Коррупция или завещание широмордова

    З А В Е Щ А Н И Е       Ш И Р О М О Р Д О В А


       Сатирическая комедия в трёх действиях





                ДЕЙСТВУЮЩИЕ    ЛИЦА


П а л ы ч    - Геннадий Павлович Белочкин, 
 руководитель солидного заведения

Г а л я     -    Галина Яковлевна, супруга
 Геннадия Павловича

С о т н и к о в   -  лицо с неопределённым               
                социальным статусом

Х о з я и н    -       Семён Семёныч, глава местного    
                отделения теневой структуры

А д в о к а т    -     Валентин Сергеевич, адвокат местного               
                отделения теневой структуры

Н о т а р и у с   -   Елена Петровна, нотариус местного
   отделения теневой структуры

А н н а     -     Анна Аверьяновна, сестра Широмордова

Г е о р г и й    -      муж   А н н ы

В е с е л к о   -       Анжелика Ивановна, работница солидного     заведения, бывшая сожительница
    Широмордова

Л а п ш и н    -         Анатолий Петрович, крупный чиновник

О х р а н н и к   -     Алексей

С е к р е т а р ш а





















                Д Е Й С Т В И Е  П Е Р В О Е

           Происходит в роскошных апартаментах. Входят   Г а л я ,   П а л ы ч  и   С о т н и к о в.

Г а л я (вздыхая).  Ну, вот, наконец-то…
С о т н и к о в.  Что, наконец-то? Что Вы хотите этим сказать?
Г а л я.  Наконец-то всё закончилось. Теперь можно и отдохнуть.
С о т н и к о в.  Позвольте Вам возразить, уважаемая Галина Яковлевна.
Г а л я.  Что такое?
С о т н и к о в.  Ах, прошу прощения! Вы ведь теперь для нас уже не просто уважаемая, а дорогая.
Г а л я.  Что, что?
С о т н и к о в.  Да нет же! Не просто дорогая, а бесценная Вы наша.
Г а л я.  Глупости какие.
С о т н и к о в.  Так вот, бесценная Вы наша, лучше было бы сказать, всё уже закончилось для ушедшего от нас Широмордова, и именно ему можно теперь отдохнуть. Если, конечно, не принимать во внимание существующий и в наши дни предрассудок об ожидающем всех нас страшном суде...(Смеётся)
Г а л я.  Нашли над чем смеяться.
С о т н и к о в.  А что ещё прикажете делать при столь скорбных обстоятельствах?
П а л ы ч.  Сотников, ты, как всегда, в своём амплуа.
Г а л я.  Геннадий, поменьше обращай на него внимания. Болтает всякую чушь, и пускай себе болтает. Что с него возьмёшь?
С о т н и к о в.  А Вы полагаете, с Вас, в отличие от меня, есть что взять?
Г а л я.  А причём здесь я? 
С о т н и к о в.  Действительно, а причём здесь Вы? Вы совершенно правильно ставите вопрос.
Г а л я.  Какой вопрос? 
С о т н и к о в.  Вопрос более чем серьёзный. Вам, Галина Яковлевна, стоит задуматься над тем, в чём, собственно говоря, смысл Вашего здесь пребывания?
Г а л я.  Что, что?
С о т н и к о в.  Какое отношение Вы имеете к этим апартаментам...(Разводит руками)...По какому праву оставляете следы на этом паркете…
Г а л я.  Геннадий, почему он так со мной разговаривает?
П а л ы ч.  Ты почему так разговариваешь с моей  супругой? Я попросил бы тебя не забываться.
С о т н и к о в.  Ах, простите меня, господин Белочкин! Не велите казнить, велите миловать. Вы же теперь у нас не простой господин, а такой величественный, такой сказочно богатый! Ещё, Не дай Бог, вообразите о себе невесть что, да и натворите делов сгоряча. А ведь потом как бы пожалеть об этом не пришлось, а, может быть, даже и раскаяться.
Г а л я.  Геннадий, он ещё долго будет паясничать? Может быть, хватит издеваться над нами?
С о т н и к о в.  О чём Вы, Галина Яковлевна? Какое паясничанье? Какое издевательство? Разве может позволить себе такое вчерашний друг, сегодняшний слуга и завтрашний, как полагает Геннадий Павлович, раб?
П а л ы ч.  Ты чего несёшь? В конце концов, это начинает надоедать.
С о т н и к о в.  В самом деле?
Г а л я.  Геннадий Павлович, он определённо действует мне на нервы. Я требую от тебя решительных мер.
П а л ы ч.  Каких?
Г а л я.  Я тебе официально заявляю: если ты не поставишь на место этого распоясавшегося...Не знаю даже, как и назвать его...
С о т н и к о в.  Не утруждайте себя понапрасну, Галина Яковлевна. Не напрягайте черезчур свою головку, а то, не дай Бог, как бы из неё чего-нибудь на свет не вылезло. Как бы не получилось чего-либо экстравагантного, вроде рождения свежей мысли.
Г а л я.  Ах, ты, нахал! Вон отсюда!
С о т н и к о в.  Разбежался. Не заметили, как низкий старт взял?
Г а л я.  Геннадий Павлович, я требую незамедлительного вмешательства с твоей стороны.
П а л ы ч (пожимая плечами).  А что я могу сделать? Ничего с ним не поделаешь, если он такой уродился.
Г а л я.  Пусть этот человек незамедлительно покинет наш дом! Пускай, наконец, оставит нас в покое!
С о т н и к о в.  Ага. Бегу и спотыкаюсь.
Г а л я.  Геннадий, ты предлагаешь мне действовать самостоятельно? Мне что, охрану вызвать?
П а л ы ч.  Галина, успокойся, пожалуйста, тебе вредно волноваться. Ты же его знаешь, всегда он таким был. Его уже не исправишь.
С о т н и к о в.  Вот именно, я такой, какой я есть, и в угоду всяким бякам исправляться не собираюсь.
П а л ы ч.  А от тебя никто ничего подобного и не требует.
С о т н и к о в.  Ещё бы вы от меня требовать стали. Это я от тебя  могу кое-что потребовать.
П а л ы ч.  Ты о чем?
С о т н и к о в.  А ты сам не понимаешь?
П а л ы ч.  Нет.
С о т н и к о в.  Быстро же ты в роль вошёл. Уже забыл, чем нам обязан?
П а л ы ч.  Я никому ничем не обязан.
С о т н и к о в.  Неужели? Я бы на твоём месте вёл себя поосторожнее, и первым делом взял бы за жабры свою бесценную супругу…
Г а л я (С о т н и к о в у).  Ты чего языком мелешь? И, вообще, ты кто такой?
С о т н и к о в.  Я?
Г а л я.  Да, ты! Ты хоть что-нибудь из себя представляешь?
С о т н и к о в.  Я, по крайней мере, и не пытаюсь никого из себя представлять. В отличие от вас, бесценные вы наши Галина Яковлевна и Геннадий Палыч…
Г а л я (истерично).  Мы с мужем представляем солидные организации! Мы - профессора, под нашим руководством...
П а л ы ч (морщась).  Галина, к чему эти никому не нужные объяснения?
Г а л я.  Как это, к чему? Этот человек совсем не понимает, с кем имеет дело!
С о т н и к о в.  А с кем я имею дело?
Г а л я.  Он совершенно не отдаёт себе отчёта в том, какая разница между им и нами!
С о т н и к о в.  А какая между нами разница? Не вижу никакой особой разницы...Хотя, если честно, то разница, конечно, имеется…
Г а л я.  Да уж, конечно, имеется.
С о т н и к о в.  …Хотя бы потому, что я всё-таки немного поумнее вас обоих, вместе взятых.
Г а л я.  Что-о?
П а л ы ч.  Почему ты так решил?
С о т н и к о в.  А чем, ты думаешь, ум измеряется?
П а л ы ч.  Чем?
С о т н и к о в.  Думаешь, чем больше сам себе бумажек выписываешь, тем умнее становишься?
П а л ы ч (нечленораздельно мычит).  М-м-м…
С о т н и к о в.  Тебя в этом, должно быть, твоя бесценная супруга убедила? А между тем само по себе наличие подобной уверенности свидетельствует как раз об обратном.
П а л ы ч.  О чём?
С о т н и к о в.  О недоразвитости индивида. И таких недоразвитых в нашей великой и могучей - не перечесть! Чуть ли не в каждом начальствующем кресле, причём иногда и по два, и по три в одно кресло залезть умудряются…
Г а л я.  Ах, ты, мразь! Ах, ты, скотина! Я тебе сейчас покажу недоразвитую…

                (Г а л я  хватает с дивана подушку и бросает в   С о т н и к о в а, но попадает  в   П а л ы ч а)

П а л ы ч.  Ты, что, окосела? Не видишь, куда бросаешь?
Г а л я.   А ты чего стоишь, как...Сам знаешь, кто.
С о т н и к о в (смеясь).  Знает, он, знает. Правда, знаешь, профессор ты наш…липовый…
Г а л я.  А ты помолчи, недоделок!
С о т н и к о в (сдерживая себя).  Что ты сказала?...Ну, ладно, шутки в сторону…(П а л ы ч у)… А, ну-ка, выведи отсюда эту старую ведьму!…Слышишь? А то я за себя не ручаюсь...Давай, давай, а не то придётся напомнить, кто вас сделал и профессорами, и руководителями, и прочее, и прочее. И такое с вами обоими сотворить, что мало не покажется!…Ну? Забыл, где ты у меня сидишь?…(Показывает   П а л ы ч у   кулак)…
П а л ы ч (откашлявшись).  Галина, выйди, пожалуйста, на минутку...Сходи, сходи, прогуляйся. Нам с ним поговорить надо.
Г а л я.  Зачем это я пойду? Я ещё и дом, как следует, не обсмотрела.
П а л ы ч.  Ну, так сходи, посмотри…(Нетерпеливо)...Иди, иди!
С о т н и к о в (смеясь).  Только убедительно прошу Вас: руками ничего не трогать. Вы в права наследования ещё не вступили.
Г а л я.  Ох, как ты мне надоел! Глаза бы мои на тебя не смотрели.
С о т н и к о в.  Абсолютно с Вами согласен. Было бы здорово, если бы они за мной зыркать перестали. Не глаза, а прямо счётчики для баксов.
Г а л я.  Нет, определённо, мои нервы больше не выдерживают...(Достаёт сигареты)...Пойду, покурю.
С о т н и к о в.  Иди, иди...Курила, с Нижнего Тагила...

              (Г а л я  демонстративно  покидает  комнату)

П а л ы ч.  Зачем ты так грубо с ней? Что она тебе плохого сделала?
С о т н и к о в.  Ещё бы она мне плохое попыталась сделать. Мне, кто её вместе с тобой, можно сказать, в люди вывел…О чём, кстати, уже не на один раз пожалеть успел.
П а л ы ч.  Почему?
С о т н и к о в.  Вы до каких пор меня подставлять будете?
П а л ы ч.  Кто?
С о т н и к о в.  Ваша сладкая парочка!
П а л ы ч.  Мы же не нарочно.
С о т н и к о в.  Не нарочно, не нарочно...Она, может быть, и не нарочно, а вот ты, выходит, специально мне сюрпризы преподносишь?
П а л ы ч.  Какие сюрпризы?
С о т н и к о в.  Какие, какие...Я тебе учёный совет в твоём вшивом заведении устроил? Устроил. Коммерческие защиты обеспечиваю? Обеспечиваю. Так зачем ты от жадности своих придурков подручных остепенять стал? Тебе всё мало? Ты подумай своей башкой: вы же со своей старухой просто-напросто жалкие кандидатишки никому не нужных наук! В то время, когда докторов, как кур нерезаных, развелось…
П а л ы ч.  Хорошо, хорошо, я больше не буду.
С о т н и к о в.  Да, уж, конечно, не будешь, и так уже засветился. И нас всех засветил...(Остервеняясь)... Ты, что же, гад, всю нашу фирменную сеть порушить решил, а? Ты смотри у меня.
П а л ы ч.  Я всё понял. Не надо больше об этом.
С о т н и к о в.  Что ты понял, что ты понял? Что ты мог понять, если я с тобой ещё и разговора не начинал?
П а л ы ч.  Какого разговора?
С о т н и к о в.  Делового разговора...И серьёзного…А ты думаешь, я с тобой здесь светскую беседу вести собрался?
П а л ы ч.  А, может быть, не сейчас? Может быть, как-нибудь попозже?
С о т н и к о в.  Зачем попозже? Как раз сейчас и поговорим.
П  а л ы ч.  Ну, хорошо, хорошо, я согласен. Я, в общем-то, и не был против.
С о т н и к о в.  Ещё бы ты был против...Так, хорошо…Раз никто не против...(Достаёт из портфеля бумаги)...Вот тебе копия завещания...(Передаёт  П а л ы ч у)…На следующей неделе сходишь к нотариусу и объявишь себя наследником.
П а л ы ч.  А куда так торопиться?
С о т н и к о в.  Что значит, куда?
П а л ы ч.  Мне кажется, это не совсем прилично. Может быть, следует немного подождать?
С о т н и к о в.  Раньше нужно было ждать! Сидеть и ждать, а не бегать, куда не надо, и не болтать о чём попало со своей старой дурой!
П а л ы ч.  Ну, вот, опять. Почему ты постоянно её оскорбляешь? Всё старая, да старая. А какая она старая? Она мне ровесница, а я, между прочим, себя старым не считаю.
С о т н и к о в.  А ты полагаешь, если баба пенсионного возраста напялит мини-юбку на морщинистую задницу, она сразу помолодеет? Так, что ли, по-твоему?
П а л ы ч (морщась).  Как ты неприлично выражаешься.
С о т н и к о в.  Зато правильно.
П а л ы ч.  Но ты же сам должен понимать, мы постоянно на виду, и должны отвечать требованиям моды. Одним словом, мы с ней публичные люди…
С о т н и к о в.  Точно! На этот раз с тобой трудно не согласиться. Она публичная баба, ты публичный мужик. Всё верно, всё так и есть.
П а л ы ч.  Извини меня, но я что-то не совсем...
С о т н и к о в (остервенясь).  Ты зачем разболтал ей об этом завещании? Ходит теперь здесь, мощами трясёт! Хозяйку из себя изображает! А какое она отношение имеет ко всему этому?...(Разводит вокруг руками) ... Такое же, как и ты, и покойный Широмордов, и прочие! Профессиональные зитц-председатели…Только ты учти, никто, в случае чего с тобой церемониться не будет, и, если что, самому выкручиваться придётся...
         
(Раздаётся истошный крик, в комнату вваливается   А н н а  , сцепившаяся  с   О х р а н н и к о м , пытающимся удержать её.   О х р а н н и к а   в спину толкает    Г е о р г и й)

А н н а.  Ой-ой-ой-ой! Мамочки мои! Спасите! Помогите! Убивают!

       (Схватив одной рукой   О х р а н н и к а  за ухо, ,  А н н а  бьёт его сумкой по голове)

С о т н и к о в.  Вы кто такие?
А н н а (не слушая).  Милиция! Милицию скорее зовите! Жора!
О х р а н н и к.  Ой-ой-ой-ой! Больно же!
А н н а (бьёт  О х р а н н и к а  сумкой)…Вот тебе, вот тебе!...Вот тебе ещё, сволочь поганая!
О х р а н н и к.  Отпусти!...(Пытается вырваться)…Отпусти, подлая тварь!
С о т н и к о в.  Палыч, кто это?
П а л ы ч.  А я откуда знаю? Я их сам впервые вижу.
Г е о р г и й.  Ах, ты, врун бесстыжий! Анюта, этот хрен с горы, оказывается, нас впервые видит…
А н н а (не выпуская  О х р а н н и к а).  Жорик, милицию зови!…Милицию зови, тебе говорят!
Г е о р г и й (подбегая к окну).  Милиция! Милиция, сюда, на помощь! Грабят!
С о т н и к о в (подбегая к окну и закрывая его).  Да замолчи ты, идиот!
Г е о р г и й.  Кто идиот?
П а л ы ч.  Постой, постой...Может быть, я и на самом деле их уже где-то видел. Хотя и не уверен в этом.
С о т н и к о в.  Да ты никогда ни в чём не уверен! Где ты мог видеть этого придурка?
Г е о р г и й.  Что ты сказал? Я тебе сейчас покажу придурка…
А н н а (вцепившись   О х р а н н и к у  в  волосы).  Жорик, помоги! Мне одной с ним не справиться!
Г е о р г и й.  Ага, я сейчас...(Подбегает, хватает стул)...Вот тебе, гад, получай!...(Бьёт  О х р а н н и к а  стулом по голове, тот  валится на пол и лежит, не двигаясь)...Отдохни малость…О жизни подумай...
А н н а (отдуваясь).  Фу-у ты, кабан какой...Кое-как отвязался.
С о т н и к о в.  Господа, вы что? Организовали побег из психбольницы в тюрьму?
Г е о р г и й.  Чего-о? Тебе чего здесь надо?
С о т н и к о в.  Скажите сначала, кто вы такие?
Г е о р г и й.  А ты сам кто такой?
С о т н и к о в.  Я? Да как вам сказать…
Г е о р г и й.  Ну и вали отсюда! Да поживее…И жмурика этого с собой прихвати...(Показывает на лежащего  О х р а н н и к а)
С о т н и к о в.  За него можете не беспокоиться. Этот, как очухается, своим ходом уйдёт.
А н н а (разглядывая   П а л ы ч а).  Жорик, послушай, а ведь я этого хмыря, точно, уже видела.
Г е о р г и й.  Дак я его сразу узнал! Это он врёт, что нас не знает.
А н н а (толкает   П а л ы ч а).  Слушай, ты, козлобородый! Ты, что, взаправду меня не помнишь?
П а л ы ч.  Не имел чести быть с Вами знакомым.
А н н а.  А не ты ли на банкете, когда совсем упился, меня за сиськи лапать вздумал? Что, уже забыл?
С о т н и к о в (удивлённо).  Ого! Да у тебя, Палыч, я вижу, со вкусом не всё в порядке.
А н н а.  Жорик, ты слышал? Меня здесь оскорбляют.
Г е о р г и й.  А ты наплюй на них.
А н н а.  Как это, наплюй?
Г е о р г и й.  Очень просто. Их и соплёй перешибить можно.
А н н а.  Георгий, ты, что, меня не понял?
Г е о р г и й.  Да понял я тебя, понял. Только чего мне делать, не понял.
С о т н и к о в.  А вот лично я ничего пока понять не могу. Палыч, ты не можешь внятно объяснить, кто они и какого чёрта сюда припёрлись? Тем более в столь прискорбный для нас день.
П а л ы ч.  Клянусь, не знаю я! Ничего не знаю.
С о т н и к о в.  А вы, господа хорошие? Может быть, вы всё-таки скажете, кто вы такие, и откуда взялись?
Г е о р г и й.  Много хочешь, мало получишь.
С о т н и к о в.  Ответ по существу…Мужик, а ты, часом, не террорист?
Г е о р г и й (растерянно).  Анюта! Мне что делать?
А н н а.  Молчи, Жора, лучше молчи. Ты свой характер знаешь.
Г е о р г и й.  Ладно, буду молчать.
С о т н и к о в.  Давай, тогда, Палыч, ты говори.
П а л ы ч.  О чём?
С о т н и к о в.  Признавайся, на каком банкете, и с какой целью ты щупал эту почтенную даму?
П а л ы ч.  Не в чем мне признаваться…Да и что толку, всё равно я ничего не помню.
С о т н и к о в.  Ты, что же, совсем невменяемый тогда был?
А н н а.  Врёт он всё! Всё он, поганец, прекрасно помнит.
С о т н и к о в.  А Вы, мадам, значит, сами это хорошо помните?
А н н а.  Конечно, помню!
С о т н и к о в.  Вот и замечательно. В таком случае, давайте, вместе этого деятеля разоблачим. Только Вы всё-таки скажите сначала, что за банкет-то был? В честь чего?
А н н а.  Да там эта, как её...Презентация, что ли…
С о т н и к о в.  Что за презентация?
А н н а.  Да ихней новой холеры какой-то. Что-то там с ветеранами каких-то войн.
Г е о р г и й (показывает на   П а л ы ч а).  Вот он и устраивал.
А н н а.  Георгий! Закрой сейчас же рот.
Г е о р г и й.  Ага, понял. Уже закрыл.
С о т н и к о в.  А я вот опять что-то недопонял. Какие ветераны, и каких таких войн? И что за презентации ты, Палыч, без нашего ведома устраиваешь? Разве тебе русским языком не было сказано: посторонних людей в наши дела не посвящать! Ты почему самостоятельность проявляешь?
П а л ы ч.  Не было там никаких посторонних. Там вообще всё было в очень узком кругу своих людей… Можно даже сказать, почти что родственников.
С о т н и к о в.  В таком случае, чьи это люди?...(Указывает на   А н н у  и   Г е о р г и я)...Твои?
П а л ы ч.  Нет.
С о т н и к о в.  Неужели твои родственники?
П а л ы ч.  Ни в коем случае.
С о т н и к о в.  Эй, люди! Скажите нам, чьи вы люди?
А н н а.  Да уж точно, не твои.
С о т н и к о в.  В этом у меня нет ни тени сомнения. Может быть, вы чьи-то родственники?
А н н а.  Широмордова!
С о т н и к о в.  Ого! Палыч, ты слышал?
П а л ы ч.  Широмордова? Вот это новость…
Г е о р г и й.  Какая же это новость? Анна уже сто лет, как его сестра.
С о т н и к о в (А н н е).  Это правда?
А н н а.  Да уж правдее не бывает…Точно, точно, можете не сомневаться.
С о т н и к о в.  Ну, что же, тогда многое проясняется. В таком случае, позвольте выразить вам наше глубокое соболезнование по поводу безвременной кончины Вашего уважаемого брата.
Г е о р г и й.  Чего уж там. Пить надо было меньше…

                (О х р а н н и к  в это время приходит в себя и пытается подняться)

О х р а н н и к (невпопад).   Я не пил! Чего не было, того не было…
А н н а (вздыхая).  Твоя правда, Георгий. И ведь как запивался брат последнее время. Ужас! Вот смерть и подстерегла. А всё из-за них, собутыльников его. Ишь, моду взяли: напьются, и за руль…
О х р а н н и к (опять невпопад).  Никогда! Я за рулём…
 С о т н и к о в.  Заткнись. Тебе слово не давали.
О х р а н н и к .  Я за рулём всегда, как стёклышко…
С о т н и к о в.  Ты не за рулём, а за дверями должен был находиться, и никого сюда не пропускать!
О х р а н н и к (поднимаясь на ноги).  Ага, не пропускать. Попробуй, не пропусти их…
С о т н и к о в.  Слушай, тебе за что здесь деньги платят?
О х р а н н и к .  Мне её, что, убивать надо было? Так, что ли, по Вашему?
С о т н и к о в.  Ладно, иди отсюда. Потом разберёмся…Тоже мне, киллер нашёлся.
О х р а н н и к.  Ой!...(Поворачивается и хватается за голову)...Голова раскалывается…
А н н а.  Небось, не расколется. Не надо было к замужней женщине приставать.
О х р а н н и к.  Я, пожалуй, пойду, где-нибудь прилягу...
               
                (Входит   Г а л  я)

Г а л я.  Что значит, прилягу? Где это он собирается прилечь?...(Озирается)....А это кто такие?
О х р а н н и к.  Вы не беспокойтесь, я найду где-нибудь место...Хоть на диване могу полежать…
Г а л я.  Ты с ума сошёл? Орёл какой, на мой кожаный диван завалиться собрался…
А н н а.  Что-о? Жора, ты глянь на эту кобру очковую! У неё уже, оказывается, здесь собственный диван появился! Интересно, с каких это пор он твой?
О х р а н н и к.  Я тогда пойду, в машине отдохну....
Г а л я.  Геннадий…
П а л ы ч (взволнованно).  Постой, постой, Алексей. Пока не уходи, а то здесь что-то непонятное происходит.
С о т н и к о в.  Ну уж Алексей-то нам никак ситуацию прояснить не сможет. Иди, Алексей, не слушай его...Иди, говорю, куда хочешь, мы с тобой потом разбираться будем…

                (О х р а н н и к   уходит)

Г а л я.  Геннадий Павлович, я требую от тебя разъяснений: что это за люди и по какому праву они здесь находятся?
П а л ы ч (пожимая плечами).  Она говорит, что она сестра Широмордова. А что за мужик с ней, я понятия не имею. Наверное, муж её.
А н н а.  А кто же ещё? Конечно, муж.
Г а л я.  Ну, муж, ну и что? А нам какое дело до вас с Вашим мужем? Я вас знать не знаю, и знать не желаю! Геннадий, скажи им, пускай сейчас же убираются из моего дома! И Сотникова пусть заодно с собой прихватят...
А н н а.   Ах, ты, гадина…
Г а л я.  Что?
А н н а.   Ах, ты, кошка драная…
Г а л я.  Да как вы смеете? Вы знаете, с кем вы разговариваете?
Г е о р г и й.  Я сейчас у тебя, ведьма старая, ноги выдеру и спички вместо них вставлю! Вот побегаешь тогда у меня, поорёшь!
С о т н и к о в.  Тихо! Замолчите! Всем замолчать!
А н н а.  Как бы не так! Раскомандовался тут! Чего ради я буду эту чумичку слушать и молчать? Надо же было такое придумать, её, видите ли, это дом! Совсем сдурела, шалаболка неумытая? Ты кто такая, а?
Г а л я (растерявшись).  Я?
А н н а.  Да, ты!
Г а л я.  Я…Я…
А н н а.  Недоучка ты, вот ты кто! Двух слов связать не можешь, а туда же! Тебе кто в башку твою трухлявую вбил, что такое богатство на тебя, замухрышку эдакую, свалиться могло? По какому праву?
Г а л я.  По праву наследования!
Г е о р г и й.  Чего-о? А больше ты ничего не хочешь?
А н н а.  Ишь ты, шустрая какая наследница выискалась. А вот этого не желаешь?...(Показывает   Г а л е   сразу две фиги)… Накося, выкуси…
Г а л я.  Геннадий Павлович, почему ты молчишь? Ты разве не видишь, что эти люди себе позволяют?
П а л ы ч.  Галина, мне кажется, тебе лучше в это дело не встревать.
Г а л я.  Что значит, не встревать?
П а л ы ч.  Тебе неизвестны многие обстоятельства. Пусть лучше с этим делом Сотников сам разбирается.
С о т н и к о в.  А чего тут разбираться? Тут и разбираться нечего. Всё ясно, как день.
А н н а.  Что тебе ясно?
С о т н и к о в.  У нас на руках имеется завещание, в котором чёрным по белому написано, что в случае безвременной кончины Широмордова Геннадий Павлович Белочкин является единственным законным наследником всего его движимого и недвижимого имущества...
Г е о р г и й.  Чего-о?
С о т н и к о в.  …А также всех счетов в банках, отечественных и зарубежных, зарегистрированных на имя Широмордова. Естественно, не подозревая о существовании этого документа, наша прекрасная во всех остальных отношениях дама...(Показывает на   А н н у)…Решила, что всё это имущество переходит к ней, как к законной наследнице. И это было бы вполне резонно с её стороны, прийти к подобному заключению, поскольку, как известно, ни официальной супруги, ни законных детей у Широмордова не было. Если бы не вышеупомянутое завещание. Мы, со своей стороны, конечно, не до конца проработали этот вопрос, полагая, что никакой сестры у Широмордова не имеется. Ну, что же, за эту недоработку Геннадий Павлович несёт, так сказать, персональную ответственность. Так что, вот так, уважаемая, если вы хотите знать: мы здесь на вполне законных основаниях находимся. А именно, на основании закона о наследовании.
А н н а.  Слушай, мужик, ты меня за умственно отсталую не держи! Я своего братца получше тебя знала, и при случае язык развязать ему умела. Эта дурища безмозглая...(Показывает на  Г а л ю)...Сама не знает, чего ей здесь надо и какого чёрта она выкомыривает, зато я доподлинно знаю, кто ты такой и зачем тебе мой брат был нужен. Так вот, слушай внимательно, что я тебе скажу.
С о т н и к о в.  Что?
А н н а.  Лоханулся ты на этот раз, понял? И все остальные вместе с тобой. Смотри!...(С победным видом достаёт бумагу) ...Видал? У меня тоже есть завещание!
Г а л я (кричит).  А-а-а-а!...(Бросается на   А н н у  и валит её с ног.  Г е о р г и й  пытается их разнять)...Нет, стерва, нет! Не позволю!…(Вырывает у   А н н ы   клочки бумаги, запихивает себе в рот, жуёт) … Всё…Нет у тебя больше никакого завещания…
П а л ы ч (подходит, бьёт   Г а л ю   по щеке).  Не позорься, идиотка.
С о т н и к о в.  Вот это правильно! Молодец, Палыч.
А н н а (смеясь).  Ну, совсем баба ума лишилась! Это же копия!
Г а л я (растерянно).  Геннадий, ты поднял на меня руку?…Ты ударил меня?
С о т н и к о в.  И правильно сделал. Давно пора тебя вразумить.
Г а л я.  И это после всего того, что я для тебя сделала? После всех жертв с моей стороны? Да как ты посмел? У тебя, что, больше ничего святого не осталось? Я же всю жизнь надрывалась, тянула тебя наверх! О Боже, за что мне такие унижения на глазах каких-то плебеев…
А н н а.  Заткни пасть, бумажками подавишься! Тоже мне, аристократка выискалась, из подворотни. Жорик, надо бы пройтись, как следует всё переписать, а то как бы чего не спёрли. С этих станется...
С о т н и к о в.  Господа, я вам не советую спешить раньше времени. Пока что нет никакой ясности относительно вашего положения. Со своей стороны я могу лишь заверить, что у вас ничего с этим делом не получится…   (П а л ы ч у)…Я правильно говорю?
П а л ы ч.  Завещание составлено по всей форме на моё имя и я никому ничего уступать не собираюсь. Я вообще никому здесь ничем не обязан.
Г а л я (с пафосом). Ты мне всем обязан! Мне!
П а л ы ч.  Чем я тебе обязан?
Г а л я.  Всем! Всем, что у тебя есть! Ты же бездарь, каких мало! Помнишь, как в десятом классе я отдала новые сапоги нашей классной руководительнице?
П а л ы ч.  Какие сапоги? За что?
Г а л я.  За то, чтобы она тебе в аттестате тройку на четвёрку переправила! Такие сапоги за такое ничтожество отдать пришлось! Сорок лет прошло, а тот каблук, как будто перед глазами у меня стоит. А как ты сессию в институте завалил, помнишь? Как я у ректора в ногах валялась, когда тебя на вечерний перевести умоляла? Вот теперь я бы ни за что этого не сделала. А помнишь, как ты по дурости взрыв в цехе устроил? Ты себе представить не можешь, чего мне стоило замять это дело. А потом, уже в Москве, когда ты в аспирантуре учился? Уже забыл, как мне пришлось мамин дом продать и всё до копейки на тебя, обормота, потратить, лишь бы ты её закончил? Я уж молчу о твоей защите, об этом и вспоминать страшно…
П а л ы ч.  Вот и молчи. Держи себя в руках.
Г а л я.  Да что ты говоришь? Я, значит, себя в руках держать должна, а ты свои руки распускать будешь? Не выйдет! Не надейся!
П а л ы ч.  Да успокойся ты! Не видишь разве, что здесь происходит?…(Тихо)...У нас с тобой просто нет другого  выхода.
А н н а (встревоженно).  Слышь, Георгий, а ведь, точно! Дом-то большой, может, где-то ещё и другой выход есть? Ты бы сходил, проверил, а то что-то на душе неспокойно.
Г е о р г и й.  И то верно, Анюта...(Намеревается выйти)
Г а л я.  Не пускайте его одного! Он же обкрадёт нас!
П а л ы ч.  Мужик, ты слышал? Ты один никуда не пойдёшь.
Г е о р г и й.  Почему это я не пойду?
П а л ы ч.   Потому что я так сказал.
Г е о р г и й.  А ты кто такой?
                (Входят   Л а п ш и н  и    В е с е л к о)
П а л ы ч.  Я здесь хозяин!
А н н а.  А я здесь хозяйка!
П а л ы ч.  Прошу запомнить, раз и навсегда, я здесь хозяин, и никому не позволю...
Л а п ш и н.  Это что ещё такое? Что за хозяева тут в наше отсутствие объявились?
П а л ы ч.  Анатолий Петрович? Вы?
Л а п ш и н.  Да, это я, Геннадий Палыч.
А н н а (видит   В е с е л к о).  Ой, люди добрые, а она-то зачем сюда припёрлась?
Г а л я.  Кто это? Вы её знаете?
А н н а.  Ещё бы мне её не знать. Это же последняя любовь моего брата-покойника!
П а л ы ч.  Анатолий Петрович, я отказываюсь Вас понимать. Вы, при Вашей должности, и так срамиться с этой...Не знаю, даже как и назвать её…
Л а п ш и н.  Это я Вас что-то недопонимаю, Геннадий Павлович. Что Вы хотите этим сказать?
П а л ы ч.  Я хочу сказать, что Вам должно быть стыдно.
Л а п ш и н.  А причём здесь чувство стыда? Я не понимаю смысла ваших высказываний.
С о т н и к о в.  Могу пояснить. Видите ли, эта дама, которую Вы взялись сопровождать, мягко говоря…
В е с е л к о.  Прекратите! Ведите себя, как положено мужчине!
С о т н и к о в.  А как положено вести себя мужчине с женщинами, прошу прощения, подобного сорта?
Г е о р г и й.  Да наподдавать по одному месту, вот и весь разговор.
П а л ы ч.  Мне по долгу службы приходилось сталкиваться с этой женщиной в стенах нашего учреждения, и как руководитель я одно могу сказать…
В е с е л к о.  Здесь Вы мне не руководитель.
П а л ы ч.  Как руководитель я заявляю, что если она сейчас же не уйдёт отсюда…
Л а п ш и н.  Ничего подобного! Она пришла сюда совсем не для того, чтобы уходить, а всерьёз и надолго. И, вообще, я бы посоветовал всем вам быть с ней поуважительнее и не вести подобных разговоров в её присутствии.
Г е о р г и й.  Это ещё почему?
Л а п ш и н.  Потому что не кто иной, как она, в своё время будучи женой Широмордова, унаследовала...
А н н а.  Ой-ой-ой-ой! Это она-то его жена?
В е с е л к о.  Да, жена! И Вы сами это прекрасно знаете.
Г а л я.  Жена? Она - жена Широмордова?
В е с е л к о.  Бывшая жена…
А н н а.  Это ты думала, что ты его жена…
В е с е л к о.  А теперь уже вдова…
А н н а. …А я так думаю, что ты сатана! Только никак уж не его вдова…
Г а л я.  Правильно! Совершенно с Вами согласна!
С о т н и к о в (смеясь).  Во бабы дают! Только что дрались, а уже заодно. Как это на них похоже. И что характерно, кто бы они ни были, в каких бы кругах они ни вращались, а на таких, как Веселко, реагируют одинаково. Хотя на самом деле никакой опасности она для семьи не представляет. Разве нормальный мужик побежит из дома за её грязными юбками?
В е с е л к о.  Никогда не смейте так говорить! Моя одежда всегда безупречна!
С о т н и к о в.  …Ну, а когда семейный дом уже дал трещину, тогда, конечно, куда ещё бедному мужику податься? На этот случай такие и нужны, всегда готовые принять одинокого мужчину с серьёзными намерениями. Вот и принимают, иногда ещё при должности, но уже без денег и без имущества, потому как не всякий мужчина захочет поделиться с Весёлкой деньгами или имуществом…
В е с е л к о.  Сотников! Как Вам не стыдно мне такое говорить!
А н н а.  Не тебе его стыдить! Сама себя постыдись, шалашовка позорная!
Г а л я.  Правильно! Это не женщина, а какой-то чёрт в юбке!
А н н а.  Мало мы при жизни брата от тебя сраму натерпелись, так ты и после его смерти нервы нам трепать будешь?
С о т н и к о в.  Вы, бабы, сильно на неё не обижайтесь. В ваших семейных проблемах не она виновата, а вы сами.
А н н а ,  Г а л я.  В каких проблемах? В чём мы виноваты?
С о т н и к о в.  В том, что своих мужиков поедом едите. Ценили бы их такими, какие они есть, и навряд ли какой из них убежал бы к Весёлке. И даже на людях не появился бы, не так ли, Анатолий Петрович?
Л а п ш и н.  В каком смысле?
С о т н и к о в.  В смысле здравого ума и трезвой памяти. Вы ведь у нас сегодня «под шафе»?
Л а п ш и н.  Ошибаетесь, ни в одном глазу.
С о т н и к о в.  Неужели?
Л а п ш и н.  Сначала надо решить вопрос с наследством, а уж потом можно будет обмыть это дело, как следует…
Г е о р г и й.  Чего-о? С каким таким наследством?
Г а л я.  О каком наследстве Вы говорите?
С о т н и к о в.  Вы-то какое имеете к этому отношение?
Л а п ш и н.  Самое прямое.
А н н а.  Да у него крыша поехала!
П а л ы ч.  Анатолий Петрович, будьте посерьёзнее. Мы ведь сюда не в игры играть пришли.
Л а п ш и н.  Согласен с Вами, игры пора заканчивать. Итак, господа, карты на стол. Анжелика Ивановна, Вам предоставляется последнее слово.
В е с е л к о.  Слушайте, все вы, и запоминайте! Я - законная хозяйка всего, что осталось после Широмордова…(Раздаются недоумённые выкрики)…
Г а л я. (застонав).  О-о-о-о! Мне сейчас станет плохо! Скорее, дайте воды...(Сама наливает себе стакан и выпивает)
В е с е л к о.  Да, да, согласно завещания! Анатолий Петрович, будьте добры, покажите, пожалуйста, документы...(Л а п ш и н  роется в портфеле)…Поэтому я предлагаю всем посторонним лицам незамедлительно покинуть помещение и никогда больше не вести в моём присутствии двусмысленных разговоров! А не то пожалеете!
С о т н и к о в.  Что такое? Это кто нам угрожать смеет? Какая такая козявка?
Г е о р г и й.  Да это даже не козявка, это - блоха пьяная!
Л а п ш и н.  Ещё раз попрошу всех быть повежливее с наследницей громадного состояния... (Демонстрирует бумаги)...Вот, пожалуйста…И, кстати сказать, с моей будущей женой.
С о т н и к о в (рассматривая бумаги).  Ну, и Широмордов, ну и сволочь…Ну и натворил ты делов…Да чтоб тебя сейчас черти в аду драли!
П а л ы ч.  Что это?
С о т н и к о в.  Да это же ещё одно завещание!
Г а л я.  Как? Ещё одно?
А н н а.  Какое завещание? Откуда?
Г е о р г и й.  Говорил я тебе! Сколько раз предупреждал, что братан твой - пьянь ненадёжная...
Г а л я (растерянно крутит головой).  Геннадий…Но как же так? Я ничего понять не могу.
П а л ы ч.  Я и сам ничего не понимаю.
С о т н и к о в.  Ничего, как-нибудь разберёмся.





             Д Е Й С Т В И Е     В Т О Р О Е

                Обстановка офиса, вдвоём сидят   X о з я и н  и   А д в о к а т.

Х о з я и н.  Как такое могло произойти?…Ты-то куда смотрел?…(А д в о к а т   что-то невнятно бормочет)…Какой ты после этого адвокат? Облапат ты, а не адвокат!
А д в о к а т.  Ну, Вы и скажете тоже.
Х о з я и н.  Как есть, так и говорю. А как ещё тебя назвать? Облапат ты и есть.
А д в о к а т.  Почему облапат?
Х о з я и н.  Потому что облапошили тебя, почём зря!
А д в о к а т.  Но кто же мог такое заранее предположить? Такое и в голову ни одному человеку прийти не могло.
Х о з я и н.  А как же Широмордов до этого додумался?…(А д в о к а т  недоумённо пожимает плечами)…  Уж не хочешь ли ты убедить меня в том, что у покойника была голова на плечах, и к тому же, не пустая?
А д в о к а т.  Получается, что так.
Х о з я и н.  А, по-моему, получается, что у тебя такая же пустая голова, как у него! Этот Широмордов был шестёркой!
А д в о к а т.  Шестёркой?
Х о з я и н.  А кем же ещё? Пьяница, бабник и, в лучшем случае, мелкий жулик. Именно этим он и был ценен, за это его и держали.
А д в о к а т.  Только за это?
Х о з я и н.  А за что же ещё? Ты вспомни, как он раздулся от важности, когда мы купили ему докторскую? Был бы поумнее, так хоть удосужился бы её прочитать, а то, говорят, на защите полный бред нёс, нас позорил. До чего мерзавец, докатился, своей любовнице стал бахвалиться, что он-де и её учёной запросто может сделать, причём опять же за наш счёт. «Я, - мол, - тебе карьеру в науке обеспечу». А на той клейма ставить негде! Короче, если честно, то этот Широмордов даже на шестёрку с трудом тянул. И ни один человек на свете о нём сейчас бы и не вспомнил, если бы он такое не отчубучил. Хотел бы я хоть одним глазком взглянуть на того, кто его надоумил.
А д в о к а т.  Вы хотите сказать, что всё это не он придумал?
Х о з я и н.  Ты разозлить меня хочешь? А я тебе о чём столько времени толкую? Этот Широмордов вообще думать не умел!
А д в о к а т.  Вообще не умел?
Х о з я и н.  Конечно, не умел. Кто бы его наверх двигать стал, если бы у него хотя бы имелся в наличии орган, которым думают?
А д в о к а т.  Кто?
Х о з я и н.  Никто. Никто бы не стал.
А д в о к а т.  Почему?
Х о з я и н.  Времена не те. Сейчас умных не наверх тянут, а, наоборот, вниз, под ноги запихивают.
А д в о к а т.  Ну, уж это явное преувеличение…Хм…Под ноги…
Х о з я и н.  А что, разве не так?
А д в о к а т.  Конечно, нет…Да, вот, к примеру, взять хотя бы Вас.
Х о з я и н.  Что-о?
А д в о к а т.  А что? Один Вы у нас чего стоите.
Х о з я и н.  Я чтобы больше этого никогда от тебя не слышал.
А д в о к а т.  А что я такого сказал?
Х о з я и н.  Ты посмел давать оценку моим умственным способностям.
А д в о к а т.  Ничего подобного! Я только позволил себе выразить своё восхищение Вашим могучим интеллектом.
Х о з я и н.  Ты, что, не понял? Если будешь продолжать в том же духе, зарплату будешь получать согласно ведомости.
А д в о к а т.  Как это?…Я, действительно, не понял.
Х о з я и н.  У тебя в ведомости сколько стоит?

        (А д в о к а т  подходит к   X о з я и н у , что-то шепчет ему на ухо)

X о з я и н.  Вот, вот, правильно. Рублей.
А д в о к а т.  Рублей?
X о з я и н.  В ведомости стоят рубли. Так вот, за плохое поведение для начала эту сумму ты будешь получать в рублях, а не в зелёных.
А д в о к а т.  Вы не можете со мной так поступить.
X о з я и н.  Почему не могу?
А д в о к а т.  Это слишком жестоко.
Х о з я и н.  Неужели?
А д в о к а т.  Да я просто от голода умру!
Х о з я и н.  Почему же другие не умирают? Они даже в рублях меньшие суммы получают. И то далеко не все.
А д в о к а т.  Разве можно сравнивать! Вы подумайте, или взять простого человека, у которого и запросов-то никаких, и потребности минимальные, или...
Х о з я и н.  Или тебя, да? А какие у тебя потребности, непростой ты наш человек? Без чего ты обойтись не можешь?…Без сухого Мартини? Или ты бренди предпочитаешь?
А д в о к а т.  Ну-у…
Х о з я и н.  А-а, знаю! Ты же у нас французское шампанское любишь, от самой мадам. Но при этом обязательно, чтобы до чёртиков, чтобы они по столу скакали и тебе рожи корчили, а ты чтобы в них икрой паюсной швырял. Правильно я говорю? Такие у тебя потребности?
А д в о к а т (вздыхая).  Ну, вот, опять осуждаете.
Х о з я и н. Я тебе здесь не морали читаю! Я напоминаю о твоей склонности к периодическим запоям, чреватой, между прочим, для всех нас опасными последствиями. Ты забыл, как в результате одного такого запоя дошёл до такого состояния, что принял баксы из собственного портмоне за компанию зелёных чертей? Забыл, как перепугался тогда и побежал к постовому милиционеру с просьбой спасти от нечистой силы?
А д в о к а т.  Это было просто недоразумение. С каждым может случиться…
Х о з я и н.  Замолчи! Не выводи меня из себя! Тебя послушать, так у наших алкашей карманы баксами так набиты, что время от времени приходится избавляться от них путём швыряния в милиционера...

                (В дверь заглядывает   С е к р е т а р ш а)

С е к р е т а р ш а.  Семён Семёныч, Сотников пришёл. Ему можно зайти?
Х о з я и н.  Он один?
С е к р е т а р ш а.  Нет, с ним ещё какие-то люди.
Х о з я и н.  Какие люди?
С е к р е т а р ш а.  Я их не знаю…Но мне кажется, так себе.
Х о з я и н.  Пусть тогда пока один зайдёт.
С е к р е т а р ш а.  А тем, что с ним пришли? Им чай, кофе предложить? Или покрепче чего-нибудь?
Х о з я и н.  Слишком много чести. Перебьются, обойдутся без угощения.
А д в о к а т.  Пускай так сидят, ворон считают.
С е к р е т а р ш а.  Да мне-то что. Мне всё равно, пусть хоть ворон считают. Мне же лучше...

                (С е к р е т а р ш а   выходит, входит   С о т н и к о в)

Х о з я и н.  Ну, что стоишь? Проходи, садись...Рассказывай.
С о т н и к о в.  А что рассказывать-то?
Х о з я и н.  Всё рассказывай.
С о т н и к о в.  Да я и так уже Вам всё рассказал.
X о з я и н.  Всё?
С о т н и к о в.  Ну, всё, что знаю.
Х о з я и н.  Тогда давай, с самого начала рассказывай.
С о т н и к о в.  Мне добавить нечего. Откуда я мог знать, что Широмордов сразу три завещания написать умудрится?
А д в о к а т.  Мало сказать, что три. Это же три совершенно одинаковых завещания!
С о т н и к о в.  Я бы не сказал, что они совершенно одинаковые…
А д в о к а т.  Одинаковые! С одной датой завещания…
С о т н и к о в.  Завещания на разные лица и у разных нотариусов заверены.
Х о з я и н.  А дата, точно, на всех одна и та же стоит?
С о т н и к о в.  Дата одна.
Х о з я и н.  А ты хорошо проверил? Не ошибаешься?
С о т н и к о в.  Одна, одна. Дата, точно, одна.
Х о з я и н.  Ничего от себя не придумываешь?
С о т н и к о в.  Если мне не верите, можете хоть у Алексея спросить.
Х о з я и н.  У него можно. Этот ничего от себя не придумает.
С о т н и к о в.  Вот я про то и говорю.
Х о з я и н.  Говоришь, говоришь...Говорун какой у нас нашёлся.
С о т н и к о в.  Почему говорун?
Х о з я и н.  Ну, не говорун, так спикер.
С о т н и к о в.  Какой спикер?
Х о з я и н.  Местного значения. Такое натворить…
С о т н и к о в.  А что я такого натворил?
Х о з я и н.  А ты сам не понимаешь?
С о т н и к о в.  Да причём здесь я-то?
Х о з я и н.  Притом. Сидел бы лучше, да помалкивал, пока тебя не спрашивают.
С о т н и к о в (обиженно).  Ну, вот, то говори, то помалкивай. Не поймёшь Вас.
А д в о к а т (смеясь).  Смотрите, он сейчас заплачет!
Х о з я и н.  И правда, заплачет. Сотников, что с тобой?
С о т н и к о в.  Что Сотников, что Сотников? Если кому что нужно, так сразу – Сотников? А чуть что не так, сразу Сотников виноват? А причём здесь Сотников? Вон адвокат сидит, с него и спрашивайте. Он с бумажками дело имеет, вот пусть и объясняет, как такое могло произойти.
А д в о к а т.  Ничего подобного. Я ничего не обязан объяснять. Я к этому конфузу никакого отношения не имею.
Х о з я и н.  Ничего себе, конфуз! Вы хоть представляете себе, в какую сумму нам этот конфуз может обойтись?
С о т н и к о в.  Врёт он всё, якорь ему в почку! Он же эти бумаги, хрен знает где, готовил! И бумаги готовил, и нотариуса к Широмордову отвозил…
Х о з я и н.  Постой, постой…(А д в о к а т у)…Ты где документы готовил?
А д в о к а т.  Я...Я…
Х о з я и н.  Что, ты? Тебя спрашивают, ты где документы оформлял?
А д в о к а т.  Это давно было, я плохо помню.
Х о з я и н.  Что такое?
А д в о к а т.  Я...Простите меня, я думал...
Х о з я и н.  Что ты думал?
А д в о к а т.  Я хотел, как лучше...Да и какая, в сущности, разница, где?
Х о з я и н (С о т н и к о в у).  Ты, помнится, говорил, что он шатался с документами по каким-то питейным заведениям?
С о т н и к о в.  Ну, да, было дело. Палыч рассказывал. Меня, правда, тогда с ними не было, Вы же знаете...
Х о з я и н.  Знаю, знаю. А, кстати, где он сейчас?
С о т н и к о в.  Кто, Палыч?
Х о з я и н.  Ну да.
С о т н и к о в.  Так он же здесь, в приёмной сидит. Позвать его?
Х о з я и н.  Иди, зови…(С о т н и к о в   выходит)…Сразу надо было позвать.
А д в о к а т.  Вы только построже с этим Палычем, Семён Семёныч.
Х о з я и н.  Что значит, построже?
А д в о к а т.  Да это же врун, каких мало!
Х о з я и н.  Серьёзно?
А д в о к а т.  Врун, можно сказать, бессовестный. Ни одному его слову верить нельзя.
Х о з я и н.  А твоим словам можно верить? Ты у нас, кто, правдолюбец, что ли, совестливый? Помолчал бы уж…
.                (Входят    П а л ы ч   и   С о т н и к о в)

 П а л ы ч (улыбаясь).  Добрый день, Семён Семёныч! Как Ваше самочувствие?…И Вы здесь?…(Протягивает руку, никто не реагирует)…Здравствуйте, Валентин Сергеевич.
А д в о к а т.  Вы только посмотрите на него! Для него, оказывается, этот день - добрый.
С о т н и к о в.  Зато для нас он очень даже недобрый.
А д в о к а т.  Обратите внимание, как он о нашем здоровье печётся. Можно подумать, оно его сильно волнует. Да ты нас всех чуть в гроб не загнал!
С о т н и к о в.  Погодите, ещё загонит. С него станется, это тот ещё товарищ…
Х о з я и н.  Сотников!
С о т н и к о в.  Что, Сотников? Разве я не прав?
Х о з я и н.  Приходится констатировать, что на этот раз ты прав, как никогда.
П а л ы ч (вытирая пот).  Можно, я присяду?…Или мне лучше постоять?
Х о з я и н.  Зачем стоять? Сядь, посиди. В ногах правды нет.
П а л ы ч (устраиваясь на край стула).  Спасибо, Семён Семёныч.
А д в о к а т.  Вы только посмотрите, какой культурный товарищ! Какой благовоспитанный. Сама вежливость.
С о т н и к о в.   Ага. Кто его близко не знает, и представить себе не может, как этот господин в своём кабинетике подчинённых матом кроет.
П а л ы ч.  Это злостная клевета.
X о з я и н.  Клевета?…На самом деле клевета?
П а л ы ч.  Ну, бывало, несколько раз срывался на окрик. Так сами понимаете, на работе всякое случается. Иной раз просто нервы от напряжения не выдерживают. Так и то не моя  вина была, а нерадивых работников.
С о т н и к о в (смеясь).  На окрик он сорвался! От окриков синяков не бывает, понял? А из твоего кабинета люди с фингалами выходят! Тоже мне, интеллигент, с волосатой душонкой…
А д в о к а т.  И с кулаками. Они у него тоже волосатые.
X о з я и н (удивлённо).  Сотников, он, что, вправду, мордобой на работе у себя устраивает?
С о т н и к о в.  Да чего только он на этой работе не устраивает. Всё, что угодно, кроме самой работы.
П а л ы ч.  Не слушайте их, Семён Семёныч. Это поклёп на честного человека.
Х о з я и н.  Как прикажешь, Геннадий Павлович. Не слушать, так не слушать…А действительно, хватит нам этих зубоскалов слушать. Давай, мы лучше тебя послушаем.
С о т н и к о в.  Во, во, правильно, пускай рассказывает.
А д в о к а т.  Только смотрите, этот соврёт, недорого возьмёт.
Х о з я и н.  Давай, Геннадий Павлович, не стесняйся. Я весь внимание.
П а л ы ч.  А, что, собственно, я должен рассказывать?
Х о з я и н.  Всё, Геннадий Павлович, всё до мельчайших подробностей.
П а л ы ч.  Что, всё?
Х о з я и н.  Всё, что связано с оформлением документов на Широмордова и на тебя.
П а л ы ч.  Тут особо нечего рассказывать. Просто они к нам приехали и подписали документы. А больше я ничего не знаю.
Х о з я и н.  Постой, постой. Кто это, они?
П а л ы ч.  Да женщина эта  с Валентином Сергеевичем.
А д в о к а т.  Врёт он всё! Я же вам говорил: будет врать. Никогда я к нему не приходил, не то что с женщинами, но даже и с мужчинами.
П а л ы ч.  Как же это не приходил, когда как раз приходили? Вас ещё тогда Алексей на машине привозил. Он мои слова подтвердить может…(Соскакивает со стула и бежит в приёмную, в дверях кричит) … Алексей!… Алексей, идите сюда, пожалуйста! Скажите им, что Валентин Сергеевич в тот раз был у меня…

                (Входит   О х р а н н и к)
О х р а н н и к.  Звали?
Х о з я и н.  Кто? Мы? Нет…Но, раз уж зашёл, то ответь нам вот на какой вопрос: ты привозил Валентина с нотариусом к Белочкину?
О х р а н н и к.  Привозил.
П а л ы ч.  Вот, пожалуйста!
О х р а н н и к.  Только они к Белочкину не заходили, а сразу к Широмордову прошли.
А д в о к а т (победно).  Слышали? Все слышали?...(Показывает на    П а л ы ч а)… Убедились, как этот тип нагло врёт на каждом шагу?
П а л ы ч.  Что значит, врёт? Зачем Вы так говорите? Широмордов в нашей организации работает, под моим непосредственным начальством!…Работал, то есть. Алексей, ты же видел вывеску у него на двери?
О х р а н н и к (неуверенно).  Ну да…Там, вроде, написано было: директор.
Х о з я и н.  Директор?
О х р а н н и к.  Ага.  Директор какого-то института.
П а л ы ч (радостно).  Всё правильно, Алексей! А институт этот как раз при нашей организации состоит! Вы же знаете, Семён Семёныч…
С о т н и к о в.  Это он институтом называет! Там два старых пьяницы сидят, штаны протирают, а во главе у них Широмордов числился, этим двоим под стать, они его всегда третьим приглашали, когда на троих соображали. Сам себе зарплату выписывал, на которую десяток-другой специалистов прокормить можно…
П а л ы ч.  Относительно специалистов никакой договорённости не было…(Х о з я и н у)…Вы же сами всегда говорили: наша главная задача - организовать побольше юридических лиц и везде посадить проверенных людей…
А д в о к а т.  Хорошо же ты Широмордова проверил!
С о т н и к о в.  Широмордов здесь как раз ни причём.
А д в о к а т.  Как это, ни причём?
С о т н и к о в.  Дело не в Широмордове. Сам бы Широмордов до этого никогда не додумался.
Х о з я и н.  Слышишь, Валентин? Уже и до Сотникова дошло, что не Широмордов за этим стоит.
А д в о к а т.  А кто же?
Х о з я и н.  Это мы и пытаемся сейчас выяснить…Алексей, скажи, ты тогда этих двоих прямо до входа подвёз?
О х р а н н и к.  Ну да. Я ещё потом до кабинета Широмордова портфель за Валентином Сергеевичем нёс.
Х о з я и н.  Зачем? Валентин, это что ещё за новости?
А д в о к а т.  А что? Я не вижу в этом ничего предосудительного. Всё-таки я - адвокат, и обязан поддерживать реноме. Если я не буду поддерживать реноме…
Х о з я и н.  Чьё реноме ты должен поддерживать?
А д в о к а т.  Как, чьё? Конечно же, Ваше, Семён Семёныч! Вы у нас человек солидный, и адвокат у Вас должен быть солидный. А как же иначе?
С о т н и к о в (насмешливо).  Это кто у нас солидный адвокат? Уж не ты ли?
О х р а н н и к (вполголоса).  Из него адвокат, как из меня балерина.
П а л ы ч (показывая на   А д в о к а т а).  Вот, Семён Семёныч, сами видите! Теперь Вам ясно, что это за человек?
Х о з я и н.  Что мне должно быть ясно? То, что он болван, я и без тебя давно знаю. И деньги ему мы не за это платим, а за то, что у него язык хорошо подвешен. Не ожидал, правда, что он в последнее время так разболтается.
А д в о к а т.  Семён Семёныч…
Х о з я и н.  Что, Семён Семёныч? Додумался! Портфель за ним носить приходится!
А д в о к а т.  Семён Семёныч…
Х о з я и н.  А твоя работа, между прочим, в том и заключается, чтобы самому этот портфель с многозначительным видом носить, да время от времени делать глубокомысленные замечания ни о чём. Так что, ты смотри, если со своими служебными обязанностями справляться не будешь, мы живо тебе замену найдём.
А д в о к а т.  Какую замену? Кого Вы найдёте?
С о т н и к о в.  Да кого угодно! Вон, взять хотя бы Алексея. Его и искать не надо.
А д в о к а т.  Сотников, ты не шути так. Не забывай, у меня диплом, звание. Стаж работы, в конце концов.
С о т н и к о в.  Подумаешь, диплом! Тоже мне, проблема. Да мы, если нам надо будет, и дяде Ване с вахты хоть завтра диплом выдадим. Нам это раз плюнуть.
П а л ы ч.  А ему-то зачем на вахте диплом?
С о т н и к о в.  Затем же, зачем и тебе. И ему…(Кивает в сторону   А д в о к а т а)…И Широмордову за тем же дали. Для дела, вот зачем.
X о з я и н (строго).  Сотников! Ты себе слишком много позволяешь.
С о т н и к о в.  Прошу прощения, Семён Семёныч, погорячился.
Х о з я и н.  То-то же...Вернёмся, однако, к нашим коровам.
П а л ы ч (удивлённо).  К каким коровам?
С о т н и к о в.  Наверное к тем, которых Алексей к Широмордову возил.
О х р а н н и к (удивлённо).  Там никаких коров не было.
С о т н и к о в (ухмыляясь).   Как это, не было? А если вспомнить? А, Алексей?
О х р а н н и к (тоже ухмыляясь).  А-а...Не-е, только тёлки. Да и то всего лишь одна.
П а л ы ч (крутя головой по сторонам).  Что, что? Какие тёлки?
X о з я и н (строго).  Не отвлекайтесь! Алексей! Значит, вы с Валентином зашли в кабинет Широмордова, так? Кто там был?
О х р а н н и к.  Широмордов...Й вот он…(Кивает в сторону   П а л ы ч а)
Х о з я и н.  И всё? Больше там никого не было?
О х р а н н и к.  Нет, больше никого. Ну, и мы зашли. Я, Валентин Сергеевич, и эта...(Ухмыляется)...И тёлка эта с нами…Ну, нотариус, то есть. Я только портфель поставил и сразу пошёл.
Х о з я и н.  Куда ты пошёл?
О х р а н н и к.  Я к машине сразу пошёл. Я там их ждал.
П а л ы ч.  Я про портфель, однозначно, ничего не помню. Его, может быть, и вообще не было.
А д в о к а т.  То есть, как это, не было? Я, значит, был, а портфеля моего не было, так, что ли?
С о т н и к о в.  Вы слушайте его больше! Он сейчас и не такого наболтает. И я не я, и лошадь не моя…
П а л ы ч.  Какая лошадь?
С о т н и к о в.  Такая. Тебя послушаешь, так и тебя там не было, и Широмордов отсутствовал.
О х р а н н и к.  Не-е, Широмордов присутствовал! Я это очень хорошо помню. Он тогда, видать, с глубокой похмелюги сидел, яблоки грыз и водой запивал. Я у него одно попросил, так он мне кукиш показал: «Яблоки, - говорит, - тоже денег стоят»
Х о з я и н.  Ладно, Алексей, с тобой всё ясно. Пока можешь быть свободным.
О х р а н н и к.  Ну, я тогда пошёл...(Уходит)
X о з я и н.  Итак...Значит, вы оставались в кабинете Широмордова вчетвером, после того, как Алексей ушёл?
П а л ы ч.  Так точно, Семён Семёныч.
Х о з я и н.  И что дальше было? Вы сели и все вместе стали оформлять завещание, так?
П а л ы ч.  Не совсем так. Я лично при оформлении не присутствовал.
А д в о к а т.  Как это, не присутствовал? А кто же ещё потом это мероприятие шампанским обмывал?
П а л ы ч.  Так это уже позже было! А в то время я как раз выходил, разве Вы не помните?
Х о з я и н.  Куда ты выходил? Зачем?
П а л ы ч.  Ну…Одним словом, мне нужно было.
С о т н и к о в.  Живот у тебя разболелся, что ли?
А д в о к а т.  Чего он врёт? Живот у меня разболелся!
Х о з я и н.  Погодите, погодите, не все сразу…Итак, Белочкин, ты признаёшь, что оставил кабинет Широмордова в момент оформления чрезвычайно важных документов, так?
П а л ы ч (мычит).  М-м-м…
Х о з я и н.  Ты можешь нам объяснить, зачем?
П а л ы ч (вытирая пот).  Видите ли, у меня как раз на это время была назначена очень важная встреча.
Х о з я и н.  Как так? Что более важного для тебя могло быть на тот момент?
П а л ы ч.  К нам в тот день приезжала иностранная делегация.
Х о з я и н.  Ну и что? Что из этого следует?
П а л ы ч.  Я был обязан её встречать по долгу службы…Как руководитель приглашающей организации.
С о т н и к о в.  У тебя же для этого есть зам по связям с иностранцами!
П а л ы ч.  Это были не простые иностранцы.
С о т н и к о в.  А какие? Неужели золотые?
П а л ы ч.  Не надо ёрничать. К нам тогда приезжал один очень солидный американец.
С о т н и к о в.  Да что ты говоришь?…И что этот американец? Засунул в ж..у палец? Так, что ли? И вытащил оттуда дерьма четыре пуда?
Па л ы ч (смущённо потупившись).  Нет.
С о т н и к о в.  Значит, никуда не засовывал, ничего не вытаскивал? А почему же тогда мы все в дерьме сидим? Чудеса, да и только.
П а л ы ч.  Я не виноват, клянусь вам! Я просто не мог поступить иначе. И, к тому же, там с Широмордовым ещё Валентин Сергеевич с нотариусом оставались.
А д в о к а т.  Слушайте вы его больше! Не мог он иначе…
П а л ы ч.  Да, не мог.
А д в о к а т.  Это я не мог!
X о з я и н (удивлённо).  А ты-то чего не мог?
А д в о к а т.  Иначе не мог.
X о з я и н.  Почему?
А д в о к а т.  Говорю же вам, живот у меня разболелся. Хочешь, не хочешь, а пришлось срочно удалиться.
С о т н и к о в.  Куда?
А д в о к а т.  Куда, куда...Куда удаляются, когда живот болит? Туда, куда и царь пешком ходил.
Х оз я и н.  И ты посмел оставить Широмордова наедине с нотариусом?
А д в о к а т (поспешно).  Нет, нет, это не я! Я не оставлял его! Я вышел раньше Белочкина, гораздо раньше! А за то, что там без меня было, я не отвечаю…
X о з я и н.  Где нотариус?...(Нажимает кнопку  звонка. Входит   С е к р е т а р ш а)
С е к р е т а р ш а (входя).  Вызывали?
Х о з я и н.  Нотариус подошёл?
С е к р е т а р ш а.  Она в приёмной сидит.
Х о з я и н.  Зови сюда...(С е к р е т а р ш а  выходит)...Н-да-а...Какая-то странная, я бы сказал, картина у нас вырисовывается...(Входит    Н о т а р и у с)...Вы кто?
Н о т а р и у с (дрожащим голосом).  Я?
Х о з я и н.  Да, Вы?
Н о т а р и у с.  Елена Петровна.
П а л ы ч.  Это она! Это она тогда с Валентином Сергеевичем была, Семён Семёныч.
А д в о к а т (улыбаясь).  Здравствуйте, Елена Петровна!

               (С о т н и к о в  приподнимается и недоумённо обсматривает   Н о т а р и у с а  со всех сторон)

С о т н и к о в.  Валентин, это что такое?
А д в о к а т.  А что?
С о т н и к о в.   Неужели нельзя было найти кого-нибудь посерьёзнее?
А д в о к а т.  А зачем? Документы и так были оформлены безупречно.
Х о з я и н.  Если они были оформлены безупречно, то зачем же мы все вместе сегодня собрались? Так, кажется, в одной старой песне поётся?
П а л ы ч.  Не совсем.
Х о з я и н.  Что, не совсем?
П а л ы ч.  Не совсем так. В этой песне поётся…(Поёт куплет известной песни времён застоя)                ………………………………………………………….
              ........................................……………………………
                Как  здорово, что здесь мы сегодня собрались…

Х о з я и н (удивлённо).  Он, что, всегда такой? Или только сегодня?
С о т н и к о в.  Ещё хуже бывает. Здесь он хоть посторонних стесняется.
А д в о к а т.  Семён Семёныч, Вы от Белочкина всё равно ничего не добьётесь. Вы лучше Елену Петровну спросите, чем они там в моё отсутствие занимались. Елена Петровна, расскажите нам, пожалуйста, что было в кабинете Широмордова, после того, как я удалился?
Н о т а р и у с.  Куда Вы удалились, Валентин Сергеевич?
С о т н и к о в.  Туда, куда и царь пешком ходил.
Н о т а р и у с.  Что, что?
А д в о к а т.  Елена Петровна, прошу Вас, будьте добры, расскажите нам подробнее, что было в кабинете Широмордова во время нашего с Вами визита к нему...Вспомнили?
Н о т а р и у с (растерянно).  Я...Я не знаю.
Х о з я и н.  Чего Вы не знаете?
Н о т а р и у с.  Я ничего не знаю.
Х о з я и н.  Почему?
Н о т а р и у с.  Потому что я...Потому что я ничего не могла поделать…
Х о з я и н.  С чем Вы ничего не могли поделать? Надеюсь, не с документами?
Н о т а р и у с.  Нет, нет, не с документами.
Х о з я и н.  А с чем?
Н о т а р и у с.  С моим желудком.
Х о з я и н.  Как? И Вы тоже?
Н о т а р и у с (чуть не плача).  Я ни в чём не виновата! Это Валентин Сергеевич…
Х о з я и н.  Что, Валентин Сергеевич?
Н о т а р и у с.  Это он предложил заехать в экзотический ресторан пообедать…Мне стало плохо…Я ничего не могла с собой поделать…
С о т н и к о в.  И на сколько пообедали? Валентин, у тебя часто такие обеды случаются?
А д в о к а т.  А ты, что, предлагаешь мне ходить голодным?
Х о з я и н.  Никто не заставляет тебя голодать! Но посещать экзотические рестораны перед подписанием столь важных документов? Это уже слишком.
П а л ы ч.  Совершенно с Вами согласен, Семён Семёныч! Это уж слишком. А они к тому же ещё и опоздали. Это из-за них с иностранной делегацией недоразумение получилось.
С о т н и к о в.  Так вот оно что! Значит, они во всём виноваты? А ты на них обиделся и побежал американцам сдаваться?
Х о з я и н.  Сотников, хватит дразнить Белочкина. Итак, Елена Петровна, Вы ничего не могли с собой поделать и поэтому удалились...
С о т н и к о в (смеясь).  Вслед за Валентином Сергеевичем…
X о з я и н (повышая голос).  Сотников!
С о т н и к о в.  Молчу, Семен Семеныч, молчу.
Х о з я и н.  Так вот, Елена Петровна...Да не переживайте Вы так сильно, с кем не бывает? Так вот, надеюсь, Вы тогда документы с собой захватили?
Н о т а р и у с (недоумённо).  Документы? А зачем?
X о з я и н (задумчиво).  Так...Значит, документы остались в кабинете Широмордова...А где они там лежали, не помните? У него на столе?
Н о т а р и у с (растерянно).  Я...Я не помню.
Х о з я и н.  Белочкин! Где оставались документы?
П а л ы ч.  А я откуда знаю?
Х о з я и н.  Ты должен был это знать!
П а л ы ч.  А почему я об этом должен знать?…(Истерично)…Я вообще эти документы первый раз увидел, только когда подпись под ними ставил! Вы же меня здесь за человека не считаете! Просто в резерве держали на непредвиденный случай!…(Понижает голос)…Как с Широмордовым…Я до сих пор не знаю, наследником чего я стал…А, может быть, и не стал…И зачем вы только организовали эту аферу? То ли спрятать что-то хотели, то ли самим за другими спрятаться…
С о т н и к о в.   Да вы только посмотрите, как он распетушился.
А д в о к а т.   Ага. Сейчас кукарекать начнёт.
П а л ы ч.  Прекратите! Я не позволю издеваться над собой! Я жаловаться буду!
Н о т а р и у с.  Можно, я пойду? Я всё равно больше ничего не знаю...
С о т н и к о в.  Палыч, ты по каким инстанциям жаловаться собрался? С кого начнёшь? С нашего участкового?
А д в о к а т.  Нет, для него это слишком мелко. Он у нас сразу к Генеральному прокурору обратится. А ещё лучше, в Страсбург.
П а л ы ч.  Смейтесь, смейтесь. Только как бы вам потом заплакать не пришлось.
Н о т а р и у с.  Ну, можно, я выйду? Мне надо...
А д в о к а т.  Сиди ты! Не до тебя сейчас.
С о т н и к о в (хлопнув себя по лбу).  Послушайте! Как же мы сразу не сообразили? Это же они с Широмордовым устроили, когда вдвоём в кабинете остались! Договорились, и отсканировали все документы! У них же там сканер под боком стоял! Мы им сами этот сканер подарили, в порядке шефской помощи. Это же в корне меняет дело…
Х о з я и н.  Белочкин, что на это скажешь? Так было дело?
П а л ы ч.  Я вам уже всё сказал. Не было меня там, я на встречу ушёл.
С о т н и к о в.  Ты хочешь сказать, лабух ты эдакий, что ты Широмордова одного с документами оставил, рядом со сканером?
П а л ы ч.  Не смейте выражаться! Я вас предупредил.
С о т н и к о в.  Ну всё, хватит. Не знаю, как вам, а мне это уже порядком надоело...(Засучивает рукава, идёт к   П а л ы ч у)… Вы как хотите, Семён Семёныч, а я с этим господином по-свойски сейчас разберусь...По нашенски…
П а л ы ч (почти визжа).  Не подходите ко  мне! Я вас не боюсь! Я никого из вас не боюсь!
Х о з я и н.  Сотников, постой, не суетись. Раз он у нас такой храбрый…(Достаёт из ящика стола несколько фотографий)… Интересно, а этого он тоже не боится?...Ну-ка, ткните ему под нос.
С о т н и к о в (показывает фотографии  П а л ы ч у). Смотри, Иуда!…Внимательно смотри...Ну, что скажешь?…И сейчас не боишься?
Х о з я и н.  Если не боится, можем показать ему ещё кое-что, и весьма существенное.
П а л ы ч (всматриваясь в фотографии).  Мама родная!…Простите меня, Семён Семёныч. Я Вас умоляю, простите…Я Вас на коленях прошу!...(Встаёт на колени)...Прямо не знаю, что это на меня вдруг нашло? Наверняка что-то с нервами…Мне кажется, я заболеваю...А вдруг это осложнение после гриппа? Вы же давно меня знаете, Семён Семёныч, я же никогда, ни в чём Вам не прекословил! А сейчас сам себя не узнаю…А, может быть, меня секретарша в приёмной чем-то опоила? Она могла! Подсыпала какой-то гадости в стакан, я его выпил, и контроль над собой потерял. Вы допросите её, она во всём признается, ей деваться некуда! А меня простите, я Вам ещё пригожусь...
         (Из приёмной доносится истошный крик    Г а л  и)

Г а л я.  Ты кто такая, чтобы меня останавливать?

            (Дверь распахивается,  Г а л я  врывается в офис. На пути встаёт  С о т н и к о в, пытается её удержать)

Г а л я.  Прочь с дороги!...Отцепись, тебе говорят!…Где Геннадий?…(Видит   П а л ы ч а  на коленях)... Геннадий, ты почему на коленях? Ты с ума сошёл? Поднимайся сейчас же!...(Подбегает к    П а л ы ч у , толкает его, тот теряет равновесие и валится на бок.   Г а л я   неуклюже падает на    П а л ы ч а .   С о т н и к о в   и    А д в о к а т  пытаются поднять   Г а л ю ,  та отбивается и при этом срывает парик с  А д в о к а т а)…Не смей прикасаться ко мне, извращенец!
А д в о к а т.  Отдай парик, стерва!

                (Н о т а р и у с пытается незаметно выскользнуть из офиса)

Г а л я (поднимаясь с париком в руках).  Что? Парик тебе отдать? А кто отдаст мне мою мечту? Мечту о красивой жизни, в которой меня будут окружать красивые вещи, а не этот проклятый новодел…
А д в о к а т.  Ты и новодела не заслуживаешь! Отдай, говорю, парик!
Г а л я.  А кто здесь чего заслуживает? Может быть, скажешь, ты? Да ты и этого вшивого парика не заслуживаешь!...(Открывает окно и вышвыривает парик.  П а л ы ч  приподнимается с пола)...Также, как и ты!...(Бьёт   П а л ы ч а  кулаком в ухо, тот валится кулём на пол)
А д в о к а т.  Ты зачем мой парик выбросила? Как мне теперь на люди выйти?
С о т н и к о в (смеясь). Ничего страшного, ладошкой прикроешься.
Х о з я и н.  Галина Яковлевна, успокойтесь. Дайте нам возможность разобраться без Вашего участия в этом запутанном деле. Вы нам только мешаете.
Г а л я.  Ни за что! Я этого олуха одного с вами ни за что не оставлю, а то он опять чего-нибудь натворит.
С о т н и к о в.  Натворит, натворит. Вместе с тобой точно натворит…А, кстати, где наш нотариус?
А д в о к а т (озираясь).  Не знаю…Елена Петровна всё время рядом со мной находилась.
Х о з я и н.  Я же сказал: никому не выходить, пока не разберёмся! Ты куда смотрел?
С о т н и к о в (смеясь).  Да он на парик свой смотрел!
А д в о к а т.  Вы насчёт Елены Петровны не беспокойтесь, Семён Семёныч. Никуда она от нас не денется.
Х о з я и н.  Она-то не денется, а вот что прикажете нам с другими нотариусами делать? Которые на других наследников завещания оформляли?…И как нам быть с самими наследниками? Времени крайне мало остаётся.
С о т н и к о в.  Вы правы, Семён Семёныч, надо как-то действовать.
Х оз я и н.  Вот и действуйте! Чего же вы не действуете?
А д в о к а т (растерянно). .А как?
С о т н и к о в.  Надо какой-то план придумать.
Х о з я и н.  Ну, так думайте! Может быть, что-нибудь и придумаете…





              Д Е Й С Т В И Е     Т Р Е Т Ь Е

              Происходит в обстановке первого действия.

О х р а н н и к (входит, ворча).  Учиться, учиться, учиться...И надо же было такую ахинею придумать…А что поделаешь? Где ещё такое блатное место найдёшь?…Ладно, не переломлюсь же я, на самом деле... (Включает магнитофон, танцует под звуки танго, напевая)...Та-та,  та-та-та,  та-та,  та-та-та...

       (Входит   А д в о к а т, на нём новый парик другого цвета и формы)

А д в о к а т.  Вот это да! Вот это картина! Бесспорно, она достойна кисти Тициана…Или Рембрандта?... Да нет же, Ван-Гога! Вот именно, Ван-Гога...Хотя, может быть, и не Ван-Гога, а этого, как его...
О х р а н н и к.  Кого?
А д в о к а т.  Того, кто девочку на шаре изобразил.
О х р а н н и к.  На шаре?…(Танцуя, напевает)…Я не знаю этой девочки, я не знаю этой девочки...
А д в о к а т.  Да знаешь ты! Помнишь, вчера в салон заезжали? Там ещё девочка на шаре нарисована. Как он называется, помнишь?
О х р а н н и к.  А-а…В Пикассо.
А д в о к а т.  Во-во, точно! Пикассо!
О х р а н н и к (продолжает танцевать).  Ваша правда, Валентин Сергеевич. Девочки в этом Пикассо, что надо. Вот если бы с ними потанцевать. А то, что за дела? Самому с собой танцевать приходится.
А д в о к а т.  Я, Алексей, полностью с тобой согласен. Танго одному танцевать никак нельзя.
О х р а н н и к.  Сам знаю, что нельзя, а что поделаешь? Ничего не поделаешь, если больше не с кем танцевать.
А д в о к а т.  Как это, не с кем?
О х р а н н и к.  Но не с Вами же?
А д в о к а т (улыбается).  А почему бы и не со мной? Уж лучше со мной, чем одному…

                (А д в о к а т  танцует с  О х р а н н и к о м. Входят   С о т н и к о в  и   В е с е л к о)

В е с е л к о.  Ах, какая чудесная музыка! Давно я такой музыки не слышала...С какой радостью я бы сейчас танцевала, танцевала…
С о т н и к о в.  Так это же замечательно, Анжелика Ивановна!
В е с е л к о.  Забыть обо всём на свете…Обо всех неприятностях…
С о т н и к о в.  Совершенно верно, Анжелика Ивановна! Неприятности для того и существуют, чтобы о них забывать…Прошу Вас! Вашу руку…
В е с е л к о. Cотников, а Вы можете быть обольстительны…И мне почему-то кажется, что с Вами можно почувствовать себя женщиной.
С о т н и к о в.  А почему бы и нет, Анжелика Ивановна?

              (С о т н и к о в  танцует с  В е с е л к о,  А д в о к а т  с   О х р а н н и к о м. Входит   X о з я и н)

X о з я и н (строго).  Это что ещё такое? По какому случаю устроили танцы?

                (Танцы прекращаются)

О х р а н н и к.  Вы же сами велели учиться танцевать танго.
Х о з я и н.  Я тебе зачем это велел?
О х р а н н и к.  Ну, это…Чтобы, в случае чего, быть партнёром для нужных людей.
А д в о к а т.  А что? Это очень прогрессивная идея, Семён Семёныч. И, между прочим, Алексей, как мне кажется, подходит для этой цели, как никто другой.
Х оз я и н.  Ты, что, не понял? Я же сказал тебе, партнёром для жён нужных людей! Ещё раз повторяю: для жён нужных людей…
       (Х о з я и н   выходит в другую дверь)

А д в о к а т (разочарованно).  А-а…Для жён. Тогда это не столь прогрессивно.
О х р а н н и к (недоумённо). Про что это он?
С о т н и к о в.  Про баню, Алексей, про баню. Кто про что, а Валентин Сергеевич про баню.
О х р а н н и к.  Почему про баню?
С о т н и к о в.  Потому что баня для него – святое.
В е с е л к о.  Фу, как неприлично! Тоже мне, мужчины.
О х р а н н и к.  Что, неприлично?
В е с е л к о.  О какой бане вы ведёте речь? При женщинах не говорят о таких вещах!
С о т н и к о в.  Но почему же, Анжелика Ивановна? Почему при женщине нельзя говорить о бане?
В е с е л к о.  Потому что мужчина должен приходить к женщине только после бани! Запомните: после бани! Приходить чистым, гладко выбритым, отутюженным, и обязательно в начищенных ботинках.
О х р а н н и к (удивлённо).  Как? Сразу после бани, в ботинках?
В е с е л к о.  Вы, что, плохо слышите? Я же сказала, не просто в ботинках, а в начищенных ботинках!
А д в о к а т (вздыхая).  Какое счастье, что я свободен от подобных обязательств.
В е с е л к о (строго).  И совершенно напрасно. Вы, что же, Валентин Сергеевич, разве не мужчина?
О х р а н н и к.  Ого! Ничего себе, вопросик.
А д в о к а т (замявшись).  Э-э-э...
С о т н и к о в.  Он хочет сказать, что он должен основательно обдумать этот вопрос.
А д в о к а т.  А вот этого не надо! Не надо. Я, между прочим, женат, и уже не один десяток лет.
В е с е л к о.  Вашей жене не позавидуешь. Никакой ей от Вас ни радости, ни удовлетворения.
А д  в о к а т (удивлённо).  А вы разве знакомы с моей женой? Это она сама Вам сказала?
В е с е л к о.  Об этом можно даже не говорить. Это и так сразу по Вам видно.
А д в о к а т.  Откуда?
В е с е л к о.  Один Ваш парик нелепый чего стоит.
А д в о к а т.  А причём здесь мой парик? Да он к тому же вовсе и не мой. Мой парик был изуродован одной ...А, впрочем, совсем не важно, кем.
В е с е л к о.  Зачем Вам вообще нужен парик? Мужчины не носят париков.
А д в о к а т.  Ну, знаете ли, дорогая Анжелика Ивановна, так далеко можно зайти. Я, к примеру, убеждён, что женщины не носят брюк, но ведь Вы же их носите? Отсюда, если следовать Вашей логике, Вы у нас отнюдь не женщина, а....Непонятно, что...
В е с е л к о.  Безобразие! Какая распущенность! Мужлан, и больше ничего!
А д в о к а т.  Ну, что же, и на том спасибо.
В е с е л к о.  Как Вам не стыдно! Говорить женщине такие вещи…
А д в о к а т.  Спасибо Вам на ласковом слове...
В е с е л к о.  Лично Вы от меня ласки никогда не добьётесь! Не надейтесь!
А д в о к а т.  Спасибо, спасибо! Премного Вам за это благодарен, Анжелика Ивановна…
В е с е л к о.  Не надо комплиментов! Не на ту напали!
С о т н и к о в.  Ладно, кончайте тявкаться.
О х р а н н и к.  Пускай тявкаются. Даже интересно послушать, если люди весёлые.
А д в о к а т.  Я вам не клоун. Если Анжелика Ивановна согласна быть клоунессой, так пускай и веселит вас.
В е с е л к о.  Я никому не позволю себя оскорблять! Всё, я вас покидаю...

                (В е с е л к о  намеревается выйти, но в это время входит   X о з я и н)

Х о з я и н.  Даже и не мечтайте. Никуда Вы отсюда не уйдёте, пока мы не решим с Вами всех вопросов.
В е с е л к о.  Как это, не уйду? Вы, что же, меня привяжете?
Х о з я и н.  Если понадобится, то и привяжем.
С о т н и к о в.  Мы и приковать можем, для пользы дела.
В е с е л к о.  Сотников, какой же Вы балбес!
С о т н и к о в.  Почему, балбес?
В е с е л к о.  Вы же постоянно на неприятности нарываетесь! Думаете, Анатолий Петрович не знает, где я в настоящее время нахожусь? Прекрасно знает, и непременно будет меня здесь искать.
С о т н и к о в.  Вы уверены в этом?
В е с е л к о.  На все сто. В отличие от Вас он - благородный человек.
С о т н и к о в.  Кто благородный человек?
В е с е л к о.  Анатолий Петрович! Он – настоящий джентльмен.
О х р а н н и к.  Да он же замом в администрации работает!
А д в о к а т.  Алексей, ты у нас прямо, как младенчик.
С о т н и к о в.  А потому и прав. Устами младенца, как говорится…
Х о з я и н (задумчиво).  Да уж. Джентльменство и такая должность? Однозначно, две вещи несовместные.
В е с е л к о.  Вы ещё увидите, как вы жестоко ошибаетесь! Анатолий Петрович, он не такой, как вы о нём думаете.
А д в о к а т.  А какой?
В е с е л к о.  Он благородный человек, он предан мне душой и телом. Предан мне одной, и больше никому.
Х о з я и н.  А я, грешным делом, думал, что он предан исключительно одной идее.
В е с е л к о.  Какой такой идее?
X о з я и н.  Идее всемерного обогащения посредством безмерной беспринципности.
В е с е л к о.  Неправда! Он самый принципиальный заместитель, зарубите это себе на носу.
Х о з я и н.  Неужели?
В е с е л к о.  Да он просто ангел по сравнению с теми, кто его окружает!…Не верите?
Х о з я и н.  Отчего же, Анжелика Ивановна? Охотно в это верю. Есть, правда, вещи, в которые я не только верю, но о которых весьма точно осведомлён. И это очень, очень нелицеприятные вещи для Вашего джентльмена.
В е с е л к о.  Какие вещи?
Х о з я и н.  Ну, например, мне известно, что Анатолий Петрович регулярно на бюджетные средства отправляет свою дочь в Европу и Америку. Официальная цель кругосветных путешествий этой, прошу прощения, туповатой девицы - демонстрация не существующих в природе материалов для дальнейшего продления контракта по разработке этих самых материалов. Согласитесь, цель явно анекдотична по сравнению со средствами, регулярно вкладываемыми казной в эту девицу.
В е с е л к о.  Ну и что?
Х о з я и н.  Вы правы, сам по себе этот факт не заслуживал бы упоминания, если бы он не вызывал негодования в околонаучных кругах. И вполне заслуженного, ибо одних только средств, затраченных на экскурсии юного отпрыска этого благородного папы, с лихвой хватило бы на финансирование приличной лаборатории, о чём так печётся на словах сам папа. Присмотритесь внимательнее к благородному семейству, и Вам не избежать вопросов, связанных с существованием обширной аптечной сети под руководством достопочтенной супруги Анатолия Петровича, Вашей, кстати сказать, соперницы, Анжелика Ивановна.
В е с е л к о.  Она мне не соперница.
Х о з я и н.  Но, по крайней мере, пока что его законная жена. Как мне доподлинно известно, ещё совсем недавно она числилась рядовым физиотерапевтом в заводской поликлинике. Этот новоявленный финансовый гений…
В е с е л к о.  А мне-то какое до неё дело? Меня эти мелочи жизни не интересуют.
Х о з я и н.  Мелочи имеют свойство накапливаться. Если добавить к перечисленным фактам полученные Вашим джентльменом от государства бесплатно квартиры, и не одну, тут же приватизированные на дочь, на жену, пока ещё не бывшую, на папу…
В е с е л к о.  Отец Анатолия Петровича - заслуженный ветеран войны!
Х о з я и н.  Этот папа-ветеран всю войну отпахал на усиленном пайке в райкоме далеко за Уралом…
В е с е л к о.  Прекратите! Как вы смеете говорить такие вещи?
Х о з я и н.  Вы правы, я, пожалуй, слишком увлёкся. Рассказы подобного рода можно продолжать бесконечно, но я не любитель этого. Я даже готов забыть обо всём сказанном и согласиться с Вами, что Анатолий Петрович, действительно, ангел, если сравнить его проделки с тем, что вытворяют его коллеги и соратники.
В е с е л к о.  А вы-то сами что вытворяете?
С о т н и к о в.  А что мы вытворяем?
В е с е л к о.  Вы, что же, ангелами себя считаете?
А д в о к а т.  Ну, ангелами, не ангелами…
В е с е л к о.  Да вы же самые настоящие черти!
Х о з я и н.  Вынужден с Вами согласиться, Анжелика Ивановна. Признаюсь откровенно, хотелось бы в рай, да грехи не пускают. Нет, не попасть нам туда.
А д в о к а т.  Её, Семен Семёныч, тоже туда не пустят.
С о т н и к о в.  Ага. С нами вместе в аду гореть будет.
В е с е л к о.  С чего это вы взяли? Я, между прочим, каждое воскресенье в церковь хожу.
О х р а н н и к.  Эка невидаль! Я вот, например, тоже хожу, и что с того?
В е с е л к о.  Ну и ходи себе на здоровье! Хоть каждый день ходи. Мне-то какое до тебя дело?
Х о з я и н.  То есть, как это какое? Как-никак, Алексей - брат Ваш во Христе.
В е с е л к о.  Тоже мне, брат. Шёл бы этот брат, куда подальше…
Х о з я и н.  И правда, Алексей, ты чего здесь без дела торчишь? Времени уже много, а сестры Широмордова что-то не видно. Взял бы, да и съездил за ней.
О х р а н н и к.  Как прикажете. Я всегда готов.
А д в о к а т.  Можно, я с ним вместе поеду?
Х о з я и н.  Зачем?
А д в о к а т.  Ему одному с ней не справиться, она и по башке надавать может. Алексей, ты не против? И тебе со мной веселее будет.
О х р а н н и к.  Да мне и без Вас, вроде бы, не скучно.
Х о з я и н.  Сотников с Алексеем поедет. Давайте, езжайте, да побыстрее. А ты, Валентин, мне здесь будешь нужен…
        (Входит    Л а п ш и н)
Л а п ш и н.  Здравствуйте.
А д в о к а т.  Смотрите, ангел наш прилетел!
С о т н и к о в.  Ага. Ишь, как крыльями размахался…(Л а п ш и н у)…Ну, что, скажешь, ангел? Какие новости из небесной канцелярии принёс?

                (С о т н и к о в   уходит вместе с   О х р а н н и к о м)

Л а п ш и н (недоумённо). Какой ангел? О чём это он?...(Видит   X о з я и н а  и расплывается в улыбке)…О-о-о! Семён Семёныч! Какая приятная неожиданность! Я и надеяться не смел на встречу с Вами вот так, запросто, можно сказать, в домашней обстановке…
Х о з я и н.  А мы здесь не совсем запросто. Не обольщайтесь на этот счёт.
В е с е л к о.  Анатолий Петрович, Вы им не доверяйте! Особенно вот этому, как его...Семён Семёнычу! Он только что на Вас такое наговорил…Такое, что просто ужас! У меня даже дыхание перехватило.
Л а п ш и н.  Семён Семёныч, смею надеяться, Вы не восприняли всерьёз слова этой...Как бы поинтеллигентнее выразиться...Несведущей женщины?
Х о з я и н.  Я и твои-то слова никогда всерьёз не воспринимаю.
Л а п ш и н (смеётся).  Ах-ха-ха-ха! Как смешно! Как я рад, как я рад…
А д в о к а т.  Чему это Вы так возрадовались, ангел Вы наш, бескрылый?
Л а п ш и н.  Так это Вы так шутите, Валентин Сергеевич? Очень смешно…(Смеётся)...Ангел бескрылый …Это же надо было такое придумать! Но почему именно я?
А д в о к а т.  А это и не я придумал. Это Анжелика Ивановна Вас так окрестила.
Л а п ш и н.  Анжелика Ивановна?
Х о з я и н.  Ну да. Взяла, да и записала Вас в эфемерные существа, несмотря на видимую Вашу упитанность. «Анатолий Петрович, - говорит, - ангел», и всё тут! А мы, мол-де, все, как один - черти.
В е с е л к о.  Конечно, черти! Только хвостов не хватает! Про рога я уж молчу…
Л а п ш и н.  Анжелика Ивановна, что с Вами? Одумайтесь! Такие вещи Семён Семёнычу говорить…
В е с е л к о.  Это Вы одумайтесь! Придите в себя, Анатолий Петрович! Вы же человек при должности, и какой должности? Подумайте: кто Вы, и кто он, этот никому неизвестный Семён Семёныч?
А д в о к а т.  Разрешите Вас поправить, госпожа Веселко, а заодно и внести ясность в наше дело. Анатолий Петрович - человек не при должности, а на должности. Его посадили на эту должность, понимаете? Вот он на ней и сидит. И хорошо сидит! И сидеть будет до тех пор, пока нам мешать не станет. А он нам мешать не станет, я так, по простоте душевной полагаю. Не такой он человек, чтобы мешать. Ни к чему это ему, такому жизнелюбу. Тем более, ему ли не знать, что бывает с теми, кто начинает мешать. Тех, кто мешает, не спасёт ни ум, ни честь, ни совесть, ни даже заслуги, заметьте, перед отечеством! Всё это не имеет ровно никакого значения. Важно лишь, чтобы он, этот человек, посаженный на должность, не мешал. А уж если этот человек начинает понимать всё, как надо, с полуслова, с полунамёка, без каких-либо письменных указаний, понимать всё, что от него требуется…Глядишь, его и на другую должность передвинут. Мягко так под ручки возьмут и пересадят в другое кресло, где и обивка подороже, и возможности пошире. Если же он, не дай Бог, окажется малопонятливым или плохоуправляемым…Или, просто-напросто, а с кем этого не бывает, падким на какую-нибудь дешёвку…Слетит с любой должности в одночасье! Хоть с большой, хоть с самой мизерной, в микроскоп неразличимой. Я правильно картину обрисовал, Семён Семёныч?
Х о з я и н.  В общих чертах, да. Язык у тебя, Валентин, хорошо подвешен, за то и деньги платим.
А д в о к а т.  Премного Вам благодарен. А нельзя ли как-нибудь ещё приплатить, Семён Семёныч?
Х оз я и н.  Валентин, не хами.
А д в о к а т.  Шучу, Семён Семёныч, шучу.
Х о з я и н.  Да уж вижу, что шутишь, потому и прощаю. А вот что касается Анатолия Петровича, то тут я никак в толк не возьму, шутит он с нами, или всерьёз пошёл ва-банк против нас.
Л а п ш и н.  Какой ва-банк, Семён Семёныч? Зачем Вы так со своим покорным слугой? Да для меня самая большая радость вот так, в интимной, можно сказать, обстановке, лицезреть Вас! Какие уж тут шутки?
X о з я и н.  Ты слышал, Валентин? Он говорит, что не шутит.
А д в о к а т.  Неужели просто издевается?
X о з я и н.  Надо полагать.
Л а п ш и н (всплеснув руками).  Что Вы, что Вы? Избави меня Бог! 
В е с е л к о.  Анатолий Петрович, я просто отказываюсь понимать Ваше поведение.
Х о з я и н.  Представьте себе, Анжелика Ивановна, мы тоже никак не можем понять поведения Анатолия Петровича. Да и как можно понять поведение человека, находящегося, как все мы знаем, на столь высокой должности, давным-давно имеющего жену и взрослую дочь, человека, и вдруг во всеуслышанье заявляющего, что у него появилась невеста! И что эта невеста вот-вот станет его законной женой! Извините меня, господа, но мы с вами пока что ещё не в мусульманской стране живём. У нас, сами понимаете, должностному лицу вторая жена, как тут ни каламбурь, не к лицу. Особенно, прошу прощения, такая …(Кивает в сторону   В е с е л к о)…А, впрочем, что говорить, и так всё ясно без слов.
В е с е л к о.  Что, ясно? Что Вам ясно? Что Вы себе позволяете? Запомните, раз и навсегда, он любит меня! И это чувство взаимно! Любовь - это чувство, которое пронзает человека сразу и насквозь, как электрический разряд! После этого перед человеком не существует ни семейных уз, ни обязательств перед обществом!
Х о з я и н.  Ах, вот как? В таком случае, приношу Вам свои извинения, Анжелика Ивановна. Готов взять свои слова обратно и признать, что я Вас недооценивал. Безусловно, любовь - это то чувство, которое всё оправдывает, всё без исключения. Если так, если это, действительно, любовь, то я с радостью готов поцеловать Вам руку. Да что там ручки целовать! Я перед Вами на колени встану, низко склонив голову, как только увижу, что Вы остаётесь навеки с Анатолием Петровичем, лишившимся в один момент всех своих должностей и регалий, и будете вечно ощущать, как электрический ток любви пронизывает все Ваши органы.
В е с е л к о.  Как это он лишится должности? Кто его лишит? Кто сможет отнять у него звания, награды? Уж не вы ли?
А д в о к а т.  А Вы думаете, мы не сможем этого сделать с Анатолием Петровичем? Думаете, постесняемся?
В е с е л к о.   Вам это не под силу!
Х о з я и н.  Вы так полагаете? А мы полагаем, что сможем. И обязательно сделаем, если он не одумается…Ну, что на это скажете? И такой он Вам будет нужен?
В е с е л к о (растерянно).  Я...Я не знаю...Я как-то об этом не думала...(Встрепенувшись)…Да нет же, нет! Это просто невозможно!
Х о з я и н.  Анатолий Петрович, Вы слышали? Анжелика Ивановна просто не может представить Вас без должностей, званий, и прочих знаков отличия. Смею предположить, что и Вы, со своей стороны, не можете представить Анжелику Ивановну без так называемого наследства Широмордова…Неужели я не прав, а, Анатолий Петрович?…Только честно.
Л а п ш и н  (растерянно.  Но...Но не будете же вы меня за это осуждать? В конце концов это не я, это она сама мне предложила такой вариант! А кто бы на моём месте на такое не соблазнился? Мне показалось: вот, наконец, удача сама в руки плывёт…А с женой у нас, Семён Семёныч, признаюсь Вам честно, никогда пламенных чувств не было. Вообще-то её мне отец в своё время подыскал, руководствуясь какими-то своими соображениями. Но, Семён Семёныч, вот Вам крест! Я и в мыслях не держал, что этот Широмордов способен был на такое! Каков мерзавец, так отплатить Вам за доброту Вашу. Это просто немыслимо! Я умоляю Вас, помогите мне выкрутиться  из этой щекотливой ситуации.
Х о з я и н.  Понимаю Ваше волнение, но не могу позволить себе обнадёживать Вас понапрасну, Анатолий Петрович. Увы, и Семён Семёныч не всесилен. И над ним свой Семён Семёныч имеется…
Л а п ш и н.  Семён Семёныч!
Х о з я и н.  Кое-что для Вас мы всё-таки сделать можем, учитывая Ваше чистосердечное раскаяние и искреннее желание сотрудничать с нами.
Л а п ш и н.  Я всё сделаю! Всё, что от меня потребуется! Можете на меня положиться.
Х о з я и н.  Вот и прекрасно. Валентин, объясни, что от него требуется.
А д в о к а т.  Анатолий Петрович, тут делов-то…(Достаёт блокнот)...Собственно говоря, никаких…А сумму за это получите вот такую...(Пишет на листке число и показывает   Л а п ш и н у)…Причём наличными и сразу.
Л а п ш и н.  Я согласен. Что мне надо сделать?
А д в о к а т.  Видите ли, на всех завещаниях проставлена одна и та же дата. Так вот, Анатолий Петрович, всё, что от Вас требуется, это - указать в своём экземпляре ещё и время. Скажем, для определённости, это будет…09 часов 15  минут. И деньги - Ваши.
Л а п ш и н.  Хорошо, хорошо, я согласен.
Х о з я и н.  Надеюсь, завещание у Вас на руках?
Ла п ш и н (поспешно).  Да, да, у меня, конечно же, у меня. Анжелика Ивановна в подобных вопросах ничего не смыслит.
В е с е л к о.  Постойте, Анатолий Петрович! Я что-то плохо Вас понимаю. Вы, кажется, решили меня предать?
Л а п ш и н.  Почему предать? Наоборот, спасти, и себя, и Вас. И вовсе я Вас не предаю, с чего это Вы взяли? Просто я Вас бросаю. А это часто бывает между мужчиной и женщиной.
В е с е л к о.  Вот так просто? Взяли и бросили? Я же Вам не фантик какой-то!
А д в о к а т.  Успокойтесь, Анжелика Ивановна. Анатолий Петрович Вас не просто так Вас предаёт, а за деньги. К тому же и должность за ним остаётся.
В е с е л к о.  Ему, значит, и должность, и деньги, а мне что?
Х о з я и н.  Не волнуйтесь, Анжелика Ивановна, Вы в накладе не останетесь. И Вам деньги полагаются.
А д в о к а т.  Анжелика Ивановна, Вам причитается...(Пишет на листке число и показывает В е с е л к о) ...Вот такая вот сумма…Вы,  надеюсь, согласны?
В е с е л к о.  Нет, не согласна! Добавьте ещё хотя бы пятьдесят.
А д в о к а т (смотрит на   Х о з я и н а).  Двадцать.
В е с е л к о.  Двадцать пять.
X о з я и н. (прерывая торг).  Тридцать. Всё, стороны согласны. Как говорят немцы - abgemaht.
В е с е л к о.  Только наличными! Никаких банков!
А д в о к а т (улыбаясь).  Само собой. Приятно иметь дело со знающими людьми.
Х о з я и н.  Валентин, давай, побыстрее заканчивай дела с Анжеликой Ивановной и возвращайся.
А д в о к а т.  Как скажете, Семён Семёныч…Пойдёмте, Анжелика Ивановна, не будем терять время.
В е с е л к о.  Пойдёмте…(Л а п ш и н у)…А Вы, Анатолий Петрович…Вы ещё пожалеете! Такой женщины на своём жизненном пути Вам уже никогда не встретить. Бог Вас накажет, обязательно накажет…Да чтоб у Вас обе головки одинаково плохо работали!
А д в о к а т (дёрнувшись от испуга).  Однако…Какое страшное проклятие…(Берёт  В е с е л к о под руку и выходит)
Х о з я и н.  Присаживайтесь, Анатолий Петрович...Что-нибудь пить будете?
Л а п ш и н.  Не знаю...Честно говоря, после всех этих переживаний особого желания не испытываю.
Х о з я и н.  А Вы не переживайте. Как всё утрясём, так ещё вместе повеселимся…Посмеёмся от души.
Л а п ш и н.  А если не утрясём?
Х о з я и н.  Ну, что же, тогда, наверное, смеяться будут над нами.
Л а п ш и н.  Почему?
Х о з я и н.  Потому что плакать над нами некому, Анатолий Петрович.
Л а п ш и н.  То есть, как это, некому? А родственники? Друзья, знакомые?…Сослуживцы, в конце концов? Конечно же, есть кому плакать, если с нами что случится.
Х о з я и н (с сомнением).  Не знаю...Может быть, и заплачут...Может быть, даже заорут...

(Раздаётся душераздирающий крик, вваливаются  О х р а н н и к  и   С о т н и к о в.  Между ними   А н н а  висящая у них на руках)

А н н а.  А-а--а!
О х р а н н и к.  Вот, Семён Семёныч, выполнили Ваше поручение, доставили Вам Анну Аверьяновну.
А н н а.  Нет, не согласная я! Нет, не пойду!
С о т н и к о в.  Как птицу какую, диковинную, доставили…
А н н а.  Я тебе покажу птицу, гусь лапчатый!…(С силой наступает   С о т н и к о в у   на ногу).  Ты у меня ещё попляшешь…
С о т н и к о в.  Ай! Ты что делаешь? Больно  же!
А н н а (наступая на ногу  О х р а н н и к у).  И ты у меня попляшешь…(Вырывается из рук  О х р а н н и к а  и  С о т н и к о в а)
О х р а н н и к (подпрыгивая).  Ой! А меня-то зачем? Я и так целыми днями танцую!
Х о з я и н.  Алексей, эта дама имела ввиду совсем не танцы.
О х р а н н и к.  А что же тогда? Для чего она мне ногу отдавила? Что я ей плохого сделал?
А н н а.  Как это, что? В дом ко мне ворвался, это раз! Схватил, скрутил, меня, это два! Сюда притащил, это уже три! Безо всякого на то разрешения, это четыре! К тому же вдвоём с этим...
С о т н и к о в.  А что Вы имеете против меня?
А н н а.  Всё имею!
С о т н и к о в.  А что конкретно?
А н н а.  Не нравишься ты мне!
С о т н и к о в.  Почему?
А н н а.  Шибко умный! Прямо не человек, лиса!
Л а п ш и н.  Странно. А я всегда думал, что лиса хитрая.
А н н а.  Надо же, думал он! Ты чем думать-то можешь?
Л а п ш и н (возмущённо).  Что Вы себе позволяете! Вы отдаёте себе отчёт, с кем Вы разговариваете?
А н н а.  А то нет? С Толиком, последним женишком сожительницы моего покойного братца, Бориса Аверьяновича Широмордова! Не успел развестись, а уже жениться собрался…
Л а п ш и н.  Это всё ложь!
Х о з я и н.  Уважаемая Анна Аверьяновна, Ваше негодование справедливо и вполне оправдано, но несколько запоздало. Анатолий Петрович, ко всеобщему удовлетворению, одумался и вернулся в лоно вечных, так сказать, общечеловеческих, ценностей.
О х р а н н и к.  Ценности - это хорошо, а вечные ценности - ещё лучше.
Х о з я и н.  Алексей, что я слышу? У тебя, оказывается, голова, как у Спинозы.
О х р а н н и к (обиженно).  Зачем вы так?
Х о з я и н.  Что, зачем?
О х р а н н и к.  Нет у меня в голове никакой занозы…И в спине тоже.
Х о з я и н.  А хотя бы и была? Всё равно ты бы от этого хуже не стал.
С о т н и к о в.  А лучше нам и не надо.
А н н а.  А что вам от меня надо?
Х о з я и н.  Да, в сущности, то же, что и от Анатолия Петровича. Не так уж много, зато взамен можно получить кое-что, и весьма существенное. И это кое-что так понравилось Анатолию Петровичу, что он сразу забыл обо всём на свете. Даже о пламенной любви к госпоже  Веселко, с такой силой вдруг вспыхнувшей в нём.
С о т н и к о в.  А сама госпожа Веселко? Она, со своей стороны, не возражала?
Х о з я и н.  Она и не могла возражать. Видите ли, она по неосмотрительности доверила документы Анатолию Петровичу, поэтому ей ничего не оставалось, как согласиться с нашими весьма разумными предложениями. Естественно, за вполне умеренную плату…
     (Входит   А д в о к а т)

Х о з я и н.  А вот и Валентин Сергеевич. Надеюсь, всё прошло гладко?
А д в о к а т.  Как по маслу.
Х о з я и н.  Вот и хорошо, пора заканчивать мероприятие. Итак, приступаем к завершающему этапу. Как ты думаешь, с этим клиентом осложнений не возникнет?...(Кивает в  сторону   А н н ы)
А д в о к а т.  Заранее трудно предугадать. Пока что всё идёт по плану. От одного наследника, можно сказать, уже избавились. Остался второй, и с ним мы поступим...
А н н а (закричав).  А-а-а! От меня так просто не избавитесь! Попробуйте только, душегубы проклятые!
С о т н и к о в.  Да погоди ты…
А н н а.  А-а-а! Не подходите ко мне! Сейчас Жорик с ОМОНом нагрянет!
О х р а н н и к.  С ОМОНом-то зачем?
А н н а.  Меня спасать от вас, живодёров! Вы только не думайте, меня голыми руками не возьмёшь. Я не такая простая, как вам кажется, я свою жизнь от вас уже застраховала.
С о т н и к о в.  На какую сумму, если не секрет?
А н н а.  Никакой мне суммы не надо! А вы, если, не дай Бог, со мной что случится, сами все с сумой по этапу пойдёте…
Л а п ш и н.  Да успокойтесь Вы, Анна Аверьяновна. Не надо так громко кричать. Вы лучше посмотрите на меня…Видите? Я же жив, здоров, чего и Вам от души желаю.
А д в о к а т.  Вот именно, он жив, здоров, бывший наш наследник. И ещё как здоров! Вы только посмотрите на него, видите, как он здоров? Даже не кашляет.
А н н а.  Он-то, может, и не кашляет, а вот где его шалава?
А д в о к а т.  К сожалению, её больше нет среди нас.
А н н а.  Что, уже закашлялась?
А д в о к а т.  Она нас уже покинула, причём вполне добровольно…
А н н а (закричав ещё громче).  А-а-а! Мамочки мои, царица небесная! Неужто убили? Удавили, ироды! А-а-а-а!
Х о з я и н.  Да замолчи ты, несусветная баба!
А н н а.  Я хоть и баба, а со мной вам так просто не справиться, я вам не Весёлка! А-а-а!…(Начинает бегать по комнате)… Помогите! Помогите…
Х о з я и н.  Сотников, закрой скорее дверь, а то ещё ненароком выскочит, потом греха не оберёшься…А ты, Алексей, присматривай за Лапшиным, ему доверять нельзя…
А н н а.  И выскочу! Обязательно выскочу!...(Бежит к двери, там её перехватывает   С о т н и к о в)
А д в о к а т.  Крепче держи!…Может, её связать на всякий случай?
X о з я и н.  Да не помешало бы. Так быстрее будет и надёжнее.
С о т н и к о в (обхватив   А н н у). Кричать не надо...(Закрывая ей рот рукой, подталкивает  А н н у) ... Мы тебе ничего плохого делать не собираемся…
А н н а (кусая   С о т н и к о в а  за пальцы). Буду кричать! Ты мне своей пятернёй поганой рот не заткнёшь!
С о т н и к о в.  Ух ты, кусается!…Сейчас как врежу тебе за это!
А д в о к а т.  Только без насилия! Насилия я не терплю.
С о т н и к о в (усаживая   А н н у  на стул).  Ага, без насилия…Сам бы попробовал...(А н н а  толкает его головой в живот)… А-а!…Ну, вот. Как тут обойдёшься без насилия?
Х о з я и н.  Привязывайте её к стулу...Да помогите ему, наконец!

              (С о т н и к о в  и   А д в о к а т  привязывают   А н н у  к стулу)

А н н а.  Мучители! Насильники! Погубители рода человеческого!
Л а п ш и н.  Семён Семёныч, примите к сведению, что я по должности своей не имею права участвовать в актах насилия над человеческой личностью. Вы же знаете, что мне по долгу службы приходится курировать, в том числе и вопросы защиты прав человека…
О х р а н н и к.  (А н н е).  Да не бойся ты! Ничего тебе не будет.
Х о з я и н.  Заткните ей рот!
А д в о к а т.  Хорошо бы...Только вот чем?...(Оглядывается, берёт салфетку со стола и аккуратно засовывает    А н н е   в рот)
С о т н и к о в.  Фу-у-у! Кое-как  справились…Ну и баба…Зверь, а не баба!…(Звонит телефон,   С о т н и- к о в  подходит, отвечает)....Алло?…Да…Да...Семён Семёныч, это Вас. Говорят, очень срочно… (Протягивает трубку)
X о з я и н (берёт трубку).  Слушаю...Так...Так...Что? Не может быть! Все вопросы, можно сказать, уже решены…Что?…Как нет? В это трудно поверить...(Обращается к присутствующим)…Живо, включайте телевизор…(В трубку)....Алло!...Какой канал?…Восьмой?... Что?…И десятый тоже?...Хорошо, я потом перезвоню...

                (Х о з я и н  кладёт трубку. Все бегут к телевизору, включают его)

Г о л о с  и з  д и н а м и к а…Как стало известно, во всемирной компьютерной сети «ИНТЕРНЕТ» стал доступен сайт, в котором приводятся сведения, имеющие достоверные документальные подтверждения, сведения о крупных махинациях с недвижимостью и банковскими счетами. В частности, были представлены некоторые документы на владение через подставных лиц с обязательным оформлением завещаний на других подставных лиц. Таким образом, мошенникам в течение долгого времени удавалось уходить от обложения прогрессивными налогами. Только нелепая случайность, или, как считают некоторые аналитики, возможная ошибка дельцов после загадочной смерти одного из подставных лиц, в результате чего было представлено сразу три завещания с одной датой на разных наследников, позволила положить конец их кощунственной игре. Начато расследование. Следствие ведёт Генеральная Прокуратура. Переходим к другим сообщениям…
Х о з я и н.  Выключай.
А д в о к а т.  Что же теперь будет?
X о з я и н (звонит по сотовому телефону).  Алло…Аэропорт?...Когда ближайший рейс?...Да куда угодно!...Что, что?…Греция?....А пораньше нельзя?...Что, Испания?…Понятно…А с Кипром как обстоят дела? ...Хорошо, давайте...Нет, нет! Билет с открытой датой…Да... Да...Резервируйте одно место...Как это, кто говорит? С Вами Семён Семеныч говорит!
С о т н и к о в (поспешно).  Семён Семёныч, мне тоже место зарезервируйте.
Х о з я и н.  Некогда мне, выкручивайся сам. Ты знаешь, что делать на этот случай.
С о т н и к о в.  План зет?
X о з я и н (кивает головой).  Встретимся позже. Алексей, быстро к машине и гони в аэропорт.
О х р а н н и к.  Слушаюсь, Семён Семёныч...

          (О х р а н н и к   быстро выходит вместе с   X о з я и н о м)

С о т н и к о в.  Прощай, Валентин, не поминай лихом. Бог даст, так ещё свидимся...

        (С о т н и к о в   уходит вслед)

Л а п ш и н (растерянно).  А я?
А д в о к а т.  Что, ты?
Л а п ш и н.  Мне, что, тоже идти?
А д в о к а т.  Это твоё дело.
А д в о к а т.  А где же обещанные мне деньги?
А д в о к а т (убегая).  Ты, что, идиот? Какие деньги, надо делать ноги!
Л а п ш и н (один).  Как всё нелепо…Только бы об этом не стало известно…Хоть бы Веселко не проболталась...А, впрочем, чего бояться, кто ей поверит? Надо бы только задвинуть её куда-нибудь подальше, чтобы и не слышно было, и не видно...
                (Л а п ш и н   уходит, с криком вбегает   Г е о р г и й)

Г е о р г и й.  А-а-а!…А-аннушка моя!..Ты жива? Тебя никто не обидел?… (Пытается развязать   А н н у) ...А я только с дачи прибежал, гляжу: тебя нигде нет, всё вверх дном перевернуто! Побежал по соседям, хорошо, Варька из первого подъезда видела, рассказала, как тебя увозили...(Обнимает  А н н у)... Анюта, я так за тебя перепугался! Ты подумай, как бы я без тебя?...(Вытаскивает салфетку изо рта   А н н ы  и целует её)
А н н а (вырываясь, недовольно).  Георгий, а ты огурцы полил?
Г е о р г и й.  Милая моя, какие огурцы?
А н н а.  Небось, опять забыл?
Г е о р г и й.  Какие огурцы, пошли скорее отсюда! Пропади они все пропадом…
   

                К О Н Е Ц