Командировка в рождество

В Чердынь "Кукурузник" прилетел где-то около пяти часов вечера. Пробежав на лыжах по расчищенной от снега траве аэродрома, труженик неба остановился рядом со зданием "аэроизбушки", то есть перед местным аэропортом. Денис вышел из самолета в числе последних пассажиров, поправил на плече тяжелую сумку и шагнул за черту аэродрома - к площади где стояло несколько "Уазиков", "Жигуленок" и разбитый автобус типа " в одни двери войдешь, в другие не выйдешь".
-Слышь, капитан, тебе куда? - на вопрос парня в теплой меховой куртке Денис затруднился ответить.
-А куда-то идти? Петька меня обещал встретить, но я его не вижу, а на носу уже Рождество. Куда же податься?
Капитан милиции Денис Сыромятин ещё  в октябре получил приглашение приехать в гости от своего друга по заставе, они служили вместе в Приморье. Получить-то получил, а вот приехать - вопрос. Но тут потребовался сотрудник в командировку, в Пермь. Честно говоря, лететь на Рождество никто не пожелал, ну и попросился Сыромятин сам. Дома жена только за голову схватилась. Но не осерчала. Знала, что Петр был Денису как брат. Часто присылал то посылкой, то оказией клюквы ведерко или красноголовиков сушеных сумку - общем дружба держалась, а встреча отодвигалась. А здесь подвернулись и случай, и билет бесплатный. Наобещал Денис жене золотые гор, та и согласилась. В Перми все вопросы решили быстро и сразу, но по просьбе Дениса, после хорошего ужина, оттянули возвращение на несколько дней. И вот он в Чердыне.
-До Вильгорта далеко?
-Да нет, трасса хорошая, зимник классно почищен, пару сотен и ты будешь в селе.
-Ну, ты даешь! Что так дорого?
-Лес, ночь на носу. Думай сам.
К ним подошел ещё один мужик в пимах:
-Чё, Колян, ехать куда надо-то? Может милиционер со мной поедет? Три сотни и дома будешь!
Хотя Денис и понял эту хитрость, но оканье и аканье - пермяцкий говор, его просто очаровал:
-Нет, мы уже едем с этим парнем! - Денис пошел с водителем к брезентовому УАЗу, тихонько фырчащему на морозе.
За районный центр выскочили быстро. Мимо потянулись темные еловые деревья. Свет фар высвечивал лишь белизну снега и зелень елей.
-Тут не шибко-то рот разевай. Всяко зверье гуляет. Несколько лет назад волки на святках мужика днем съели. Прямо на остановке вот тут, - водитель ткнул пальцем в проскочившую мимо будку, - Только что и успел, как пацана на крышу посадить. Пока автобус подъехал, от папки только пимы и остались. Так-то.
-А что ты страсти мне все рассказываешь? - спросил Денис.
-А что бы ты по ночам во двор выходил с оглядкой. В гости едешь? А где "пуколка"?
-Зачем тебе это?
На вопрос Дениса водитель хмыкнул:
-Местные-то все вооружены. Рядом только клюква на болотах, да лагеря для зеков. Ну, и медведи с лосями. Так что карабин только и считается оружием. Вон и у меня под сиденьем "Сайга" валяется, - под монотонный шум двигателя Сыромятов задремал. Проснулся он от резкого толчка. От неожиданного торможения Денис ударился о стекло. Благо, шапка мягкая - только кокарда и звякнула.
 -Видишь у нас на въезде часовня разваленная? А рядом храм? Там сейчас молодежь себе дискотеку организовала. Ничего святого нет.
-Куда же начальство смотрит?
-Им наплевать. У нас в каждом селе разваленные церкви стоят. Средств, видишь ли, нет. А на клюкве и грибах миллионы "зеленых" делают за лето, - водитель зло зажег спичку, прикурил. Через несколько минут автомобиль остановился у большого двухэтажного дома из крепких брёвен.
-Тебе сюда, - на сигнал из ворот вышел мужчина.
-Петька! - только и сказал Сыромятов. Открыв дверцу УАЗа, он вывалился на снег. Подбежавший Петр обхватил его, прижал к себе:
-Сержант! Дёма! - от нахлынувших чувств сжало горло. - Наконец за двадцать лет увиделись! - они ещё несколько раз обнялись.
-Петр Афанасьевич, я поехал?
-Да, да, Коля. Большое спасибо. Привет семье и с Рождеством поздравь своих. Подарки за мной.
Машина газанула, повернула в переулок и исчезла в темноте.
-Я не понял - это что, знакомый?
-Мой водитель. Я его за тобой посылал в Чердынь. А что?
Сыромятов только хохотнул, но жаловаться не стал. Две сотни он же сам отдал. Ну, жук, ну Николай!
 Тем временем сослуживец уже тянул Дениса во двор то ли дома, то ли крепости, освещенной фонарем. Все постройки было под одной крышей, вместо укатанной земли все пространство усадьбы было застлано широкой доской.
-Крепко сидишь. Вишь, сколько леса ухнул на дом, - Сыромятов постучал ногой по полу.
-А нет! Это у нас каждый двор такой! Дерева немерено, да от дедов повелось если строить то на века! Мой дом отец ещё после войны  поставил. У других вон по сто лет стоят. Лиственница. Чем дольше - тем крепче. - Пока разговаривали, друзья поднялись через двор по крутой, но широкой лестнице на второй этаж.
-Здесь у нас жилье. Внизу кухня, кладовые. А дальше сарай всякие, амбар, баня. Завтра все увидишь. Сейчас с семейством познакомлю и в баньку, я пихтовый веник приготовил. Не отвык париться?
-Да я же сибиряк!
Петр толкнул дверь. Вместе с клубами пара они вошли в просторную прихожую. На звук, из ярко освещенного зала, к ним выскочил мальчишка лет восьми - десяти, такой же белоголовый как отец. Увидев вошедших он застенчиво прижался к косяку в прихожей.
-Сынок мой, Александр! - гордо пояснил Петр. - А дочь в Перми! Учится. Даже на каникулы не приехала. Поди, заневестилась.
-Будет, тебе Петя, болтать-то. Познакомь лучше с человеком. - К ним приблизилась, как понял Денис, жена Петра. Яркая своей северной красотой, статная женщина. Легкая полнота лишь подчеркивала её формы, а уложенная на голове коса делала похожей на кустодиевских красавиц.
-Это Катя! Моя благоверная! Помнишь, в армии письмами заваливала? Каждую неделю по два получал! - Петр обнял жену за плечи, счастливо ткнулся ей в грудь.
-Ты что? Человек с дороги, а он целоваться лезет! - Катерина ласково оттолкнула мужа.
-Раздевайтесь, все свои вещи вот сюда вешайте, - она взяла куртку Дениса  и повесила на добротную и красивую вешалку из цельного куска дерева.
-Твоя работа?
На вопрос Дениса Петр рассмеялся:
-Нет, это ещё от деда осталось. У нас в клети  всё можно найти, что пожелаешь. Санек, вон, половину уже растащил.
-Так он же для школы и носит, в музей, - пояснила Катя.
-Батюшки! Пяльмяни спускать надо, вода, вон, ключом бьет в кастрюле! - она побежала на кухню по внутренней лестнице в низ, а мужики пошли в баню.
Вернулись они быстро. Ждал стол.
От тепла, семейного счастья, запаха елки, стоящей по центру в зале у Дениса заныло в груди: "Как там сейчас дома?" Он поднял с пола сумку и прошел по домотканым половикам в  комнату. Но здесь ничего не напоминало деревню! Прекрасная стенка с набором хрусталя, видеодвойка, музыкальный центр и мягкие ковры лишь дополняли интерьер помещения. Несколько пейзажей маслом на стенах, мягкая мебель, глухоманью здесь и не пахло!
-Красивые картины? Дочки работа! Она у меня в городе на художника учится. Всё мечтает сюда перебраться. Говорит, лучше Вильгорта и нашей Камы нигде нет. - Видно было, что отец гордится своим чадом. Да и на самом деле холсты не раздражали своей пестротой. Спокойные тона лишь подчеркивали сюжет: уходящее в даль болото, сумрак елового леса, яркая вырубка с брусничником на переднем плане - всё это притягивало внимание своей чистотой и простотой письма. - А рамки, багет по-ихнему, я сам для картинок делал. Правда, хороши? - Петр и сам любовался, только не понятно, работой дочери или своей. А, может, совместной.
-Денис, Петр, за стол, - позвала Екатерина. - Уже пяльмяни несу. Из сохатины. Петро на днях добыл к твоему приезду.
Денис вопросительно посмотрел на друга.
-А, ерунда. Вышел за огороды и все. Не забивать же корову, их всего пять осталось. - И таким детством повеяло от попытки неуклюжего оправдания, что Сыромятов только улыбнулся и обнял друга. Он понимал, что значит по глубокому снегу, в глухой тайге добыть зверя, сам сибиряк, по бору не единожды хаживал на лыжах.
Денисовы нехитрые подарки, купленные заранее супругой, рассматривали после сытого ужина под водочку, настоянную на клюкве, бруснике и морошке. Была ещё какая-то не то наливка, не то настойка, но Петя сам отсоветовал Денису пить: "Слишком уж бьет по ногам, как картечью валит". Больше всего радовался конькам Санька. И ничего, что на размер больше, с носком на бедующий год пойдет! А следующий год-то уже настал!
Потом Петр и Денис вышли на улицу покурить. Долго стояли молча, зажигая звездочки сигарет при затяжках.
-А это что? Церковь? - спросил, показывая на силуэт колокольни, Сыромятов. - Вроде проезжали, далеко была. А здесь - всего через несколько домов.
-Вы с Коляном вокруг ехали, через часовню при въезде. Вот и церковь оказалась с нашей стороны. Жаль, такую красоту погубили. Из белого камня сложена. На подводах возили. Ещё до царя Николая ставили. Какой-то купец грехи отмаливал, что ли. Да, ладно, пошли я тебе свой дом покажу. И той, вкусной на меду попробуем. Все равно завтра выходной.
Проснулся Денис где-то под утро. Комната, где спали они с Санькой, находилась в стороне, над кухней. Зал и спальня хозяев располагалась отдельно, так что, гость мог смело выйти во двор, не тревожа их. Сыромятов спустился по лестнице вниз, обув Петровы валенки и, накинув полушубок, вышел на улицу. Луна уже почти ушла за лес, только край ярким куском сотового меда торчал над деревьями.
-Господи, как хорошо-то здесь! - только и смог выговорить Денис. И тут же застыдился сказанного. Вон в огороде два стога сена снегом занесены. И поленица сосновых дровишек под самую крышу двора. И не в один ряд. А коровы? Нет, здесь хорошо отдыхать таким как он, приезжим.
Денис хотел повернуться и пойти в дом, как его привлекло что-то в силуэте церкви. От здания шел какой-то рассеянный, серебристый свет. Нет, он не был пучком, или узко направленным. Свет просто шел от самой церкви. Под его влиянием, а вернее ради спортивного интереса, уже по специфике своей работы Сыромятов вышел на улицу и по накатанной дороге пошел к храму.
Само строение, как  везде в Руси, стояло на возвышенности, видное с любой точки села. Ограды уже не было, но фундамент от нее сохранился. Занесенный снегом он лишь отчерчивал площадь перед церковью. Денис стоял, задрав голову. Ему показалось, что он слышит какой-то шум. Голоса переплетались со звоном колоколов, церковопение звучало печально и отдавалось где-то в груди. И не было уже перед Денисом разбитого фасада здания, разграбленного, растащенного храма, он видел огромный красивый купол звонницы, священника, окруженного прихожанами. Они стояли на крыльце небольшой толпой, а в ограде гарцевали на конях люди с винтовками за плечами и шашками наголо. Потом эту толпу погнали к белеющей неподалеку часовне. Раздался залп. Люди начали падать, а священник стоял, и стоял, простирая руки к небу. К нему подскакал один из верховых, взмахнул шашкой…..
-Дядя, Денис, что с тобой? - от неожиданности Сыромятов отпрянул в сторону. Петр стоял рядом, в тулупе до самого снега, с испуганным лицом:
-Не надо было нам пить последнюю бутылку, она не только по ногам бьет, и голову отрывает.
-Петь, ты ничего не видел?
-Очнись Денис! Что можно увидеть здесь? Время только пять утра. Я тебя уже два часа ищу. Думал волки утащили или Шатун. Вот и винтарь прихватил. - Он распахнул тулуп и показал карабин.
-Петь, а это правда, что здесь священника зарубили и людей постреляли?
-А кто его знает. Партизаны похоронены возле сельсовета, о других не знаю ничего. В гражданскую брат брата убивал из-за идеи. Отец сына спокойно расстреливал, как Тарас Бульба Андрея своего. Страшно было. Кстати, эту хренотень я тебе вчера наболтал? Не верь, пьяный был.
Денис не стал рассказывать о ведении другу.
Через пару дней уральского  гостеприимства он с огромным мешком с замороженной ягоды и куском сохатины уже был в Чердыне, куда его привез тот же Николай на своем УАЗе. Хотел отдать деньги, ( видимо, Перт ему выговорил), но Денис отказался, посоветовав или прогулять, или купить своим чего- либо.
-Ну, и хорошо. А то я уже их давно спустил, а свои отдавать жалко, семья все же.
-Ох, и Жук ты, Коля.
-Какой есть. Приезжай ещё, осенью. Тут такая охота! - они пожали руки, водитель загрузил мешок в самолет, о чем-то пошептался с летчиками, помахал и был таков.
В Перми Денис оформил свои документы, взял билет на самолет до Толмачево. В Новосибирске он был уже к вечеру этого же дня.
А дома он вновь и вновь вспоминал видение ночью у церкви. Будучи в великом смятении, Сыромятов решил обратиться к настоятелю храма Александра Невского. Туда он отвез и висящую в кабинете икону Николая Угодника. Лик святого был искусно выполнен на сухой кедровой доске. Знакомый реставратор просто ахнул, увидев икону:
-Это же конец восемнадцатого, начало девятнадцатого века! Откуда?!
-Да, одного жулика задержали за кражу из квартиры, при обыске нашли и эту доску. Давали объявление через газету, радио местное - никто не нашелся из хозяев. Сам же вор говорит, что это не его вещь, мы ему подсунули. А нам то зачем? Доказательств и так хватило на пятилетку.
Икону приняли в храме  с благодарностью. Когда же Денис подробно рассказал о ночном ведении в Вильгорте, то беседовавший с ним священник подробно записал случившееся, интересовался мелочами. Зачем все это?
Летом, в июле, Сыромятову пришло сразу два письма: одно казенное, из администрации Пермской области; второе же от Петра. Но смысл был один - все, что рассказал священнику Денис, подтвердилось. Нашли старожилов, которые даже указали место расстрела батюшки и прихожан. Их перезахоронили по церковным канонам. А сейчас, писал Петр, идет восстановление храма в Вильгорте. Часовня же уже в порядке. Так то.