Песнь яда Перевод с англ

От Кати Горчичной:
Эту повесть перевел в свое время мой папа. И попросил тиснуть здесь. Точнее, не просил вовсе, а просто сунул мне в файло и сказал: «У себя повесишь, дура!»
А так она, вообще-то, из игрушки компьютерной. Scrolls of Elders 3: Morrowind. Так, кажется. Сама я только в пасьянс «Косынку» играю.

И еще вот он что приписал:

«Кто автор – не знаю. Тот, что указан в титуле – фигура тоже мифологическая, из игрового, типа, мира. Наверно, какой-нибудь студент писательских курсов, припряженный Bethesd’ой для литературного наполнения игрухи. Замечу, в оригинале стиль далек от блестящего. Ну и я не особенно морочился: времени не было вычесывать. За смысл же вовсе не отвечаю. В принципе, средненькая такая фэнтезийная повестушка. Но по меркам прозы.ру – Толкиен с Достоевским в одном флаконе, конечно. :)
Ладно, пущай у Катьки висит. Не думаю, конечно, что самые заядлые фанаты Морровинда читают все эти литературные вставки-книжки, и не думаю, что на прозе.ру дофига фанатов Морровинда (тут уж одна из двух игр: либо проза.ру, либо что поосмысленнее) – но пусть висит. Места серверного жалко, что ли?»





Песнь Яда
Книга I
Автор: Бристин Ксел

«Это» накатывало вновь. Хотя все казалось таким безмятежным… последние угольки, потрескивающие в камине; молодая служанка с ребенком, дремлющие в кресле перед дверью; гобелен у стены, наполовину вытканный и ожидающий завершения, завтра; одна из лун, проглядывавшая сквозь молочное облако за окном; одинокая птица, спрятавшаяся где-то под стрехой и мирно воркующая… Тай услышал первые нестройные аккорды Песни, доносившиеся откуда-то издалека.

Птица каркнула и перелетела со стропил на окно. Малыш на руках у девушки проснулся и принялся кричать. Песнь набирала силу, хотя все еще звучала неясно и неторопливо.  Казалось, все вокруг подчиняет свои движения ритму этой музыки, словно в диковинном балете: девушка, подбежавшая к окну; облака, отражавшие красным ад, творившийся внизу; ее крик – и все это заглушалось, поглощалось Песнью. То, что следовало потом, виделось Таю столько раз, что почти перестало быть кошмаром.

Он не помнил ничего из свой жизни до прибытия на остров Горн, но понимал: было в его прошлом нечто особенное, что отличало его от родни. И это была не просто смерть родителей. Родители его  кузины Байнары тоже погибли в Войну. И не сказать, чтобы люди Дома Горна или соседнего Мурнгольда были как-то особенно холодны с ним. Нет, они обходились с Таем с тем же вежливым безразличием, какое Индорилы испытывали бы к любому восьмилетнему мальчишке, вертящемуся под ногами.

Но отчего-то, с абсолютной уверенностью, Тай знал, что он одинок. Другой. Из-за этой Песни, которую слышал всегда, из-за его ночных кошмаров.

“Да у тебя просто богатое воображение,” – тетя Уллия терпеливо улыбалась, перед тем, как отделаться от него и вновь вернуться к своим писаниям и домашним делам.

“Другой?  Всякий в этом мире считает себя «отличным» от других - и это самое общее свойство, присущее всем людям,” – говорил старший кузен Калкорит, который учился на храмового жреца и неплохо поднаторел в парадоксах.

“Если ты еще кому-нибудь расскажешь, что слышишь какую-то музыку, когда никакой музыки нет, они назовут тебя безумцем и похоронят у Алтаря Шеогората,” – ворчал дядя Триффит, а после уходил по делам.

И только няня Эдеба внимала ему всерьез и лишь кивала с робкой гордостью. Но она не могла ничего сказать.

Его кузину и лучшую подругу по играм Байнару меньше всего интересовали рассказы про Песнь и сны Тая. 

- Как же ты надоел со всей этой мутью, Тай, - сказала как-то Байнара после обеда, весной, когда им шел восьмой год. Они тогда, с младшим кузеном Вастером, гуляли среди цветущих деревьев. Трава была еще невысокой, едва доходила до лодыжек, и кое-где лежали почерневшие груды листьев, еще с прошлой осени. – Давай не будем об этом, хорошо?  Во что играем?

Тай задумался на секунду:
- Мы могли бы поиграть в Осаду Орсиниума.

- А что это? – спросил Вастер, их непременный компаньон, тремя годами младше.

- Орсиниум – это был дом орков, далеко в Ротгарийских Горах. Сотни лет он все рос и рос, рос и рос. Орки спускались с гор, насильничали и безобразничали по всему Хайроку. А потом король Даггерфолла Джойл и Гайден Шинджи из  Ордена Дриагны, и еще кто-то, забыл кто, из Сентинелей, объединились и вместе пошли на Орсиниум. Они бились и бились там тридцать лет. У Орсиниума были железные стены, и, как они ни хотели, не могли пробиться.

- А что потом? - спросила Байнара. - У тебя так здорово получается выдумывать то, чего никогда не было, – так почему б тебе не закончить эту историю?

Так они и сделали. Тай был королем орков: он забрался на дерево, которое они окрестили Орсиниумом. Байнара и Вастер играли за Короля Джойла и Гайдена Шинджи, кидались галькой и палками в Тая, дразнившего их самым гортанным рычанием, какое только мог произвести. Все трое решили, что богиня Кинарет (исполнялась Байнарой, по совместительству) внемлет молитвам Гайдена Шинджи и обрушит на Орсиниум проливной дождь. Стены проржавеют и рассыплются. В финале Тай любезно свалился с дерева и позволил Королю Джойлу и Гайдену Шинджи пронзить себя зачарованными клинками.

В то лето, года  675 Первой  Эпохи, Тай почти что устал от неизменно яркого солнца. Днем облаков на небе не было, но дожди шли каждую ночь, и растительность на острове Горн расцвела со всей пышностью. Казалось, сами камни раскалились и пылали солнечным светом, а канавы заросли белой таволгой и дикой петрушкой; повсюду Тая окружали нежные ароматы цветов и безмятежных деревьев; листва на них была лилово-зеленой, сине-зеленой, серо-зеленой, бело-зеленой. Величественные купола, извилистые брусчатые улочки, тростниковые крыши деревенских лачуг Горна и белая громада Сандилхауса – все это казалось ему волшебным.

Но видения продолжали навещать его каждую ночь, а Песнь звучала постоянно, и во сне и наяву.

Несмотря на увещевания тети Уллии Тай, Байнара и Вастер каждое утро завтракали с прислугой. Сама Уллия приказывала подавать завтрак в гостиную, для себя и возможных важных гостей: гости были редки, поэтому обычно она трапезничала в одиночестве. Поначалу слуги ели молча, уважая сословные различия, но потом разговорились и стали посвящать детей во все сплетни, новости и слухи.

"Бедняга Арнил опять слег с лихорадкой."

"Я же говорю тебе: они все проклятые. Все до единой. Наплюй на фею – и она плюнет в обратку, мало не покажется!"

"А не кажется ли вам, что маленькая мисс Старсия чуточку раздалась в животике, с месяцок как?"

"Да быть того не может!"

Единственной служанкой, которая вообще не разговаривала, была няня Тая, Эдеба. Она изрядно отличалась от других служанок, однако шрамы на лице не уродовали ее. Напротив, плохо сросшийся переломанный нос и короткая стрижка придавали ее облику нечто таинственное и необыкновенное. Обычно она просто тихо улыбалась всем сплетням, а на Тая смотрела с почти что боязливой любовью и обожанием.

Однажды, после завтрака, Байнара шепнула Таю и Вастеру: "Нам надо сходить на холмы, что на той стороне острова."

Она и раньше выдвигала столь же безоговорочные просьбы, и всегда ей было, что показать: водопад, запрятанный средь папоротников и высоких скал; роща фиговых деревьев со спелыми плодами; тайная винокурня, сооруженная какими-то крестьянами; больной дуб, изогнувшийся коленопреклоненной женской фигурой; обвалившаяся стена, которой, как они вообразили, была тысяча лет и которая осталась от последнего прибежища плененной принцессы. Принцессу они назвали Мереллой.

Троица миновала рощу и вышла на прогалину. В нескольких футах перед ними луг прогибался высохшим руслом реки с маленькими гладкими камешками. Дети пошли по нему и оказались в темном лесу, где ветви деревьев сплетались в плотный полог высоко над их головами. Временами в волглом подлеске проглядывали, словно подмигивая, яркие красные и желтые цветы, но они встречались все реже и реже, по мере того, как дети забредали все дальше в царство хмурых дубов и вязов. Воздух потрескивал стаккато птичьего стрекота – слабый отзвук Песни.

- Куда мы идем? - спросил Тай.

- А мы не идем куда-то, мы просто идем, чтобы увидеть кое-что, – ответила Байнара.

Лес обступал троих детей со всех сторон, изливал на них свои сумеречные краски, дышал влажным щебетом и вздохами. Им легко было вообразить, будто они оказались внутри чудовища и разгуливают меж его изогнутых ребер.

Байнара вскарабкалась на крутой бугор и вгляделась в лесную чащу. Тай подсадил Вастера, помог ему выбраться на берег высохшего русла, и поднялся сам, цепляясь за мягкую траву. Через лес дороги не было. Шипы ежевики и низко стелющиеся ветви деревьев смотрели на них, как ощетинившаяся стая когтистых зверей. Крики птиц сделались еще более резкими, словно они были возмущены вторжением. Какой-то сук царапнул Вастера по щеке до крови, но тот не заплакал. И даже Байнара, которая могла просочиться сквозь любые заросли подобно бесплотному призраку, зацепилась косой за шипы, безнадежно разрушив причудливый узор, заплетенный служанкой несколько часов назад. Она остановилась и расплела косы, и ее яркие локоны свободно упали на плечи. Теперь в ней виделось нечто дикое, она была подобна нимфе, ведущей двух друзей через свои лесные владения. Песнь застучала неистовым ритмом.

Они стояли на каменной приступке у подножия утеса, высившегося над зияющим ущельем. Но смотрели они в другую сторону, на горки золы и пепла, устилавшие безжизненное поле. Это походило на картину грандиозной битвы, своего рода огненного жертвоприношения.  Обуглившиеся ящики, оружие, кости животных, да и сами камни – все это обратилось в мусор на земле.  Тай и Вастер безмолвно ступили на черное поле.  Байнара улыбалась, гордясь тем, что все же нашла нечто, исполненное настоящего чуда и тайны.

- Что это за место? – спросил, наконец, Вастер.

- Не знаю, - Байнара пожала плечами. – Сначала я решила, что это какие-то развалины, потом поняла, что это просто свалка мусора, но не похожая на другие. Посмотрите только на это добро.

Все трое принялись рыться в пыльных завалах. Байнара нашла изогнутый меч, лишь слегка почерневший от пламени, и стала протирать его, чтобы прочесть надписи на клинке. Вастер развлекался тем, что ломал хрупкие ящики руками и ногами, воображая себя великаном неописуемой силы. Тая же привлек пробитый щит: в нем было нечто такое, что отзывалось в звучании Песни. Тай вытащил щит из груды и протер его. 

- Никогда не видела такого герба, - сказала Байнара, заглядывая через плечо Тая.

- А я, кажется, видел, но не помню, где, – прошептал Тай, силясь извлечь воспоминания из своих снов. Он был уверен, что видел герб именно там.

- Гляньте-ка сюда! – закричал Вастер, прервав раздумья Тая. Мальчик держал в руках хрустальный шар. Когда он провел рукой по стеклу, сметая песок и пыль, Песнь вздыбилась такой высокой нотой, что все тело Тая пробила дрожь. Байнара побежала смотреть на сокровище Вастера, Тай же будто окаменел.

- Где ты это нашел? – выдохнула она, вглядываясь в вихрящуюся спираль в хрустальной глубине.

- Под той повозкой, – Вастер показал на груду почерневшего дерева, выделявшуюся из числа прочих лишь лопнувшими колесам с поломанными спицами.  Байнара углубилась в раскопки полуразвалившейся кучи, так что лишь ноги торчали наружу.  Песня набирала силу, наваливаясь на Тая. Он медленно подошел к Вастеру.

- Отдай его мне, – прошептал он голосом, который едва ли смог бы принять за собственный.

- Нет, - прошептал Вастер в ответ, не отрывая глаз от пестрого разноцветия, игравшего в сердце шара. – Это мое.

Байнара рылась в останках повозки еще несколько минут, но так и не сумела отыскать сокровище, равное Вастерову. Почти все, что находилось там, оказалось уничтожено, а оставшееся было хламом по любым меркам: сломанные стрелы, чешуйки брони, кости гуара. Расстроившись, она вылезла на солнечный свет.

Тай стоял один, на краю обрыва.

- А где Вастер?

Тай сморгнул, а затем обернулся к кузине с ухмылкой и пожал плечами:
- Он побежал домой похвастаться своей добычей. А ты нашла что-нибудь интересное?

- Да нет, - сказала Байнара. – Наверное, нам стоит вернуться домой, пока Вастер не разболтал что-нибудь такое, из-за чего у нас будут неприятности.

Тай и Байнара пошли прочь скорым шагом. Тай знал, что Вастер не опередит их.  Он вообще никогда не вернется домой. Хрустальный шар покоился на дне котомки Тая, присыпанный всяким мусором.  Всем сердцем Тай молил Песнь, чтоб она вернулась и вымыла память об этом обрыве и долгом, беззвучном падении. Малыш так удивился, что не успел закричать…


Песнь Яда
Книга II
Автор: Бристин Ксел

Тай не испытывал никакой вины – и это пугало его. Весь долгий, хотя и спешный путь от оврага, через лес, по высохшему руслу, он весело болтал с Байнарой, полностью осознавая, что только что совершил убийство. Когда же он отвлекался от беседы и начинал думать о последних секундах короткой жизни Вастера, Песнь вздымалась.  Тай не мог думать о смерти мальчика, но знал, что повинен в ней.

- Я чуть с ума не сошла! – закричала тетя Уллия, когда дети вынырнули из леса у самого Сандилхауса. – Где вы пропадали?

- А разве Вастер вам не рассказал? – спросил Тай.

Сцена разыгралась точно так, как предполагал Тай – и каждое па каждого танцора в ней подчинялось ритму Песни.  Тетя Уллия сказала, что не видела Вастера.  Байнара, все еще не обеспокоенная, несла какую-то невинную ложь о том, что они разбрелись, и что он, должно быть, заблудился.  Медленный, но настойчивый ритм паники усилился, когда ночь подошла к рассвету, а Вастер все еще не вернулся.  Байнара и Тай со слезами (он сам подивился, насколько легко ему плакать, не испытывая чувств) признались, где были, и повели дядю Триффита с толпой слуг к грудам мусора и к ущелью.  Неустанные поиски в лесу на заре. Причитания. Легкое наказание, да просто гневная ругань - за то, что Байнара с Таем потеряли своего младшего кузена.

По их плачу и стенаниям решили, что дети и так чувствуют себя достаточно виноватыми. И их отправили спать на рассвете, а поиски в лесу продолжались.

Тай готовился ко сну, когда в комнату зашла его няня, Эдеба.  Выражение неколебимой любви и преданности не сходило с ее лица, и она держала ладонь Тая в своих, когда он погрузился в свои сны и кошмары. Песнь проникала в его сознание почти неслышно, и он снова увидел ту комнату в замке. Девушка с ребенком. Птица на балке. Умирающий огонь. И внезапная вспышка жестокости.  Тай лишился дыхания и открыл глаза.

Эдеба кралась к двери, нежно воркуя Песнь себе под нос. А в руке у нее был хрустальный шар из его котомки. Секунду он колебался, кричать или нет. Откуда она знала Песнь?  И знала ли она, что он убил другого мальчика, чтоб завладеть шаром?

Но что-то подсказало Таю: она помогает ему, она знает все и думает только о том, как защитить его.

Весь следующий день, и следующая неделя, и следующий месяц были одинаковыми. Все были немногословны, а если и говорили - то лишь предлагая новые места, где бы поискать пропавшего мальчика. Хотя смотрели уже везде и тщательно.  Таю было любопытно, почему они ни разу не заглянули в ущелье, но он понимал, что туда просто не спуститься.

Побочным следствием исчезновения Вастера стало то, что уроки, которые давал Кена Гафризи, приобрели более серьезное, почти академическое свойство. Непоседливость и отсутствие внимания у малыша всегда вынуждали сокращать занятия, но здравомыслящая Байнара и тихий Тай были идеальными учениками.  Учитель был особенно поражен тем интересом, какой они явили во время довольно-таки сухой исторической лекции о геральдических символах Домов Морровинда.

- Герб Хлаалу изображает весы, - он высокомерно усмехнулся: – Они мнят себя великими соглашателями, гордятся, как если б в том было нечто достойное. Много столетий назад они были всего лишь кочевниками, последовавшими за Ресдайном, который решил…

- Извини, Кена, - перебила Байнара. – А на чьем гербе нарисовано некое такое насекомое?

- Разве ты не знаешь Дома Редорана? – спросил учитель, приподняв один из щитов.- Я понимаю, вы тут, на Горне, совсем оторваны от жизни, но тебе, безусловно, уже достаточно лет, чтобы различать…

- Да не то, Кена, - вмешался Тай. – Думаю, она имеет в виду другой герб с насекомым.

- Понимаю, - кивнул  Кена Гафризи, нахмурив брови. – Да, вы еще слишком молоды, вы не могли видеть герб Шестого Дома, Дома Дагота. Они сражались против нас, вместе с проклятыми еретиками Двимерами в Войне у Красной Горы, и ныне совершенно уничтожены, хвала Владыке, Матери и Чародею.  Этот дом был проклятием нашей земли целое тысячелетие, а когда, наконец, их скверна была истреблена, сама земля испустила вздох облегчения, облаком огня и пепла, на целый год обратив день в ночь.

Байнара и Тай понимали, что не могут говорить об этом, но обменялись многозначительными взглядами, когда учитель углубился в тему злодейства Двимеров и Дома Дагота. По окончании урока они вышли из Сандилхауса и хранили молчание, пока не оказались вне досягаемости чужих глаз и ушей.

Перевалившее за полдень солнце рисовало на земле длинные тени похожих на копья деревьев, окружавших луг. Издалека доносились голоса рабочих, начавших подготовку к осенней страде и покрикивавших друг на друга грубыми и привычными фразами, но отдельные слова разобрать было невозможно.

- Это определенно символ на том щите, что ты нашел в груде мусора, - сказала, наконец, Байнара. – И все, что там есть, должно быть, осталось от Дома Дагота.

Тай кивнул. Он размышлял о странном хрустальном шаре. Он почувствовал, как легкая, вибрирующая музыка беззвучно коснулась его тела, и понял, что открыл еще одну тему Песни.

- И зачем наши люди сожгли и поломали все это? – спросил он задумчиво. – Думаешь, Дом Дагота был таким злым, что все связанное с ним - проклято?

Байнара рассмеялась.  В разгар дня все разговоры о проклятиях и зле Шестого Дома были чисто теоретическими: нечто такое, что разбавляет жизнь романтикой, но не вызывает тревоги.  Дети побрели обратно в замок, чтобы поспеть к еще одному размеренному, скучному обеду. Когда же наступила ночь, Байнара принялась перебирать сокровища, найденные в куче мусора.  В свете лун маленькие кувшинчики, какие-то оранжевые самоцветы, тусклые кусочки серебра и золота, не имевшие очевидного предназначения, - все это приобрело зловещий вид.

Внезапное отвращение охватило ее. В этих предметах была какая-то странная энергия, невыносимый запах смерти и разрушения. Байнара бросилась к окну – ее тошнило.

Выглянув на темную лужайку, раскинувшуюся внизу, она увидела фигуру, расставлявшую свечи в виде контура огромного насекомого, символа Дома Дагота.  Когда фигура посмотрела на окно, девочка быстро отшатнулась, однако успела разглядеть лицо, выхваченное из темноты неровным светом. Это была Эдеба, няня Тая.

На следующий день Байнара рано поутру вышла из замка, с большим мешком «сокровищ» за спиной.  Она дотащила его до болота и оставила там. Затем она вернулась и рассказала своему дяде Триффиту о том, что видела прошлой ночью, опустив лишь изначальную причину своего недомогания.

Эдебу изгнали с острова Горн без обсуждения. Она плакала, умоляла позволить ей попрощаться с ее Таем, но дело сочли слишком опасным.  Когда Тай спросил, что с нею случилось, ему ответили, что она вернулась к своей семье на материк. Он уже слишком большой, чтоб иметь няню.

Байнара никогда не рассказывала ему, что знала. Потому что боялась.



Песнь Яда
Книга III
Автор: Бристин Ксел

Таю было  восемнадцать, когда он, в 685 году Первой Эпохи, впервые увидел Мурнгольд, город острых шпилей, дом богини. Его кузен Калкорит, уже ставший старшим послушником в Храме, отвел Таю пару комнаток на первом  этаже купленного им дома. Комнатушки были маленькими и бедно обставленными, но прямо за окном рос горьколистник, и, когда задувал ветер, каморка наполнялась прелестным пряным ароматом.

Аккорды Песни более не беспокоили его.  Иногда он даже забывал о них – настолько тихими и мелодичными они стали.  Порой же, когда он шел по улицам к Храму за заданием, ему встречался кто-нибудь - и накал Песни возрастал… но потом она снова остывала. Чем отличались эти люди от прочих? – Тай никогда не пытался определить.  Он помнил последний случай, когда позволил Песне увлечь себя и убить своего младшего кузина Вастера. Это воспоминание не тяготило его чрезмерно, но все же он решил, что не станет причинять вреда никому, если его не вынудят.

Нарочные Дома регулярно доставляли Таю письма от Байнары, по-прежнему сидевшей в Сандилхаусе на острове Горн. Она могла бы пойти учиться в Храм – ума б ей точно хватило – но не пожелала. Через год, много два, ей все равно придется уехать и занять свое место в Доме Индорил, но она не спешила. Тай с радостью встречал обычные сплетни, приходившие с письмами, и описывал в ответ свои собственные занятия и романы.

На третьем месяце пребывания в Мурнгольде он повстречал девушку. Она тоже училась в Храме, ее звали Акра. Тай увлеченно писал о ней Байнаре, заявляя, что у нее рассудок Соты Зиля, остроумие Вайвека и красота Альмалексии. Байнара ответила в игривой манере, что если б знала, какие святотатственные вольности дозволяются студентам Храма, то несомненно сама бы стала послушницей.

- А ты очень предан своей кузине, - засмеялась Акра, когда Тай показал ей письмо. – Передо мной обломки потерпевшего крушение романа?

- Она мила, но я никогда не воспринимал ее с этой позиции, - усмехнулся Тай. – Инцест не особенно меня привлекал, никогда.

- А она тебе очень близка по крови?

Тай задумался на мгновение:
- Не знаю даже.  По правде, нам мало что рассказывали о наших родителях, и я даже понятия не имею, были ли они действительно как-то связаны. Они пали жертвами Войны на Красной Горе, это я знаю. Но, похоже, у взрослых всегда портилось настроение, когда мы спрашивали о своих родителях. Со временем мы перестали спрашивать. Может, ты даже  мне ближе как кузина, нежели Байнара.

- Может, и так, - Акра улыбнулась, вставая со стула. Она распустила волосы, до этого заколотые способом, подобающим благовоспитанной жрице. Пока Тай наблюдал за этой трансформацией, она отцепила небольшую брошку, крепившую платье к наплечной накидке. Тонкий шелк  скользнул вниз, впервые открыв его взору смуглое, стройное тело. – Если и так, то инцест по-прежнему тебя не особенно привлекает?

Когда они занялись любовью, Песнь начала свое медленное, ритмичное восхождение в голове Тая. Видение Акры на мгновение померкло и сменилось образами из его ночных кошмаров. Когда же он, наконец, откинулся в изнеможении, комната казалась наполненной яростными красными облаками его снов, а крик женщины и ее ребенка перед лицом смерти эхом отдавались в голове. Он открыл глаза – Акра улыбалась ему.  Тай поцеловал ее и нежно прижал к себе.

Последующие две недели Тай и Акра были неразлучны. Даже когда они занимались в противоположных крыльях Храма, Тай думал о ней и почему-то твердо знал, что она тоже думает о нем. А после они стремглав неслись навстречу друг другу, наслаждались друг другом в его комнате каждую ночь, и каждый день - в укромном уголке храмового сада.

Однажды пополудни, когда Тай привычно мчался обнять свою возлюбленную, Песнь взыграла в нем с невиданной силой - при появлении какой-то согбенной, изнуренной старухи.  Он закрыл глаза и попытался приглушить Песнь, но когда снова открыл и увидел, как старуха покупает пробковый папирус у уличного торговца, Тай уже знал, кто это.  Его старая няня с Горна, Эдеба. Та, что покинула его, даже не попрощавшись, ради своей семьи на материке.

Она не видела его и пошла дальше по улице, а Тай свернул и последовал за нею.  Они брели темными переулками самой бедной части города, чуждой Таю не меньше, чем самая дикая деревня Акавира. Она отперла небольшую деревянную дверь дома на безымянной улочке, и Тай наконец окликнул ее по имени. Эдеба не обернулась, но когда Тай подошел, то обнаружил, что дверь не заперта.

Каморка была грязной и сырой, как пещера.  Эдеба стояла лицом к нему, ее лицо еще больше сморщилось с тех пор, что Тай помнил ее, изрезанное бороздами скорби. Он закрыл дверь, а она взяла его руку и поцеловала.

- Ты стал таким высоким и сильным, - сказала Эдеба, заплакав. – Мне нужно было убить себя – но не позволить им разлучить нас.

- Как семья? – холодно поинтересовался Тай.

- Ты моя единственная семья, – прошептала она. – Индорильские свиньи заставили меня уйти, они тыкали мне в лицо своими клинками, когда узнали, что  я служу тебе и твоей семье, а не им. Эта маленькая дрянь, Байнара, застала меня за молитвой скорби.

- Ты говоришь, как помешанная, - Тай презрительно усмехнулся. – Как можно любить меня и мою семью и при этом ненавидеть Дом Индорил?  Я ведь тоже из Дома Индорил.

- Ты уже достаточно взрослый, чтобы знать правду, - яростно прошипела Эдеба. Тай просто пошутил насчет ее безумия, но теперь он видел, как нечто подобное разгорается в ее древних глазах. – Ты не был рожден в Доме Индорила; они взяли тебя к себе после Войны, как и многих других сирот, которых разобрали и они, и прочие Дома. Только так они мыслили стереть историю и уничтожить всю память о своих врагах – взрастив их как своих детей.

Тай повернулся к двери:
- Теперь понимаю, почему тебя прогнали с Горна, старуха. Ты бредишь!

- Подожди! – закричала Эдеба, бросившись к заплесневелому шкафу. Она выхватила оттуда стеклянный шар, засиявший всем спектром даже в полумраке каморки. – Помнишь это? Ты прикончил того малыша, Вастера, потому что он владел этим, а я забрала его из твоей комнаты, потому что тогда ты был еще не готов взять на себя наследие и ответственность. Ужель ты не задумался тогда, чем тебя так манит эта безделушка?

Тай тяжело  задышал и ответил, хоть и не желал этого делать:
- Порой я слышу Песнь.

- Это Песнь твоих предков, твоей настоящей семьи, – сказала Эдеба, кивнув. – Ты не должен бороться с нею, ибо это песнь судьбы. Она будет направлять тебя в том, что тебе предначертано.

- Заткнись! – заорал Тай. - Все, что ты говоришь - ложь! Ты больна!

Эдеба со всей силы швырнула шар об пол, отчего тот разлетелся с оглушительным хлопком. Осколки истаяли в воздухе. Все, что осталось – маленькое серебряное колечко с незатейливой печаткой в виде плоской короны. Старуха бережно подобрала его и протянула Таю, стоявшему опершись спиной на дверь и дрожавшему.

- Вот твое наследство, наследство хранителя Шестого Дома.

Корона на кольце предназначалась для скрепления печатью официальных бумаг Дома. Тай видел похожее кольцо у своего дяди Триффита, с печаткой в виде крыла, знака Дома Индорила. Рисунок же на этом кольце был другим  – то  было насекомое, врезавшееся в память Тая в тот самый день, когда Кена Гафризи учил их с Байнарой геральдике Домов.

То был символ проклятого Дома Дагота.

Песнь овладела всеми чувствами Тая.  Он слышал ее музыку, обонял ее страх, ощущал на языке ее горечь, физически осязал ее силу, а все, что он видел перед собой – пламя ее разрушения.  Когда он взял кольцо и надел на палец, его разум был далеко. Тай по-прежнему не ведал ничего кроме Песни и тогда, когда вытащил кинжал из ножен и вонзил его в сердце старой няньки.

Тай даже не слышал ее предсмертного возгласа - Эдеба же осела на пол и простонала сквозь сочащуюся кровью улыбкой: - Спасибо.

Когда же пелена Песни спала, первое, что понял Тай – это что он больше не спит.   Перед собой он увидел пламя, то самое, что спалило его родной дом, и пламя снова было перед ним.  Но на сей раз это было пламя костра, что он развел на полу прогнившей лачуги, и его языки уж лизали стены, пожирая тело старой няньки.

Когда стали звать стражу, Тай опрометью помчался по улицам.


Песнь Яда
Книга IV
Автор: Бристин Ксел

Акра сидела у камина в комнате Тая, читала книгу при свете огня.  Книга была напичкана всякой теософской ерундой, в которую девушка не верила, но тем не менее находила патологически увлекательной. Когда дверь распахнулась и Акра услышала, как вошел Тай, она подняла взгляд, лишь дочитав  до конца начатый абзац.

- Я здесь уже несколько часов. Кабы знала, что ты так задержишься, прихватила бы больше книжек, - она хихикнула. Но когда она увидела лицо и одежду Тая, всякая игривость разом улетучилась: – Что случилось? Ты в порядке?

- Я встретил свою старую няньку, Эдебу, из детства, - сказал он странным голосом. – Это резко изменило мои планы.  Я не думал, что она в Мурнгольде.

- Жаль, что я не знала, куда ты идешь, -  сказала Акра, медленно поднимаясь со стула. – Мне было  бы приятно с ней поболтать.

- Теперь уже поздно. Я убил ее.

Акра глубоко вздохнула, пристально глядя в окаменевшее лицо Тая. Потом взяла его за руку:
- Может, расскажешь все по порядку?

Тай позволил своей любимой подвести себя к камину и сел, щурясь на огонь. Он посмотрел вниз, на серебряное кольцо на пальце: 
- Перед тем, как я убил ее, она дала мне вот это. Кольцо-печатка Дома Дагота. Она сказала, что я хранитель их наследия, и что Песнь, которая постоянно звучит в моей голове, которая заставила меня убить одного мальчика в детстве, а теперь и саму Эдебу, - это Песнь моих предков.

Тай замолчал.  Акра опустилась на колени рядом с ним и погладила руку с кольцом:
- Расскажи мне больше.

- Мой наставник Кена Гафризи учил нас, что Дом Дагота был проклятием Морровинда. Он сказал, что все они погибли в конце Войны, и что сама земля вздохнула с облегчением, - Тай закрыл глаза. – Я вижу то, что забыто. Я слышу это в Песне. Эдеба сказала мне, что пять Домов приняли детей-сирот Дагота и взрастили их в своих собственных традициях. Сначала я счел, что она безумна или лжет, но настоящая ложь – это те годы, что я думал, будто моя семья принадлежала Дому Индорил…

- И что ты собираешься делать? – прошептала Акра.

- Что ж, Эдеба наказала мне следовать Песни, по своей стезе, - Тай горько рассмеялся. -  Но Песнь первым делом повелела убить саму Эдебу, поэтому я не знаю, какие бы дальнейшие рекомендации дала мне она. Я знаю одно: мне нужно покинуть Мурнгольд.  Прежде, чем я осознал, что делаю, я устроил пожар в ее лачуге. Позвали стражей. И теперь я не знаю, куда деваться.

- У тебя много друзей, которые защитят тебя, если ты действительно окажешься новым предводителем возродившегося Шестого Дома, - Акра поцеловала кольцо. – Я помогу тебе их найти.

Тай уставился на нее:
- С чего бы тебе помогать мне?

- Когда ты подумал, что я могла бы оказаться твоей кузиной по Дому Индорил, боязнь кровосмешения не отвратила тебя от обладания мною? - ответила Акра, встретив его взгляд. - Я тоже слышу Песнь. Она не так сильна во мне, как в тебе, но я никогда не согласилась бы забыть о ней. Она научила меня большему, чем все эти дурацкие жрецы и жрицы Храма вместе взятые. Я знаю, что мое истинное имя -Дагот-Акра, а еще я знаю, что у меня есть брат.

- Нет, - Тай стиснул зубы. - Ты лжешь.

- Ты - Дагот-Тайтон.

Тай с силой отбросил Акру к стене и вылетел из комнаты. Пробегая по дому, он услышал шаги Калкорита на лестнице за спиной – партия ударных в песне, гремевшей в его сердце и в голове.

- Кузен, - окликнул старший послушник. – Ты что-нибудь слышал об этом пожаре…

Тай выхватил свой кинжал и с разворота всадил Калкориту в горло. 
- Кузен? - прошипел он. – Индорильский волк тебе кузен!

Мурнгольд озаряли красные сполохи пожара, разносимого по тесным улочкам безжалостными порывами ветра. Будто сам Дагот-Ур неистовствовал над городом, поощряя пламя, высеченное его наследником. Страж Дома, спешивший на зарево, замер при виде Тая, стоявшего, шатаясь, у дверей дома Калкорита, с окровавленным клинком в руке.

“Ты что натворил, серджо?”

Тай бросился в лес, и его плащ развевался на ветру за спиной.  Стражник помчался вдогонку, обнажив меч. Не было нужды заходить в дом и смотреть на труп – и так все ясно.

Несколько часов Тай пробирался сквозь дебри, и Песнь толкала его вперед.  Звуки погони затихли вдали. Наконец, лес расступился: впереди не было ничего, кроме воздуха и воды. Утес, в сто футов вышиной, глубоко врезался во Внутреннее Море, нависая над водой.

Песнь сказала ему “нет”. Она тянула его на север, сладким голосом обещая отдых среди друзей. Более чем друзей – людей, которые будут боготворить его как наследника Дагота. Когда он медленно приблизился к краю утеса, Песнь грозно взревела. Она требовала не бежать от судьбы.  Ибо не будет спасения в смерти.

Тай сплюнул проклятие своему Дому и головой вниз бросился с утеса.


На острове Горн выдался славный день, - первый день за прошедшие недели, которым Байнара могла действительно наслаждаться.  Дядя Триффит принимал важную компанию, Людей Дома издалека, и девушке приходилось присутствовать на каждом обеде, на каждой встрече, на каждой церемонии. В детстве, как она помнила, всегда хотелось, чтобы кто-то обратил на тебя внимание. Сейчас же ничто не могло доставить ей такое блаженство, как прекращение этих скучных обязанностей – только бы оставили в покое.

В доме у нее оставалось лишь одно намеченное дело – написать письмо кузену.  Но это может подождать и до вечера, сказала она сама себе. В конце концов, сам-то он не писал уже много дней. Это все влияние той девчонки, Акры. Не то, чтобы Байнара не одобряла увлечение кузена – просто она знала, насколько всепоглощающей может быть первая любовь.  Она, по крайней мере, читала об этом.

В неспешной прогулке по цветущему лугу Байнара настолько углубилась в свои мысли, что даже не услышала, как зовет ее горничная, Гиллима. Поэтому слегка вздрогнула, когда обернулась и увидела подбегавшую молодую служанку.

- Серджо, - позвала та, задыхаясь. -  Пожалуйста, подойдите!  К берегу прибило тело!  Это ваш кузен, серджо Индорил-Тай!

Песнь Яда
Книга V
Автор: Бристин Ксел

Два дня целители не отходили от кровати Тая, и Байнара сидела подле него, лаская его руку.  Его лихорадило, он ни спал, ни бодрствовал, вскрикивая от собственных видений. Лекари возносили хвалы здоровью юноши.  Много раз выбрасывало тела на берега острова Горна, особенно во время Войны, но никто не помнил, чтоб кто-то выжил после этого.

Тетя Уллия наведалась несколько раз, чтобы принести Байнаре пищу: “Побереги себя, дорогая, или, когда он поправиться, ему придется сидеть у твоей постели”.

Горячка Тая прошла, он, наконец, смог открыть глаза и увидел над собой девушку, с которой провел вместе семнадцать лет своей жизни - все, кроме самого первого года. Она улыбнулась ему, а он попросил еды. Молча она помогла ему управиться с пищей.

- Я знала, что ты не умрешь, кузен, – нежно прошептала она.

- Я надеялся на смерть,  но почему-то тоже знал, - он застонал. – Байнара, ты помнишь все те кошмары, о которых я тебе рассказывал? Так это все правда.

- Мы могли бы поговорить об этом, когда ты немного окрепнешь.

- Нет, - прохрипел он. – Я должен рассказать тебе все прямо сейчас, чтоб ты знала, какого монстра называешь своим дорогим кузеном Таем.  Если б ты только знала об этом раньше, то не горела бы желанием снова меня увидеть.

По щеке Байнары скатилась слеза. Она еще больше похорошела за те несколько месяцев, что Тай провел в Мурнгольде.
- Как ты можешь думать, будто я перестану тебя любить, что бы ты ни натворил?

- Я видел свою старую няньку, Эдебу, и говорил с ней.

- Ох! - на сей раз Байнара испугалась. – Тай, я не знаю, что она тебе наболтала, но все это моя вина. Помнишь, как Кена Графизи рассказывал нам о Доме Дагот, и его зле?  В ту же ночь я увидела, как твоя нянька сооружает некое подобие алтаря на северной лужайке, в виде символа Шестого Дома. Должно быть, она делала это многие годы, но я не ведала, что это значит. Я рассказала дяде Триффиту, и он выгнал ее. Я порывалась и тебе все рассказать, много раз, но боялась. Она была так предана тебе.

Тай улыбнулся:
- А не страшило ли тебя еще больше задуматься, нет ли какой-нибудь связи между ее преданностью мне и ее преданностью проклятому Дому? Я знаю тебя, Байнара.  Ты не из тех девиц, что предпочитают не пользоваться рассудком.

- Тай, я не знаю, что она тебе сказала, но думаю, она была не в себе. И что бы она ни навыдумывала о тебе и о Шестом Доме – это все неправда. Помни об этом. Бред одной безумной старухи еще ничего не доказывает.

- Есть еще кое-что, - Тай вздохнул и поднял руку. Какую-то секунду он недоуменно моргал, а затем сердито спросил у Байнару: - Где мое кольцо?  Если ты его видела, то уже должна была понять, что  я говорю правду.

- Я выбросила это барахло куда подальше, - Байнара поднялась. – Тай, я собираюсь оставить тебя. Отдохни.

- Я наследник Дома Дагота, - Тай почти кричал, его глаза сделались безумными. – Взращенный после Войны Домом Индорила, но направляемый Песнью моих предков. Когда мы были совсем детьми, я убил Вастера, ибо Песнь сказала мне, что он украл мое наследство. Когда Эдеба поведала мне, кто я, и дала это кольцо, я убил и ее, а дом ее спалил дотла. Ибо Песнь сказала мне, что она выполнила свою задачу. Когда я вернулся в дом Калкорита, моя любовь была там. И она сказала мне, что тоже принадлежит Дому Дагота и что доводится мне сестрой. Я бежал, но когда Калкорит пытался остановить меня, я прикончил его, ибо Песнь сказала мне, что он мой враг.

- Тай, прекрати, - Байнара всхлипнула. – Я не верю ни единому слову. У тебя горячка...

- Нет, не Тай! – он потряс головой, тяжело дыша. – Имя, которое мне дали мои родители, было Дагот-Тайтон.

- Ты не мог убить Эдебу, ты любил ее. А Вастер и Калкорит?  Ведь они же наши кузены!

- Они были мне ненастоящими родственниками, - холодно возразил Тай. – Песнь сказала, что они мои враги. Точно так же, как сейчас говорит, что мой враг – ты. Но я не слушаю ее. И не буду слушать... сколько сумею.

Байнара вылетела из комнаты, захлопнув за собой дверь. Выхватила ключ из рук напуганной горничной Гиллимы, заперла замок.

- Серджо Индорил-Байнара, - прошептала  Гиллима, очень участливо. – Все ли в порядке с вашим кузеном, серджо Индорил-Таем?

- Он будет в полном порядке, когда отдохнет, - Байнара вернула себе достоинство и утерла слезы с лица. – Никто не должен его беспокоить ни при каких обстоятельствах. Я унесу ключ с собой.  А сейчас у меня много работы.  Полагаю, никто так и не удосужился переговорить с рыбаками о пополнении запасов Сандилхауса?

- Не знаю, серджо, - ответила горничная. – Думаю, нет.

Байнара отправилась к пристани, чтобы снять тяжесть с сердца единственным известным ей способом: сосредоточившись на всяких мелочах. Слова Тая не покидали ее, но она успокоилась на время, беседуя с рыбаками об их улове, о том, сколько рыбы закоптить, сколько отправить в  деревню, а сколько доставить свежей в кладовые дома.

Ее тетя Уллия присоединилась к дискуссии, совершенно не замечая хорошо сокрытых переживаний Байнары.  Так они вместе обсуждали, сколько провизии уничтожили Дядя Триффит и его начальство за время их пребывания на острове, в эти недели, когда следует ждать их возвращения и как бы получше к этому подготовиться. Тут один из рыбаков на пристани прервал их, воскликнув:

- Лодка на подходе!

Уллия и Байнара приветствовали гостью. Это была молодая девушка в одеяниях жрицы Храма.  Еще когда она привязывала свое утлое суденышко, Байнара восхитилась ее красотой – и странной схожестью с кем-то знакомым.

- Добро пожаловать на Горн, - сказала Байнара. – Я Индорил-Байнара, а это моя тетя Индорил-Уллия. Мы прежде не встречались?

- Не думаю, серджо, - девушка поклонилась. – Меня послал Храм, узнать, не получали ли вы весточки от вашего кузена, Индорил-Тая. Он не является на занятия уже несколько дней, и жрецы забеспокоились.

- О да, нам следовало дать знать, -  посетовала Уллия. – Он здесь, едва не утонул. Теперь ему лучше. Позвольте, я провожу вас в дом.

- Тай сейчас отдыхает, и я попросила его не беспокоить, - немного запинаясь, вымолвила Байнара. – Я понимаю, что это страшно невежливо, но мне сейчас нужно переговорить с моей тетей, всего пара слов. Не будет ли слишком ужасно с моей стороны попросить вас подождать нас в доме? Вы легко найдете дорогу: по тропинке на холм и через лужайку.

Жрица вновь смиренно поклонилась и пошла. Уллия была шокирована.

- Не следует обращаться с представителем Храма подобным образом, - выпалила она. – Нельзя так изнурять себя уходом за кузеном, чтобы утратить всякое чувство приличия!

- Тетя Уллия, - прошептала Байнара, увлекая женщину подальше от ушей рыбаков. – А разве Тай действительно мой кузен? Сам он верит, будто он… из Дома Дагота.

Уллии понадобилось время, чтобы собраться с ответом: 
- Это правда. Когда случилась Война, ты сама была во младенчестве, поэтому не знаешь, как все происходило.  Не осталось такого уголка Морровинда, который бы не опустошила война. Даже на этом острове была битва. Помнишь те обгорелые кучи обломков, которые вы с Таем и бедным маленьким Вастером нашли так много лет назад? Это – тоже с войны.  А после, когда проклятый Дом был, наконец, побежден, мы увидели невинных малышей, сирот, чье единственное преступление заключалось в том, что они родились от порочных отцов. Допускаю, что были в наших воинствах, объединенных силах Домов, и такие, что истребляли их без жалости, дабы не оставить и памяти о наследии Дагота. Но в конце концов милосердие возобладало и дети Шестого Дома были усыновлены оставшимися пятью. И тогда мы решили, что выиграли войну окончательно и снискали мир.

- Во имя Матери, Владыки и Чародея! Если то, во что верит Тай, - правда, то никакого мира нет! - Байнара задрожала. – Он уверяет, будто Песнь предков взывает к нему, что она уже заставила его убить троих человек, и двое из них - нашего Дома. Кузен Калкорит и… когда он был еще мальчиком… Вастер.

Уллия закрыла лицо руками, не в силах вымолвить и слова.

- И это только начало, - сказала Байнара. – Песнь по-прежнему взывает к нему. Он говорит, что есть и другие, кто знает, кто поможет ему возродить Шестой Дом. Его сестра...

- Должно быть, это просто злые фантазии, – пролепетала Уллия. Тут она заметила, как Байнара уставилась на тропинку, ведущую от пристани к дому. – Девочка моя, о чем ты подумала?

- Эта жрица назвала свое имя?

Обе женщины побежали вверх по тропинке, громко призывая стражу. Рыбаки, никогда дотоле не видевшие хозяйку дома в таком смятении, быстро переглянулись, а затем последовали за женщинами, похватав свои крюки и багры.

Парадные ворота Сандилхауса были широко распахнуты, и первые тела обнаружились у самого входа. Это была настоящая бойня: свежая, липкая кровь  повсюду.  Там был Анер, слуга дяди Триффита: он продолжал сидеть со вспоротым животом за столом, так и не успев пригубить полуденный бокал флина. Лерин, одна из горничных, была обезглавлена, когда несла стопку белья из прачечной по лестнице.  Тела стражей и слуг устилали пол зала, подобно осенним листьям. В конце лестницы Байнара едва сдержала рыдание, когда увидела Гиллиму. Та лежала, как сломанная кукла: смерть настигла ее, когда девушка пыталась пролезть в узкое стрельчатое окошко.

Никто ничего не говорил, ни Байнара, ни Тетя Уллия, ни рыбаки. Они лишь безмолвно и упорно брели по залитому кровью дому. Они подошли к комнате Тая: дверь нараспашку, внутри никого. Заслышав звук шагов в комнате Байнары, они приблизились медленно, осторожно, и с великим страхом.

Жрица с пристани стояла у кровати. У нее на ладони блестело серебряное кольцо, которое Байнара сняла с пальца Тая. А в другой руке у нее был длинный, кривой клинок, сплошь замаранный кровью, как и одеяния самой жрицы. Обнаружив, что не одна, она мило улыбнулась и поклонилась.

- Акра! Я должна была опознать тебя по описаниям в письмах Тая, - произнесла Байнара настолько спокойно, насколько могла. – Где мой кузен?

- Я предпочитаю звать себя Дагот-Акра, - ответила та. – Твой фальшивый кузен, мой истинный брат, уже отбыл, чтобы исполнить свое предназначение. Мне жаль, что ты его не застала – он бы с тобой попрощался покрепче.

Лицо Байнары исказилось яростью. Она взмахнула рукой, обращаясь к рыбакам, выступившим вперед с оружием наготове:
 - Разорвите ее на куски!

- Шестой Дом воспрянет вновь, и Дагот-Тайтон поведет нас! – Акра засмеялась. Эхо ее слов все еще не растаяло под сводами замка, когда она начертила в воздухе знак Возврата и истаяла, подобно призраку.


Песнь Яда
Книга VI
Автор: Бристин Ксел

Величественная громада  цитадели Индораниона плескалась в красных лучах закатного солнца.  Командор Джасрэт наблюдал, как она медленно опускалась за горизонт по мере того, как ведомый им караван уходил на юго-запад.  Руководство ночной операцией было Джасрэту в диковинку, - впрочем, не больше, чем все прочее, с чем он сталкивался в эти смутные дни. Ему было всего семьдесят, для босмера это еще далеко не старость, но он чувствовал себя так, будто родился в другую эру. 

Он знал земли восточного Вварденфелла сколько помнил себя. Каждый лесок, каждый сад, каждая деревушка между Красной Горой и Морем Призраков были ему родным домом.  Но теперь все изменилось, мир перестал быть привычным после извержения и Смерти Солнца.  Этим обстоятельством усугублялась опасность ночных путешествий,  но таков был приказ свыше.

Зольная топь появилась весьма неожиданно. Не заметь ее зоркий разведчик и не подай знак, весь караван мог бы ухнуть туда целиком. Джасрэт выругался.  Ее не было на карте, что, впрочем, не так уж удивительно.

Гибельная трясина, простиравшаяся, сколько хватало глаз. Командор стал перебирать варианты. Он мог повести свой отряд на юго-восток, к Тель-Аруну, а затем попробовать повернуть на запад. Сверившись с картой и глянув вдаль, он заметил в ночи тусклое мерцание какого-то костра. Джасрэт, в сопровождении  лейтенантов, направил своего гуара на огонь, чтобы допросить бродяг. Они оказались эшландцами, мужчиной и женщиной.

- Это теперь не ваши владения, - прокричал командор. – Разве не знаете, что теперь здесь правит Храм и что эти земли принадлежат Дому?

Они поспешно поднялись и быстро зашагали прочь, к узкому гребню между горой и топью. Джасрэт окликнул их и приказал вернуться.

- Вы знаете путь в обход этой дряни? – спросил он. Они кивнули, по-прежнему не рискуя поднять глаза. Джасрэт подал знак своему каравану. - Тогда вы нас и поведете!

Путь проходил по крутому, предательски склизкому гребню, почти неодолимому для гуаров. Колеса повозок буксовали в грязи, когда возницы всеми силами пытались удержать их от сползания в зольную топь.  Мужчина и женщина эшландцы перешептывались друг с другом, направляя караван.

- О чем вы там бормочете, нвах? – рявкнул Джасрэт.

Мужчина не обернулся.
- Мы с сестрой говорили об этом восстании Дагота, и она предположила, что вы везете оружие в крепость Фаленсарано. И поэтому вы предпочли идти через топь, а не по дороге.

- Мог бы сам догадаться, - Джасрэт засмеялся. – Вы, эшландцы, всегда так радуетесь бедам Домов или Храма, будто вам что с этого светит.  Мне искренне жаль убивать ваши надежды, но то, о чем вы толкуете, едва ли можно назвать восстанием. Всего лишь парочка отдельных случаев... недовольства. Так и передай своей сестренке.

По мере того, как они с трудом продвигались вперед, гребень еще более сузился.  Тогда эшландцы повели караван через грубокую расселину с неровными краями, разлом, образованный потоком лавы еще до Смерти Солнца.  Повозки скребли бортами по каменным стенам ущелья. Командор Джасрэт, после двадцати лет настороженности, в землях, что так и оставались ему чужими,  сейчас ощутил укол годами выработавшегося инстинкта.  Тут, подумал он про себя, получилось бы отличное место для засады.

- Эшландец, нам еще далеко? – прокричал он.

- Да все, приехали! – ответил Дагот-Тайтон и подал знак.

Бойня заняла считанные минуты. И лишь когда последнее тело стража Дома сбросили в трясину, занялись осмотром груза.  Добыча оказалась богаче, чем ожидалось: тут было буквально все, что нужно повстанцам. Дэдрические мечи, дюжины комплектов лат, колчаны с отличными эбонитовыми стрелами и пайки на несколько недель. 

- Направляйся в лагерь, - Тайтон улыбнулся сестре. – Я поведу караван. Мы будем на месте через несколько часов.

Акра страстно поцеловала его и выполнила знак Возврата. Через мгновение она снова оказалась в своем шатре, ровно в том месте, где оставила метку. Мурлыкая Песнь себе под нос, она сбросила эшландские лохмотья и выбрала из своего сундука самое прозрачной платье. Именно такое, в каком Тайтон будет рад ее застать, когда вернется.

- Муораза! – она позвала служанку. – Собери войска! Тайтон и другие будут здесь очень скоро, со всем необходимым нам оружием и припасами!

- Муораза тебе не внемлет, – произнес голос, которого Акра не слышала уж несколько недель. Она обернулась, волевым усилием удалив с лица следы удивления.  Это действительно была Индорил-Байнара, однако теперь уже не то трепещущее создание, с которым рассталась Акра после резни в Сандилхаусе. Теперь это была воительница, закованная в латы и говорившая с издевательской уверенностью. – Да она бы и не смогла собрать войска, даже если б слышала. У тебя есть оружие и пайки, Акра, вот только вооружать и кормить уже некого.

Дагот-Акра совершила знак Возврата, но ничего не произошло.

- Когда мы услышали, как ты возишься в шатре, мои боевые чародеи наложили рассеяние магики, - Байнара улыбнулась и откинула полог шатра, впуская внутрь дюжину солдат Дома. – На сей раз тебе не уйти.

- Если думаешь, что мой брат попадется в твою ловушку, ты недооцениваешь его связи с Песнью, - Акра усмехнулась. – Она сообщает ему обо всем, что нужно. Я убедила его больше не противиться ей, а позволить привести и его, и нас к нашей окончательной победе.

- Я знаю его дольше и лучше, чем ты, - холодно сказала Байнара. – А теперь я хочу услышать, что тебе говорит твоя Песенка. Я хочу знать, где мне искать Тая.

- Тайтона, моя госпожа, - поправила ее Акра. – Он больше не раб, ни твоего Дома, ни храмового вранья. Можешь пытать меня, сколько заблагорассудится, но я уверяю тебя, что в следующий раз, когда ты его увидишь, это произойдет по его воле, а не по твоей. И это будет самым последним мигом твоей жизни.

- Да вы не волнуйтесь, серджо, -  чернорезчик Байнары подмигнул ей. – Все говорят, что не расколются под пыткой – да только все колются.

Байнара вышла из шатра. Да, это было частью военного дела, как она понимала, но наблюдать подобные картины от этого понимания - не легче. Она не могла смотреть даже на то, как солдаты Дома складывали трупы мятежников. Байнара надеялась, что за эти кровавые недели, что она преследовала Тайтона и Акру, когда одна бойня сменяла другую, чувственность притупится окончательно. Однако для нее по-прежнему было не важно, что трупы принадлежали врагам. Смерть есть смерть – и она внушает отвращение.

Байнара пробыла в своем шатре всего несколько минут, как вошел ее чернорезчик.

- Не такая уж она крутая, как пишет, - он ухмыльнулся. – По сути, все, что мне пришлось сделать, так это уткнуть своей ножик ей в животик - и все как на духу выложила. Ничего удивительного.  Всегда так: кто громче болтает, тот быстрее колется. Помню одну парочку, давным-давно, когда вас еще и на свете-то не было…

- Гаруан, что она сказала? – перебила его Байнара.

- Песня, или что там еще, сообщила ее братцу, что она попалась, и чтобы он не возвращался в лагерь, - ответил чернорезчик, чуточку обиженный, что ему не дали дорассказать занимательную историю. – С ним полдюжины меров, и они намылились замочить того парня, что командует армией Индорила в войне. Генерала Индорил-Триффита.

- Дядя Триффит?! - выдохнула Байнара. – Где он сейчас находится?

- Да я и сам не знаю, серджо. Может, ее расспросить – если она в курсе?

- Я пойду с тобой, - сказала Байнара. Когда они подходили к шатру Акры, прозвучал сигнал тревоги. Ситуация стала совершенно ясной прежде, чем они дошли до места. Трое стражников были мертвы, а пленница сбежала.

- Занимательная дамочка, - заметил Гаруан. – Сердечко слабое, да ручки проворные.  Послать весточку генералу Индорил-Триффиту, что ли?

- Если мы сумеем вовремя отыскать его, – сказала Байнара.


Песнь Яда
Книга VII
Автор: Бристин Ксел

Триффит стоял у парапета Барайсимайна и смотрел на вулкан.  Метафоры, которые используют поэты, казались весьма плоскими в сравнении с этим зрелищем. Его можно было уподобить гноящейся ране, сочащейся кровью лавовых потоков.   «Король Пепла» – тоже вполне подошло бы: таким и казался вулкан в своей вечной короне дыма. И все же все эти метафоры были жалки, ибо ничто из виденного Триффитом не могло сравниться с грозным величием горы. Красная Гора высилась за много миль от крепости, и все равно совершенно заполняла собой горизонт.

Но, прежде чем окончательно проникнуться собственным ничтожеством, он услыхал, как кто-то произнес его имя. В этом звуке было некоторое утешение – имя напомнило о том, что, хотя в сравнение с горой он и букашка, но кое-какой властью и влиянием все же обладает.

- Генерал Индорил-Триффит, - позвал командор Раэл. – Там проблемы у восточных ворот.

Проблема оказалась не больше, чем обычной потасовкой.  Какой-то эшландец, пьяный, или, может, под шайном, полез в драку со стражами Дома у задних ворот.  Когда те попытались его выдворить, вмешалась его родня, и вскоре шестеро эшландцев сцепились с дюжиной воинов Триффита. Если б эти нвахи не были хорошо вооружены, бой закончился бы, едва начавшись. Он и так закончился еще до  того, как прибыла подмога, высланная генералом: двое эшландцев были мертвы, остальные разбежались.

- Этот дым прокоптил им мозги, - Раэл пожал плечами. – Оттого и бесятся.

Триффит снова поднялся по лестнице и вернулся в свою комнату, чтобы переодеться к обеду. Генерал Редоран-Ворилк и советник Хлаалу-Ноток должны были прибыть с минуты на минуту, чтобы обсудить планы Храма по реорганизации земель Домов Морровинда. Мурнгольд собирались переименовать в Альмалексию. Да еще  задумали построить новый великий город во славу Вайвека – а где взять золото, спрашивается? От этих мыслей у генерала щемило сердце.  Предстояло дотошное обсуждение деталей, долгая ночь споров, угроз и компромиссов.

Мозг генерала был настолько занят этими мыслями,  что он едва не надел облачение Дома задом наперед.  И уж тем  более он не заметил темной фигуры, выскользнувшей из-за шторы и прикрывшей дверь в спальню. И лишь когда с лязгом упал засов, Триффит обернулся.

- Прокрался, когда я отвлекся на эту драку у ворот?  Очень умно, Тай, - просто сказал он. – Или ты теперь у нас Дагот-Тайтон?

- Тебе следует помнить все мои имена, - огрызнулся юноша, извлекая меч из ножен. – Я был Тайтоном до того, как ты вырезал мою семью и пытался истребить мое племя. Таем – когда ты забрал меня в свой дом, чтобы напитать ядом против моего народа. Теперь же можешь звать меня Возмездие.

В дверь постучали. Тайтон и Триффит не сводили глаз друг с друга. Удары усилились: 
- Генерал Индорил-Триффит, вы в порядке? Что-то случилось?

- Если ты намерен убить меня, мальчик, тебе придется поторопиться, - проворчал Триффит. – Мои люди вынесут эту дверь за пару минут.

- Не тебе указывать мне, что делать, “Дядя”, - покачал головой Тайтон. – Мне довольно наставлений Песни и моих предков. А она говорит мне, что ты заставил моего отца молить о пощаде, прежде чем убил его. Так я хочу от тебя того же.

- Если твои предки такие умные, - усмехнулся Триффит.  – то почему они все такие мертвые?

Тайтон издал нечеловеческий рык и прянул вперед. Дверь сотрясалась под ударами, но она была прочна и надежна. Двухминутный срок жизни, который генерал сам себе отпустил, был явно ошибочным.

Внезапно удары прекратились.  Вместо них прозвучал знакомый голос.

- Тай, - позвала Байнара. – Выслушай меня.

Тай зло улыбнулся:
- Ты как раз вовремя поспела, “кузина”, чтоб услышать, как твой дядюшка будет просить за свою презренную жизнь. Я уж боялся, что ты опоздаешь. Следующий звук, что донесется до твоего слуха, будет предсмертным хрипом этого человека, поработившего мой Дом.

- Это Песнь тебя поработила, а не дядя Триффит. Нельзя ей верить. Она отравляет тебя. Она сделала тебя игрушкой сначала в руках той безумной старухи, а теперь этой ведьмы Акры, что зовется твоей сестрой.

Тайтон надавил кончиком своего меча на горло генерала.  Тот попятился, а Тайтон наступал на него.  Его взгляд пробежал по вытянутой руке до эфеса меча.  Серебряное кольцо Дагота ловило красные сполохи вулкана, пробивавшиеся сквозь окно.

- Тай, пожалуйста, не убивай больше никого. Я прошу тебя. Если б ты только услышал меня, а не Песнь, хотя бы на мгновение, ты бы понял, где правда. Я люблю тебя, – Байнаре приходилось унимать рыдание, чтобы голос звучал спокойно и ясно. У нее за спиной на лестнице послышался шум – генеральская стража, наконец, притащила таран. 

Дверь треснула и раскололась надвое. Генерал Индорил-Триффит неотрывно смотрел  в окно, держась за горло.

- Дядя! С тобой все в порядке? – Байнара подбежала к нему. Он медленно кивнул головой и опустил руку. На шее виднелась едва заметная царапина. – Где Тай?

- Он выпрыгнул в окно, - сказал Триффит, указав вдаль на фигуру, скачущую на гуаре к вулкану. – Я думал, что он собирается покончить с собой, но, оказывается, он подготовил путь к отступлению.

- Мы достанем его, серджо генерал, – пообещал командор Раэл и уже на ходу приказал стражам седлать скакунов. Байнара посмотрела им вслед, а затем быстро поцеловала дядю и побежала на внутренний двор, к своему гуару.

Пот обволакивал тело Тая по мере того, как он подъезжал все ближе и ближе к подножью Красной Горы. Гуар тяжело дышал, бег его все замедлялся, а из груди вырывались жалобные стоны. Наконец, Тай спрыгнул со своего скакуна и принялся карабкаться по почти отвесному склону. Пепел, извергаемый вулканом, застил ему глаза. Он почти ослеп и потому мог руководствоваться лишь настойчивыми, требовательными указаниями Песни.

Поток малиновой лавы шипел и булькал, жадно переваривая куски кристаллической породы, всего в нескольких футах, достаточно близко, чтобы Тай ощутил, как кожа пузырится волдырями. Он отвернулся и заметил фигуру, возникшую из дыма. Байнара.

- Что ты делаешь, Тай? – прокричала она, перекрывая рев вулкана. – Разве я не говорила тебе, чтоб ты не слушал Песнь?

- Впервые и Песнь, и я желаем одного и того же! – прокричал он в ответ. – Я не могу просить тебя простить меня, но, пожалуйста, попробуй хотя бы забыть!

И он пополз выше, скрываясь из виду. Она выкрикивала его имя, взбираясь по камням, пока не оказалась перед самым разверстым кратером. Волны раскаленного газа жгли ее лицо, и она упала на колени, задыхаясь. Сквозь дрожащее марево она видела,  как Тай стоял на краю жадной пасти вулкана. Огненные языки лизали его одежду и волосы. Он обернулся к ней и мимолетно улыбнулся.

А затем он прыгнул.

Байнара пребывала в отрешенном удивлении, когда начала долгий, опасный спуск по склону. Она принялась строить планы на будущее.  Хватит ли запасов провизии в ее замке на Горне для встречи Домов?  Советникам придется задержаться там на недели, а может, и на месяцы. Предстояла большая работа. Постепенно, по мере спуска, она начала забывать. Это ненадолго, пока – но начало положено.

Дагот-Акра стояла настолько близко к жерлу вулкана, насколько могла вытерпеть, протирая глаза от пепла и изнывая от жара. Она видела все и улыбалась. На земле лежало серебряной колечко с печатью Дома Дагота. Тайтон взмок столь обильно, что оно просто соскользнуло. Она подобрала кольцо и надела на палец. Коснувшись своего живота, она услышала новый рефрен Песни Яда Морровинда.