Двери сошли с ума. отрывок

1.

Быстрорастворимый кофе растворялся слишком быстро. Я сидел с ложечкой в руке и тупо мычал простенькую русскорадийную мелодию, глядя в окно на семенящие клубы снега, похожие на толчёные таблетки кофицила. Ложечка нагревалась от кофейного тепла. Чашка была того же цвета, что и тепло. Кофейного. Поэтому я пил кофе именно из неё. Вообще-то, я почти не пью растворимый кофе, но  сегодняшнее утро застало меня не в собственной кухне. Как я попал сюда? Это мне и предстоит выяснить прямо сейчас.

Воспоминания мои начинались с зазевавшегося кота. Я помню, что, открыв глаза в своей утренней спальне, я увидел, как мой кот медленно зевает на блестящее солнце. Желтый шар блестел на него, отражаясь от поверхности новокупленной вчера джезвы. Она была самой блестящей из двенадцати, в силу своей исключительной новости (или новизны, что не меняет в корне смысла, зато, придаёт повествованию некую стилистическую отточенность). Итак, кот зевал очень медленно. Я в который раз заподозрил его в потустороннем могуществе  останавливать время. После этого мои зрачки совершили медленный поворот на 30 градусов влево, и я обнаружил, что будильник, заведённый на 7 часов утра, благополучно остановился в 6:49. Это меня мало насторожило, так как свой механический будильник я дублирую будильником в мобильном телефоне (первый действует на меня, как предупреждающий выстрел в воздух, второй, как контрольный в голову). Рука, засунутая под кровать, достала старенькую Нокию. Телефон был мёртв, как дохлый лев. Это уже слишком. Неужели…? Я с мистическим ужасом посмотрел на своего кота. Кот невозмутимо продолжал зевать. Вот только было неясно, это всё тот же самый зевок или очередной из утреннего цикла? Я ухмыльнулся в ответ напросившейся мыслишке по поводу паранормальности  зевающего кота. Ерунда! Стечение обстоятельств!
Часы над дверью в спальню показывали 07:15. Ого! Опоздание на работу  -- это не мой стиль! В принципе, я не любитель общества своих коллег по работе. Как, впрочем,  и любого другого общества. Хотя, нелюдимым меня тоже назвать трудно. В любой весёлой компании у меня легко получается завоевать славу балагура и тамады, который сыплет свежими шутками и бородатыми анекдотами, а взяв гитару поёт не собственные песни, а те, которые ценятся в данной конкретной компании, короче, мне удаётся слыть «своим парнем». Но гораздо комфортнее я чувствую себя в каком-нибудь тихом кафе, где не в самом заметном углу стоит бильярдный стол, белые шары раскиданы по зелёному сукну и кубик мела приглашающе зеленеет на бортике стола. Мне нравится играть на бильярде в одиночестве. Мне нравится одиночество. И бильярд.

Тем временем, время поджимало. Делать нечего, я спрыгнул с кровати, привычно сложил руки в жест индийского приветствия, закрыл глаза и произнёс про себя: «О, солнце, источник тепла и света! Из множества своих лучей подари мне один, чтобы я, окунувшись в него, засверкал, засиял, подобно тебе» Как ни странно, эта нехитрая фразеологическая формула снова вселила в меня дикую уверенность в себе и в своём будущем. Маленькая чашечка свежесваренного кофе утвердила настроение моего дальнейшего существования. А оно было простым: «Я готов ко всему!»
Впереди стиснутой челюстью зияла дверь, открыв которую, мне суждено было снова окунуться в обыденность предстоящего дня. Уверенность, что мир не меняется, пока я не выхожу из дома, не покидает меня уже много лет. Во мне живёт искреннее убеждение, что, переступая порог своего жилища, я меняю положение дел и расстановку сил в мире. Даже если после случайного шага  за дверь приходится сразу же вернуться назад, это уже ничего не возвращает обратно! Шаг был сделан! Следите за новостями!

На термометре за окном было +25. Напялив шорты и футболку, я оглянулся на комнату, с которой меня связывали шесть месяцев жизни. Не очень, в сущности много, но сродниться с ней я успел. Не то, чтобы я предчувствовал, что покидаю своё пристанище надолго, но что-то заставило меня остановить взгляд на своём будильнике, на незаправленой кровати… На зевающем коте… Шаг за дверь!

2.

Вместо привычной недоремонтированной лестничной площадки я увидел довольно извилистую грунтовую дорогу, упирающуюся в пролом крепостной стены. Надо сказать, что в стене имелись ворота, но они были наглухо забиты много лет назад, о чём свидетельствовали полусгнившие доски, орденом крест-накрест висящие на этих самых крепостных воротах. Я непроизвольно оглянулся назад в поисках  двери, через которую  пытался выйти из квартиры. Меня почему-то нисколечко не удивило, что никакой двери сзади не оказалось. За спиной виднелось лишь продолжение извилистой дороги, которая самозабвенно искала своё начало. Солнца не было. Небо было затянуто тучами. И где эти +25, которые нагло обещал термометр? Честно говоря, я с большим удовольствием узнал бы, где теперь находится сам термометр… Шорты и футболка, которые я напялил перед уходом из квартиры, слабо прикрывали тело, зато мурашки  озноба покрывали его обильно. Пейзаж местности, в которой я невероятным образом очутился,  был знаком лишь отчасти. Этакая смесь Шишкина и Сальвадора Дали. Например, на фоне сюрреалистически-фаллических скал красовалась роскошная сосна. Уверен, что спилив её, можно было бы насчитать не менее сотни годовых колец. Эрудированный ум тут же подметил, что присутствие сосны говорит о песчаности почвы. Хотя в данный момент это монументальное замечание ни на грамм не приближало меня к разгадке главного вопроса. А именно, где я нахожусь? Мне не оставалось ничего другого, как поискать себе подобных.  Да-да! Я уже не претендовал на индивидуальность и одиночество, а наоборот надеялся, что смогу найти людей, способных говорить со мной на моём языке.
Выбора особо не было. Позади теряющаяся вдали дорога, впереди признак цивилизации в виде стены явно искусственного происхождения. Я пошёл вперёд.

3.

Толчея городской улицы ничем не напоминала привычную уличную толчею моего родного города. Людей здесь было очень много, но вот движущихся средств, типа автомобилей, я не заметил. Более того, никаких запряженных повозок. Все шли пешком.
Накрапывал дождик и футболка мало спасала от потенциальной пневмонии, которая становилась всё реальнее с каждой новой каплей. Мне срочно надо было найти убежище. Или плащ. Надо сказать, что на фоне снующих вокруг людей я выглядел довольно нелепо. В Городе (а именно так я решил именовать место, в которое меня занесло) была срединная  осень. Не ранняя с прозеленью, не поздняя с прочернью, а именно срединная. Об этом свидетельствовали полностью пожелтевшие лиственные деревья, сменившие хвойные, которые я наблюдал за крепостными воротами. Люди вокруг вышагивали, укутавшись в плащи и куртки довольно сносного покроя, который напоминал моду 20-х годов 20-го же века. Я же в белой футболке с надписью «Ол ю нид из фак» и в шортах с лэйбой «BOSS» выглядел на этом закате праздника жизни как опоздавший к началу тамада. Типа, все уже протрезвевшие и собираются домой, а я декларирую: «между первой и второй – перерывчик небольшой!». Дома, которые попадались мне на глаза не вызывали ощущения живых и обжитых. Двери, выходящие на улицы, по которым я слонялся, были наглухо забиты (крест-накрест, как и городские ворота). Это вызывало тревогу, которая на фоне моего гипернепонятного положения грозила превратиться в депрессию. А тут ещё этот дождь… Прохожие в большинстве своём были молчаливыми. Поэтому определить язык, на котором они общались, мне было проблематично.
Я увидел одинокий навес возле какой-то закрытой лавчонки и поспешил к нему, дабы уберечься хоть на время от моросящей мерзости, которая пропитала меня до последних костей моего мозга. Герою какого-нибудь лукьяненского фэнтэзи наверняка полагалось бы растеряться перед неизвестностью. У меня тоже была тупая растерянность, но какая-то деятельная растерянность. Во-первых, нужно было провести ревизию собственного имущества. Во-вторых попытаться унять дрожь. А в-третьих осмотреться и найти сухое помещение, чтоб обогреться и, по возможности, перекусить. Спрятавшись под навес, я начал претворять пункты своего плана в жизнь. Исполняя первый пункт программы, я обнаружил, что в кожаном портмоне явно невостребованные здесь бумажные деньги моей далёкой (далёкой ли?) Родины. Честно говоря, и для использования на Родине их  было маловато. На шее висела золотая цепочка, подаренная мне когда-то родственниками на день рождения. На мизинце золотая же печатка, с которой я не расставался уже лет десять. В кармане мобильный телефон, который я мог использовать, разве что, как хронометр, да и то до разрядки батареи, то есть два ближайших дня. Всё! Не считая трусов, футболки, шорт  и  кроссовок. Если золото здесь в ходу, то на некоторое время я обеспечен. А что делать дальше, разберёмся по ходу пьесы! Итак, вперёд! Следите за новостями!