Скромный прапорщик от искусства часть 1

ВВЕДЕНИЕ К ЦИКЛУ "ТАЛАНТЫ И ПОЛКОВНИКИ"

Читатель мой, ты, как всегда, прав. Мое заглавие “Таланты и полковники”, действительно, навеяно названием пьесы известного русского драматурга девятнадцатого века Александра Островского “Таланты и поклонники”. Но у Александра Николаевича подымается проблема талантов и тех, для кого они создают свои образы, свои произведения. Я же хочу, среди прочего, коснуться вопроса зависимости художников, артистов, писателей, ученых от тех, кто командует искусством, литературой, наукой, кто решает, будет ли напечатана повесть, состоится выставка, опубликована научная работа, а если опубликована, то под чьим именем.
Ведь то, какие песни звучат по радио, чьи лица постоянно мелькают на телеэкране, какие книги заполняют книжные полки магазинов и библиотек – все это далеко не случайно, все это определено интересами тех, кто от этого кормится. Поэтому название “полковники” здесь будет вполне уместно. Конечно, некоторые из них могли бы именоваться и генералами, но так высоко я пока боюсь замахнуться.
Раз мы уже перешли на военную терминологию, надо отметить такую важную деталь, как различие в родах войск и занимаемых должностях при тех же званиях. Я долго не придавал этому значения, правда, подсознательно отдавал предпочтение летчикам и морякам. Мое неведение рассеялось, когда моя знакомая устроила своего сына после школы в интендантское училище.
Я по наивности полагал, что конкурс должен быть большим в летных, танковых, радио и артиллерийских училищах, а в интендантские училища поступают те, кто провалился при поступлении в эти элитарные военные заведения. И ошибся. Именно в интендантские училища и был максимальный конкурс. Видя мое недоумение, счастлиавя мамаша сочла необходимым просветить меня уще больше и сообщила, что и внутри училища существует конкурс между факультетами, курсанты которых именуются пищевиками и вещевиками.
- Наверное, быть пищевиком лучше, - наивно предположил я, - все-таки поближе к еде.
- А вот и нет, лучше быть вещевиком. Что такое консервная банка в сравнении с полушубком?!
Узрев мою совершенную наивность в военных вопросах, моя собеседница рассказала мне следующий армейский анекдот, услышанный ею от преподавателей интендантского училища.
Встретились три школьные подруги.
- Поздравьте меня. Я вышла замуж, - сказала одна.
- И меня, я тоже вышла замуж, - сказала вторая.
- И я, - добавила третья.
- Мой муж оканчивает летное училище, - сказала первая.
- А мой военно-морское, - сказала вторая.
- А мой интендантское, - добавила третья, и все ей посочувствовали.
Прошло несколько лет, и снова встретились три школьные подруги.
- Мой муж получил звание капитана, - сказала первая из подруг, и все ее поздравили.
- А мой получил звание капитан-лейтенанта, - сказала вторая, и все ее тоже поздравили.
- А мы купили новую автомашину, - сказала третья, и все за нее порадовались.
Прошло еще несколько лет, и опять встретились три школьные подруги.
- Моему мужу орден дали, - гордо заявила первая из подруг.
- И моему мужу орден дали, - радостно заявила вторая.
- А мы трехкомнатную кооперативную квартиру построили, - скромно сказала третья.
Проходит еще немного времени, и опять встречаются наши подруги.
- Мой муж разбился во время полета, - печально сказала первая.
- А мой утонул во время учений, - печально сказала вторая.
- А мы дачей обзавелись, - сообщила третья.
Итак, таланты и полковники…
Но сначала поговорим о прапорщиках…

СКРОМНЫЙ ПРАПОРЩИК ОТ ИСКУССТВА

Эпиграф:
Артисты – это люди, говорящие по очереди.
(Игорь Мушкатин, обозреватель израильского радио на русском языке)

Глава 1. Первое упоминание о Юрочке

Как солдат далек от полковника, так и зритель в зале далек от звезд первой величины на сцене. Как между рядовым и полковником имеется шеренга сержантов, старшин, прапорщиков, лейтенантов, капитанов, и майоров, так между рядовым зрителем и полковником в искусстве стоит шеренга лиц, в той или иной степени к полковнику приближенных. И только наивный может думать, что вся эта камарилья только спит и видит, как бы приблизить артиста и художника к зрителю, как бы наилучшим способом наладить мост взаимопонимания между ними. Нет, эта братия думает только об одном: как бы максимально поиметь от обоих.
И так же, как к солдату ближе всего сержант и прапорщик, так к зрителю ближе всего кассир и администратор. Но даже здесь уже изначально заложено неравенство – в то время, как одни имеют дело только с кассиром, другие так низко никогда не опускаются и идут прямо в кабинет (заметьте - в кабинет, а не к окошку) театрального администратора.
Не надо думать, что у кассира мало власти; при желании он может предложить зрителю место в середине первых рядов партера, давно зачеркнутое на плане зрительного зала. А при желании он может всучить вам такое место в ложе, где вы, вместо сцены, будете видеть только колону, подпирающую потолок. Но власть кассира ерунда по сравнению с той, которой обладает театральный администратор.
Он способен наградить обласканного зрителя контрамаркой, позволяющей задарма пройти в зрительный зал, в котором и яблоку негде упасть, и усесться ни более, ни менее как в первых рядах партера, а то и в директорской ложе, да не одному, а с дамой (не будем уточнять, кем ему приходящейся).
Вы никогда не задумывались, почему еще в молодые студенческие годы одни дисциплинированно маялись в очереди к заветному окошку кассы или мерзли на улице, встречая всех приближающихся к зоне театрального входа робкими словами: “Нет ли лишнего билетика?”, в то время, как другие, не
задерживаясь у кассы, сразу же надменно проходили в кабинет администратора, где вели с ним степенную беседу, скорее всего, о путях развития современного театра, и в конце этой
интеллектуальной беседы, видимо, успешно выдержав экзамен на знание упомянутых путей развития, получали заветную записочку к кассиру или, более того, реальное право вообще бесплатно прошествовать мимо строгих контролеров в гардероб, право, оформленное в виде контрамарки.
По правде говоря, я тоже ранее не задумывался над этим, пока совершенно случайно наш приятель Арнольд не поведал нам об одном таком администраторе, известном среди столичных театралов под
именем Юрочки. Должность Юрочки при искусстве, по моим понятиям, соответствовала армейскому прапорщику, но, как и подобает уважающему себя прапорщику, Юрочка сумел получать от нее максимальный навар.
Назвать Юрочку грубияном было бы в корне неправильно. Он не был грубияном, он был хамом, причем хамом законченным. Он мог провести с вами вечер за одним столом в весьма узком кругу, отмечая день рождения общего знакомого, и в упор не увидеть вас уже на следующий день.
Причем не то, что не заметить или не узнать вас, а именно пройти мимо так, чтобы вы понимали, что он вас отлично видит, но не желает опускаться до того, что среди даже недостаточно воспитанных людей считается обязательным, то есть просто поздороваться. И делал он это блестяще – не зря же он несколько лет проучился в театральном институте.
Когда я написал здесь, что Арнольд совершенно случайно поведал нам о Юрочке, я не обмолвился. Действительно, наша беседа с Арнольдом могла бы пойти и по другому руслу, но этого не случилось.
Арнольд, как обычно, поведал нам одну из своих баек, которую я сейчас изложу на бумаге,
а под конец присовокупил, что это не выдумка, в чем мы, естественно, засомневались. Итак, рассказ попугая Арнольда:
- Заходит в кабинет к театральному администратору околотеатральный молодой человек и с порога спрашивает: - “Это правда, что у вас будет выступать на гастролях Такой-то ордена Ленина академический театр музыкальной комедии?” – “Да, будет. Артисты уже прибыли и сейчас поселяются в гостинице”. – “А народная артистка Союза Имярек приехала?” – “Нет, народная артистка Союза Имярек не приехала!” – “А народная артистка республики Такая приехала?” – “Нет, народная артистка республики Такая не приехала!” – “А заслуженная артистка республики Сякая приехала?” – “Нет, заслуженная артистка республики Сякая тоже не приехала. Молодой человек! Не морочьте мне известные Вам половые органы, никто из народных и заслуженных не приехал. Будете спать с кордебалетом!”
Мы, конечно, посмеялись, отметив, как аккуратно Арнольд заменил малолитературное выражение более корректным, а Эскалоп Моисеевич заметил, что по знанию старых театральных анекдотов Арнольду, пожалуй, нет равных не только в нашей харчевне, но, возможно, на всем севере страны.
Неожиданно Арнольд очень обиделся:
- Так, по-вашему, это анекдот, да? Вы считаете все это выдумкой, да? Да, коли на то пошло, я лично присутствовал при этом разговоре! Да я этого Юрочку знаю, как облупленного!
Спас положение Чукча, объяснивший попугаю, что в старину в России анекдотами называли не выдуманные истории, а забавные случаи из жизни, и что Эскалоп Моисеевич, как человек уже немолодой и много повидавший, именно в этом смысле и употребил слово “анекдот”.
- Для кого-то Эскалоп Моисеевич, может быть, и немолодой, но для некоторых… - тут Арнольд с минуту выразительно помолчал, то ли подбирая слова, то ли набираясь смелости, и закончил полупрезрительно: - … Мальчишка!
- О каком Юрочке ты здесь упомянул? – спросил я, убивая сразу же двух зайцев: во-первых, не давая Эскалопу Моисеевичу отреагировать на выпад против него со стороны принадлежащего ему же попугая, а во-вторых, понимая, что выяснение личности этого Юрочки может подтвердить или
опровергнуть слова Арнольда о том, что он лично присутствовал при столь анекдотичном разговоре.
Ответ Арнольда, на мой взгляд, заслуживает того, чтобы выделить его в отдельную главу, скорее всего, даже несколько глав. Привожу его по памяти, ибо не имею постыдной привычки втихоря записывать на магнитофон чужие слова или рассказы.

Глава 2. Первые шаги Юрочки в театре

Когда Юрочка, паренек из далекого Задрипанска, до этого никакими талантами не отмеченный, поступил в столичный театральный вуз, в его родном городе эту вызвало сенсацию, которую по произведенному эффекту можно было сравнить только с первой победой Владимира Вольфовича
Жириновского на выборах в Российскую государственную думу. А может быть – в пересчете на душу населения – и большую.
Это событие было особенно заметно на фоне того, что его одноклассники, составлявшие славу школы и блиставшие – один на математических олимпиадах, другой – на смотрах художественной самодеятельности и, кстати, поступавший в тот же вуз, что и Юрочка, - оба вернулись ни с чем. По
поводу того, почему придирчивая экзаменационная комиссия отдала предпочтение Юрочке, имелись разные догадки – и все до одной неверные. Нельзя сказать, что сценические таланты Юрочки были в школе никому неизвестны. Напротив, именно потому среди учителей и выпускников царило, мягко говоря, недоумение, что сценические возможности нашего героя были хорошо известны. Ибо, с одной стороны, Юрочка постоянно вертелся на сцене, а с другой, ничего, кроме ужимок и ухмылок, на сцене не демонстрировал.
А ларчик просто открывался: главный режиссер одного из самых модных столичных театров народный артист Союза и многократный лауреат Государственных премий Модест Эрастович Громовержцев набирал группу молодых ребят в свой класс. А так как сам Модест Эрастович давно
собирался предстать перед зрителем в роли Фамусова, то и молодежь в труппу он подбирал в соответствии со списком действующих лиц бессмертной комедии Грибоедова.
На роль Чацкого лучше всего подходил именно одноклассник нашего Юрочки, но Модест Эрастович уже дал слово другому народному артисту Союза, своему давнему товарищу по сцене, что обучит тайнам актерского мастерства его недоросля, как любовно и вместе с тем критично называл своего сынка знаменитый артист. А как известно, дал слово – держись! Пришлось несостоявшемуся Чацкому срочно поступать в местный педагогический институт. Так советская сцена недосчиталась будущего Качалова или Остужева, а может быть, Царева или Ханаева – кто знает. А вот то, что через несколько лет в Задрипанске появился превосходный учитель русской словестности и бессменный руководитель школьного драматического кружка – это бесспорно.
Модест Эрастович легко подобрал исполнительниц на женские роли, тем более, что выбор молодых девушек с красивыми лицами и отличными фигурами среди поступающих в театральные вузы или институт кинематографии всегда был более чем достаточный. А Громовержцев знал толк не только в женской красоте, но и в женской душе, в чем нам еще представится возможность убедиться.
Как мы знаем, исполнитель роли Чацкого был задан, выражаясь языком математики, условиями задачи. Юноша на роль Скалозуба тоже легко отыскался. Да такой удачный, что потом почти во всех советских военных фильмах он играл сначала лейтенантов, капитанов или майоров, а затем полковников и
генералов. Однокурсники любили шутить, что бывший полковник Скалозуб на деле реализовал голубую мечту своего сценического героя: - “Мне только бы достаться в генералы!” Как видим, Модест Эрастович обладал не только талантом режиссера, но и провидца.
Однако начавшаяся перестройка так изменила тематику кино, что не позволила бывшему Скалозубу сыграть роль маршала, укоротив тем самым послужной список популярного артиста. Друзья и зрители считают, что в фильмах последних лет он хорошо смотрится в среде российских мафиози, играя большей частью паханов.
Однако вернемся в те времена, когда режиссер Громовержцев искал и не мог найти среди молодых людей, созданных для того, чтобы играть прекрасные роли своих молодых современников, претендента на роль Молчалина. И тут взору приемной комиссии предстал антигерой нашего повествования, и Модест Эрастович мгновенно распознал в нем того, кого искал. Скажем больше, Громовержцев прямо нутром почуял, что в этой роли Юрочке вообще не надо будет играть, ему просто надо будет оставаться самим собой. И свою задачу, как режиссера, Модест Эрастович видел в том, чтобы сохранить Юрочку на сцене в его естественном, первобытном виде. Впоследствии он несколько расширил эту задачу, способствуя тому, чтобы Юрочка максимально углубил свои изначальные, свои первозданные наклонности.
Случай не заставил себя долго ждать. После имевшего шумный успех выпускного спектакля, где наряду с монументальным Фамусовым, которого играл сам профессор Громовержцев, блистали юные Чацкий, Софья, Молчалин, Скалозуб, Лиза и Репетилов, Модест Эрастович, к восторгу
всей театральной Москвы, перенес бессмертную комедию без особых изменений на сцену своего театра, походя решив при этом проблему московской прописки (правда, для начала в общежитии) для исполнителей ролей Лизы, Софьи, Молчалина и Скалозуба. Таким образом, эти артисты оказались облагодетельствоваными своим прославленным учителем и главным режиссером. А долг, как известно, платежом красен.
Первой вернула свой долг Софья. Грузинские друзья и ученики уже давно приглашали главного режиссера Громовержцева в гости. На этот раз Модест Эрастович счел более неудобным отказывать своим хлебосольным кавказским друзьям. Улетая в Тбилиси, он пригласил воспользоваться знаменитым грузинским гостеприимством и свою юную и обаятельную ученицу. Это было тем более целесообразно, что и у Александра Сергеевича Грибоедова, автора бессмертной комедии, поставленной
Громовержцевым, тоже многое в жизни было связано с Тбилиси. Таким образом, Модест Эрастович и Софья вместе полетели в столицу солнечной Грузии, о чем было немедленно доложено Третьей Законной Супруге главного режиссера и, как догадывается читатель, одной из ведущих актрис театра
Громовержцева.
Надеюсь, что ни у кого не возникло мысли при встрече с выражением “Третья Законная Супруга главного режиссера”, что главный режиссер имел трех законных жен одновременно. Боже упаси! Гражданский долг никогда не позволил бы Модесту Эрастовичу жить одновременно с тремя законными женами. С каждой предыдущей женой он обязательно официально разводился, а уж только после этой процедуры вступал в следующий законный брак. Иное дело неофициальные подруги – их одновременное количество знаметитым артистом никогда не ограничивалось. Именно поэтому все его очередные законные супруги всегда чувствовали себя, как на вулкане - они хорошо помнили, как сами из неофициальных подруг становились законными женами, и, в свою очередь, также всегда должны были пребывать в готовности перейти в ранг бывших жен.
Желая подсластить пилюлю, которую предстояло проглотить его законной жене, сердобольный Громовержцев предусмотрительно повелел Юрочке навестить жену учителя и благодетеля на
следующий день после своего с Софьей отлета в Тбилиси. Жена учителя и благодетеля находилась в безутешном горе. Но ведь мы-то помним, что Юрочка не играл роль Молчалина, а сам по себе был природным утешителем для покинутых женщин. Тем более, что это занятие оказалось отнюдь не неприятным. Хотя Третья Законная Супруга главного режиссера и была на семнадцать лет (на семнадцать мгновений весны, как выразился уже известный нам юный Скалозуб) старше Юрочки, она обладала прекрасными внешними данными, ибо не следует забывать об отменном эстетическом вкусе Модеста Эрастовича.
Юрочка утешал жену своего шефа так искренне и нежно, а она так нуждалась в утешении, что неудивительно, что оба в этом хорошо преуспели. В результате этих успехов Третья Законная Супруга поняла, что теперь, по-видимому, уже не она, а сам Модест Эрастович более нуждается в утешении. И хотя ни у законной жены шефа, ни у Юрочки не было сомнений, что Громовержцев уже получил это утешение в объятиях Софьи, тем не менее чувство вины у обоих еще оставалось.
Когда через полгода после описываемых событий прибалтийские друзья напомнили Модесту Эрастовичу, что они давно уже ждут его в гости, знаменитый главный режиссер решил, что
неприлично заставлять своих друзей и почитателей оставаться в столь длительном ожидании. В Ригу Громовержцев взял с собой свою любимую ученицу, бессменную исполнительницу роли Лизы. На этот раз Юрочка превысил полномочия и ухитрился утешить не только Третью Законную Супругу
главного режиссера, но и его тбилисскую подругу Софью. Последнее, как вскоре выяснилось, не входило в планы прославленного артиста. Если двухкратное утешение Юрочкой законной супруги Громовержцев постарался не заметить, то подобные действия в отношении Софьи, с которой, судя по всему, главный режиссер не собирался порывать, выдающийся артист воспринял как оскорбление в своем лице святого искусства.
- Я не потерплю у себя на сцене подобного безнравственного типа! – заявил Модест Эрастович.
Все думали, что он выгонит Юрочку из театра, но оказалось, что он выразился не в переносном смысле, а в буквальном. Громовержцев убрал Юрочку со сцены, но в театре его оставил, переведя из актеров в театральные администраторы. По-видимому, в кое-каких услугах своего неблагодарного ученика профессор Громовержцев все еще нуждался.
Юрочка это прекрасно понял и сделал блестящий ход: он явился к Громовержцеву домой с огромным букетом цветов - просить у последнего руки его Третьей пока еще Законной Супруги.

Глава 3. Блестящий ход

У двери прекрасной квартиры народного артиста Советского Союза Героя Социалистического Труда и лауреата многих государственных премий Юрочка поправил галстук, достал из кармана миниатюрную сапожную щеточку, стряхнул ею невидимую пыль с ботинок и нажал кнопку звонка. Как он и предполагал, дверь открыла Третья Законная Супруга главного режиссера. О том, что ее супруг дома, Юрочка знал, еще будучи на улице, по освещенным окнам просторного кабинета. Не давая жене шефа опомниться, Юрочка сунул ей в одну руку цветы, схватил за другую и потащил оторопевшую женщину в кабинет их общего хозяина.
Открыв без стука двери кабинета, Юрочка еще с порога бухнулся на колени и уже на коленях прошествовал от двери к креслу, в котором величественно восседал Громовержцев. И все это, не выпуская из своих рук руки растерянной заслуженной артистки. Но именно эта растерянность как раз
и была запланирована Юрочкой изначально. Хорошо зная все подробности квартиры Громовержцева, включая не только кабинет, но и спальню, Юрочка не опасался протереть или испачкать брюки на коленях, ибо на полу кабинета народного артиста лежал большой ворсистый ковер.
- Что это за комедию ты здесь задумал играть? Прекрати немедленно! На сцену я тебя все равно не пущу. “Горе от ума” больше не делает сборов. Все театралы уже посмотели. Придется снимать с репертуара. А кроме, как изображать Молчалина, ты больше ни на что не годен, - забасил почти
благодушно Громовержцев.
- Модест Эрастович! Дорогой Вы наш! Не велите казнить, велите миловать! Мы больше не в силах скрывать от Вас, нашего учителя и благодетеля, своих чувств! Оба грешны. Пощадите!
В этом месте своей тирады Юрочка с силой дернул ничего не понимающую жену шефа за руку. От неожиданности растерявшаяся женщина плюхнулась на колени рядом с Юрочкой, и тогда, не давая ей опомниться, Юрочка выпалил:
- Будьте посаженным отцом на нашей свадьбе!
В умении мгновенно соображать Модесту Эрастовичу нельзя было отказать. Он тут же смекнул,
какие перспективы таит для него предложение бывшего ученика. Прежде всего – это возможность избавиться от очередной законной супруги, да так, что никто не сможет упрекнуть его в развале очередной семьи: ни общественные организации, ни родное Министерство культуры. Более того, теперь он окажется пострадавшей стороной, и все эти блюстители строгой морали будут вынуждены говорить ему, вместо упреков, слова сострадания и утешения.
- Ну, пострел – везде поспел! – зарокотал хорошо поставленным голосом Громовержцев. – Небось и о том, что неплохо бы вместе с моей женой прихватить и мою квартиру, и мою машину, и всю эту обстановку, - обо всем уже подумал. Сознавайся, негодяй! Это все - дудки!!
А так как в голосе шефа совершенно не чувствовалось ни расстройства, ни угрозы, а только эдакое восхищение пройдошливостью того, кого он отнюдь не злобливо называл негодяем, то Юрочка посчитал для себя выгодным немедленно подтвердить гипотезу оскорбленного супруга:
- Грешен, Модест Эрастович! И о прописке в этой квартире, и о Вашей мебели со всей утварью, и о машине – обо всем подумал. Ну зачем вам Ваша старая машина? Ее ведь постоянно ремонтировать придется, а так Вам новую дадут. И квартиру, и машину. А мне на бедность все это бывшее в употреблении как нельзя лучше сгодится.
Обратите внимание: никто из них обоих даже для близира не спросил, желает ли Третья Законная Супруга главного режиссера и народного артиста, сама, между прочим, заслуженная артистка какой-то республики (это звание любящий тогда супруг устроил ей во время гастролей в этой самой республике) разводиться с мужем и выходить замуж за человека, выглядевшего, мягко говоря, неадекватно рядом с ее статной фигурой и с одним из прекраснейших женских лиц в труппе прославленного столичного театра. Одной из красивейших женщин в стране ее мужья – теперишний, достающий в этот момент из серванта бутылку армянского коньяка двадцатилетней выдержки и приличествующие этой бутылке хрустальные рюмки, и будущий, уже вскочивший с колен, – распоряжались, как бессловестным товаром.
Вступив в брак, ни Юрочка, ни его красавица-жена, от выполнения супружеских обязанностей не отказывались. Тем не менее оба вели параллельно с этим активную жизнь на стороне, чему способствовало множество обстоятельств: блистательная внешность все еще моложавой жены, новое
место работы более молодого супруга и, прежде всего, изначальное полное отсутствие любви между обоими. Оба рассматривали этот брак, как сделку, из которой оба желали извлечь максимальную выгоду.
На первых порах, придя в себя, бывшая Третья Законная Супруга знаменитого артиста вздумала устроить Юрочке скандал за то, что он, без ее на то соизволения, разрушил ее счастливую и безоблачную жизнь с предыдущим мужем. Но Юрочка ее бесцеремонно оборвал:
- Молчи, дура, виноват, душа моя! Ты мне по гроб жизни должна быть благодарна, что я спас тебя от предстоящей роли сиделки при этой старой развалине. При его интенсивной нагрузке, он не сможет долго продержаться ни на сцене, ни в кровати…
Что касается благодетеля, бестыже названного благодарным учеником старой развалиной, то тот, поколебавшись немного между Софьей и Лизой, отдал все-таки предпочтение госпоже, продолжая держать ее сценическую служанку в горячем резерве.
Как развод Громовержцева, так и обе свадьбы – Юрочки с бывшей женой шефа и шефа с бывшей Юрочкиной однокурсницей – все это прошло весьма скромно, без лишней помпезности и завершилось двумя свадебными путешествиями. Главный режиссер с юной супругой провели медовый месяц в Карловых Варах, а его администратор со своей заслуженной артисткой провели этот месяц в Паланге, что по советским меркам выглядело весьма и весьма прилично. Для полноты счастья оба успели завести в Паланге небольшие, но весьма успешные интрижки, начав этим самым счет супружеским изменам.
На этой мажорной ноте мы временно покинем наших молодоженов, чтобы дать читателю перевести дух.

=======

© Copyright: I.Pismenny, 2001   Код: 2107200028

Количество прочитавших на 23.7.2004 в виде
http://www.proza.ru:8004/2001/07/20-28 : 138

======
 РЕЦЕНЗИИ на 23.7.2004 на
http://www.proza.ru:8004/2001/07/20-28


По мне так многовато снобизма. Администраторы тоже чувствовать умеют, почтенный автор. Вся история могла бы быть смешной, если бы не означенное обстоятельство (и то, что читатель заранее знает: герой -отрицательный), а также тонкие аллюзии по поводу школьного курса литературы.
С уважением

<Марина Куновская> - 2001/12/31 17:04   •

 ЗАМЕЧАНИЯ:

"Администраторы тоже чувствовать умеют..."
Это Вы умыкнули у Карамзина: "И крастьянки тоже люди, и крастьянки любить умеют." Может, все же не стоит Вам торопиться с выводами и дочитать до конца? Я ведь был знаком с героем лично и имею право на свое мнение о нем.
А мне Ваши рассказы нравятся, хотя я и противник Вашего метода лечения.
С Новым годом и спасибо за искреннее мнение!
С уважением,

<I.Pismenny> - 2001/12/31 17:42

P.S. Возможно, Вас задело начало:
"Читатель мой, ты, как всегда, прав!"
Каюсь, эта фраза - дань уважения моему неофициальному учителю Косьме Пруткову (старик любил, чтобы его именно так величали). Ну откуда мне было знать, что не у всех он в почете?
С уважением,

<I.Pismenny> - 2001/12/31 18:00
-------
Прекрасное название рубрики - "Таланты и полковники".
"Одна эта фраза стоит книги" - Михаил Сопин.

А текст еще надо изучить, пока скопировали.

<Татьяна Сопина> - 2004/03/14 22:39   •

 ЗАМЕЧАНИЯ:

Татьяна и Михаил!
Как я понял, вы распечатали мои тексты и теперь приступаете к внимательному чтению. Спасибо за это. Буду весьма благодарен за любые комментарии - и положительные, и отрицательные, ведь автору нужна обратная связь.
Не удивляйтесь, если я в течении недели или больше не отвечу вам - меня просто некоторое время не будет на сайте.
С уважением,

<I.Pismenny> - 2004/03/15 13:48

=======