Стрекоза

"Ну, что за назойливая?", - думал художник, краем глаза наблюдая за летающей над его мыслями стрекозой. Ему не хотелось, чтобы она заметила, что он обратил на неё внимание.

Я позвонил Алику и попросил принести мне книжку Чехова. Через полчаса он появился со стихами Вознесенского и портвейном. О каких стихах может идти речь, когда в пределах потребляемой видимости появляется портвейн? Открывая первую бутылку, Алик сообщил:
- Я уже неделю не пью, - после чего поинтересовался: - думаешь, пора развязывать?
- Хозяин - барин, - заметил я.
- Отличный тост, - сказал Алик и выпил.
Я последовал его примеру. Луна бесцеремонно навязывала мне своё одиночество. Она постоянно произносила какую-то шедевральную магическую хрень, но при этом норовила заглянуть в бутылку. Всякий раз бутылка оказывалась пустой. Не судьба. От обиды Луна плакала. Кто не успел, тот опоздал.
Проснулся я оттого, что кто-то теребил меня за плечико хиленькое. Мысли настойчиво источали запах перегара.
- Что ты имел ввиду под очередным шедевральным произнесением заплаканной Луной какой-то магической хрени?
- Да хрен его знает. Не смотря на то, что магическая, все-таки она хрень, - я оглядел лицо женщины. Её взгляд прижимался к волосам на моей ноге. - А ты кто?
- Света.
- Здравствуй, Света.
- Привет.
- А где я?
- У меня.
- Интерсно, что имели ввиду англичане, когда обзывали стрекозу dragonfly?
- Почему обязательно англичане? - я бесплатно пропустил мимо ушей её вполне резонное замечание и продолжил:
- мудрость восточного дракона или его европейскую непривлекательность?
- А, действительно, почему?
- Не знаю, - вообще-то, я врал, но зачем ей забивать свою прелестную бестолковку такими глобальными мелочами. Чего доброго, кошмары по ночам начнут преследовать. - Сколько сейчас? - Света встала с постели (ничего не скажешь, стройная. С красивой татуировкой на пояснице. Что-то на тему арабо-израильского конфликта) и вышла из комнаты. Вернулась она почти сразу.
- Половина четвёртого, - сказала.
- Похоже, мы попали в безвременье, - вслух размышлял я на тему отсутствия в комнате часов, - я не знаю, как ты, а вот мне не известно не только какой сейчас день недели, но и число тоже, - и, чтобы она не считала меня совсем пропащим пьяницей, я уверенно добавил: - месяц мне известен. Май.
- Июнь, - она попыталась спрятать улыбку.
- То есть, - испугался я.
- Уже три с половиной часа, как наступило первое июня.
- Прямо на глотку, - задумчиво продолжил я законченную её фразу и: - кстати, о глотке. Глоток чего-нибудь горячительного (желательно из холодильника) сделал бы меня обязанным тебе на всю оставшуюся жизнь.
- У меня есть бутылка шампанского, - она словно извинялась, зная, что напиток этот я не люблю. Но в моём случае дареному шампанскому в зубы не смотрят, и я заметно оживился:
- Тащи.
Мы пили вино. Болтали. Смеялись. Ходили по магазинам. Опять пили, болтали и смеялись. Мы старели.

...стрекоза пыталась обратить на себя внимание молодого Леонардо. Тщетно.

12.07.04 г. Ялта.