Переведи мне язык жизни

На пустыре, обрамлённом обломанными зубами домов, разгоралось пламя костра, уносившего бумажную пыль времени. Тени танцевали свой зазубренный танец, играя на стоптанном песке и на её лице, скрытом волосами. Она лишь поправляла те воспоминания, что пытались вылезти из печки уничтожения.
Я неспешно приблизился к ней. Уверен, она заметила меня ещё раньше. Но даже сейчас она не подавала виду, будто меня тут и не было.
Я встал так, чтобы пламя подсветило меня. Но также я почувствовал его жар. Как же она так близко стояла? Как так спокойно смотрела, как сгорает её прошлое?..
- Много уже нет? – всё, что смог спросить я.
- Слишком многое уничтожил он сам…
Поправив очередной кусок бумаги, она опёрлась на верхушку палки. Она казалось такой уставшей. Будто весь день перечитывала горы старых писем. Хотя, выражаясь аллегорически, она это и делала сейчас.
- А что-то я скопировала внутри себя… - она говорила с очень большими паузами. – И это что-то отравляло меня всё это время…
У костра обычно пахнет тем, что жгут. Но сейчас пахло не бумагой. Ведь жгли не её. Пахло летом, осенью, зимой, весной… Пахло цветами, мороженым, ветром, шарфом, поцелуями, слезами, подушками и парковыми скамейками. Всем тем, что она пыталась забыть, с корнем выдрав из своей жизни.
- Я бы не смог. Ведь… Это же часть тебя! – Я невольно поднял глаза. Хотя так старался не смотреть на неё.
- Эта часть умерла… Очень давно… Она висела мёртвым грузом, отравляя живое…
Те части домов, что виднелись отсюда, были также больны, также покалечены, как и её душа. Эти дома были покрыты язвами памяти, они разрушались, увлекая за собой соседние строения. Эти дома были нашим местом. Они были нашей жизнью. Мы уходили вместе с ними.
Когда я только поднимался на пустырь, я видел вторую тень, что уходила прочь от костра, ссутулившись и подняв воротник, хотя погода была тёплой.
Тепло природное не означало сейчас ничего. Мы мёрзли. Мы умирали, замерзая, грея посиневшие руки в протёртых до дыр рукавицах.
Ей тоже всегда было холодно. Лишь сейчас последние взгляды её памяти разгоняли ей кровь…
- Как ты думаешь, у памяти есть душа? – охрипшим голосом произнёс я.
- Нет… Моя душа мертва. Он забрал её, чтобы обменять на тепло. Значит… И эта память… Это всего лишь бумага… Она пуста… Как и я.
Её глаза. Почему я никак не мог вспомнить их? Я видел их. Но… Это были не её глаза. У ребёнка не бывает таких глаз.
А ведь она была ребёнком. Что такое шестнадцать лет? Я и сам был ребёнком. Хотя, тоже забыл, как улыбаться. А, может, никогда и не знал раньше…
- Что будет с тобой?
Она вопросительно повернула голову в мою сторону. Но я так и не смог увидеть её глаз. Волосы до сих пор служили щитом.
- Что останется от тебя?
Она отвернулась. Мне показалось, что я смог разглядеть, как она сосредоточенно смотрит себе под ноги. Я понял, что сейчас мог задеть её. Не обидеть, а заставить немного ожить.
- Да какая тебе разница?
Вопрос. Мне захотелось подумать.
Очень долго я запрещал себе даже мимолётно касаться этой темы. Мне казалось, что я закрыл её со дня нашего знакомства. С того дня, когда она на моих глазах подарила ему улыбку.
Но внутри. Она всегда была там. А я был рядом…
Когда я снова посмотрел на неё, она снова была нигде. Она снова тихонько поправляла исчезающую память, уничтожая страницу за страницей.
Налетевший порыв ветра вырвал из лап пламени огрызок пожелтевшей бумаги и унёс куда-то в темноту, будто спрятав в карман.
- Ну вот, - засмеялась она. – Кто-то сможет покопаться в моём грязном белье…
- А ты уверен, что оно настолько грязное…
Она не ответила, а лишь поправила память.

Сейчас, сейчас, сейчас. Или уже никогда.
Я ждал всю жизнь. Всю её, его и свою. Я был фоном их игр, я был её носовым платком, я был грушей, на которой он вымещал свою злость. Сам же я делал вид, что у меня своя жизнь, отличная от их. Что у меня своя дорога. Что я живу…
Мы все врали. Мы врали не только друг другу, но и себе.
- Не надо, – тихо произнесла она, когда я уже стоял сзади неё и был готов дотронуться до её плеч.
- Я… - слова застряли в горле, будто высохшая колючка.
- Я знаю… Но… Поздно… Пойми…
- Я не хочу в это верить! Ничего не поздно! Я не могу видеть, как ты страница за страницей стираешь себя, стираешь всё, что создавала день за днём! – выпалил я на одном дыхании.
- Слишком поздно…
Это были все её слова. После этого я почувствовал, что наши миры стали дальше друг от друга на миллиарды световых лет.
Наверное, она была права. Было слишком поздно.

Уходя, я бросил последний взгляд на этот страшный костёр, тихо убивавший детище двух людей.
Неподалёку от него валялся обгоревший рисунок. Он заметно почернел, но я смог разглядеть его. Это был рисунок крыльев. Двух крыльев: одного её и одного его.
Его она подарила ему на их первую годовщину.
Я с самого начала не поверил, что это она решила всё уничтожить….