазами поплыли стены, пол. Она увидела пол, который то приближается, то удаляется.
  Очнулась Светка в палате с белым потолком. Рядом стояло две койки. На них под одеялами кто-то лежал. Рядом с её постелью сидела мама.
- Проснулась, девочка моя? – спросила она.
- Да… - Светка улыбнулась чему-то на секунду, но потом губы её скривились, и по щекам поструились новые слёзы… - Игорь, Игорь, - шептала она. Пла-кать сил не было. Укол всё ещё действовал.

  Мама уже уходила, когда в коридоре её остановил врач.
- Доктор, я так переживаю, - сказала она врачу, - мне кажется, что она сходит с ума!
- Типун вам на язык, - строго сказал пожилой врач, - это нормальная реакция! Дай бог нам всем так реагировать... Я хочу сказать вам другое – вашей до-чери нельзя волноваться. Она на раннем сроке беременности…

  Когда Светку отпустили домой, в тот же вечер был семейный совет. Светка сидела за столом, поджав губы и смотрела в стол. За окнами шёл дождь. Над столом еле заметно раскачивалась люстра, повинуясь невесть откуда взявше-муся сквозняку. Светке не хватало смелости поднять глаза на лица матери и бабушки, тем не менее она уже всё решила. Она знала от кого этот ребёнок, и ни за что не дала бы его абортировать, как бы не настаивали её родные.
 
  Было уже темно, но ей не спалось. Теперь она не могла так просто уснуть, ко-гда такая весть жила в ней! Игоря не умер, он остался в ней. И как не понимают мама с бабушкой, что она не променяет это счастье ни на что на свете! Этот мальчик, (а в том, что это будет мальчик, Светка не сомневалась), будет всегда напоминать ей о нём…

  Врачи посоветовали вывезти её недели на две на природу. На учёбе это никак не скажется, а перемена обстановки всегда сказывалась на детях очень благо-творно. Бабушка согласилась пожить с ней на даче. 
  Её провожали Ленка и Сергей, с которым она много лет делила парту. Он сам предложил свою помощь и помог донести все вещи до электрички. Всё это бы-ло очень необычно, и в другое время Светка почувствовала бы себя прогуль-щицей. Но теперь, когда из-за случившегося несчастья все остальные чувства притупились, ей было уже всё-равно.
  И действительно. Стоило ей сесть в поезд, как она почувствовала, что ей на-много легче. Чувства немного улеглись. Она сидела перед окном и отрешённо смотрела на пробегающие сельские виды ленинградской области. Мыслей не было. Бабушка, сидевшая рядом грустно молчала. Она понимала, что девочке случилось пережить очень тяжёлую утрату, которую не каждому дано вынести. Бабушке было безумно жаль свою маленькую девочку. Что она может ещё по-нимать в свои пятнадцать лет? Если бы она знала, что это – растить всю жизнь ребёнка без отца… Да и кто отважится взять в жёны девушку с такой нагруз-кой? С такой обузой…
 
  На даче осень была гораздо более заметна, чем в городе. В каменных джунг-лях Питера она ещё не вступила в права, и была почти бесправной во власти долгого бабьего лета.
  Здесь же, уже с перрона повеяло осенним, кристально-чистым воздухом. Се-рое небо и карканье ворон, далеко разносящееся над лесом ещё больше уси-ливали впечатление.
  Все дорожки были мелко усеяны крохотными жёлтыми листочками, облетев-шими с берёз. Слышлася шум ветра. Здесь его ничто уже не сдерживало, и он гудел в ветвях берёз и клёнов, росших по дороге на дачу в изобилии.
 
  В доме было холодно. Там давно не топили. От стен веяло чем-то чужим. Ещё не прижившиеся звуки звонко отскакивали от стен и прыгали по полу.
- Светочка, сходи в сарай за дровами, - попросила бабушка. Светка сошла с крыльца на мягкий пушистый ковёр из сухой облетевшей листвы и про-шлась по нему. В этом было что-то приятное. Листья приятно проминались под ногами и легко шурша, разлетались во все стороны. Летом Светка со-дрогалась при мысли об осени. Теперь она даже ей рада…
  Печка разгорелась быстро. Рыжеватые языки пламени рвались вверх. Сухие дрова оглушительно трещали. Запах смолы от полыхающих сосновых полень-ев, шум печки, уличный ковёр из опавшей листвы – всё это подействовало так успокаивающе, что Светка свернулась клубочком на бабушкиной кровати и мгновенно уснула.
  Этот сон она не видела уже так давно, что не узнала его сразу.
Была ночь. Сквозь фиолетовые тучи выглядывала мраморная луна, роняя свой таинственный свет на всё вокруг. Местность была не городская и довольно от-крытая. Она потом хорошо помнила, что там росли берёзы. Эти деревья невоз-можно спутать ни с какими другими.
  Внезапно кто-то закрыл ей сзади глаза руками. Она точно знала, что это он. Она весело засмеялась и обернулась. Во сне мы не задаём вопросы, и днев-ные заботы нас во сне не мучат. Конечно это был Игорь! Никого другого на этом месте она и представить не могла. Она обняла его так сильно, как могла, при-жавшись к нему каждой своей клеточкой. Она же знала, что он жив! Потом на-чался дождь. Он был довольно сильный, но она совсем не ощущула на себе его капель. Они были просто теплом, стекающим по лицу.
  А потом они бежали вниз с очень крутого пригорка, по которому текли уже це-лые ручейки наступающего дождя. Это был сильнейший ливень, и вода стекала тяжелыми крупными струями по их лицам, но она по-прежнему их не ощущала. Они бежали всё дальше и дальше, пока не вбежали, поднимая тучи брызг в глубокую полноводную реку, которая казалась в тусклом свете луны чёрной. Они стояли по пояс в воде и целовались до одурения… Больше всех на свете она любила Игоря. Он был теперь для неё всем. Во сне он был какой-то другой - бессловесный и почти прозрачный. Всеми качествами теперь его наделяло светкино воображение...
  Кто-то потряс её за плечо. Светка открыла глаза и заплакала. Это сон! Это сон... Во сне Игорь был живым, а эта бабушка…
- Зачем ты меня разбудила? – в изнеможении спросила Светка. Плакать сил не было. Обижаться – бессмысленно. Кто поверит вам, что сон был дороже яви? Что такое сон?
- Светочка, сходи в магазин, - ласково попросила бабушка, протягивая ей мешок и деньги.
  Нехотя вставс кровати, Светка поплелась по осеннему двору на просёлочную дорогу. Когда-то на этом самом месте она увидела Игоря. Он кинул в неё ка-мешком… У него была такая весёлая улыбка…
  Всё здесь помнило Игоря. И дорога, по которой они сначала шли купаться, а потом так быстро бежали навстречу друг-другу... И эта река, которая мелкала за облетающими деревьями... Её берег приютил их тогда ночью...
  На обратном пути стал накрапывать дождь. Это был не тот тёплый, добрый, освежающий дождик, который она видела во сне. Это был враждебный ливень, который холодил и от которого замирал дух. Жёлтая листва блестела, как ла-кированная, по дорогам растекались лужи. Но несмотря на всю эту осеннюю правду, ноги сами понесли Светку к реке. Пройдя мимо своего дома, она пошла по той самой дороге, которая провожала Игоря домой в первых лучах рассвета. Спустившись с пригорка, Светка раздвинула мокрые ветви, с которых на неё сразу обрушились тяжёлые капли, и оказалась на том самом месте, где они провели ночь с Игорем. Теперь ничто уже не напоминало ту уютную ложбинку, которая была здесь летом. Дождь и ветер сделали своё чёрное дело. Они раз-ворошили всю траву, залили всё дождём. В ложбинке стояла вода.
 
  Светка села на холодный камень, и слёзы снова потекли из её глаз. Как ма-ло судьба отвела им времени! Как много времени было потеряно впустую на людей, которые не любили её по-настоящему и не ценили.  Как часто мы считаем счастьем то, что им совсем не является... Как часто не замечаем счастья, которое так близко...
  Кто-то положил руку ей на плечо. Она вздрогнула и обернулась. Это был Игорь! Испустив крик радости, она бросилась его целовать, а потом, взяв-шись за руки, они побежали вниз по пригорку к реке, увлекаемые одним чувст-вом…

2001