Мастак по салу

Данная повесть является пародией на опубликованного ранее «Эксперта по льду» и написана положительными героями «эксперта» исключительно из желания отомстить отрицательным героям.
"Мастак по салу" был написан в соавторстве с Востоковой Дарьей и Востоковой Натальей, и идея написания этого произведения тоже принадлежит им. Большое спасибо, девочки.Я получила огромное удовольствие от работы с вами.



Все персонажи и события являются вымышленными, любое совпадение является чистой случайностью.
Ты ж меня пiдменула
Ты ж меня пiдвела…
Стояла дивная тихая украинская ночь. Ничто не нарушало тишины, казалось, что воздух можно потрогать руками, и весь пейзаж был пронизан умиротворением. Лишь где-то вдалеке шумел камыш. Кто посмел нарушить тишину этой царственной ночи? Присмотревшись повнимательней, посторонний наблюдатель смог бы различить человеческий силуэт. Это Поля Крыселько в очередной раз перепрятывала шмат сала.

-1-
Станица Екатерининка располагалась в живописной степной местности, бескрайние степи простирались во все стороны, насколько хватало человеческого глаза. Несмотря на то что население станицы не было многочисленным, люди жили очень дружно.
Вот и сегодня в обычный летний день по улицам разгуливали босые горячие украинские парни, подставляя лучам приветливого солнца свои могучие загорелые торсы.
Легкой походкой, не обращая ни на кого внимания, но, притягивая восхищенные мужские и завистливые женские взгляды, шла Наталка Западло, студентка УПИ – Украинского политехнического института. Неблагозвучная фамилия досталась Наталке, благодаря дедушке и какому-то идиоту в паспортном столе. Дедушка имел корявый почерк, а идиот в паспортном столе корявое зрение. И безобидная фамилия Западко трансформировалась в Западло. Вдруг взгляд дивчины загорелся – она увидела своего возлюбленного Канста Херко.
Канст Херко по кличке Белая майка, которую он получил за свою любовь к белой заштопанной майке, которую он никогда не снимал и не стирал, хотя нет, иногда все же стирал, когда мылся, учился на одном факультете с Наталкой, там они и нашли друг друга. Хотя, наверное, правильнее сказать, что это Канст нашел ее, так как что нашла Наталка в нем, было загадкой для всего института. Но Наталка была не из таких, которые прислушиваются к тому, что гутарят злые языки, к тому же у Канста была мечта: весить 80кг вместо своих 48, а Наталка это ценила.

Канст и Наталка взялись за руки и пошли в кабак. Вообще Канст никогда никуда Наталку не звал, потому что был жадным. Он всегда подолгу стоял у расписания группы своей дивчины с мыслями:
 - М-м нда, понедельник, две пары с утра, не подходит… вторник опять выпадает… среда! Отлично, шесть пар и все практики, ни одну она прогулять не сможет… Вот на среду и позову в кино!
Но сегодня был особенный день, потому что сегодня в кабаке выступала известная во всем мире группа «Шилко», да и на входе стоял друг Канста, который пропустил их бесплатно...

-2-
История знакомства Наталки и Канста уходила своими корнями в одинокий хутор близ Диканьки. Позвал их туда один знакомый, тогда еще мало знакомый Дормидонт Буданко.
Компания подобралась что надо. На хуторе собрались самые яркие люди станицы. Даже чопорная итальянка Интоксикация Хомичиани, обычно державшаяся в стороне от таких мероприятий, тоже поехала. Интоксикация была сестрой  знаменитого итальянского мафиози Максумильяна Хомичиани. У нее была трудная жизнь: постоянные переезды с места на место, вечные разборки клана Хомичиани со всеми остальными кланами – Максумильян очень боялся за свою сестру и поэтому никуда ее не пускал. Но сегодня мафиози поехал за новым глушителем к своему любимому винчестеру…
«Белиссимо!» – воскликнула Интоксикация и отправилась собираться на пьянку.
Хутор оказался не отапливаемым, зато с водоемом, где ночью плескалась неугомонная солистка группы «Шилко», Акстисья, а с утра – закадычные друзья Ярило и Данило.  Данило был родным братом Наталки. Они были близнецами, но в отличие от сестры Данилка полностью оправдывал свою фамилию.
Как Наталка сошлась с Канстом, не помнили ни Канст, ни сама Наталка, ни вообще кто-либо из присутствующих. Даже центральное телевидение, снимавшее на хуторе очередное риалити-шоу, почему-то тоже не уловило этот момент. Быть может потому что генеральный директор 4444 канала, по совместительству оператор, по совместительству репортер, диктор и постоянный гость студии Вавило тоже был нетрезв?
Ночью, пока все веселили себя горилкой, Дормидонт и Данилка гутарили за жизнь: роль дивчины в современном мире, высший разум, который правит всеми, устройство самолета-истребителя… - вот то немногое, что успели обсудить хлопцы.
«Эк, чешет дьявол языкастый», - подумал Данила, и пошел в погреб – искать горилку.
Так прошла ночь, а с утра хлопцы будили Наталку песней «Гоп-гоп-гоп, чина гоп, а я танцую, гоп-гоп-гоп, чина гоп, а я спiваю…»
Усталый Дормидонт с утра решил порыбалить, используя в качестве приманки кабачки с ближайшей гряды, но вместо рыбы выудил Данилу с кабачком в зубах. «Разматывай, я заприважу!» – кричал Ярила, подтаскивая еще одну удочку.
-Кума, шо за хлопец рядом с тобой? – удивилась невыспанная Акстисья.
- Окстись, Акстисья, - ответствовала Наталка, - кум мой новый. Кубыть ты пьяная была, не бачила нишо, покедова без одежи по пирсу скакала.
На обратном пути, покеда дивчины охорашивались, парубки, во главе с Данилкой, допивали оставшуюся горилку на заднем сидении автобуса; даже аристократка Интоксикация плюнула на свое пуританское воспитание и не побрезговала приложиться к горлышку с дозатором  опосля Данилы, Ярилы и Дормидонта. Ну это так лирика… Вернемся к суровой реальности…

-3-
Парочка зашла в темный, полный табачного дыма зал. За одним из столиков у сцены сидели подружка и брат Наталки. Подружку звали Поля Крыселько по прозвищу крыса. Это прозвище она получила то ли за сходство с фамилией, то ли за крысиный хвостик на голове. Поля была не большого роста, нельзя сказать, что она была полной, но с боков отчетливо были видны складки. От Поли пахло салом и чесноком.
Концерт был просто великолепен, группа «Шилко» была как всегда навеселе, совершенно не думая о том, что Вавило не дремлет, и начиная с завтрашнего дня их нетрезвые лица всю неделю будут крутить по единственному на Украине 4444 каналу, пока Максумильян опять кого-нибудь не убьет, создав таким образом очередную сенсацию.
После раздачи автографов, вся подвыпившая компания, вместе с «Шилко» закатилась на курень к близнецам.
Когда горилки осталась всего одна бочка компания начала отчаянно скучать.
- Шановня, сгоняй-ко ты в соседнюю гагайку за горилкой…Я трезв как стекло… - нежно сказал Канст Наталке и упал под лавку. – Пидум пидум пам, - донеслось оттуда через три минуты, потом еще через три, потом еще через три… Внезапно раздалась пулеметная очередь, Канст дернулся и затих.
 –Максумильян! – обрадовались панночки и кинулись к нему на шею.
– Не радуйтесь, за горилкой не пойду, - молвил Максумильян и пошел поручкаться с Данилой. Хлопцы сели за стол, на одном дыхании выпили последнюю бочку и пошли на улицу играть в их любимую криминальную игру «пристрели соседа слева».
Дивчины одновременно посмотрели на Полю, старательно запихивающую за щеку очередной скрысенный из погреба шмат сала. Поля поперхнулась:
-Уже иду, - схватила из вазочки горсть цукерок и пулей вылетела из дома.
Из двора послышался шум и мат: Поля Крыселько споткнулась об только что выпавший из-за щеки шмат сала. Но находчивая дивчина не растерялась: она подобрала его и сунула обратно в рот. Выудила оттуда прилипшую к шмату навозину и потрусила в соседний курень, скрысить бочку-другую.

В хате в то время творилось форменное безобразие.
-Ты побачи, як я гарно танцую, - Наталка плясала на столе, а группа «Шилко» старательно ей аплодировала. В Наталку летели цветы, потом рассада с ближайшего подоконника, потом пошли в ход помидоры из парника и яйца из курятника.
С утра предстояла большая уборка.   




-4-
Приготовление к пикнику шло полным ходом. Наталка резала помидоры, «Шилко» распевалась неподалеку, на поляне, Данилка следил, чтобы никто раньше времени не надрался; Канст вызвался сходить за бруньками. Все улыбались и были очень довольны затеей устроить небольшой праздник на природе. Только Поля сидела и тихонечко плакала.
-Шо ты горюнишься? – участливо спросил Данилка.
Откуда же ему было знать, что сало некуда было спрятать в цветущей степи.
Вдруг раздался грохот. Это Канст не смог поднять пару брунек своими хиленькими ручками.
-Кто послал идиота за бруньками? – спросил басом богатырь Данило.
Канст шел без дров и безутешно рыдал. Вообще, надо сказать, что Херко обладал чересчур заниженной самооценкой и считал себя не на что непригодным парубком, хотя иногда он рассказывал о себе как о рубаха – хлопце.
-Канст, а ты ведь МУДАК! – сообщил ему Данилка. Но так как Канст немного побаивался старшего Западло, он принял это замечание как должное. 
Шумная компания веселилась и развлекалась, в перерыве между развлечениями и весельем пила горилку, заедая ковбаси и хлебом, сало тоже брали с собой, но на пикнике его почему-то никто не нашел…
Вдруг дивчины переглянулись и как по команде встали из-за стола.
- Мы в туалет, - сказали панночки и взяли все необходимое: пузырь горилки, пакет оболони и три пластиковых стаканчика…Поля ринулась за ними, но, не зная с какой стороны подойти, принялась лихорадочно нарезать круги вокруг подружек.
- Поля, а ты куда? – поинтересовалась Акстисья,
- Я тоже писать хочу!
- Ну дык садись и писай! – хором сказали дивчины и, развернувшись, пошли искать подходящий куст. Куст оказался таким подходящим, что панночки там решили и остаться. Из зарослей они видели, как Канст потрусил в противоположную сторону.
- Всё-таки он мудак, - выразил Данила общее мнение.
Спустя несколько минут из чащи послышались сдавленные рыдания. На горизонте появился заплаканный Канст в мокрых штанишках.
-Что с тобой, - осведомилась Наталка.
-Я не добежал, - всхлипнул Канст, дрожа всем телом.
-Мудак, - повторно выразил общее мнение Данила.
-А ты сними штаны и побегай по поляне, помаши ими против ветра. Я всегда так делаю, - пропищала Поля, но ее опять никто не услышал.

               

                -5-
Было отличное воскресное утро. Канст, как и обычно после пьянки, собирался на футбол. Он считал себя великолепным футболистом, и тот факт, что он ни разу не вставал со скамейки запасных, совершенно его не смущал.
-Наталка, я видел сон! – радостно делился Канст с возлюбленной, прихлебывая кофе,  - как будто бы мы бухали, как вчера, а наутро я как будто просыпаюсь, подхожу к зеркалу, и вижу там вместо своего лица морду оленя, с красивыми развесистыми рогами, в которых запутался кубок Дэвиса. Я, наверное, сегодня буду наконец-то играть.
-Канст, - охладил его пыл Данила, - кубок Дэвиса дают теннисистам. Я знаю, что значил этот сон – что ты олень, и что тебе нужно лучше  смотреть за своей подружкой.
Канст несколько смутился и невнятно пробормотал что-то о том, что и в том и в другом виде спорта присутствует мяч. Бросив неопределенный взгляд на Полю, он ушел. Поля поправила очередной шмат сала и глаза ее наполнились слезами. Поля была давно и безнадежно влюблена в Канста.
Что она только не делала: раскладывала пасьянсы, гадала на кофейной гуще, ходила к знахаркам, черным и белым, пила в полночь на пороге халупы №13 кровь черной курицы, убитой в пятницу тринадцатого в полнолуние. Сегодня она решила испытать судьбу в последний раз. Она должна была пойти на кладбище, найти могилу с именем любимого, закопать в ее изголовье самое ценное, съесть горсть земли и сказать «цур тоби пэк », и если она в этот момент не поперхнется, то любимый будет навеки с ней.
Поля вооружилась ложкой, слопала для верности весь холмик – после пьянки у нее терялось ощущение вкуса, и даже ее любимое сало имело вкус фекалий больного тифом хомячка. Нежно поцеловала шматок и зарыла его в изголовье, для верности обмазав его зеленкой, чтоб никто не взял, а место пометила крестиком.
«Если колдовство не подействует, хоть сало верну» - подумала Крыселько и заторопилась на игру.
Канст как всегда просиживал штаны на скамейке запасных. Но вдруг раздался голос тренера, выкрикивающего его имя. Канст подскочил и, все еще не веря своему счастью, ринулся на поле.
А вот и мяч! Все мысли и желания Канста сфокусировались на этом надутом куске кожи. Вот он катится прямо ему под ноги… Почувствовав на себе взгляд публики, Канст распрямился, и побежал красиво, словно горная лань, выкидывая свои длинные руки вперед, а короткие ноги назад. Он обвел одного, другого, удар, гол, бурная радость Канста и команды соперника, праведное негодование тренера – Канст забил мяч в свои ворота.
-Ну забил же! – оправдывался Канст перед товарищами, но рев трибун, которые скандировали: «МУ-ДАК! МУ-ДАК!!» заглушали этот писк.

                -6-
Однажды Дормидонт решил созвать друзей. Вечеринка носила гордое название: «Шахматы, кроссворды, компот в ассортименте», но закончилось всё как всегда банальным сексом. А как красиво начиналось…
Акстисья, с присущим ей хозяйственным пылом , переводила и без того немногочисленные продукты, пытаясь сварить что-то съедобное, Наталка крутилась возле зеркала, Данила нашел трубку… Дормидонт и Канст играли в шахматы. Канст сделал первый ход конем и закричал:
-Мат! Мат!!!
Дормидонт недоуменно взглянул на партнера по игре и срубил его коня пешкой.
-Мудак! – подал голос Данила, - даже лошадью нормально сходить не можешь!
Из кухни послышался мат и звон. Это пахорукая Акстисья столкнула с плиты кастрюлю с недоваренными галушками «Гранмулино», которые она готовила на утро. Дормидонт тяжело вздохнул, обозвал ее «нелепой хозяйкой», и отправился за веником. Старательно заметя галушки в угол, он хотел было вернуться в свою постель, но и здесь его ожидало горькое разочарование: наглая Акстисья  уже  развалилась там с явным намерением вздремнуть минут так 600-800. Едва Дормидонт устроил свое тело рядом, как в комнату явился Данила, и места в кровати стало совсем мало.
Из соседней комнаты были слышны жалобные всхлипывания Канста, оплакивающего свою горькую долю, и ласковый Наталкин голос, утешающий зануду. Через полтора часа Канст прекратил рыдать, попил водички из-под крана, увидев сметенные в угол галушки, воскликнул: «О, печенинки!»,  недолго думая, затолкал их в рот и принялся давиться. Сырое тесто размазывалось по его лицу, ушам, вязло на зубах, и прилипало к нёбу. Разбуженный чавканьем, в кухню вошел сонный Данила, выдернул изо рта у Канста недоеденную галушку и засунул ее Кансту в… Канст промолчал. А что он мог сказать? Он знал, что Данила не любит, когда ему мешают спать.
- По-моему, я ему не нравлюсь…- прохныкал Канст.
- Ну, что ты, - утешала его Наталка, - напротив, он тебя очень любит, просто он так выражает свои чувства. Он сам мне не раз говорил, что хочет быть похожим на тебя…
- Ты, правда, так думаешь? – всхлипнул Канст и посмотрел на Наталку своими большими и влажными как у коровы глазами.
Поток жалоб прервал звон будильника. Было ровно 4 часа утра. Акстисья встала с кровати и пошла петь, как это делала всегда. Это была привычка, выработанная годами.

-7-
Приближался день рождения Наталки и Данилки Западло. Вся станица думала, что бы такое подарить близнецам, и, сговорившись, решила подарить посуду. Предстояла большая гулянка; к празднику готовились как материально, так и морально. Канст тоже готовился. После долгого и изматывающего похода по магазинам, бутикам и лавкам он, наконец-то, нашел то, что нужно. Эта изящная вещица просто приковывала взгляд, к тому же стоила не очень дорого, и после недолгих раздумий Канст решил ее купить. Это был совершенно изумительный и превосходный настольный светильник в виде летающей тарелки, которая переливалась разноцветными лампочками и разве что не издавала никаких звуков. Тарелка была настолько искусно сделана, что, казалось, еще чуть-чуть, и она взлетит.
Наконец-то настал этот знаменательный день. Канст встал пораньше, побрился, подмылся и пошел в институт. Учился Канст, надо сказать, так себе: ни плохо, ни хорошо – средне. Отношение преподавателей к нему не было единодушным: кому-то он нравился, а кто-то, по его собственному выражению, его гнобил. Но сегодня у Канста был хороший день. Никто ему не отвесил подзатыльник, не отобрал деньги, данные мамой на обед, и даже мудаком его обозвали всего пару раз.
После института наш хлопец решил позаниматься спортом. Дело в том, что у Канста был куплен абонемент в фитнес-центр, качалку, как его называли в простонародье. Позанимавшись там часок – другой, парубок решил, что пора навестить близнецов. Выйдя из качалки, расправив свои бицепсы – трицепсы, Канст вздохнул полной грудью, оглянулся по сторонам и, вдруг его глаза и штаны наполнились ужасом. Слева стояло три огромных парубка. Один из них, с окурком в зубах, басом попросил закурить.
- Да, да, конечно – только и смог вымолвить Канст, отдавая только что купленную и еще нераспечатанную пачку «Родопи».
- Спасибо, - ответил амбал, сплюнул на голову Канста и побрел дальше, увлекая за собой двух остальных.
- Пронесло, - облегченно вздохнул Канст и двинулся в сторону хаты близнецов.
По дороге до нужного ему база, Канст размышлял на тему жизни и смерти, любви и ненависти, добра и зла,  и о том, сколько ему сегодня пить горилки… Внезапно его мысли приняли другой оборот. Он задумался о своей макитре. В последнее время она стала его немного раздражать. Она названивала ему по три раза в неделю, донимала sms-ками и т.д. и т.д. Зачем он купил ей такой замечательный подарок? Быть может, стоит оставить его себе? Да и вообще, они встречаются уже около трех месяцев и пора бы пробить себе за наступну дивчину. Тут ему на ум пришла Поля Крыселько. «А, шо? Над этим стоит поразмыслить…» – подумал Канст.

-8-
Тем временем заговор Поли Крыселько начал потихоньку действовать. Дивчина уже не выходила из головы Канста и стала его навязчивой мыслью. Канст думал о ней дни и ночи, и даже те ночи, которые проводил с Наталкой, искренне не понимая, почему на ее теле отсутствуют такие прелестные складки по бокам, ведь они ничуть не портят женщину. Поля не выходила из головы и в процессе еды, и в процессе дефекации…
При нечастых встречах он уже не спускал глаз с этого маленького шмата сала. Шмат же в свою очередь робко опускал взгляд. Поле было стыдно, она считала себя стервой. Долгими черными ночами, когда сало уже спрятано, а рассвет еще не скоро, Поля долго и безутешно плакала среди камышей, рассказывая им, какая у нее худая жизнь. «Что теперь будет?» - думала Поля, всхлипывая на берегу озера. Один раз она хотела даже утопиться, потом хотела утопить Наталку, потом Канста, потом Акстисью за всякую крамольную ерунду, которую та писала в своих романах…
Наталка тем временем ничего не могла понять. Почему раньше такой заботливый и прилипчивый, как банный лист, Канст, теперь совершенно о ней не вспоминает. Наталке было тем обиднее, что из- за своей неземной любви к Кансту она отшила почти всех своих остальных ухажеров, которые компенсировали ей кино, цветы и рестораны. Наталка тоже плакала по ночам, надеясь, что все изменится, и что Канст просто как всегда капризничает.
Приближалось Рождество. Вся гагайка предвкушала этот праздник: варили борщи, кололи свиней. Крыселько была на седьмом небе. «Будет праздник и будет  сало, – думала она с нежностью. – Это мой день и на нем я буду королевой».  Поля сбегала в перукарню, где визажист и стилист в одном флаконе состриг ей излишки волос из всех мест. Поля осталась довольна – ее череп в свете ночных ламп блестел как бильярдный шар. Ее даже не смутило то, что прохожие в ужасе шарахались от нее в разные стороны, а рэпперы вообще обходили за три квартала, с криками: «Скинхеды идут, спасайся кто может!». Зато в компании скинов Поля сошла за свою: ей отдавали честь с криками: «Хайль Гитлер!».
Когда Поля вошла в дом, бабушка слегла с инфарктом, а мама навсегда потеряла бесценный дар речи. Но это не помешало ей броситься в магазин, схватить там первый попавшийся под руку парик, который при ближайшем рассмотрении оказался слежавшимся клоком шерсти.
В рождественскую ночь Поля чувствовала себя красивой как никогда. На ней было чудесное мешковидное платье из мешковины, подвязанное сбоку бечевкой, скрысенной из сарая дедушки Антипа, павшего жертвой жесткой игры «Пристрели соседа слева». Внешне Полечка походила на старый добрый мешок старых добрых мешков.
Стол был великолепен. Он ломился от сала, борща и Поли Крыселько. Вся семья: Данилка, Наталка, Канст и группа «Шилко» собралась встретить рождественскую ночь. Все веселились, но  между Наталкой и Канстом, словно крыса пробежала. Канст смотрел на Крыселько, она же в свою очередь томно вздыхала и хлопала ресницами, крыся сало в кисет, привязанный сзади.
Когда все перепились, Канст решил проводить Крыселько до стойла, куда ее обычно укладывали спать любящие подруги. В стойле приятно пахло сеном и навозом. Романтики добавляло кряканье гусей, хрюканье свиней, а сегодня и радостное квохтанье Канста. Поля не устояла… ноги ее ослабели, подкосились, и Канст ласково овладел ей на куче навоза.
«Белиссимо!» – прокомментировала вошедшая в сарай Интоксикация и незамедлительно позвала Вавилу с камерой. Всю Рождественскую ночь жители станицы наслаждались  бесплатным порно в прямом эфире. 

-9-
Это была любовь. Запах той ночи до сих пор стоял в носу у обоих. Крыселько была на седьмом небе. Она уже не считала себя стервой, а Канста мудаком. По инерции она крысила Канста от всех полтора месяца. Но Поля и не подозревала о том, что в сарае помимо них паслась Акстисья с карандашом, блокнотом и Тихоном (они сочиняли очередной сценарий). Так родился «Эксперт на льду», по нелепой случайности попавший в руки Поле и Кансту. Расплата для Акстисьи грянула незамедлительно: храбрая сладкая парочка подкараулила писательницу и устроила ей настоящую разборку. Эх, знали бы они, что в кармане Акстисьи мерно крутился диктофон.  Так родился «Эксперт на льду - 2».  Благодаря «Экспертам» и своему таланту, Акстисья стала членом союза писателей Украины и теперь имеет право печататься во всех мировых издательствах.
Дружба с Канстом открывала для Поли множество новых горизонтов. Самым главным был погреб, куда мама Канста заботливо складывала засоленное на зиму сало.  Однажды, спустившись в погреб, Канстова мысь не досчиталась полтонны сала.
-Ка-а-а-а—аааааааааааанст! Где сало?!!!!!!! – раздался дикий вопль.
-Вы что, крысу во мне увидели? – нервно осведомился Канст, и задумался над двусмысленностью данной фразы.
Через неделю Канст заметил, что Поля не крутится под ногами как обычно, вокруг не пахнет салом и чесноком, и в ушах не звенит ее нежный гогот.
«Наверное, надо заявить в Интерпол», - подумал Канст.
А Поля в это время пересекала русско-украинскую границу, наивно полагая, что дивчина с полутонной сала совершенно не привлечет внимания таможенников...
Еще через неделю Канст получил телеграмму, в которой было только 10 слов:
«ЧЕМ ПРОСИТЬ И УНИЖАТЬСЯ зпт ЛУЧШЕ С****ИТЬ И МОЛЧАТЬ тчк».