ЦЕПЬ из цикла Волшебные встречи

       ЦЕПЬ
       (короткая повесть)
лето 2002г. «Зеленый Мыс»

       Среди лотков с крупой и помидорами стоял цыган в зеленом пиджаке поверх ярко-красной футболки с надписью «Dolche & Gabanna» . В руках, будто огромную рыбину , цыган держал длинную, метра на три, цепь. Цепь своей неуместностью на городском рынке сразу бросалась в глаза, хотя и её хозяин тоже был фигурой любопытной,
и не только благодаря наряду клоуна-неудачника. С какой-то мистической отрешенностью и безразличием цыган стоял почти в центре бурлящего рынка. Но цепь сразу показалась мне
важнее цыгана. Она была кованной и явно старинной. Звенья были не круглыми, а вытянутыми, почти прямоугольными. Собаку на такую цепь не сажают, её не порвать ,пожалуй , и медведю… Странно, что именно с мысли о медведе всё и началось.


       Старый цыган Михаил конечно же не всегда был старым. Когда то он был просто цыганом , хотя и таким, которых сейчас в таборах называют «цыган-которых-теперь-не-бывает». Он шел по огромной стране вместе со своим табором и зарабатывал тем, что выступал на всяческих увеселительных мероприятиях, иногда стихийных, со своим дрессированным медведем. А вот медведь то у Михаила был всегда, потому что никто не помнил откуда и как появился медведь , равно как и то ,что в таборе не могли уверенно сказать, был ли медведь когда-нибудь медвежонком, или сразу появился на свет в виде жуткого девяностокилограммового монстра. Медведь, и это знали все в таборе, подчинялся, и казалось вообще воспринимал в окружающей среде, только Михаила. И потому никто лишних вопросов не задавал – себе дороже могло выйти. В таборе ходили истории о том, что по меньшей мере человек пять или шесть пали жертвой своей неосторожности или бравады в отношении медведя. Пополнять этот список веселому цыганскому народу не хотелось.
       Выступление Цыгана и медведя на ярмарках и свадьбах всегда было одинаковым: цыган выходил в круг, садился на вынесенный для него стул , и начинал неспешно перебирать струны гитары. Это была не музыка, а какой то набор звуков , полуакордов , внезапных коротких импровизаций. Медведь в это время был привязан цепью к ноге цыгана, и заслышав звуки гитары зверь, поднявшись на задние лапы начинал свой необычный и жутковатый танец. Тихонько порыкивая и по особенному похрюкивая , медведь качаясь двигался вокруг своего аккомпаниатора. Гитара не умолкала и медведь все кружил вокруг цыгана до тех пор , пока цепь не обвивала ноги сидящего в центре в семь-восемь витков, и оба артиста оказывались прикованными друг к другу практически вплотную. В этот момент звук гитары обрывался и наступала тишина. Медведь не отрываясь, в упор , смотрел на своего хозяина. А тот, выдержав положенную для кульминационного момента паузу, доставал из нагрудного кармана неизменно зеленое яблоко и заталкивал его в страшную пасть зверя. После чего снова принимался извлекать всё те же звуки из простенькой гитарки с бантом. Медведь возобновлял свой хоровод , но уже в обратном направлении , понемногу освобождая цыгана из объятий тяжелой цепи.
       Однажды кто то из таборной молодежи , решив подшутить над Михаилом, перед самым выступлением незаметно стащил заготовленное для медведя яблоко. Михаил не заметил пропажи и приступил к своему неизменному представлению. В момент , когда медведь скрутил цепью своего хозяина и остановился , глядя в лицо цыгана , наступила совсем иная пауза. Многим показалось , что стало трудно дышать, будто бы какой то невиданный насос начал откачивать воздух из пространства вокруг странной пары в центре круга зрителей. Михаил не отрываясь смотрел в глаза медведю, но тот взгляда не отводил и всё ждал своего обычного лакомства. Через несколько секунд зверь угрожающе заворчал, годами неизменный ритм выступления распадался. В глазах зверя появился страх, но очень скоро он сменился на искорки безумия. Гортанное ворчание медведя стало переходить в рев. И тут Михаил , который ,казалось, окаменел. Вдруг резко подался вперед к лохматому уху медведя и что-то быстро-быстро сказал ему на ухо. Зверь отпрянул , едва не свалив опутанного цепью хозяина на землю. А Михаил уже заиграл свою безумную музыку и медведь , входя в привычный ритм происходящего, продолжил свой номер, постепенно распутывая цепь.




       Когда публика, не почувствовав того , насколько она была близка к кровавому зрелищу , разошлась, и медведь был водворен в свою клетку, Михаил направился к шумной кучке молодых цыган . он безошибочно ткнул пальцем в похитителя яблока. Парень побледнел, но смотрел на Михаила дерзко, всем своим видом давая понять, что готов по-мужски ответить за свой поступок. Но Михаил, вопреки предвкушению молодежи, не кинулся на обидчика, даже не замахнулся на него. Цыган резко подался вперед, как давеча во время выступления к медведю, почти касаясь губами лица озорника , громко и отрывисто произнес одно слово :
- Дхамг.
Парень , еще минуту назад готовый к смертельной схватке, поник, даже показалось что он стал меньше ростом. Лицо его из бледного превратилось в мертвенно-зеленоватое. Глаза остановились, он будто бы смотрел сквозь Михаила и видел у него за спиной нечто большее ,чем просто цыганские повозки. А Михаил , резко развернувшись, зашагал прочь. Когда он скрылся за пологом своей повозки, молодые цыгане обступили застывшую фигуру своего товарища и стали наперебой переспрашивать шутника, что сказал ему Михаил. Им показалось ,что они не расслышали произнесенное слово, но парен стоял безмолвно и неподвижно. Из его глаз медленно выкатывались крупные слезинки, а на штанах спереди расплывалось темное пятно…
       Вскоре после этого случая молоденький цыган, стащивший у Михаила яблоко, по-тихому исчез из табора. Поговаривали, что он подался в какую то артель под Астраханью, но наверняка не знал никто. Ещё говорили , что вскоре его зарезали в пьяной драке , вспыхнувшей при дележе сезонного заработка артельщиков. Больше желающих пошутить над Михаилом и его медведем в таборе не находилось…




       Шло время и менялись времена. Табор перестал кочевать и, не без нажима со стороны заботливой советской власти, осел в самовольно захваченной , а затем и благосклонно выделенной , пятиэтажке на безимянной окраине промышленного уральского города. Цыгане постепенно нашли себе новые источники доходов. Торговали невесть откуда привозимой косметикой и импортными шмотками, гадали и приворовывали на рынках и вокзалах. Михаил тоже осел вместе со своим табором. Семьи у него не было, седых волос все прибавлялось, а зубов заметно убавилось. Жизнь катилась к закату и идти старому Михаилу было некуда , да и незачем. Регулярные выступления с медведем как то сами собой прекратились, и случались лишь по поводу какой-нибудь необычайно грандиозной цыганской свадьбы, да и то после длительных ,чинных переговоров сопровождаемых немалым гонораром.
       Михаила в таборе уважали и даже любили. К старости у него открылся ещё один талант – необычайный дар врачевателя. Хотя сказать про Михаила «лечил» было бы неверно. Он только объяснял болезнь. Но с величайшей точностью и массой чисто медицинских подробностей . Настолько точно, что опытные врачи, выслушав монотонное чтение по бумажке от пациентов Михаила, просто разводили руками и назначали курс лечения , согласно диагноза , установленного старым цыганом.
       От медведя Михаил избавляться не стал. Собственноручно сколотив во дворе таборной пятиэтажки сарай, дважды в день кормил зверя, что неизменно сопровождалось известным всей округе ревом зверя и звоном старинной цепи, на которой сидел медведь. Поначалу с медведем не все было гладко. Пару раз идиллию нарушал местный участковый, требуя устранения опасного животного из жилого района. Но с участковым побеседовали старшины из табора, поулыбались золотыми улыбками, покивали курчавыми сединами, как положено попили водки. И в конце концов нашли таки компромисс. Участковый стал сговорчивее, затем улыбчивее, а когда стал ещё и несколько богаче – то и вовсе сделался душой-парнем и сторонником идеи единения человека и природы .


       Катастрофа случилась в самом конце семидесятых годов. Тогда, на исходе осени, весь город только и судачил о предстоящей свадьбе. Самый главный областной партийный босс из большого белого дома над белой рекой решил выдать младшую, и



самую любимую дочь, замуж. Уже и жених был подобран из достойных. А чтобы покрасоваться перед окрестными партийными боссами, во множестве приглашенными на торжество, было решено организовать для гостей свадьбы грандиозную развлекательную программу. На каждой кухне в городе той осенью с восхищением перечислялись звездные фамилии от которых аж дух захватывало. Даже сам Бисер Киров обещал быть! Самые горячие головы на полном серьезе утверждали, что ведутся переговоры с Чилентано, но в это уж мело кто верил…
       Помимо звезд всех величин и степеней яркости в программе свадебного концерта были и национальные ансамбли и коллективы, оперные фрагменты, цирковые номера. Не были обделены вниманием устроителей торжества и цыгане. Ну какая , скажите на милость, барская пирушка без цыган? Хоть и в провинции живем, а «Жестокий романс» видели, знаем. Короче говоря, из Москвы был выписан цыганский ансамбль «Ромэн». И во всей этой предконцертной суете кто-то вспомнил про необычный, можно сказать первобытно-необычный номер с медведем…
       Ясным октябрьским утром к подъезду цыганской пятиэтажки мягко подкатила черная «Волга». На крыльце уже стоял сияющий , неправдоподобно отглаженый и причесанный участковый. Из «Волги» выпрыгнули бодрые работники обкома комсомола, которым и было поручено мобилизовать весь местный фолклорно-эстрадный потенциал, в который и были включены старый Михаил и его медведь. Комсомольские вожаки, ведомые предупредительным участковым, направились к Михаилу, с ходу поставили ему задачу, наметили сроки репитиций и генерального прогона, не забыв напомнить о необходимости строгого соблюдения цыганской народной формы одежды и опрятности животного в ходе выступления. Михаил спокойно выслушал бойких и говорливых вожаков, а когда они утихомирились,коротко и категорически им отказал. Вожаки поначалу онемели, затем переглянулись, видимо не веря ушам своим. Участковый пошел фиолетовыми пятнами и стал зачем то похлопывать себя потеющими ладонями по бокам. Видимо нашаривая табельное оружие. Однако лидеры ленинского комсомола областного масштаба оказались ребята хоть и гордые, но терпеливые, и очухавшись принялись вкрадчивыми голосами объяснять Михаилу о чем и,главное о ком, собственно идет речь. Какая честь ему, подозрительному и в общем то антисоциальному элименту, оказана. На этот раз вожаки говорили более пространно но бойкости поубавилось. Михаил опять вежливо, и казалось , с интересом слушал. А выслушав , без затей и дипломатических переходов послал агитаторов по общеизвестному в России адресу. Послал убедительно, со знанием дела. Настолько убедительно, что вся делегация не сговариваясь, и даже не переглянувшись, убралась восвояси. Только участковый на пороге задержался, и не оборачиваясь прошевелил губами длинное матерное ругательство, энергично грозя пальцем входной двери.
       На следующее утро во дворе цыганского дома произошло то, что мы теперь привычно называем «спецоперацией правоохранительных структур». С двух сторон двора к подъезду, где жил старый Михаил подъехали канареечного цвета милицейские «уазики» , из них высыпали дюжие милиционеры и направились, разделяясь на две группы, к сараю с медведем и в квартиру к Михаилу. Цыгана вывели на улицу и вручили ему заранее выписанный акт о нарушении общественного порядка «…в форме содержания недозволенного животного в недозволенном месте…». После чего бравые служители правопорядка взломали двери сарая и , отворив их настеж , открыли беспорядочный огонь из табельных «макаровых». Михаила все время, на всякий случай, держали под локти участковый и румяный сержант милиции с начищенным комсомольским значком на груди.
       Лицо у Михаила заострилось, он не издал ни звука. Даже тогда, когда стрельба смолкла и милицейская шайка споро поволокла окровавленную тушу медведя из сарая и с огромным усилием затолкала мертвого зверя в арестантский отсек «уазика». Веселенькие желтенькие машины резво покинули оглохший от стрельбы двор. На всякий случай покинул поле битвы и участковый. А Михаил шатаясь пошел к сараю. Изо всех окон дома за ним наблюдало потрясенное и перепуганное цыганское общество.
       В сарае Михаил пробыл не долго, вышел твердо ступая и неся в руках цепь, которую милиционеры за ценность не сочли, или из стены вырывать поленились. Михаил скрылся в своем подъезде. Больше цыгане его не видели никогда. И что особенно странно, в свете ,последовавших за расстрелом несчастного медведя событий, соседи утверждали, что Михаил не покидал больше своей квартиры. Во всяком случае живым…





       Осень закончилась и наступил день, на который была назначена свадьба дочери партийного босса. В огромном зале тянулись за горизонт столы с накрахмаленными до скрипа скатертями, хрусталь люстр отражался в начищенном паркете и не менее начищенных башмаках официантов. Веселье было в самом разгаре, но еще не перешло в угар. Великая Алла сменяла на импровизированной сцене не менее великого Валерия, и Бисер Киров тоже был. Челентано, понятное дело, не приехал.
Всеобщий восторг от происходящего нарастал и выражался во все удлиняющихся здравницах молодым и конечно же их сановным родителям. Московские гости благосклонно кивали и устало поедали деликатесы…
       До сих пор не находится внятного объяснения тому, каким образом на это сугубо закрытое торжество проник старый цыган. Но факт остается фактом. Неожиданно все внимание многочисленных гостей оказалось прикованным к щуплой фигуре старика, невесть откуда появившегося в банкетном зале.
       На фоне разодетой публики цыган выглядел вызывающе, даже абсурдно, бедно одетым в свой заношенный ,потерявший форму пиджак, мешковатые серые штаны и шляпу с обвисшими полями и засаленной лентой. Но не это приковывало внимание публики к фигуре Михаила. Все смотрели на огромную цепь. Она словно живая играла и билась в руках цыгана. Музыка как-то сама стихла. А Михаил ,тем временем, сделал шаг по направлению к столам и неожиданно цепь взметнулась вверх и тяжело рухнула в тесноту тарелок и салатниц, круша под собой хрусталь бокалов , благородный фарфор и прохладную дымку импортных коньячных бутылок. Взвизгнули сановные жены, забурчали было хмельные слуги народа. Но Михаил уже неумолимо двигался между двумя рядами столов, и цепь в его руках методично взлетала и падала то направо, то налево. По залу покатились грохот, звон и мерный резонансный гул и хруст, издаваемый добротной мебелью.
       Михаил довольно быстро добрался до головы стола, где оторопело откинувшись на высокую спинку стула ,хозяин тупо наблюдал картину уничтожения праздника. Где то далеко позади Михаила в зал ворвались два молоденьких милиционерика в белых рубашках. А Михаил перегнулся через стол и , в нарастающем вокруг гвалте ,что-то быстро, но жестко говорил оцепеневшему окончательно партийному боссу. Когда цыган закончил говорить и выпрямился милиционеры как раз преодолели дистанцию и стали ломать старика с максимально возможным рвением. Но тут случилось совсем странное дело – босс вскочил с места и, как то жалко замахав руками, повелел цыгана не вязать, а выпроводить и отпустить. Милиционеры, окончательно одурев от нереальности происходящего , повиновались высочайшему приказу…
       Спустя несколько дней соседка старого Михаила, почуяв скверный запах, нашла цыгана мертвым. Старик лежал на своей кровати одетый во все парадное. Глаза его были закрыты, в руках была зажата старинная цепь с продолговатыми звеньями. Она как диковинная змея ,свернулась на груди покойника… Потом цыганки шептались , что дескать больших трудов стоило вытащить ту цепь из окоченевших рук Михаила…



       Я не торгуясь купил у молодого цыганенка цепь, хотя и заметил, что он, уловив своим цыганским радаром мою заинтересованность, явно удвоил цену. На последок я спросил его, зачем он продал цепь. На мой вопрос цыган туманно сослался на то, что дескать мать его заставила это сделать, в доме скоро свадьба, а старуха верит во всякую чепуху…На этом мы расстались. Цыган мгновенно растворился в толпе, а я направился со своей увесистой ношей домой.
       Дома я рассмотрел цепь повнимательнее, и кроме необычной формы звеньев обнаружил, что на каждом из звеньев выбита надпись на незнакомом языке. По прошествии какого то времени я показал цепь своему приятелю-полиглоту, и тот с уверенностью сказал, что надпись на звеньях цепи выполнена на языке хинди. Значения единственного слова, повторяющегося на каждом звене цепи, мой приятель не знал, но сказал ,что в транскрипции оно ,по-видимому, звучит как «ДХАМГ»…