Каин

Погода заметно портилась - небо затянуло тучами и со стороны пустыни порывами бил сухой ветер.
Каин молча стоял перед горой. Солдаты спускались вниз. Оцепление сняли еще час назад, но видимо многие легионеры справедливо полагали, что охранять преступников гораздо безопаснее, чем слоняться по городу.
Преступников?
Ха! Каин прекрасно знал, что один из них был абсолютно безопасен, однако ж, и представить себе не мог, кто был этот несчастный на самом деле. Еще днем не мог, а сейчас просто не верил в то, что произошло...
Каин попытался отогнать от себя страшную мысль.
- Наверное, первая пасха за годы римского правления, которая пройдет без резни, - вторую половину фразы проглотил гром.
Однако Каин был уверен, что человек за спиной его услышал, пусть ответа и не последовало. Небо еще раз громыхнуло. Каин поднял голову и начал мысленно искать точку, откуда за ним могли наблюдать. Ведь наблюдали, наверняка наблюдали! Что ж, Он снова оказался прав. Он снова оказался единственно верным, добрым и справедливым. А Каин? Каин опять проклят, как и прежде, навечно.
Проходя днем по площади, Каин наткнулся на колону солдат. Как оказалось, это был конвой. Римляне (с каких это пор для конвоя стали использовать легионеров, да еще во время пасхи) вели приговоренных преступников на Голгофу. Каин стал протискиваться через толпу зевак, что бы рассмотреть смертников поближе. Он оказался в первом ряду, когда мимо проходил один из приговоренных. Проходил, это громко сказано! - он еле тащился под тяжестью перекладины будущего креста. Одет был бедняга в измазанные кровью лохмотья, голова буквально обтянута терновыми ветками, а лицо осужденного сплошное кровавое месиво. Проходя против Каина, бедняга (именно так называл Каин Его в тот момент) оступился, и, издав страдальческий вопль, повалился на дорогу. Толпа до этого момента безмолвствующая вдруг загудела. Бедняга тяжело дышал и силился подняться.
"Да уж, что-что, а дело свое местные палачи хорошо знают. Интересно, зачем они его так измордовали перед казнью?", размышлял, Каин, пытаясь поймать взгляд этого человека. Колона остановилась, и к лежащему на дороге поспешил один из офицеров. Офицеру этому было на вид лет пятнадцать, совсем еще молокосос. Наверное, младший сын какого-нибудь скупердяя из старых военных, отправившего сынка на службу в дальний гарнизон, с глаз подальше. Ни карьеры, ни славы, ни денег - зато при деле. А этот недоносок теперь считает весь свет виноватым в том, что великий сын великого народа прозябает посреди чертовой пустыни и кровожадных религиозных фанатиков.
-Вставай! Ты можешь встать? - орал юнец на ломанном арамейском. Бедняга что-то бормотал, Каин, чтобы расслышать, попытался протиснуться поближе и неосторожно толкнул солдата из оцепления. Тот, видимо и без того нервный, решил, что началось то самое ради чего, его пригнали на эту казнь.
 -Куда прешь! Все назад! Жить надоело, мразь!?- заорал солдат, не смотря на то, что Каин извинился на латинском и отступил назад. Офицер обернулся на крик и, услышав слова Каина, выхватил его из толпы, уцепившись за лямку дорожной сумки.
 -Ты? Потащишь его крест до горы! Понял? - юнец говорил на латинском и, судя по всему был рад, что разрешил проблему, а заодно показал свою власть.
 -Нет. Это не моя проблема! Пусть сам несет свой крест! - Каин не задумывался над словами, ему было все равно, что говорить. Единственное чего он хотел, так это поставить юнца на место. Каин знал таких людей и знал, как с ними обращаться. Он одернул руку сопляка и посмотрел в его глаза, так чтобы у того не осталось сомнений – я готов к смерти уже давно, вот только ждал, когда подвернется удобный случай утащить за собой десяток другой язычников. Офицер, конечно, никак не ожидал такой реакции от обыкновенной деревенщины, поэтому на секунду испугался.
В такие моменты, когда на тебя устремлены взоры людей, только и ждущих твоей слабости, секунды промедления валяться на голову одна за одной, как камни во время горного обвала. Вот они заметили испуг, нерешительность, вот они видят, что ты ничего не предпринимаешь, вот еще секунду назад можно было что-то сделать, а теперь они уже шепчутся, смеются. О Юпитер, почему ты молчишь?! Вокруг же солдаты, что же делать - время идет, всего лишь секунды, но они не в твою пользу. Следовало бы забрать этого явного террориста куда следует, но ведь не во время казни.
 Каин и сам стал понимать, что это оцепенение юноши может плохо кончиться. Чего доброго еще сорвется, а Каину не следовало бы обращать на себя внимание в городе. Да к тому же если сейчас придется разбираться с римлянами, это может спровоцировать очередное восстание. А если оно планируется, так тем более не к чему лишний шум. Однако глупо рассчитывать, что юнец раскается и извиниться.
-Не надо, оставьте господин... Я сам могу идти и нести свой крест...- как оказалось бедняга все же смог подняться, хоть это и стоило ему огромного усилия - А он пусть отныне несет свой. Отныне и вовек…
 Последние слова бедняга произнес так же в полголоса, но на этот раз Каин его расслышал. Офицер обрадовался такой развязке и, отцепившись от Каина, скомандовал дальнейшее движение. Его и так ожидал выговор за остановку, поэтому он решил не связываться с дерзким прохожим.
 Каин же задумался. Такие слова от какого-то бандита он не ожидал услышать. Такие слова не говорятся просто так. Чтобы не смущать окружающих людей своим присутствием, Каин поспешил выбраться из толпы. Добравшись до голгофы, он обратился к человеку (судя по одежде мелкому торговцу) стоявшему в стороне от оцепления.
 -А кто это, с венцом на голове, что его так избили?
 Торговец удивленно посмотрел на Каина, но, заметив на его ногах сапоги в горной пыли, ответил.
-Ты, наверное, приезжий, да? Это Иисус Галилеанин, пророк и чудотворец. Наш доблестный прокуратор объявил его сумасшедшим и высек хорошенько. А затем, добродетельный Каяфа, настоял на распятии "лжепророка". Хм. Хорошо, что цезарь далеко, а то бы галилеянина еще львам скормили.
В тот момент Каин с ужасом понял, кто был этот бедняга, и что значили эти слова.

В воздухе было очень сухо. Должен бы начаться дождь, но не начинался. Уже прошло достаточно много времени, но Каин все еще был у горы. Уже ушли солдаты и зеваки. Уже не голосили на крестах двое других преступников. Они были еще живы, просто без сознания, а ОН умер. То, что Он умер в этот же вечер, лишь подтвердило отчаянье Каина. "Вот и все! - подумал он - у меня был шанс, а я его упустил. Хотя может еще не все потеряно?" Каин вспомнил о человеке за спиной и обратился к нему.
 -А ведь я звал тебя. Раньше. Часто. Ты был нужен мне. Но ты... почему же ты пришел сейчас?
Каин обернулся. Человек сидел на корточках, опершись спиной на кладку старого колодца. Человек этот казалось, уснул и не обращал на Каина никакого внимания. Но через секунду он открыл глаза.
 -Я. Никогда. Ни К Кому. Не Прихожу. Каин. - Он говорил медленно, выделяя каждое слово. - Люди. Сами. Приходят. Ко Мне. Вот и Ты. Пришел.
 Каин не удивился, услышав это. Он прожил достаточно долго, чтобы чему-нибудь удивляться. Но не достаточно долго, чтобы не делать ошибок.
 -Что же мне теперь делать?
 -А что ты делал раньше?
 -Ждал. Ждал, когда Он простит меня или даст мне шанс искупить вину. Я ждал сегодняшнего дня.
 Человек поднялся и подошел к Каину. Через его плечо он посмотрел на кресты и закутался в шерстенную накидку.
 -Что ж, ты можешь снова ждать. Когда-нибудь он простит тебя. Что до меня, так мне ты не нужен.
Каин не ответил.
 - Прощай.
 Каин пожал плечами. Все это время он старался не смотреть человеку в глаза.
 Человек развернулся и пошел в сторону площади, в центр города. Каин проводил его взглядом, а потом отправился на запад. Там расположились крестьяне из северных провинций, приехавшие в столицу на светлый праздник Пасхи. У них всегда можно было найти ночлег и ужин. Все-таки вечная жизнь не повод ложиться спать под открытым небом, да еще на голодный желудок.