Самоубийца
Николай Иванович не был пассажиром. В это забытое богом место он приехал со скорбной целью: покончить жизнь самоубийством. Расчет был такой. Огромный товарный поезд, катящийся с горки, да еще и из-за поворота, не успеет затормозить. Машинист увидит распластвашуюся черную фигуру, привстанет, и рубашка прилипнет к спине. Помощник дернется, метнется к крану, потянет, и тут же сзади локомотива стукнет, а потом еще стукнет сзади первого вагона, и волна стуков пронесется вдаль. Но будет поздно. Почему именно огромный товарный поезд ? Потому, что железная дорога грузовая. Окружная, чтобы поезда в Москву не пускать. Таков был расчет. Но не получилась. Почему-то пришла электричка, да и то короткая, всего четыре вагона. И Николай Иванович окончательно передумал. Теперь следовало начать новую жизнь. Он посмотрел на небо с розовыми облаками, посмотрел на так называемую станцию, на непонятное сооружение, где окна и двери были нарисованы, а на деле заделаны кирпичом. Где около нарисованного кассового окошка была нарисованная табличка со словом «стучите». Еще раз улыбнулся про себя и вошел в вагон.
В вагоне было холодно и пустынно. Ни одного пассажира. Николай Иванович краем глаза видел, что несколько человек сидело в головном. Должно быть, там топили. Николай Иванович решил остаться здесь. Сел. Промерзлая фанерная скамейка обожгла ноги. Ничего, сейчас согреемся. Поезд поехал.
Собственно, никакого самоубийства и не получилось бы. Да хотя бы потому, что нельзя это делать так, нахрапом. Да и перед Андрюхой очень неудобно получится. Он же переживать будет. Ну и что, что не захотел встретиться, поговорить ? Ну и что, что работает. Откуда ему-то обо всем знать ? Некрасиво бы вышло. Только поговорили, Андрей не смог приехать, и на тебе. Нет, нет, нельзя так.
Под скамейкой дернулось и застучало. Как половником по кастрюле. Очень неприятный звук, мешает думать. Николай Иванович стал смотреть в окно. Там только сосновый лес, ничего больше. Вот остановка, и тоже в сосновом лесу. Постояли, поехали. Кастрюля перестала звенеть.
Накануне Николай Иванович хотел встретиться с Машей, но она тоже не смогла. Только в воскресенье сможет. Ну и ладно, она же не знает, она не виновата.
А поезд катился и катился. Останавливался в лесу, среди сугробов. Катился дальше, иногда запускалась кастрюля и больно била по ушам. Николай Иванович потихоньку отходил. Собственно, мысль о самоубийстве уже начинала казаться ему глупой. Он решил посмотреть, где лучше выйти и пошел к схеме. Когда Николай Иванович встал, то заметил на сиденье чистое пятно, по форме похожее на попу. Посмотрел на свои штаны сзади и расстроился. Скамейка была грязная, и штаны теперь грязные. Стал отряхиваться, но получалось плохо. Не отряхивалось. Кое-как справившись, пошел к схеме линий и стал смотреть. Лучше всего было пересесть на ленинградское направление, на станцию «Поваровка». Для этого следовало выйти на «Поварово-2». Теперь все ясно. Николай Иванович порядком замерз, садиться на грязную скамейку не хотелось. Он пошел в головной вагон.
Здесь было на порядок теплее и душевнее. Сидели люди, лампы светили тускло. Николай Иванович тоже сел, зажал руки ногами, и стало совсем хорошо.
Между тем стемнело. И вот, на какой-то остановке вошло несколько человек. Черные, как тени, они расселись по разным углам вагона, а один из них сел рядом с Николаем Ивановичем. Как будто специально. Николай Иванович отвернулся и стал смотреть в окно. Сосны, сосны…
- А вы куда едете ? – донеслось до ушей Николая Ивановича.
Спрашивал попутчик. Это был то ли армянин, то ли азербайджанец, а может просто загорелый или грязный человек. Непонятный, жуткий. Совершенно ясно, что в темной подворотне встреча с ним закончилась бы плохо. Даже здесь, в электричке, от него тянуло гадким холодком. Отвечать на вопрос, конечно, не следовало. Но задан он был так прямо, что за доли секунды Николай Иванович так и не нашелся с ответом.
- До «Поваровки» – сказал он резко, показывая, что не намерен продолжать разговор.
- А… - обрадовано потянул человек – Я тоже туда !
Этого еще не хватало ! Николай Иванович ничего не ответил и отвернулся. Между тем попутчик продолжил:
- А вас как зовут ?
И снова прямой вопрос, и снова никуда не денешься.
- Николай ! – ответил Николай Иванович и опять отвернулся.
- А меня – Султан ! Мировое имя ! - и сосед гортанно захохотал.
Николай Иванович не стал хохотать и смотреть на него тоже не стал. Ему все это уже очень не нравилось.
Замолчали, и стало еще хуже. Николай Иванович смотрел в окно и чувствовал, что тот человек его разглядывал. Так прошло немного времени. Сосед заговорил:
- А мы тут, недалеко работаем…
Кто это «мы» ? Он и эти люди, что вошли в вагон ? Дело принимало совсем неприятный оборот. Николай Иванович опять ничего не ответил. Попутчик продолжал:
- Николай, а ты знаешь, где надо выходить ? Ну, чтобы на пересадку ?
- На «Поварово-2» - уже не скрывая раздражения и чего-то еще, отвечал Николай Иванович.
- Да нее… - это так ты не выйдешь… Пойду спрошу !
Человек встал и пошел в конец вагона. Подошел к тетке, наклонился, заговорил. Тетка ему что-то ответила, замахала руками, видимо, показывая. Потом человек подошел к другим людям, к тем, что вошли вместе с ним, и на незнакомом языке принялся объяснять. Среди разговора упомянули имя Николая Ивановича, и в тот момент вся компания обернулась на него. После странный пассажир вернулся на место.
- Да нее… - сказал он – надо на сто сорок втором километре, иначе идти долго.
Николай Иванович вдруг вспомнил, что да, что действительно, надо выходить совсем не на «Поварово-2» ! Что «Поварово-2» – это в другом месте, что если там выйти, можно остаться на всю ночь в лесу, ведь больше электричек не будет. И непонятно, что тогда делать, как на работу утром идти. Выходить надо на другой станции, на какой, Николай Иванович не помнил. Но этот человек ему сказал.
Тем временем все ехали и ехали. Николай Иванович смотрел в окно и не смотрел на соседа. Тот молчал. Вскоре приехали. Собственно, ничего страшного не было. Это пересадочная станция, сейчас выйдет много народа, все пойдут к станции, тут рядом.
Поезд встал, сложил двери. Кроме Николая Ивановича на платформе очутился его попутчик и три человека, те самые, с кем он говорил. Гостеприимные огни поезда растаяли за поворотом, теперь вокруг был лес, снег и черное небо. Еще были эти четверо. Николая Ивановича охватила тихая паника. Холодная и липкая, она сочилась как будто из легких и струйками стекала по спине.
- Ты знаешь, куда идти ? - спросил попутчик ?
- Нет – задавленно ответил Николай Иванович.
- А… Мне бабка сказала, что на антенну надо, через лес, там короче.
И в самом деле, далеко за лесом, над макушками, маячил красный огонек. Должно быть, та самая антенна.
- Ну, пошли.
Долго искали тропинку, нашли, пошли по ней. Впереди попутчик, потом Николай Иванович, сзади эти трое. Шли прямо в лесную гущу. Черную, холодную прорву. Те трое двигались, дышали и сопели в след. Николай Иванович обливался потом, спотыкался и бормотал про себя, что не надо, что больше не будет, что за что ему такое. Те шли, и казалось, что сейчас прозвучит команда, они на него навалятся, зарежут, или как-нибудь иначе поступят. Очень страшно и неприятно.
Но лес вдруг кончился, толком не начавшись. За деревьями показались трехэтажные домики. Мимо шел человек, у него спросили, как пройти к станции. Человек показал рукой. Пошли, и почти тут же вышли. Станция чуть в отдалении. Пройти метро сто. Николай Иванович стал понимать, что ничего плохого с ним, пожалуй, не случится. Отлегло. Прошли сто метров.
- Тебе куда ? – спросил попутчик.
- Мне в Москву. А тебе ?
- А мне в Клин.
- Ну, тогда давай !
- Ну, давай.
Пожали друг другу руки и разошлись. Те на свою платформу, Николай Иванович на свою. Посмотрел расписание. Стал искать кассу, не нашел. Пошел к ларьку, купил шоколадку, съел. Потихоньку становилось стыдно. Ведь некрасиво, в сущности, вышло. Человек первый заговорил, рассказал, где выйти, дорогу показал. А он ему так… Некрасиво.
На следующий день к Николаю Ивановичу примчался Андрюха. Они выпили пива, Николай Иванович все ему рассказал, Андрей сказал, что не надо брать в голову, забить и забыть. Выпили еще пива, водки, напились. В воскресенье встретились с Машей. Тоже поговорили, выпили. Больше Николай Иванович не думал о самоубийстве.
Свидетельство о публикации №204072600011
Тонко, ёмко, психологично.
Реальный страх, большая доза адреналина - и дурь, и сплин вышибло.:)
Пол Муж 07.12.2010 20:14 Заявить о нарушении