Танцующие фонтаны

 Я не хотел бы более причинять страдания людям, и если я когда-либо кого-то обидел, то это было сделано лишь с той целью, чтобы они поняли свои растворяющиеся в темноте прошлого ошибки, а поскольку моя цель так и не была достигнута, я впредь не буду пытаться что-то изменить и добиться справедливости так своеобразно. Я вообще больше не хочу ничего менять.
 Давайте лучше поговорим с вами о загробной жизни. Есть ли она, как вы считаете? Вы можете ответить мне, что не собираетесь умирать и мне не советуете, и почему бы вообще не прекратить этот разговор? Но все-таки я повторно спрошу у вас об этом, возможно через некоторое время, чтобы столь щекотливые вопросы не разозлили ваше опрометчиво пышущее жизнью Я. Вы скажете мне, что не знаете ответа, но очень хотите, чтобы она была. И когда вы это будете говорить, какой-то неведомый нерв внутри вас испуганно дернется, но лишь на долю секунды...
 Вы в растерянности и не хотите думать об этом: у вас итак много проблем, которые реальны полностью, а не наполовину, как эта. Но я же не виноват, что вторая половина потерялась где-то за пределами нашей жизни!
 Вы вообще не хотите, чтобы были какие-то проблемы, поэтому в вашей руке так часто появляется бутылка... Я смотрю по сторонам и не вижу ничего хорошего, ничего, что могло бы меня обрадовать... Быть может, мне было бы лучше посмотреть, что происходит в загробном мире? И вам было бы лучше, если бы я ушел туда... Вам всем было бы лучше! Но я не  хочу уходить: что-то еще меня удерживает.
 Знаете, я действительно хочу верить, что по ту сторону что-то есть. Это было бы несправедливо, если бы ничего не было! Но я желаю, чтобы все для всех было одинаково, ибо жизнь наша развивается непредсказуемо, и убийца, как мне кажется, не виноват, что он убийца – ему так предписано было, - а праведник не виноват, что он праведник. Называйте это фатализмом, кощунством, как хотите называйте! Но все для всех должно быть одинаково после смерти.
 Я не исключаю, что все, сказанное мною сейчас, может оказаться неправильным. Как знать, сотни, тысячи поколений сменятся, и люди, которые тогда будут жить, посмеются над каждой моей мыслью, каждым моим движением. И над вашими тоже, ибо будут считать нас недоразвитыми бактериями.
 Но сейчас я скажу то, над чем они и вообще никто, как я думаю, не будет смеяться, ибо это прекрасно во всех отношениях, прекрасно настолько, что даже нереально. Я хотел бы, чтобы это ждало нас после смерти. Я говорю о фонтанах, которые, охваченные божественным весельем, смеются водяными каплями в бирюзе и переливах под светом уличных фонарей и окон домов. В домах этих обитают люди, жизнь которых наполнена лишь неизбывной радостью и счастьем-утопией, а сияние завороженных сладкой музыкой сердец воспламеняет свет окон, заставляя гореть его еще ярче цветовыми оттенками, кои не может представить себе даже самое феерическое воображение. И все это причудливыми пятнами-огнями отражается в свежих каплях воды, которая бьет из фонтанов тонкими струями и падает в волнующе-нежно искрящуюся многоцветную мозаику-реку.
 И ночное небо с отчаянным вниманием наблюдает за этим праздником и кричит беззвучно своим индиго.
 И кажется, что вот сейчас, в следующий же миг, фонтаны оживут и начнут танцевать, обдавая друг друга водой и весельем...
 Я хотел бы гулять у берега этой реки и смотреть на эти фонтаны вечно...
 Так что это ужасная несправедливость, если люди умирают и ничего не видят после смерти. Никто не должен уходить в черное небытие. Человек создан для счастья. А если кому-то в силу неведомых закономерностей мироздания суждено было родиться гравием на дороге, то это не значит, что этот гравий достоин меньшего. Всё создано для счастья. Всё.