Дерево

От Павла Никифоровича ушла жена. Ушла к его лучшему другу Николаю Ивановичу. Павел Никифорович был по этому поводу в совершеннейшем недоумении и, отчаявшись, в конце концов, после бесплодных попыток вернуть ее, пошел поведать о своей беде Степану Сергеевичу, жившему в соседнем деревенском доме. И вот уже два приятеля шли проселочной дорогой, огибавшей поле, и обсуждали произошедшее.
 -Ты ее бивал, Павел Никифорович?
 -Нет, не бивал.
 -Так может ты пил?
 -Да-к нет же, я не пил.
 -А обзывал ее?
 -Да-к нет, не обзывал.
 -Так что же она, просто так ушла?
 -Ну да.
 -И ничего не сказала?
 -Только, что, видите ли, не любит меня, а любит его.
 -Вот так тварь. А он что?
 -Да-к я к нему ругаться пришел, а он молчит. Ну, я его кулаком в лицо и ткнул. А он меня тоже и из дома из своего выгнал. Друг, называется.
 -Ты это дело, Павел, так не оставляй. Но сначала разберись-подумай, была ли твоя вина, что она ушла. Ты мне все рассказал?
 -По-моему, да.
 -Ничего не забыл.
 Павел Никифорович плечами пожал и отвечает:
 -Вроде кажется, что все-таки забыл о чем-то и вспомнить не могу.
 -Это как так?
 -А вот так. Голову напрягаю, но ничего не получается.
 -Ну, так напряги посильнее.
 -Да-к куда уж посильнее! Ей богу, Степан, куда уж!
 -Так ты не можешь вспомнить?
 -Нет. Придумай что-нибудь, чтоб я вспомнил.
 Степан Сергеевич считал себя человеком от природы очень оригинального склада ума. В воображении его действительно, порой, рождались идеи весьма нестандартного толка – этот раз исключением не стал.
 -Павел Никифорович, видишь то дерево? –Степан указал на дерево, росшее среди поля поодаль метрах в десяти.
 -Ну да.
 -Привяжи себя ногой к суку и повиси вниз головой. Может, вспомнишь.
 -Экую ты невероятную затею придумал, Степан Сергеевич. И долго же мне так висеть?
 -Да пока не вспомнишь. Но кровь в голову-то быстро прибежит – память сразу вернется.
 -Ты уверен?
 -Не был бы я Степаном Сергеевичем, если бы не был уверен.
 Ну, когда уж Степан говорил так, то, значит, ему доверять было можно – Павел Никифорович это хорошо знал. Двое приятелей нашли веревку, и через 10 минут Павел повис на суке.
 -Я пошел, мне еще поработать надо в доме.
 -Как так?! Нет-нет, это ты оставь, Степан! Как же я тут без тебя висеть буду?! – Павел Никифорович испуганно заводил руками.
 -Не волнуйся, друг. Ты не вспомнил еще?
 -Нет.
 -Я через час приду тебя проведаю. Так что не волнуйся.
 И как Павел Никифорович не протестовал, Степан Сергеевич ушел домой: дела у него были действительно неотложные – он забыл покормить свиней. Но, войдя в дом, Степан вдруг вспомнил, что от него тоже недавно ушла жена и тоже к его лучшему другу Ивану Степановичу. Он загоревал, достал самогончик из шкафчика, выпил одну рюмку, выпил две, выпил три и так, потихонечку, ушел в запой.
 Тем временем наступила ночь, и Павел Никифорович, будучи подвешенным за ногу, весь продрог. Теперь он уже вспомнил и что он пил, и что бивал свою жену, и много еще чего другого, только более его теперь занимало долгое отсутствие Степана Сергеевича. Он клял приятеля, как только мог за то, что тот, видно, забыл о своем обещании вернуться, за то, что ему пришла в голову такая дурацкая (хотя и подействовавшая) идея, но ничего не помогало – Степан Сергеевич так и не возвращался. В результате Павел Никифорович начал кричать, и кричал он долго.
 Поляна спряталась за серебряной дымкой тумана-призрака. Полная луна взошла высоко и радостно горела в небесном празднике звезд. Светляки водили хороводы в травяной паутине и вторили своим изумрудным сиянием музыкальному стрекоту цикад. Земля отдыхала, уставшая после ярких оттенков дня. А Павел Никифорович все кричал и звал на помощь.