...Почти двадцать три миллиарда столетий прошло с того момента, когда скромный, размером с полосатый арбуз, лженаучный полу-радиоспутник "Щикокан-Аканaкис" получил небольшой толчок метеором в левую антенну теледислокаций. Лишившись важнейшего элемента в управлении собой с поверхности планеты великих и ужасных Тамагочи, заникелированный передатчик телеграфных минисигналов потерял всяческую ориентацию в космическом пространстве окружения, откровенно сбился с орбиты и не спеша заскользил по изогнутой параболе к краю вселенной.
Он летел год, летел два. Долго летел. Тысячелетия чередовались друг за другом в своём неторопливом ритме. Рождались и умирали звёзды, менялись целые галактики. Давно уже могущественная цивилизация сверхвеликих и ужасных Тамагочи, завоевавшая пять других миров, полностью себя изжила и не позволила жить другим. Колыбель цивилизации осьминогих прекратила своё существование вместе со вспышкой сверхновой. Батарейки радиоспутника, рассчитанные на вековой срок годности, на сто раз успели окислиться до полной неузнаваемости блока питания. К шершавому корпусу постепенно налипло более ста тысяч тонн продуктов космической утилизации и негабаритного межзвёздного мусора. Спутник отяжелел и стал круглым.
Одиннадцать миллиардов лет назад новоявленный каменный ком, размером с Африку, внедрился в пространство чужой вселенной, и по спирали стал приближаться к ближайшей галактике. С самого края мерцающей двойной спирали звёзд как раз зарождалась солнечная система с формировавшейся ещё планетой Гагoпулус. Всё усиливающееся притяжение Гагопулуса окончательно остановило скольжение отяжелевшего каменного шара, взяв его себе в качестве вечного спутника жизни. Бывший Щикокан-Аканaкис был не против. Новоявленный друг голубой планеты довольно сносно справлялся со своими обязанностями, изображая приливы и отливы, а так же освещая ночную половину Гагопулуса своим, отражённым светом. Брундукук, так назвали оцивилизировавшиеся гагoпулусцы то, как они были уверены, вокруг чего их планета вместе со всей вселенной и вращается. В данный отрезок вечности спутник ничем не отличался от доколонизированной земной Луны. Такая же серая, пыльная, каменистая и сплошь и рядом усеянная кратерами мёртвая поверхность, без признака и намёка на любую жизнь.
Вдруг, вечно лежащая на своём месте каменная крошка лихорадочно завибрировала. Мелкие и средние скальные осколки запрыгали просто как больные лоси; высоко и опасно. Вздыбилась пыль и ландшафтная целостность перестала быть таковой. Затмевая созвездия и отдельно висящие звёзды, по тёмному небу проследовала некая немая и чёрная мега масса с аэродинамикой стиральной машины. Масса, с большим синусом и относительно малым катангинсом, пошла на мгновенное снижение. Японская навигационная аппаратура, изготовленная на Тайване, послав единственный единовременный импульс на золочёный контакт аэронного клистрона, активизировала малые и большие плазменные двигатели. Потоки белого огня ударили по безжизненным камням, взметая клубы пыли и щебня. Весь этот мусор незамедлительно уносился реактивной силой прямиком в раскрытый космос.
Инерционный привод Шарля, находящийся, практически, в центре тёмной массы, активировал многочисленные тормозные излучатели тяги. По тёмному силуэту пришельца побежали синие змейки электрических разрядов. Затрясся цандерный дигитайзер, поспешно снимая нарастающую поляризацию корпуса. От вибрирующей серой массы космического корабля отделилось шесть опор телескопического типа. Раздвинувшись в считанные секунды, они врезались в лунную поверхность. Громада, раскорячившись, застыла на месте. Двигатели смолкли. Пламя исчезло. Гидроразгибатель выровнял строгую вертикальность положения могучего пришельца. Пыль постепенно осела и мёртвая статичность космического спокойствия вновь воцарилась в округе.
Спустя долгую минуту внутри застывшей громады гулко зазвучало.
- Я говорил, что сядем не туда!
- А как ты карту мне подал – туда-то я корабль и направил.
- Где место то, что давеча пометил я пером?
- Так мы на нём стоим!
- Оно не то!
- Не то, что где?
- Где крестик я поставил и проложил маршрут… Маршрут не вёл суда, главою отвечаю!
- Пролил на карту кофе я. С салфеткой её спутал. Её я после, скомкав, бросил на ковёр.
- Она уж слиплась вся! (Шорох дешёвой бумаги.)
- Я не жалею сахара и сливок.
- Меня бы пожалел ты, дурья ты башка! Ведь я ж старался, крестики рисуя!
- Пойдём-ка выйдем в свет, узнать, где приземлились… Я уж пошёл…
- Пойду и я. За долгий путь я так устал!
- И выкинь Гамлета. Меня он задолбал.
Сбоку железного пришельца открылась крышка люка и из его тёмного жерла выкатилась гибкая лестница. Последняя её секция звонко стукнулась о камень. Несколько искр прочертили полумрак и сразу погасли. Беспощадный вакуум, окутавший поверхность спутника, сокращал жизнь маленькой искры в шесть, а большой - в пять раз. Две почти человеческие фигуры в дутых космолазных костюмах, применяя ракетно-тормозной аппарат, скатились вниз. Из антенны головного отсека одного из скафандров вылетел ряд ультра сверх коротких волн диапазона FM:
- Разомнёмся, и что дальше? Всё-таки, по-моему, наш инкубатор совсем не в том месте выскочил из-под подпространства!
Второй ответил не сразу. Сперва он мощно запустил в черноту космического дня диск с шестью версиями «Гамлета» (кроме него во время путешествия смотреть было просто нечего), затем, спотыкаясь и выворачивая камни, он попробовал "лунную походку" в неземных условиях. Но и безоружным взглядом было видно, что корова на лыжах смотрится куда изящней.
- А по-моему, всё верно. - Низкая сила тяжести все-таки сыграла злую шутку. "Лунатик" окончательно запутался в последовательности работы ножных мышц и вынужден был отказаться от этой ерунды:
- Мы же в созвездии Крабовых Палочек?
- Судя по спектру Сириуса - в правой его части!
- Восьмая звезда слева?
- Затрудняюсь ответить… Пересчитать бы…
- Четвёртая планета голубого спектра, и с её спутника шёл устойчивый просигнал дальней связи.
- И чё?..
- Ну а мы-то где стоим? Уж не на спутнике ли четвёртой планеты восьмой звезды слева от центра созвездия?
- То, что ты сказал - так наверно и есть, но я-то ввёл все координаты, ориентируясь по совершенно другой карте, той, что ты мне дал позавчера! На вчерашней, из-за пролитого мной, одни разводы да круги остались.
- Круги, говоришь?
- Я не хотел тебя будить и сделал всё по старой карте.
Тут один из них перешёл на крик:
- Карта тебе нужна была для того, чтобы занести данные в бортовой журнал, а не в маршрутный лист.
- Я в шоке, барин!
- И прекрати гамлетизировать меня!
- Пардон муа!
- Дебил!
- Я хуже всех. Я просто лох…
- Признайся, ты рулил, пока я дрых? - спросил один другого грозно.
- Рулил, - виновато ответил тот, - И щёлкал красным тумблером стервозно…
- Что же это получается? Мы двое суток пёрлись не в том направлении?!
- С предельной скоростью…Без всяких остановок…
Во время недолгой паузы астронавты в ярости расшвыривали по округе большие и острые камни. Затем с усталостью пришло спокойствие.
- Ничего страшного, - сказал один, - Отследим проделанный путь, соотнесём его с объёмной схемой этого участка вселенной, и на основе полученных данных проложим отсюда новый курс куда надо. - Астронавт, тяжело дыша, вывел на лицевой экран данные о своём весе: его ноги давили на планету с силой в восемь килограмм. – Стандартная неделя у нас в запасе есть и, в конце концов, мы его всё равно первыми найдём! Считай награда у нас в кармане.
Это немного обрадовало. Ощутив девяносто процентное отсутствие своего веса, существа принялись прыгать и бегать, как сумасшедшие, разминая одеревеневшие части тела. Если б кто-то смотрел сейчас на них со стороны, он бы нашёл это чрезвычайно забавным. Обычные прыжки тут достигали десяти метров в высоту, и до тридцати аршин в длину. Скромное притяжение планеты позволяло без страховки производить многоуровневые пируэты и цирковые кувырочки посложнее, чем у разных там профессионалов и суицидно настроенных экстрималов. Но астронавты не ставили перед собой данной задачи; они просто резвились.
- Глянь, как я могу! - захлёбываясь от радости, в полуметровом диапазоне крикнул один из пришельцев и сиганул через огромный космический агрегат.
- Идиот, ещё раз так скаканёшь - и мне придётся тебя у Альдобрана ультраволнами залавливать! - придерживающийся земли астронавт постучал кулаком толстой перчатки по своему головному аквариуму шаровидной формы: - Лучше глянь, что там с пеленгом.
Нерадивый кузнечик, ухватившись за одну из опор, изменил траекторию прыжка и плавно приземлился в шаге от сородича. Не привыкнув ещё к малой тяге давления веса своего тела на планету, беспечный скакун нелепо задрал руку к лицу, чтоб посмотреть в район запястья. Рядом с подделкой "роллекса" на запястье умещался небольшой портативный пеленгатор малого размера. Невинное движение локтём подбросило космонавта на несколько метров вверх и ударило о твёрдый край скалы. Воспользовавшись ракетно-тормозным аппаратом Шульца-Спальца, прыгун вернулся на место с помятым в трёх местах ранцем и кучей неизгладимых впечатлений. Приверженец осторожности ожидал его, подперев руками бока:
- Ну что, Бэтмэн, налетался? Давай, сгоняй ещё куда-нибудь, за пивом например; времени же навалом! - говорящий более мускульно и зло подпёр бока кулаками рук, - Сёдня нам скажешь, что с пеленгом, или не скажешь? Чё как мухлистая вынюхаль?
Прыгун, используя полученный негативный опыт, очень медленно стал сгибать руку в локте. Там, где перчатка крепилась к предплечью, висел мини сканнер заданных объектов и жужжал.
- Каким боком нам поможет мой пеленгатор? Он же бьёт только на километр! – прогнулся скафандр прыгуна, - Ах да, понимаю, - поклонился он, - Ваше преподубие желает точно знать, сколько в округе валяется больших алмазов, и нельзя ли один из них увезти отсюда на похвалу свите!? Мы же за этим припёрлись?!
- Не паясничай! – вежливо прервал "стоящий руки-в-боки" мистера "поднимающего руку". Появилось сильное желание запнуть куда-нибудь скакуна, но, представив, как он сам бегает по луне со спецсачком и, пытаясь поймать улетевшего, проваливается в разные ямы и всё время на себя же за это ругается, подбочененный астронавт вынужден был отказаться от такого соблазна.
Тем временем рука уже достигла наголовного аквариума. Глаза молодого человека приятной наружности уставились в табло. Зелёный экранчик просто ломился от обилия арабских цифр и букв азбуки “Кирилл и Мифодий”. Взгляд, наткнувшись на что-то, замер и остекленел. Рука окаменела, став цельночугунной. Рот самопроизвольно раскрылся и сразу высох. "Стоящий-всё-ещё-руки-в-боки" подождал с минуту, топая ножкой от нетерпения. Затем всё это ему надоело. В шутке молодого чувствовался перегиб, и было уже не смешно.
- Ну всё, пошутил и хватит! Считай, что я валяюсь, рыдаю от смеха и бьюсь в приступе хохотки! - Старший член группы поводил ладонью поперёк взгляда застывшего. Ноль эмоций. - Да скажи уже что-нибудь, пугало ты огородное!
Частота FM с трудом выдержала крик. Предохранитель нагрелся, но из крепления не выпал. «Старший» стукнул «молодого» по стеклокумполу скафандра:
- Алё, гараж; дома есть кто?
Угол зрения замершего несколько сменился в своём синусе. Теперь он упирался в переносицу соракетника. Губы смочились влажной губкой языка. Прерывистое дыхание извлекло из дребезжащей гортани смысловые звуки:
- Прикинь, Палычь, он здесь!!!
Палыч уже практически потерял терпение, ковавшееся годами в храмах Шмао-Блиня. Мало того, что ракета сбилась с курса на добрый двадцатник парсеков, мало того, что не всё в порядке с топливным насосом Гадлда и подпространственным ускорителем Дзиртца на жидких монохромах, так этот малый ещё и шутит!
- Я же сказал, что смешно! - Палыч по коровьи улыбнулся, - Видишь, ха-ха, я смеюсь! У нас завёлся шут!
- Дурак ты!!! - молодой стиснул пластиковый гермошлем товарища и радостно его затряс: - "Конкорд" здесь, на этой пустой луне!!! В пятистах метрах к закату!!!
От непривычной вибрации из пищевой трубки на усы механика Палыча тугой струёй прыснул остывший борщ. Надгубная растительность запахла свежей капустой и высококлонированной картофельной массой. Палыч облизнул лицо. Проморгал глаза. Проглотил несколько глотков из трубки с надписью «сок» и спросил:
- В каком смысле «здесь»?
- Да во всех, чукча ты не огороженная! - молодой продемонстрировал глазам неверующего цифры и буквы с пеленгатора. Узкое поле зрения усатого уловило данные, но рот задал вопрос: - Как это, не понимаю?
Молодой посмотрел вверх, призывая звёзды в свидетели редкой человеческой недопонимаемости.
- Ракета запрограммирована ещё на Земле! – астронавт показал на себя, - Всю дорогу она выслушивала твой бред и летела своим курсом. У неё нет программы возражения человеку. Твои больные гoны не звучали ни убедительно, не по-деловому, ни в форме приказов! Так что всё, что ты выруливал отключенным штурвалом, всё, что кричал насчёт абордажа, «Вспышки справа, вспышки слева» и все, вводимые тобою новые координаты, она воспринимала, как «действия, коротающие время и неподдающиеся её анализу». Моя же программа сама привела её к цели поиска. Только поэтому мы там, где надо быть! - молодой возвёл руки к монолиту ракеты: - Понял, недотёпа?
Усатый похлопал глазами:
- Какая хорошая у нас ракета! - и, задрав голову, с редким уважением, оглядел могучий, антикаллебральный корпус "Макакoпулуса". Гора тугогнутого металла ручной шлифовки затмевала добрую треть чёрного картона неба с проколотыми в нём светлыми дырочками чужих звёзд. Прототипы "Макакoпулуса", этой тучной массы класса «G», получили прозвища "дымовухи" и "углярки дохлые". Они были первые на Земле серийными аппаратами подобного класса. Каждая пятая мэрия со средне завышенным достатком считала за честь иметь у себя в городе 1-2 такие ракеты, даже если они были давно списаны и не летали.
Блестящая макушка ребристой трансляционной антенны глубокой связи, казалось, царапала сверкающую недвижимость звёзд. Остывшие десятиметровые сопла почернели, но всё ещё потрескивали и постанывали, сжимаясь до прежних размеров. Отсутствие какого-либо газа на Брундукуке совершенно не позволяло звуковым волнам переносить какие-либо звуки на своих гибких горбушках. В строгом следствии данного физического закона, тишина на планете стояла такая, что полностью закладывало уши, блокируя разум и сознание. Но астронавты довольно быстро акклиматизировались к такой вполне обычной для космоса ситуации; в скафандры кто-то догадался положить мощную походную рацию. Это нехитрое микро-процессуальное сочленение деталей на гибких моноквантонах несколько упрощало взаимопонимание и обмен репликами.
- Быстрей внутрь! - малый шлёпнул усатого по грудной бронепластине: - Возьмём что надо - и вперёд!!!
Лицо Палыча расплылось в зловредной и пошлой улыбке.
- Я уже чую запах денежек! Они совсем близко и просятся к мамочке! – промурлыкал он через ехидное лицо.
Через неполных шесть минут, на всякий случай вооружённые компактными автоматами и обременённые биосканнером, плазменным канделябром, выдергой, гидро-кувалдой и лопатой-подборкой, астронавты стояли на вершине небольшой каменной гряды, отделяющей их корабль от цели прибытия, и смотрели вниз. Внизу, у подножия пологого спуска, на боку лежала стальная труба огромных размеров. Ракета была неподвижно мертва и имела форму плохо жёваной сосиски, изготовленной из 258 000 стальных и 867 256 000 не стальных деталей.
- "Сигара", что называется, "накрылась медным тазом"... - не удержался от комментария один и сплюнул внутри скафандра в особый мешочек.
- Верняк щас сказал!.. - вырвалось у второго, - Накрылась по полной программе!..
Их лица одновременно выражали радость, счастье, недоумение и вопросительные знаки в огромном количестве. Узкая оконечность трубы приплюснулась при падении. Часть развороченных двигателей валялась по всей округе. Сварные швы обшивки кое-где полопались, расползлись, и теперь улыбались пришельцам беззубой улыбкой мёртвой жертвы дантиста. Из пяти выдвижных опор, лишь одна являла на всеобщее обозрение своё искорёженное и торчащее в небо тело. Надпись ручной гравировки подтверждала правильность расчётов мозга "Макакопулуса", используемых в составлении маршрута полёта. Массивные буквы "Конкорд" визуально делали падший корабль ещё больше и массивнее. Три круглых иллюминатора на втором и третьем ярусах с небрежным спокойствием изливали наружу потоки мягкого жёлтого света. Астронавты переглянулись.
- Ты свет видишь?
- Да, три света горит...
- Значит, это мы видим на самом деле здесь и сейчас?
- Ну да...
- Что-ж за цвет?
- Жёлтый… Кажется… Но я не уверен…
- Жёлтый?
- Ну, знаешь, такой желтовато-жёлтый, как здоровый куриный белок. – Палыч руками показал размер яйца.
- А белок случайно не жёлтый?
- Не… Жёлтый же не белый, а белый бы я узнал. Я же не дурак!
- Хм… Ты что, колорист?
- А ты - слепая сволочь!..
- ???
- !!!
- Когда он пропал?
- Кто, колорист?
- Ну этот…Он в общем…
- Он?
- Ну «Конкорд» этот! Ракета, челнок, космический долбаный агрегат!
- Шесть лет назад не вышел на связь и пропал... Пропал конкретно…
- Не на прошлой неделе?
- Нет. И даже не в прошлом году. Могу поклясться на записной книжке!
- А что ж тогда за свет?
- Когда разбивались, забыли выключить...
- И он шесть лет мотает счётчик?!
- Похоже, что отматывает потихоньку...
Тут на третьем ярусе зажглось ещё одно, четвёртое окно. Астронавтам показалось, что притяжение Брундукука стремительно возросло, и они оба сели на камень.
- А это ты видел?
- Да, загорелось ещё одно... Теперь их четыре.
- Четыре?
- Да, я два раза пересчитал... Было три, сейчас на одно больше, значит четыре...
- Хм!.. А когда пятое загорится?
- А чёрт его знает! Их, эти окна, там, наверно, включает кто-то?
- Через шесть лет? Откуда у них столько еды?
- Должно быть охотились... – Палыч внимательно осмотрел мёртвую необжитость скал и больно прикусил язык. Четвёртое окно погасло, и в третьем мелькнул чей-то кривой силуэт.
- А это что за ерунда?..
- Ну прошёл кто-то... Чего ты у меня каждый раз всё переспрашиваешь и переспрашиваешь? Глаза забыл? Так поди вставь... Я подожду…
- Просто не могу врубиться в абсурдность ситуации…
- Я бы даже сказал «в её нелепость»…
- Мне кажется, он их всех убил и постепенно ел все эти годы.
- Кто же эта сволочь?! Колорист?! Страшный житель внеземной галактики?!
- Кто же ещё на такое способен?! Командир «Конкорда» конечно же! Имя такое у него ещё неказистое. Не помню, как зовут.
Палыч пожал плечами.
- Аккуратно передушил весь персонал подушкой. Наморозил полный морозильник и распланированно ел. Если со специями, то по человеку на год может получиться...
- Ну и как это, скажи мне на милость, по-твоему вообще возможно? После такого меню твой командир не сможет пересилить даже пружинку выключателя! А этот ещё и ходит назло туда-сюда, как бесцельная ходилка...
Молодой достал из дипломата серый параллепипед «Strimus», мощнейший из имеющихся сканнеров, развернул тарельчатую антенну и настроил его на волну "Макакопулуса". Палыч молча ждал результатов. Они одновременно подумали об одном и том же. Наверняка кто-то их опередил и со злорадством демонтирует протоплазмоидный мегабластэр, за возвращение которого и была назначена награда в один миллиард золотых лепёшек Марса. Юный астронавт с помощью мультисиликонового мозга корабля хотел отыскать на поверхности луны то, на чём мог прилететь космический нахал, транжиривший электроэнергию направо и налево. Найдя и перепрятав судно можно было бы спокойно вести переговоры об обмене его на многочисленные компоненты секретного мега бластэра.
- Ну что там, Михей, его корыта не видать? - усатый всем своим видом, ёрзающего по камням тела, откровенно показывал нетерпимое нетерпение: - Говори, где оно! Пойду, солью ему всю солярку ковшиком!
Михей потряс, как он раньше полагал, точный прибор, подёргал провода, поскоблил и вновь вставил серебристые контакты. Экран, с частотой в сто герц, освещал его лицо то синим, то зелёным цветом, то серобуромалиновым в крапинку.
- А нету его!!! Зараза! Ни одного искусственного объекта, ни на поверхности планеты, ни на её орбите! - Михей с сожалением захлопнул крышку ноутбука. Кронштейны отлетели и треснувшая пополам крышка, покатилась вниз по склону. - Либо там чей-то материальный призрак шарится, либо у нас с вами побочные эффекты от неправильно поставленного дианабиоза! Одно из трёх. Выбирай!..
- Из трёх? - не понял усатый.
- Ладно, пошли, дознаемся до действительности. - Михей решительно встал, стряхнул с колен глину и взглянул на ручной пеленгатор. Ярко оранжевая точка на тёмно-сером фоне "Конкорда" давала намёк на то, что там находится живое существо и что оно совершенно одно. Палыч сдёрнул с плеча двухсотзарядный девяти миллиметровый автомат Айнца-Цвайнца "Гранат", знакомым жестом снял с предохранителя, и перевёл его флажок на отметку "очередь":
- Михей, какое оно?
Молодой снова посмотрел на оранжевое пятнышко:
- Где-то с овцу, не больше...
Палыч по дикарски задвигался, возвёл руки вверх и пару раз пальнул для пробы по восходящей над горизонтом голубой планете:
- Шашлык на ужин? Что может быть лучше!?
Взяв с собой кроме автоматов ещё кувалду и массивную выдергу, искатели приключений засеменили вниз по склону.
Вблизи падший "Конкорд" стал не просто огромным; он стал несоизмеримо массивным, гигантским кораблём, чья мощь и размеры намертво поражали основную клетчатку мозга и подавляли сознание. Грузовой челнок класса "S". Восемь лет назад он покинул землю с официальной миссией разведки слабоизученной части галактики, скрытой от родины жизни на Земле плотной туманностью сопланетного союза звёзд Полярного Вындрухаля. Но эта версия была выдумана только для простых обывателей и средств массовой информации. На самом же деле, секретной целью полёта являлись тактические испытания новейшего супероружия - мегабластера Ыйeса с анцилофенными элементами Клокса. Работая исключительно в космосе, большие створки этой громадной пушки собирали солнечный поток света со всех видимых звёзд, и конденсировали его на специальных трубках с дырочками. Затем энергия концентрировалась в прокристалле, и через особогнутое жерло узким лучом направлялось на неугодную планету. Теоретически, ядро неугодного космического тела, стремительно насыщаемое излишними кило Джоулями, через сутки с небольшим должно было с треском взорваться. В случае удачного эксперимента и при положительном его результате, "Конкорд" незамедлительно должен был отбыть к двум мирам злобных Гвылдоров, и у планеты номер два, в целях острастки, взорвать треть её спутников. Но "Конкорд" внезапно пропал…
Шесть лет назад крайний трансрадиомаяк земных космических сил поймал беглый подсигнал дальней связи, шедший из глубин Вселенной. После дешифровки им оказалось экстренное сообщение капитана "Конкорда" об опасном сближении с уранорудным астероидом сложной конфигурации. На следующую плановую связь корабль не вышел и на позывные не отвечал. А через год власти объявили о его всеобщем поиске. С тех пор его ищут все, кому не лень. Кому было лень, те прозанимались этим не более двух-трёх лет. Заоблачно высокая награда, эквивалентная весу "Макакопулуса" золотом и весу двух астронавтов голубыми алмазами, мягко говоря, слегка подталкивала неленивых вновь и вновь бороздить треклятый космос, имея в сердцах лишь мизернейший процент надежды на то, что успех в этот раз будет на их стороне. По приблизительным данным, за всё время поисковых операций: двадцать шесть тысяч кораблей официально засосало в чёрные дыры, 50 000 – не официально, девятьсот бортов потерялись в подпространстве, 750 уничтожено боевой эскадрой Гвылдоров, 264 штуки попало в прошлое, 15 – в будущее, 820 так и не взлетело со стартовых площадок, 317 кораблей опечатаны властями за контрабанду, 12 судов задержаны для прохождения принудительного техосмотра, а их командиры направлены в специальные центры для необходимого медицинского освидетельствования и принудительного лечения от алкогольной зависимости.
Несмотря на огромный процент неудач, связанных с поиском иголки в стогу сена, более полумиллиона частных и служебных кораблей до сих пор всё ещё находились в поисках.
Лучше всех в этом деле удача коснулась двух совладельцев заурядного подержанного корабля средней мощности, дальности и стоимости. Палыч нарастил дополнительный этаж двигателей, а Михей слегка упростил схему радара, добавив некоторые свои новаторства в оциолофенную сердцевину квазимолебктудного Штольц-процессора. Дальновидность радара сразу же увеличилась на два порядка, и спустя неделю безрезультатных блужданий он случайно уловил слабейший сигнал с аварийного передатчика "Конкорда". Рассчитать траекторию - было уже делом техники, то есть хорошего калькулятора. К счастью, Михей раньше Палыча успел нажать "Ввод", и только поэтому пропавший корабль всё-таки нашёлся.
Но что же они нашли? Гору никчёмного железа с явными признаками деструктуализации. Тонны мёртвых конструкций, гулких пустот, неразрешимых загадок и первобытных страхов. Кроме того, какая-то сволочь инкогнито поместилась в головном отсеке, ужилась там, нагло туда-сюда перемещается и безнаказанно транжирит казённую электроэнергию. Кто это, друг или враг, на данном этапе наблюдений сказать было сложно. Астронавты надеялись на время, которое всё разложит по полочкам, густо приправит объяснениями и подаст им на блюдечке с голубой каёмкой.
- Мы нашли его!.. - Михей по родному прижался к холодной обшивке вымученного плода пятилетних усилий. Грубому Палычу не понравились эти телячьи нежности. Вспомнив о мистере Непонятно Кто, усатый с мужественной решимостью поставил программу автомата на отметку "В разнос".
- Вместо того чтоб отглаживать корыто и шелушить с него краску, посмотрел бы лучше, где наша овца! – напомнил Палыч и, нервно направляя автомат на каждую неровную тень, засеменил вдоль мёртвого корпуса ракеты: - Если она меня съест, то я тебе, Михеич, этого никогда не прощу!
Термодатчик внутрискафандрового отопления надрывно запищал, привлекая внимание к небольшой проблеме. Дело в том, что температура на улице в это время лунных суток приближалась к абсолютному нулю. В связи с повышенными энергозатратами на прогрев околочеловеческого пространства, аккумулятор может сесть меньше, чем через час. А, если он может сесть, то он обязательно сядет. Махей это знал наверняка, потому что так было написано в инструкции. Необходимо было срочно идти либо в "Конкорд", либо возвращаться на базу.
Михей с трудом отлип от заиндевевшей, самой главной находки в своей жизни. Глаза невольно пустили несколько крупных слезинок, приятно защекотавших розовую поверхность щёк. Дотянувшись носом до дисплея внутри гермошлема, молодой набрал нужную комбинацию символов. Уровень кофеина в горячем какао в трубке "Чай" тут же увеличился в 20 раз. Несколько больших глотков - и в животе стало тепло, а в голове забавно.
- Палыч, ты полный не врубэйшен! – обиделся Михей. - Я просто хочу насладиться этой минутой полной победы своего гения в вопросе поиска. Мы нашли его..., то есть я нашёл, а ты - прилетел...
- Не вынесла труба полёта! – пнул механик мёртвое железо.
- Вдруг наша овца окажется совсем не тем, что мы думаем она есть, - Михей нажал носом кнопку обдува лица, - И я больше не увижу то, ради чего было потрачено столько сил, трудочасов и запрещённых стимуляторов!
- "Вдруг" бывает редко... Чаще всего бывает «Ой!», или «Ой, кто здесь?!» – в своей идиотской манере резюмировал Палыч и остановился у большого пролома, осторожно посветив туда автоматным фонариком. – Иди сюда, я дверь нашёл!
Обшивка в этом месте лопнула, листы полужатого приория разошлись в стороны и существенно деформировались, открыв великолепный проход во внутренние, скрытые от посторонних глаз, внутренности падшей ракеты. Михей, крякнув, задрал голову.
При падении из вертикального положения в горизонтальное, ракета тяжестью своей массы сравняла весьма неровный ландшафт, приблизив его к состоянию поверхности гладильной доски. Сам аппарат такой удар не перенёс. Его сварное тело частично развалилось, а частично вздыбились, как лошадь при виде ежа. До освещённых окон вздыбленного наконечника ракеты было ещё порядка семи метров в длину и около пяти в высоту.
«Допрыгнуть, конечно, можно, - подумал он, - Но лучше это дело как-нибудь обойти.»
Вдоволь насмотревшись на окна и, не найдя другой альтернативы маршрута, взгляды людей скучковались в тёмном пространстве рваной дыры. Пролом был достаточно велик и свободно позволял людям начать осмотр внутренних помещений именно с него. Не долго думая, порывисто толкаясь и по детски нервничая, скафандры полезли в ледяную, чёрную и мерзлячную пустоту.
Чтобы застать непонятно кого врасплох, сотоварищи пробирались сквозь исковерканные и измятые внутренности мертвеца с шестилетним стажем покоя со всей возможной осторожностью. В целях запутать извилины вероятному противнику, а так же не дать ему себя запеленговать, уроженцам Земли приходилось использовть для переговоров все имеющиеся частоты, включая резервные и аварийные. Это, конечно, затрудняло общение, но зато какой плюс безопасности!
Во время процесса дальнейшего продвижения по мрачным закоулкам ракеты, нервный Палыч, вопреки здравому смыслу, то и дело постреливал во всё непонятное или похожее на не совсем понятное. Таким образом, он пару раз едва не зацепил масляные ёмкости с гранулированным "прозэдом", вывел из строя малриптоловый артингчайзер М-205 и насквозь продырявил три вакуумных гермошлюза.
Михей шёл первым. Он молча и целенаправленно расчищал заваленный различным хламом маршрут. Иногда, когда проход перегораживала какая-нибудь сложно-конфигуральная балка, её приходилось сбивать, сдвигать и плющить увесистой кувалдой, а в более трудных случаях - срезать ацетиленовой зажигалкой или беззвучным направленным взрывом. Михей не слышал выстрелов механика, не чувствовал, достигающих спины, рикошетов и не видел быстрых искр, отлетающих от рудодобывающего оборудования. Но вот если бы Михей всё это вдруг заметил - у Палыча точно был бы уже двойной перелом костей таза, сотрясение лица, прогрессивная амнезия личных моментов жизни и никчёмное резюме с отрицательным минимумом положительных отзывов…
Наконец, еле передвигая ноги, они ввалились в диппозитарий, откуда шёл коридор, ведущий к жилому отсеку, где был замечен свет.
- А теперь - особая осторожность! - обернувшись, Михей не задумываясь удивился тому, что Палыч зачем-то перезаряжает автомат новой обоймой:
- Мы почти, что в башке корабля! Смотри в свои оба!
- Было бы больше, смотрел бы втрое! - Палыч, широко моргнув, прочистил глаза и дослал гранату в околоствольный гранатомёт.
В конце мрачного коридора, как лампа маяка, светилась переходная камера. Пробираться ней оказалось задачей не из лёгких. Всё пространство, во всём своём объёме при падении ракеты захламилось до полной непроходимости. Запчасти к шагающим рудодробилкам вповалку перемешались с тугими резиновыми трубками системы охлаждения средних ярусов. Из лопнувшего бака широкой кучей рассыпались кристаллы жидкого азота, и устойчивые пирамидки его гранул неприятно захрустели под подошвой человеческих скафандров. На цинковых радиаторах выросли бирюзовые пузыри хренанола, грозившие лопнуть любое время. С потолка свисали тонкие сосульки синего льда. Пары вакуума, белёсой порошей, облепили все те части каркаса ракеты, что были сделаны из давленного чугунния. Сталагмиты из сгустков неделимого прозона торчали как старые термитные кучки. Вообще, окружение смахивало на футуристические и безумно дорогие голивудские декорации фантастического галло-графического блокбастера "Гоблины внутри нас". Вот только актёрам придётся побегать за гонораром…
Вот и переходная камера, каких в ракете было восемь штук; по две штуки на границу с более нижним ярусом. Астронавты отсканировали обозримую часть помещения. Видимых повреждений в "переходнике" сканнер не обнаружил. Более того, было видно, что его недавно протирали и перекрасили одну стену в потолок. Создавалось впечатление, что передняя часть "Конкорда" пострадала меньше всего. Это радовало, так как здесь находились все жилые отсеки, склады, спортзал и часть служебных комнаторий. Гравитация находилась в незадействованном положении своей мощности, поэтому, чтобы передвигаться, необходимо было ходить по стенам и перегородкам. Проникнув в переходную камеру, астронавты аккуратно прикрыли за собой бронебойную дверцу на присосках. Запустился дизенфекцирующий туман, а затем, наконец-то, воздух. Открылась внутренняя дверь. Михей с огромным облегчением стянул с себя наголовный сферический аквариум и полным ртом заглотил свежий воздух. Запотевший стеклянный наголовник он за ремешки повесил за спину. Наблюдая, что молодой, пренебрегая всеми правилами и инструкциями, остаётся, тем не менее, живым, Палыч незамедлительно сделал то же самое.
Даааа! Сжатый воздух из заплечных баллонов никогда не переплюнет сжиженное содержимое ракетных газоёмкостей по степени фильтрации и наличию ароматизаторов. Михей туго наморщил нос. За шесть лет все ароматизаторы подвыветрились, а бактериальные фильтры испортились до совершенно противоположного эффекта. Вдохнув три объёма собственных лёгких, механик позволил малочисленным молекулам кислорода как можно глубже проникнуть в клетчатку сосудов и гортани. Кровь мгновенно насытилась полезными микрогранулами. Красные тельца, весело перешёптываясь, покатили полученные двояковыпуклые шарики к ушам, затылку, мозговым завихрениям, желудку, пяткам и другим частям тела физически развитого Палыча. Организм взбодрился. Окружающее стало яснее и пригляднее.
- Михей, ты не уходи от меня далеко, лучше глянь, где наша овца пошаривается? - Палыч невольно поёжился. Зарождившись в огромных количествах на спине, мурашки разбежались в разные стороны. Механик живо проверил наколенный термометр. Температура помещения держалась около десяти градусов мистера Цельсия. Кто такой этот непонятный Цельсий, Палыч не представлял себе никакого понятия. Наверно так звали того парня, который изобрёл этот маленький кружочек, что всегда ставят с права от количества градусов. Палыч скорчил недовольную рожу, подумав о том, что вот градусов-то, можно было бы придумать и побольше...
- Эта овца должна быть мохната, как львиный шиньон с начёсом! - поделился механик тонким предположением, - При обнаружении - первым делом объясню, что такое обогреватель, вторым делом - научу им пользоваться, а третьим - засуну этого барана в этот обогреватель по самые верхние уши, включу и зашкалю градусник!
Демонстрируя будущие действия, Палыч грубо и энергично скомкал носовой платок с цветочками и на последних словах разорвал хлопчато-картонное изделие на шесть неравных половинок. Михей, шагая впереди, по пустому залу разбитых коматозников, покачал головой:
- Сдурел что ли? Мы же тогда ничего не узнаем!
- Ну ладно, - снисходительно согласился механик, - Так уж и быть: сперва немного попытаю.
- Ты чё городишь, садист-испытатель?!
- А что я такого сказал? - Палыч невинно доел из трубки остывший борщ: - Уже и помечтать нельзя!..
Всё ещё качая головой, молодой астронавт лихо спрыгнул в слабо освещённый дверной проём. Внизу была столовая.
- Гляньте, мечтатель выискался! - крикнул он оттуда: - Вот когда увидим, что гиппербаллоид скручен, вот тогда и будем мечтать. Тем появится - хоть отбавляй. - Михей пнул какую-то железяку: - Аренда корабля например. У меня ничего такого ценного нет, что можно было бы продать...
- Меня продай... в цирк... или на химзавод, для опытов... - Палыч воздержался от рискованных прыжков. Он воспользовался найденной раскладушкой, свесив её с проёма двери, подобно лестнице. Михей постучал пальцем по виску:
- Да для того, чтобы тебя хоть кто-то взял к себе, мне же ещё им и приплатить придётся!
- А где ты такую сумму возьмёшь? - кряхтя, спросил Палыч. – Там же нулей одних – пять штук!
- Убью кого-нибудь!..
- Банкира?
- Ещё не знаю, но начну с тебя.
Тут лестница не выдержала возложенных на неё обязательств, и механик, пустив в потолок короткую очередь, рухнул в пыльную фритюрницу. Следом загремели пустые кастрюли, термосы и половники. Михей с ужасом в широко распахнутых глазах посмотрел на дорожку свежеобразованных рваных отверстий за своей спиной.
- Корова неповоротливая!!! - крышка большой кастрюли два раза погнулась о голову парнокопытного: - Это уж слишком! Отдай сюда! – завопил молодой.
Огнестрельное оружие насильно (с пинками, подзатыльниками и щелбанами) было заменено на холодную выдергу. Её, конечно, тоже не следовало давать Палычу, но и руки оставлять свободными было так же неразумно.
- Как-то слишком тихо, – по совиному огляделся Михей, – Я предпочитаю, чтоб было слишком больше менее тихо…
Механик пожал плечами и почесал выдергой темечко.
- У тебя цыпочки есть? – неожиданно спросил Михей.
Палыч вздёрнул свои густые вопросительные брови.
- Это такие штуки на твоих нижних оконечностях, - попытался сориентировать проказника кавалер двух автоматов: - Совокупность ножных пальцев. Понимаешь о чём я тебе толкую?
Палыч кивнул, мол, у меня этого добра навалом, само растёт и мне нисколько не мешает.
- Вот и иди дальше на них. Используй этот, так называемый дар природы по назначению... - Михей оглядел полумрак и поморщился. Астронавты только что нарушили исключительно "запашистую" тишину плотного кладбища куриных костей и полууничтоженных останков клонированных индюков. Запах невозможно передать на бумаге, не испортив последней. Судя по характерному виду фрагментов, мясные продукты из задних частей птиц слегка приготавливались в микроволновке, коптились, фаршировались чесноком и затем обгладывались самым, что-ни-на-есть, тчательнейшим образом. Попинав некоторые отбросы, механик без особого напряжения заметил, что на белых костях всюду видны следы зубов плотоядного хищника, не установленного пока типа. Кто-то в течении нескольких недель в промышленных объёмах клонировал окорочка и лапшу-скороварку со вкусом рыбы. Рыба придавала запаху особую пикантность. Михей поморщился более усиленно. Ему показалось, что воздуха здесь не больше чем под тяжёлой водой. Палыч же был совершенно равнодушен к букету местных ароматов. Его рецепторы обоняния умерли ещё в детстве, не успев как следует развиться. Правда, его удивил тот факт, что выдерга вдруг начала стремительно ржаветь, а усы окрасились в цвет палёного ибиса.
Отгоняя от носа молекулы вони, Михей согнул руку в желании убедиться в том, что их саблезубая "овца" всё ещё находится на достаточном от них удалении. Датчик чужеродного присутствия пискнул, Михей остановился, прекратив движение вдоль по камбузу. Сзади на него грузно натолкнулся механик с опасно настороженной выдергой.
- Чего встал? Пошли давай! – желание отведать шашлыка всё больше вытеснялось платонической любовью к узбекскому плову.
Лицо молодого выражало сильнейшую степень озадаченности. Процент озадаченности в мимике был завышен приблизительно в сотни тысяч раз. И подумать тут было над чем. Судя по образцовому пеленгатору, инородная живая масса находилась всего в полутора метрах от прибора, которому Михей не мог не доверять. Корпус михеевского тела резко крутанулся на 180 градусов. Проникающий взгляд его цепких глаз бегло исследовал всё пространство за спиной Палыча, а так же досконально изучил сломанную геометрию искорёженного поварского оборудования. Пахучие отложения остатков курячих скелетов излучали мёртвое спокойствие (индюшачьи же просто дымились). Став насквозь пронизывающим, взгляд остановился на бледном Палыче, который вдруг стал моргать. Прибор показывал почти что полное слияние зелёного пятнышка механика с оранжёвым сгустком неведомой твари.
- Ниничё не попойму! - Михей прислонил ухо к пеленгатору, тот еле слышно гудел. – Ры…работает... Сэ…странно...
- Ты это чего это? – сам того не желая, занервничал усатый.
- Происходит что-то непонятное. Табло указывает на твой живот, который внутри тебя... - Михей поднёс к ушам плечи: - Ты не в курсе этого факта?
Лицо Палыча приобрело земляной окрас соляной тундры.
- ...А я тебе говорил, что те сосиски несвежие были!!! Но твоя милость сказала "ешь, подумаешь, год просрочен!!! - механик сосредоточился на своей брюшной выпуклости, вероятно в ожидании скорых родов, - Помру, как пить дать!!!
- Ты видел фильм "Чужие 7"? - спросил Михей, пытаясь проверить данные компьютера.
- Нет, а об штом это? – болезненно поинтересовался механик.
Данные вновь подтвердились.
- Неважно... Забудь... – обречённо выдохнул молодой астронавт…
Внезапно (даже слишком) из-за спины бортмеханика послышалось шипение и какое-то слабое клёцанье. Михей рефлекторно поднял оба автомата на уровень живота. Теперь их ребристые стволы пламегасителями упирались в солнечное сочленение скафандра более зрелого астронавта.
- Ты чё, сдурел?!!?! - кожа последнего побледнела, став прозрачной. В глазах читалось неверие в происходящее и сильное желание проснуться. Побелевшие пальцы крепко сжали костедробильное оборудование. Прозрачный мозг быстро прикинул, как можно одной выдергой отрикошетить все выстрелы, а кувалдой одновременно попасть и по уху, и по носу, а также нанести пару-тройку ударов в височную впадину юного источника нервозности. Теоретически всё выходило великолепно. Но голос непроизвольно дрогнул в порыве театрального шёпота:
- Ттты ттоже сосссиски ел!!! Михаська родной, мне никак нельзя сейчас умирать!!! У меня любовницы, долги, жена, огород не вскопан, дети на конец!!!
Михей чувствительно вслушивался в темноту и пытался заглянуть за спину товарища. Проход между стеллажом для добавки и автоматической грильницей был слишком узок, что не позволяло как-то иначе прощупать тёмное заспинное пространство.
- Дурак, какие дети?! – усомнился в искренности шёпотного смысла двойной владелец автоматов: - Их у тебя никогда не было, во всяком случае, официальных!
- Клянусь мамой - будут! - пионерский жест "Всегда готов!" получился не очень. Мешала кувалда. Её надо было уже пускать в ход, но любая из рассчитываемых кривых её движения во всех вариантах сильно задевала ржавый противень грильницы. Остаётся "случайное" падение этого тяжёлого инвентаря кузнецов на ногу. Но Палыч медлил и с этим. Где-то там, внизу стоят и его ноги. Несмотря на то, что обуты они в космические полукеды-получемоданы, больно будет так, что мало не покажется.
Михей вытянул, скрипнувший скелет и заглянул за спину механика. Желание встретиться с противником, а также желание вступить с ним в увлекательные переговоры о справедливом разделе награды за возвращение трёх плат макросхем и прокристалла человечеству Мира мгновенно улетучилось. Эмигрировавшее в пятки сердце замолкло на веки. В сжавшейся душе, доминируя над всем, засел ужас от страха при непосредственной близости нахождения ценителя куриной клонятины. Михей почти узнал его…
Про этот момент кто-то из слишком умных как-то сказал: "Промедление - смерти подобно". Как же он был прав, чёрт возьми!!! Слепо веря в эту великую цитату, Михей, тем не менее, неподвижно стоял уже целую вечность, лихорадочно не соображая, что же ему предпринять. Он даже не знал в плане чего именно нужно что-то предпринять. Руки тряслись так, как будто их владелец вознамерился побороть силу электрического стула мощностью своего внутримышечного сопротивления. Стул вот-вот выиграет обречённого.
Стволы исцарапали Палычу всю нагрудную бронепластину, в результате чего рядовой скафандр покрылся причудливой хохломской росписью и на порядок повысился в цене. Курки дребезжали, предохранители прыгали, ударники всерьёз грозили сорваться с пружинок и врезаться в капсули реактивных, многоразовых патронов с прыгающей термо-начинкой.
"Это кофеин! - мысленно подумал прозрачный механик. Его несколько десятков пальцев судорожно сжались, отчего кувалда никак не могла упасть, - Я думал, что кофеин его убьёт, но ошибся - он им убьёт меня!.. – внезапно осенило Палыча, - Странная штука жизнь: ты всё кому-то суёшь палки в колёса, а в итоге - все они оказываются в твоей же заднице… А цель твоих нападок в конце концов выигрывает гонку и проктолог со стажем ему так срочно уже не нужен… Ведь ещё на Земле, гонимый эгоизмом и жаждой наживы, я подменил все капсулы "Кофеина "Экстра" в гранулах на крупные зёрна "Конского возбудителя с кобыльным летальным исходом". Я думал что, когда этот мальчишка, хлебнув кофе, впадёт в бешенство, я, строго следуя инструкции, его запеленаю, а затем, уже не сильно следуя, оброню тело над Сириусом. Кто ж знал-то, что, так всё обернётся. Теперь сам и поплачусь за столь необдуманно-преждевременный шаг. Поплачусь видимо жизнью. Видимо своей. У меня другой взамен нет... Надо было всё-таки девочкой родиться… Ведь был же выбор! Доил бы сейчас каких-нибудь Крысучих Вынюхалей (Krysucus Smellus), получал бы стабильные копейки и дул бы изредка в чей-нибудь ус... Так нет же!!!»
- Подохну здесь, как морская корова в предродовых муках, рождая на свет пародию на Квазимодо!!! - внезапно вскричал седеющий Палыч в слух Михею. Слух Михея мгновенно атрофировался, став черепашьим. Юный астронавт дёрнулся и пугливо выдохнул из искажённого лица ненасыщенный кислородом воздух. Михею показалось или, возможно, что показалось, что показалось, как из за спины полумёртвого Палыча мелькнуло несколько крючковатых серых игл. Михей видел такие в старом учебнике внеземной биологии. Раздел "Опасные всеядные". Тип "Зю-Хребетные". Коренная популяция оранжевого Барбадросса. Plotognobas Killis Protivnus. Зона обитания - шесть третичных планет пегого спектра. Судя по цвету ядовитых кончиков, плотогнобыль был самцом, каких мало. Он был плотоядным кровососом…
За сузившейся спиной, стремительно бледнеющего усача, прятался голодный, злой и мстительный изгой своей расы. Сюрприз, прямо скажем, не рождественский! Во всех комиксах, путеводителях и инструкциях этого сектора галактики печатным по линованному написано, что если вы, не дай бог, увидели изгоя с подобными колючками - единственное первое средство избежать последствий, это выстрел в жабры на поражение из гранатомётного плазмотрона и последующее экстрактирование хвоста, как источника заразы. В случае негативного результата проведённых действий, рекомендуется несложная процедура: засунуть голову между ног и поцеловать себя на прощание в задницу.
Михей покрылся волдырями белого цвета, размером с петушиное яйцо. Если даже просто увидели!!! А что прикажете делать в том случае, когда это членисторылое сопит почти за твоей спиной? Когда оно, возможно, незаметно выедает печень, аппендикс, грыжу и жировые запасы твоего друга? Видать тот, кто уже столь близко пообщался с подобной воскокожей скотиной, в последствии не имел никакой возможности добраться до блокнота и записать потомкам свои ощущения.
Двухсотзарядные автоматы давали Михею неплохой шанс отбросить от себя болотную гниду, добраться до чистых листов дневника и накаракулить туда всё, что он думает о мёртвом мясе жуткой твари. Главное попасть в жабры. Пресловутых жабров Михей ещё не видел, как и самого мяса, которое было ещё живым и нечестно пряталось в темноте. Михей осторожно свернул губы трубочкой и прошептал:
- Слушай сюда! – Палыч затравленно навострил уши, - Там за тобой такое!!! Кивну - падай на пол как подкошенный.
В тот момент, когда твердотелый Палыч уже расслабил было большие мышцы ног и часть узких жил тазобедренного сустава, внезапно раздался хриплый простуженный бас плотогнобыля:
- Не надо никуда падать! - произведя эффект грома среди ясного неба, попросил голос нечеловека. Спина механика обледенела и отторглась от позвоночного столба, кишечник с трудом подавил в себе порыв самовыразиться. Руки ослабли. Железо выскользнуло прямо на любимый мозоль. На чьей именно - осталось загадкой, так как никто ничем себя не выдал, даже плотогнобыль. Он ничего нового дальше не говорил и пугал землян безумной тишиной и полной скрытностью своих намерений. У Палыча возникло страшное желание обернуться и спросить у чужерода, как он поживает, но в седьмом позвонке что-то заело и лицо осталось на прежнем месте. За какую-то секунду холодная волна добежала до затылка и парализовала там всё вымирающее редковолосье. Хитиновая растительность перепуталась, а количество перхоти среди неё заметно увеличилось. Михей не нажал на спуск только потому, что всерьёз боялся реального рикошета в свою сторону от бронированной груди Палыча. Единственный выход был в том, чтобы дождаться, когда преграда будет съедена, а затем открыть беглый огонь по брюшным жабрам противника.
- Ттты Кккто? - боясь ответа, спросил рот уже отошедшего в кому механика. Более юное тело Михея было ещё тёплым, а вот душа уже незаметно отходила по светлому туннелю наверх. Оба сердца в этот момент побили все рекорды перекачки жидкости, оставив далеко позади все насосы мира, включая велосипедные. За секунду через их расширившиеся каналы продувалось до двух ведер красных и трёх тазов белых телец. Давление превысило норму в шесть раз и старалось выдавить наружу глаза, мозг и весь волосяной покров отслоившегося эпидермиса.
- Я-то знаю, кто я, а вот вы кто такие?! – ответив спросил хриплый голос.
«Мёртвые» астронавты подпрыгнули. Судя по бодрому тембру, примитивное многоклеточное было сыто, довольно жизнью и вообще чувствовало себя как дома. Михей отогнул было нижнюю челюсть, чтобы извиниться за столь наглое вторжение, что они, мол, зайдут по позже, и вообще они сильно ошиблись адресом; им надо было в другую ракету, очень похожую на эту..., но, внезапно появившаяся из темноты палка, в миг и надолго загнала все мысли обратно в их мозговые стойла, куда также направились возможные фразеологические обороты и междометия. Палка имела на это право. Возле своего носа её легко и неторопливо можно было разглядеть в мельчайших подробностях. Палка палкой и не пахла. В беззащитное лицо мгновенно стареющего организма, своим заворонённым стволом тупо смотрело законное оружие земных грабителей газоколонок, скорострельный дробовик 20-го калибра. Палыч подумал, несуществующим уже мозгом, что, выстрели эта штука - планета сойдёт с орбиты и завтра же, часа в четыре упадёт на солнце.
Между тем невидимый уроженец смердящих топей гнусного Аммиакуса спокойно продолжил:
- Сейчас парень медленно положит стволы на духовку, а господин Усатый Нянь - туда же свой сельхозинвентарь.
Чтобы облегчить понимание своих звуков, плотогнобыль красноречиво подёргал воронёной сталью. Так и не вступившие в игру двухсот зарядные козыри легли в многолетнюю пыль. Михей, проявив инициативу, даже поднял руки, причём гораздо выше, чем могло бы понадобиться. Палыч уткнулся носом в подбородок сородичу и тоже согнул руки в коленях. Жуткое членисторылое, распространяя повальный запах псины, нерешительно или, может быть, нетерпеливо потопталось на месте. Затем ткнуло Михею в нос и приказало, не меняя построения и позы, медленно идти в освещённую комнату отдыха.
- Усатый Нянь, кто это? Один из ваших надзирателей? – дрожащим голосом выдал свой страх Михей. Чужеродец не ответил, но засопел ещё громче. Из-за спины Палыча стали вылетать его едкие слюни в виде безобидных, изящных пузыриков.
- Скажите, а кем вы приходитесь Пыжику? Больно мне мех ваш знаком! - Михей по-дружески хотел заговорить тваре уши, тщетно высматривая подходящую железку поувесистей. В ответ скотина почему-то пнула мякоть Палыча.
Мелкими шажками все втроём вошли в хорошо освещённую комнату отдыха. Здесь обстановка была совсем уютной. Кожаный диван в стиле позднего Браккокока, люстра на тысячу ватт и огромный махровый ковёр, весь засыпанный мелкими, колючими крошками, фантиками и стрижеными когтями. В целом помещение смахивало на домашнюю обстановку до генеральной уборки, но после недельной вечеринки.
Больше всего поражал телевизор. Он работал, то есть был включен и настроен на двенадцать каналов сразу. Сначала Михей подумал, что сигнал идёт с "Орегона", крупнейшего телеспутника Солнечной системы. Но потом он подумал о расстоянии и усомнился в столь чистом изображении. Слишком далеко. Астронавт прищурился. На экранах маячили вроде бы обычные люди, но что-то было не так. В их манерах, движениях, в заднем фоне и вообще во всём было что-то необычное. Звук был отключён, но и без звука Михей, по идиотской артикуляции одного придурка в синем балахоне, понял, что язык и речь этих человеческих существ даже рядом не валялась с языковыми группами народов Земли. Телевизор явно ловил сигнал с соседней голубой планеты.
Последняя мысль, червяком заползавшая в мозг, вдруг взорвалась там, в вакууме черепной коробки головы, десятком хиросим и двумя сверхновыми. От такого импульса сменился цвет глаз и группа крови. Михей, забывший было о монстре и дробовике, вдруг вновь затрясся. Они на пороге иной цивилизации! Болванка головы запрыгала, как собачка на приборной панели автомобиля. От радости и счастья за понятое увиденное, мозги блокировали речь и слух. Толком не фокусируясь, безумный взгляд заметался то с ядоносных игл на мокрые веки Палыча, то с, торчащей из-за укрытия, руки в маленькой дутой перчатке на ударное оружие космического десанта.
Дробовик, метающий за раз пол кило мизерных нитрометановых шариков, выглядел довольно запущено. Следы пыли и ржавчины давали не лучшую характеристику владельцу, как прилежного хозяина. Пластиковым порохом "Супер Сила" из ствола совсем не пахло. Это Михей мог сказать наверняка, так как обоняние мозг оставил без изменений, а, благодаря стараниям пришельца, Михеев нос полностью погрузился в гладкоствольный трубообразный ствол супероружия. Михей принюхался. Также отсутствовал и намёк на присутствие паров нитрометана. Как интересно! Либо оружием или, скорее пушкой не пользовались очень давно, либо не пользовались вообще, либо это вообще не оружие. Михей твёрдо знал, что период полураспада молекул запаха пороха составляет примерно 126 лет, а эта модель скорострела получила патент на производство лет шестьдесят назад. Иными словами ионы запаха не успели бы распасться и на половину.
Дрожь в коленях, нижней челюсти и пупке мгновенно исчезла. Михей улыбнулся и посмотрел на предохранитель. Его чёрный флажок находился в том положении, при котором всяческая эксплуатация оружия становится невозможной.
- Я гений! - просто сказал Михей расслабленным языком. Наблюдая отсутствие какой либо реакции на это достаточно смелое заявление, Михей вновь набрал в грудную полость побольше безкислородного воздуха, напряг все жилы, включая брюшные и как заорал:
- Ты, дурак, брось свою строгалку!!!!!
Липовый владелец лжеоружия, застигнутый врасплох, дёрнулся, подобно газете на ветру, всей волосатой массой своего мерзкого тела. Дробовик упал на пол и скатился к слуховому окну. Михей подмигнул Палычу. Палыч всё понял и превзошёл сам себя. Согнувшись вперёд, он мощно толкнул врага своими высокотренированными ягодичными волокнами мышц. Монстр, приняв в здешних условиях такой заряд кинетической энергии, взметнулся к стене, срикошетил от душевого отсека, и завертелся в воздухе, как неправильно сделанный бумеранг. Михей, не успевая отслеживать за его полётными характеристиками, открыл рот. В это момент монстр, вращая рёбрами, сбил люстру и, замотавшись в порванных полупроводах, застрял в центрифуге для сушки белья. Стало тихо как на безлюдном базаре.
- Так-то Моська, знай наших! - произнёс Палыч полушёпотом, остерегаясь того, что эта самая Моська может его услышать. Несколько минут астронавты стояли неподвижно, как запорошенные. От перенесённого, их нервы слегка растянулись и обвисли, задёрганные сердца, чуть было не оторвались от артерий и других сосудов. На десятой минуте Михей не выдержал такой гнетучки:
- ...И всё что ли?! - он непонимающе развёл руками и зло сплюнул в пепельницу: - Даже не пришлось этой мокрице взрывать жабры!!! Ты, Палыч, нашёл более уязвимое место этого плешивого мастодонта! - Михей потряс исцарапанный скафандр: - Поздравляю дружысче!
Палыч стеснительно заулыбался:
- Да я даже не знаю, как это... Само как-то... Я случайно...
- Да ладно! Случайно он!.. Как же!..
Из тугого мотка разноцветных проводков и верёвок торчали только ноги поверженного. Ног было две штуки. Обуты в стандартные детские "лунные" ботинки двенадцатого размера. Земное происхождение обуви подтверждало догадку о принудительном уходе их жизни членов команды "Конкорда". Вновь вооружившись, люди подошли к свёртку, скрывающему каннибала, и пнули его ногой.
- Вставай, проклятьем заклеймённый! Слышь, ты, аллё!!! Солнце встало! Сколько можно валяться?!?!
Реакцию пациента можно было записать как полный ноль. Тут, в конец осмелев, Палыч наклонился и, усилив движение рукой, перевернул нейлоновый кокон. Увидев мерзкую и волосатую морду животного астронавты разом отшатнулись:
- Боже, да это собака!!!
***
Казалось бы, несколько месяцев минуло с того момента, когда сухожилый старикашка, внезапно увлёкшись геологией, в мгновенье ока, исчез в собой же вырытой яме. Двое оставшихся долго и упорно смотрели на догорающее пламя ручной зажигалки. Их глаза то загадочно, то зловеще блестели в темноте сырого мрака. Зубы остро скалились. Переминаясь с ноги на ногу, люди тщетно пытались вспомнить хотя бы что-нибудь более-менее хорошее об ушедшем под землю. На ум что-то ничего не приходило. Лбы наморщились, брови сдвинулись к центру головы в умственной натуге мыслей.
- Как же так?! - вдруг возмутился один из стоявших: - Ушёл и не простился с нами! Он что, тоже англичанин?
Второй человек, тот, что держал внушительный источник невнушительного света, молча кивнул в ответ. Он не мог оторвать взгляда от умирающего огня.
- Скоро погаснет... – тихо сказал он, промолчал целую паузу, затем вздохнул и добавил: - Пора бы закругляться с этой дверью. Где наш лысик?
Пилот по-кошачьи подскочил к провалу, по пояс засунул туда голову и боцманским криком попытался воздействовать на ушные раковины пропавшего сопещерника. Громогласный человеческий звук протряс всю пещерную неоштукатуренность, вспугнул летучих псевдокошек и вернулся обратно стократным эхо.
- ...Его чивота, как бы, нету здеся... - вернув голову на поверхность, растерянно доложил пилот и пожал зачумазенными плечами.
- Кто здесь? – испуганно удивился инженер, безрезультатно посветив в темноту.
«Как это Нелеттаю удаётся так быстро мараться, никто не знает, - подумал командир, - он всего лишь просто заглянул под землю, а лицо уже выглядит так, словно этот шахтёр, круглосуточно добывающий угольный порошок исключительно своим носом, никак не может заработать себе на кусок мыла!» - инженер вздрогнул, увидев слабый контур замарашки.
- Где вы? - спросил кромешный серый фон командир: - Улыбнитесь, чтоб я увидел уровень вашей головы!
Пилот сказал "чиз" и оскалил давно не полированный фарфоровый ряд неровных клыков:
- Теперь видно?
Инженер прищурился и даже загородил зрачки ладонью от света, но так и не смог идентифицировать точное местонахождение товарища.
- Видно, уже, видно! Можешь закрыть рот, где бы он у тебя не был, - небрежно бросил в говорящую темноту Виктор Пятрович, - Видно с погрешностью плюс-минус два метра.
Вдруг, нарушив шуршащую тишину, дверь заскрипела раненой кошкой и стала медленно открываться.
Люди внезапно окаменели, ноги сами собой коленопреклонились, огонь замер, продолжая, тем не менее, выделять из своей худобы мелкие частички света.
- Неужели кто-то дома? - риторически спросило невидимое лицо шахтёра.
Тяжёлая дверь, матово блеснув, раскрылась во всю ширь на полную настежь. От черноты проёма отделилась лысая тень Хомо Копалуса.
- Нет тут никакого йелихтричиства! - сказал чумазый Хомо Копалус.
- Саваныч!? - Инженер одним из первых узнал тень старца: - Живой?!
Несмотря на явное обстоятельство присутствия новоявленного чучела, в голосе инженера чувствовалось сомнение в увиденном. Сергей Иваныч вышел из проёма и пошатнулся. Из дрогнувших рук выпал изуродованный столовый прибор. После сложной экспертизы в нём можно было бы опознать черпачёк для нехитрых рисовых замесов в промышленных объёмах.
- Столовые приборы - самые точные приборы в мире! - философски изрекло, по цвету неотделимое от окружающего фона, пугало профессора.
Да-а, ну и вид! Встретив такого на паперти, вы отшатнётесь и, стараясь на него не смотреть, обойдёте далеко вокруг. Появление Сергея Ивановича почти полностью соответствовало смысловому тону знаменитой лепке цветной глиной на стене: "Второе пришествие блудного сына народу". Щербатая залысина Хомо Чумазуса на сегодняшний день была лучшим макетом обратной стороны Луны. Её потускневшие неровности отбрасывали страшные блики на стены, пугая и без того нервных летучих кошек.
- Добро пожаловать, зи битте! - сказал Саваныч и, по-лакейски изогнувшись, грациозно указал рукой в темноту; мол, давайте, не томите. Затем, наклонившись куда-то за косяк, он сказал: "Си-ву-пле!" и чем-то там щёлкнул. В следующее мгновение все ослепли. Инженер слишком поздно закрыл руками перегоревшие органы зрения.
- Предупреждать же надо! – запоздало посоветовал он и, матерясь, пошатнулся.
Стоя в потоке света, профессор, пожав плечами, развёл руками:
- Какого чёрта предупреждать, если я нашёл такое, что вам в самом сонном сне не снилось?! – сообщил старик со странной радостью первопроходца.
Свет мощнейших электролучин белого огня ярчайшим образом осветил десятиметровый арочный туннель из калёных мраморных кирпичей. Дар зрения постепенно возвращался. Вместе с ним в голову поступало и удивление от увиденного.
- Это уже слишком! - отказываясь понимать ситуацию, пилот сел и уставился в свой ботинок. Подземный евроремонт выглядел стопроцентно безупречно. Кирпичик к кирпичику. Почти без швов - лишь тонюсенькие прожилки силикатного "момента". Всё это никак не соотносилось с сырым мраком земляной норы. Инженер облокотился о профессора и оглядел коридор:
- Кто первый поймёт что-нибудь - дайте знать...
Руку никто не поднял.
Сергей Иванович, по-хозяйски жмурясь, заковылял в глубину каменно-рудного полупараллепипеда, туда, где спокойно и размеренно колыхался брезентовый занавес.
- Похоже на морг, - прокомментировал наблюдаемое вошедший пилот: - Если хотите, могу сказать что за шторкой...
Ему было грубо велено не каркать.
- Тогда давайте сами посмотрим! - пилот, спотыкаясь и озираясь по сторонам недавно обеззрененным взглядом, схватился за инженеровы подтяжки. А Виктор Пятрович яростно потирал глазные яблоки, шмыгал носом и зачем-то путал правую ногу с левой. Интенсивное излучение гамма частиц электролучин белого огня отражалось от полированных квадратиков салатного цвета и затмевало Zippo, заставив его огонь, в конце концов, позорно погаснуть.
Наотрез отказываясь верить в наблюдаемое, гадая над керамической чертовщиной и одновременно завидуя себе за столь насыщенную туристическую программу, троица вынужденных гостей планеты подошла к брезентовому занавесу. Его меланхоличное шуршание ненадолго задержало их стремительный порыв. Тонкие, но широкие полоски ткани отделяли пришельцев от чего-то неведомого и где-то даже потустороннего. Никто из них не решался просунуть между тканью руки, раздвинуть её и позволить зрению насладиться находкой.
- Инженер, не томите! - сказал один.
- А вы же как же?! - парировал другой.
- А что там и как вы об этом думаете? - заволновался вопросом первый.
- Чёрт его знает, кого там есть и что зачем? - второй заволновался ещё больше: - Саваныч, а ты с какой точки своего мнения на это смотришь?
- Клянусь наградой своего отроческого безумства - будь я проклят!!! - замысловато высказавшись, профессор сорвал с нагрудника медальку "Второе место за прыжки в прорубь на длинной резинке" и, как казак папаху, бросил её на звонкий пол.
- Да что ж вы томите-то нас, Сергей Иванович?! - первый безотчётно подвинулся к завесе. Длинные полосы чёрной ткани приятно защекотали его нос. Между полосками просматривалось неосвещённое помещение больших размеров.
- Саваныч, гляньте, что это там. - не отводя взгляда от завесы, инженер указал рукой куда-то в сторону. Профессор боковым зрением отследил траекторию пальца и увидел на стене включатель. Включатель включал свет в "большом зале". Это было написано над плексиглазовой кнопкой. Надпись представляла собой ряд демонических символов и абстрактных иероглифов. Переводитель вживился в тело моложавого старика и уже давно занялся своим, столь актуальным делом. Мозг теперь не отделял язык Марсо-Руссо от Латино-Марсо, а всё перечисленное от любого из местных письменных и устных загогулин. Профессор просто бегло прочитал наклейку и, нисколько не заметив своих новых способностей, надавил на кнопку. Через тканевые прощёлки, на лица землян брызнул свет. Световой поток был жёлтым, чистым и тёплым, как топлёный кефир. Рабски повинуясь его магнетическому воздействию, марсианские скитальцы в общем порыве сделали шаг в сторону неизвестной непонятности. Их широкополые и ноздреватые лица расчленили крупнополосье брезента и, омывшись температурным аналогом топлёного кефира, застыли в каменной позе умерщвляющего удивления. Глаза безумно засверкали, челюсти под своим весом отвисли до колен, животы втянулись и прилипли к позвоночнику, руки зачесались, языки онемели, в ушах появился шум. Лишь пилот, безумно хихикнув, постучал себя кулаками в грудь, набрал воздуху и по тарзански, во всю ширину децибел крикнул:
- Да мы сейчас богаче чем любое дерьмо!!!
... В это время к земляной ловушке, в своё время поймавшей неосмотрительного профессора, подрулил многотонный паровой толкач с большим белым бортовым номером на борту. Как только машина выпустила в тормоза пар, из его чёрного нутра посыпались серые солдатские формы с солдатами внутри. У каждого за спиной крепилось большое ружьё с коротким стволом. Выпрыгивая из кузова, солдаты становились в прямой строй в строгом соответствии с ростом каждого. Все эти передвижения сильно смахивали на знаменитую высадку сорока тысяч казаков-разбойников с авианосца "Штирлитц" в Мёртвом море. Шума много, а толк вряд ли будет…
Серые гвардейцы входили во всесильный королевский корпус армии гомодрилоненавистников, сильно отличившегося при последних боевых вылазках себе в тыл. По ошибке захватив в плен своего же главнокомандующего, они долго его пытали, пока он не признался, что никогда ещё в жизни не видел столько остолопов и идиотов в одном месте, да ещё с такими рожами. После такого героического, но оскорбительного заявления, главнокомандующий был немедленно четвертован на три несимметричных шестигранника и выслан в разных посылках на психическую судмедэкспертизу, признавшим его вполне вменяемым…
Последним из амбразурной кабины выкатился командир подразделения: фальцгобель Бобс Гаддис. Даже не заглядывая в его паспорт, можно было с полной уверенностью сказать, что этот человек был жертвой эмбриональной хирургии.
Волна земли, вызванная его грузным прыжком, подбросила солдат, расширила провал и нарушила статичность неподвижности парового толкача. Заскрипев ручным тормозом, машина юзом скатилась с лужайки и застряла в кустах дикого кардамона. Пугливо взметнулась стая синих псевдокузнечиков. Толстые стволы иглолистого кваггера обронили свои шишки. Строй солдат, привыкший к подобным вещам, сохранял ледяное хладнокровие, устремлённого вперёд взгляда.
Грузно приземлившись, фальцгобель выронил из зубов дымящуюся трубку, набитую отборным заварочным сухостоем. При ударе о землю пепел вылетел и сухостой, отравляя окружающую среду, рассыпался по траве. Фальцгобель, недовольнго буркнув себе что-то под нос, и, покрякивая, нагнулся за дорогой безделушкой. Как назло дёрн на том месте незадолго до этого неосмотрительно был истоптан плоскостопными ботинками пилота. Земля не успела разогнуться и все следы просматривались довольно чётко. Таких отпечатков военный ещё не видел.
"Что за свинья здесь прошла? - подумал он. - Корова что ли?"
Поняв, что самому ни в жизнь не догадаться, фальцгобель повернул свинячее рыльце к серой шеренге:
- Эй вы трое, оба ко мне, по ногам вижу, что ты потомственный следопыт!
Шеренга переглянулась и решила подойти в полном составе. Командир, сидя на корточках, оглядел подчинённых сверху донизу, надменным взглядом военного в сороковом поколении:
- Если вы идиоты, то так и скажите. Нечего из меня ваньку валять! Или может думаете - я лошадь - вам тут на траве высиживать?!
Фальцгобель встал во весь свой круглый рост. В таком положении затылок его каски немного возвышался над плечами некоторых солдат.
- Это армия или дом ребёнка? - безответно спросил толстяк и одарил увесистым щелбаном первого попавшегося пехотинца: - Когда я научу вас умом соображать?
Командир вновь нагнулся. Его палец уткнулся во влажный нечернозём, загнув несколько побегов чёрного женьшеня:
- Что это за следы? От каких калош?
Солдаты продолжали сохранять вкопанное состояние, а рты - наполненными водой.
- Кто не понял - 20 раз отжаться!!!
Военные мгновенно задумались. Они демонстративно почёсывали каски, скребли интимные места организма, морщили щёки, поджимали губы и надували лбы. Но всё было тщетно. Ни одной мысли не мелькнуло в их мутных глазах.
- Что, не знаете!? - усмехнулся фальцгобель и поймал самого ближнего за ухо: - Вы что, гомодрила?!
Пойманный отрицательно замотал комуфлированной головой, остальные отстранились. Ни в одном файле любого взятого мозга не было и намёка на данные по таким плоским следам. Коротышка зло глядел дрогнувший ряд серых форм. От строя отделился сухожилый и упругий подрядовой Квакс, козырнул и спросил разрешения доложить. Вспотевший Бобс Гаддис отпустил синее ухо и, улыбнувшись, кивнул.
- Возможно это следы, которые оставил за собой осёл, господин фальцгобель Гаддис! - весело отчеканил Квакс. В речи подрядового запятая практически не прослушивалась. Несколько солдат хихикнули. Гаддис, записав фамилии в тетрадку, сделал вид, что ничего не слышал. Сейчас было не то время, чтобы показывать свой гнев. Правительство ждёт результатов по поимке нарушителей воздушного пространства. А результаты будут. Гаддис считался неплохим специалистом по преследованию и обнаружению всяких злодеев общества. Но мало кто знал, что этот человек был также ничтожным вруном, гнусным подхалимом и редкостной скотиной.
- Бараны! - крикнул толстяк так, что его пузо два раза подпрыгнуло, ударив по подбородку, а затем по коленям. - Это же следы врага!!!
Солдаты закивали касками.
- Что мы можем по ним наблюдать??? – подбоченился офицер, - Враг плоскостопен, ущербен, и на таких заковырках далеко уйти просто не сможет! Теперь и сейчас мне скажете, куда ведёт данное запущенное плоскостопье?
Хор солдат прокаркал, что повстанцы скрылись в яме.
- Наконец-то!!! Не прошло и года!!! – обрадовался фальцгобель. Внезапно он схватил подрядового Квакса одной рукой за ремень, а другой - за нижнюю губу и киданул его сухожильный рост прямо в яму. Остальных подгонять было не зачем: серая масса, давя друг друга, полезла в нору. Для командира принесли лестницу с крупными ступеньками и безопасными перилами. Перила заскрипели, лестница прогнулась, не оправдывая рекламных заверений в её непрогибаемости. По какой-то нелепой случайности никто так и не задел хитрого устройства пилота. Чувствительные усики взрывного механизма так и остались торчать из-под хитиновых останков яйцеворующих гмыжек.
Могильный сквозняк подземелья коснулся вдруг тёплого зада кряхтящего фальцгобеля. Подпоясанная армейским ремнём мясная тыква, надеясь, что его трогает кто-то из подчинённых, резко обернулась. Тень разочарования скользнула по, похожему на старый помидор, лицу. На этот раз солдатам было не до этого. Их серая масса, насторожив ружья, по-бараньи сгрудилась у входа в проход.
- Ага! Нора! Вот я их и попался! - фальцгобель в сердцах оторвал безопасную периллу, в три движения смастерил тугой морской узел, отбросил получившуюся головоломку в пыль и суетливо обнажил именной двадцатипульный пугач.
- Эй ты, с ушами! Не вижу фамилии, давай пошёл первым!
Названный мгновенно побелел одеждой и внезапно откинулся в пыль. Остальные, прижав к груди поникшие ружья, размазались по стенам:
- Ттам ттемно и сстрашно.
Командир покосился лицом, поднял узел и кинул его в упавшего:
- Что?!?! Бунт на корабле?!?! Из вас только промокашки делать! Для чего тогда эти идиоты-налогоплательщики вам купили по фонарику? - заорал он в тёмный проход,- А зачем в фонарике лампочка, знаете?
- Может, чтоб батарейка побыстрее села? - скромно донеслось от кого-то.
- Куда села? Тупицы! Вы меня пугаете своим врождённым идиотизмом! - сказал он обречённым голосом: - Этот маленький стеклянный пузырик служит, как ни странно, источником света... Так что, поднимайся, гомодрила недоделанная, включай свой пузырик и вперёд!!!
Фальцгобель наотмашь заземлил свой башмак в белое тело лежащего пехотинца. Тот подскочил как ошпаренный, и с криком "Врёшь - не уйдёшь!" поскакал в темноту. Вскоре его хаотичный луч фонаря скрылся за поворотом. Толстяк повернулся к ловко замаскированным солдатам:
- А вы какого..., я извиняюсь..., мягко говоря..., здесь делаете ещё?!?! Бегом марш за ним! Зачитайте повстанцам наши права и надругайтесь над ними! Только не сильно, так, чтобы их потом можно было опознать;.. где верх, где низ... и что за чем вообще...
Шок от увиденного прошёл не сразу. Он стал спадать постепенно, уступами, в течении получаса. На тридцать первой минуте глубокого зрительного транса, лицом вниз на мраморный паркет, рухнул пилот.
Это происшествие несколько разрядило обстановку полной прострации. Подняв ослабевшего рассудком и обильно смочив его лицо касторкой, инженер с профессором немного успокоились.
- Понять всё – просто выше моих сил… - пожаловался друзьям пилот. Его одобрительно поняли.
Прямо от ног засланцев великого и красного Марса, до самого верха просторного зала громоздилась огромная куча металлических кирпичиков. Любой неуч в химии, любой лох в цветной металлургии и даже просто любая скотина с любой помойки, если её разбудить среди ночи, не просыпаясь, скажет вам что это за кирпичики и чем знаменит их состав, после чего, конечно, попытается вас убить. Содержимое подземного хранилища способно было в ком угодно вызвать такое неадекватное желание. Честно говоря, в какой-то момент подобная мысль побывала в каждой из трёх голов. Но только на один момент...
Мощный визуальный импульс целой горы жёлтого металла высшей пробы, затмил блаженной завесой всё, что в мозгах было до этого, включая таблицу библоидов и теорему о неравных биполярных котангенсах. Пилот зажмурился и замотал головой. Подобными действичми он пытался отогнать от себя безумные видения, приведшие к обмороку. Не помогло... Видение, скорее всего, имело реальную основу. Боясь в слух произносить слово "золото", пилот слегка отклонил "замороженную" фигурку профессора и спросил:
- Что же это за такое, товарисчь инженер? Ответте пжалста!
Прослезившийся Виктор Пятрович воззвёл, подобно проповеднику, руки к куче и вдруг невнятно ответил на выразительном языке детства:
- Датс а фaкин пис оф щет!!!(Да мне щас равных просто нет!!!(англ.))
У пилота отвалились уши и в спираль скрутило поджелудочную железу.
- Чиво-чиво? - переспросил он, восстанавливая ушной уловитель смыслов.
Инженер вышел из прострации, посмотрел на сородичей и обнажил прекрасную улыбку:
- Я говорю; теперь-то мы точно смотаемся с этого глобуса!
- Куда это?
- А ты, тормоз, как думаешь? Домой, конечно же, куда же ещё-то!
- Аа!!! Понятненько!!! - засиял пилот. Он готов был даже запеть или станцевать любую мамбу (особенно, если бы попалась умелая партнёрша). Подобрав с паркета остатки мыслей, ему вдруг вспомнилась одна фраза из школьного курса английского языка. Пилот, в качестве слов благодарности, посчитал её вполне уместной:
- Ама лaки сaнава бич!!! (Эта гора – то, что надо гора! (англ.)) - выпалил он и уронил Саваныча.
Через пять минут три безумных идиота уже прыгали по бесценным грядам и россыпям слитков и монет, играя в вольную чехарду и царя горы.
- Как вы думаете, сколько здесь добра? - спросил пилот, зарываясь в крупные монеты.
- Не могу сказать точно, но больше килограмма на брата. - инженер оглядел кучу холодного, но благородного металла: - За раз не унести...
Водитель "Пилюли" вмиг расстроился. Как это так - не унести?!!!? Отказываясь в это верить и одновременно жалея о неразумно малом количестве карманов, пилот принялся специальным савком загребать жёлтые кружочки и ссыпать их в пригодные для этого места: за пазуху, в подклад брюк, за шиворот, во все карманы, под язык и даже зауши.
- Профессор, когда вернёмся домой, напомните, чтоб я сделал вам подробную томограмму мозга. - крикнул Саванычу инженер, когда случайно увидел, что тот лижет и всяко-разно гладит большой слиток золота, - Прекращайте здесь сублимитировать! Как вам не стыдно! Что если дети увидят!
Профессор очнулся, отстранился от сокровища на вытянутые руки и испуганно глянул на пилота. Тот продолжал всё так же резвиться. Педагогическое напряжение мышц лица мгновенно ослабло:
- Да ему щас всё по барабану!!!
Инженер согласился, но посоветовал ему всё таки иметь в конце концов совесть и меру её применения. Профессор ничего не понял, но слиток из рук убрал.
Тут со стороны пещеры послышался хлопок неестественного происхождения. Через неполную секунду - ещё два. Солдаты спецпорысковой группы, не выдержав психологического давления летучих кошек, пристрелили двух главарей подземного кошачьего симбиоза.
- Ану-кать! - произвольным словом предостерег всех от производства лишних звуков профессор и приложил палец к губам. Со стороны колыхающихся шторок резаного брезента донёсся отдалённый бас, командирской интонации:
- Дранг! Это вы мне в каску попали? Не вы? Щас буду зверствовать! Кто не понял - двадцать раз отжаться!..
Земляне переглянулись и вдруг, как по общей команде, кинулись окапываться. Приятной новостью стало то, что строгой формы кирпичики идеально годились для постройки дотов, блиндажей, бомбоубежищ разной конфигурации, ступеней и тематических ниш полукруглой глубины.
Фальцгобель, уверенный в своей непокобелимости перед повстанцами и в явном превосходстве сил, продолжал громко отчитывать личный состав:
- В вашем возрасте я бы себе уже ноги до задницы стёр, а вы с камня на камень тащитесь, как три дня!!! - Послышалась жёсткая пощёчина. - ...Чего рот свой лыбите? - Звук увесистого пинка. - ... Куда вы руки лезете свои? - надрывался басс - Вдруг она стоит на заминировании?
"До двери добрались", - подумал инженер, достраивая второй этаж. Закончив чердак, тремя движениями развернул автомат. Проверил прицел, протёр возвратную пружину, подёргал предохранитель и вынул полупустую обойму. Натёр каждый патрон слезоточивым турнэпсом. Натёр очень тщательно; при попадании в кровь, сок этого корнеплода вызывает сонное состояние, выводящее врага из строя на полтора месяца. Особенно эффективно препарат действует при попадании пули в голову. Пациента в таком случае практически не разбудить. Этой армейской хитрости инженера научила спецшкола, но Виктор Пятрович пошёл дальше. Вынув обе гранаты, он крепко прилепил скотчем к их макушкам по луковице.
"Эх! Кому-то сейчас надеру задницу!" - подумал он, заряжая автомат. От оружия исходил устойчивый запах свеженарубленного винегрета. Слаборазвитые органы обоняния инженера не потрудились послать в мозг хоть какой-то сигнал о возможном удушье.
Пилот завершил облицовку колонного фасада и, обойдя архитектурное детище по специальному ходу, занял место у амбразуры. Он никак не мог понять, отчего его система раннего оповещения не была задействована. Нехитрое сцепление проволочки и тяжёлого взрывного устройства было стопроцентно надёжным и ни разу ещё не подводило пилота в его прошлых ограблениях ювелирных заводов. Единственным местом для проникновения в пещеру оставалась та узкая дырка в потолке... Значит она не такая уж узкая...
Брезент внезапно раздвинулся. В его прорезях показались тридцать восемь камуфлированных голов. Появившись, головы сразу стали жмуриться от яркого света и золотых бликов.
- Вы кто? - бросил им первое попавшееся на ум пилот и сразу же онемел, осознав, что вопрос был задан на каком-то неродном ему языке. Понял он это не ушами, а своим языком; от непривычных кривляний орган речи немного растянулся и заныл.
- Вам скоро это будет уже не интересно! - крикнул в ответ толстяк. Появление последнего растолкало жмурившихся солдат и убедило пилота в том, что дырка в пещерном своде оказывается даже через чур широкая.
- Почему это! Нам всё интересно! - сдавленно, но храбро подал голос профессор, поспешно достраивая вокруг себя вольный макет Великой Китайской Стены.
Солдаты тем временем свалились плотной кучей у порога и навострили в повстанцев чёрные ружья. Фальцгобель взобрался сверху на импровизированную пирамиду и поднёс к губам мегафон:
- Если не сдадитесь, нам деваться некуда, начнём стрелять. А если мы начнём стрелять,то от вас останутся только вонючие кусочки. - Надрывался рупор, - То, во что вы так бездарно зарылись, является неотъемлемой собственностью королевского казначейства и уже двадцать два года разыскивается по ямам и норам всего мира! В знак признательности того, что вы безвозмездно привели нас к, так сказать, сокровищу, я прикажу своим людям стрелять не во все места ваших недостойных тел.
- А есть ли у нас шанс узнать, что именно вы собираетесь нам отстрелить? - нагло спросил профессор и, оглядев четыре стены вокруг себя, с ужасом обнаружил полное отсутствие окон: одни сплошные подоконники.
Толстяк вновь поднёс к голове усилитель звука.
- Шанс-то есть, а вот выжить - нет! – однозначно ответил он.
Солдатская куча решила потихоньку расползаться в стороны.
- Да пошёл ты!!! - во всю испуганную громкость огрызнулся пилот и достал из-за пазухи жёсткую буханку найденного хлеба и пару банок тушёнки. Какое никакое, а оружие.
- Почему вы так зачем орёте? - взревел мегафон, - Всё равно умнее получиться, чтоб стать, ни как не выйдет ни от куда!
- Чего-чего??? - тихо спросил инженер сам себя, - Какой недоделанный кавээнщик пишет тексты этому горластому ослу?
- Виктор Пятрович! - донеслось из дома с колоннами, - Хотите, поделюсь по секрету?
- Самое время... - ответил командор, с интересом прицеливаясь в сгусток серых форм.
- По-моему нам крышка!.. – бесцветно сообщил Нелеттай. На этот раз в голосе пилота не чувствовалось никакой иронии, не было и оптимизма. Инженер поморщился от залетевшего в нос запаха гранатной насадки.
- Что за мания всё видеть в чёрном цвете? – спросил он и слегка прослезился носом.
- У меня слишком мало банок... - в последний раз крикнул в пространство пилот и открыл консерву. "Эх, нажрусь-ка я лучше сейчас до отвала, а потом - хоть кол на голове теши, мне будет всё до лампочки..." - подумал он, запуская свой мега нож в желеобразную мясную массу.
- Так вы сдаётесь или нет? – оглушил пространство мегафон, - Моё терпение не безоблачно! Скоро обед, а мы не жрaмши! - толстяк прицелился в горстку волос Виктора Пятровича, торчащую в проёме строения, сложенного из ста тридцати тысяч слитков, - Сдавайтесь немедленно, а не то мои границы не будут знать ненависти и моего к вам злорадства!
Наступила тишина. Фальцгобель не знал, что ещё им сказать, т.к. инструкция на этом кончалась и бунтари по плану должны уже сдаваться. Обитатели жёлтых построек молчали тоже. Им надоело отвечать на непонятные вопросы непрошенных гостей. Из блиндажа пилота послышалось откровенное чавканье. Профессор, тоже не теряя времени, разбирал заднюю стенку, чтобы обеспечить себе отступление в особовырытый бункер. Инженер, не отрываясь от прицела, ритмично зачихал. Его мизерная слёзная железа увеличила выпуск своей продукции в десятки тысяч раз и закапала весь приклад.
Скрывавшийся за солдатскими рюкзаками, военный толстый командир вдруг вспомнил приметы одного из разыскиваемых по поводу ограбления казны. Подтянув к себе мегафон, фальцгобель повелительно рявкнул в него, насмерть оглушив троих солдат:
- А теперь щербатый!
Земляне выглянули из-за укрытий и недоумённо переглянулись. Самым щербатым из них можно было бы посчитать профессора, да и то в плане роста или мозговой активности.
- Я сказал щербатый! - вновь потребовал грубый мужской голос с хрипотцой.
- Сам щербатый! - набитым ртом огрызнулся пилот и хихикнул: - Мы таких уродов не держим!
Тут профессора осенило внезапное прозрение. Он вспомнил место, куда ещё до старта с Марса засунул своё именное оружие. Как же он не мог догадаться сразу?! Оно целый день тёрло ему ногу, а он даже не додумался поискать причину неудобства. Что и говорить - память уже не та... Сильно согнувшись и виртуозно изловчившись, Сергей Иваныч достал из тайника в левых носках наградной микро автомат "птурч", калибра четыре миллиметра. Оружие профессору торжественно вручили три года назад в огромном здании центра международных взаимоотношений имени Цезаря Махмотуса, что в Экваториальном канале. Это помпезное мероприятие сильно запомнилось Саванычу и было ему очень дорого. Посеребрённый автомат и весь боекомплект были исключительно ручной работы. Таких патронов больше нигде в мире нет. На каждой пуле начертано двусмысленное послание юбиляру Пеньковцу: "В момент гневной радости я тебе пригожусь". Президент компании, в которой профессор в то время трудился, вручил декоративное боевое оружие со словесным пожеланием никогда не использовать его на территории исследовательского центра.
Почувствовав силу и 4-х миллиметровую мощь в своих руках, профессор мгновенно озлобился. Он по-собачьи подпрыгнул внутри своего небоскрёба и, задрав руки выше забора, с криком «Хотите насилия? Я вам покажу насилие!», не глядя выстрелил. Серая масса синхронно вздрогнула. Фальцгобель исчез внутри пирамиды. Пуля, срикошетив надписью о бетонный корпус хранилища, пробила плоский бок семьсот граммовой зажигалки с остатками горючей смеси и исчезла в дымоходе. Брюки модели "отдай врагу" вспыхнули, как сумасшедшие. Инженер, со страху за целостность одежды, заметался и случайно стрельнул гранатой. На подлёте к группе военных, граната неожиданно взорвалась, широким конусом распылив на них свой злой луковый сок. Примерно десять солдат замертво ослепли и повалились на пол, тщетно вытирая платками орошённые лица. Остальные открыли беглый огонь по оборонному комплексу гостей планеты. Сухой грохот до краёв заполнил замкнутое пространство гулкого помещения. Обезумевшие пули с фарфоровой начинкой дёрнулись во все направления, застревая в мягком материале строений, рикошетив о стены и высекая из них жёлтые горячие искры. Пилот бесчеловечно бросил в нападавших засохшей буханкой хлеба, сильно покалечив пятерых нерасторопных солдат.
Профессор тоже участвовал в сражении. Во втором своём прыжке уставший Саваныч был уже более продуктивен. До этого такие скачки мог делать только Маугли, воспитанный антилопами-гну. На этот раз стрельба расписанными патронами была направлена в, мечущиеся в поисках укрытия, серые формы. Серебристый "птурч", за неполные две секунды выплюнул из себя все 50 патронов, озарив метровым пламенем безумное лицо владельца. Хотя ни одна из пуль не попала в цель, профессор в этот момент почувствовал себя настоящим героем и даже одобрительно похлопал себя по спине. Перезарядив автомат запасной обоймой, мудрый старик стал ждать, когда солдаты сгрудятся поплотнее, чтобы внезапно выскочить и стрельнуть ещё разок. Пилот, увлечённо кидаясь золотыми слитками, растянул себе оба плеча, основную часть ног и средний отдел спины. Кирпичи, в челом, имели неплохую кидательную форму. Настолько неплохую, что этим оружием пролетариата было по уши закидано ещё с десяток солдат. Нападающие, не веря, что такие большие потери они несут от каких-то плоскостопных калек, в организованном беспорядке ломонулись назад.
- Что вы бегаете между мной тут, как у бабки на именинах?! - вскричал фальцгобель и упал, сметённый отступающим личным составом: - Отставить реверс, уроды!!!
Тут толстяку кто-то специально наступил на орган речи. Фальйцгобель со злости откусил часть подошвы, разжевал и плюнул в одного из подчинённых. Инженер, воспользовавшись паникой, успел прицельно усыпить тремя запашистыми выстрелами ещё шестерых солдат. Их сонные тушки совершенно безвольно свалились вдоль траектории своего хаотичного бега.
Сквозь наполненный дымом воздух хранилища было видно, что единственный не убежавший валяется у разодранного в клочья брезента и безрезультатно пытается встать на ноги. Его чрезмерная тучность никак не позволяла проделать это в полевых условиях. Человек сильно кряхтел, фыркал носом и забавно мотал задом, привлекая к себе чужое внимание.
- Как жаль, что вы наконец-то уходите! - как бы разочарованно сказал пилот непонятной особе: - Даже чаю не попили...
Инженер выглянул из продырявленного в нескольких местах строения и демонстративно потряс автомат: - Зато они поели лука!..
Тут появилась храбристая тень Саваныча. Сажа и пыль ему были уже не к лицу.
- А что с неваляшкой делать? - как бы спросила тень, показав микроавтоматом на толстяка. Объект вопроса замер и вжался в бетон.
- Я его сейчас возьму в плен и буду медленно пытать утюгом, - демонстрируя зверский приём фанатичных воров-домушников, пилот поводил большим слитком по своему пузу, - Но на этом я не ограничусь!..
Увидев, что человек в плоскостоптанной обуви берёт второй слиток и вообще, что повстанцы приближаются без малейшего намёка на страх, фальцгобель по-слонячьи вскочил, пощёлкал пустым пугачом и кинулся наутёк. Трое спелеологов с готовностью кинулись за ним, но тут со стороны изголовья пещеры донёсся оглушительный звук мощного взрыва.
- Йес!!! - Пилот радостно сделал классический жест согнутой в локте рукой, - Сработала-таки моя самодельная минёрочка!!!
Всё задрожало, как при подземном землетрясении. В результате колебаний для хлипких построек из полированных кирпичиков настали последние Дни Помпеи. Для всех одновременно. Подземные астронавты разочарованно переглянулись.
В мраморный проход, сметая всё на своём пути, ворвалась ударная волна. В её авангарде неслось липкое, клубящееся пламя, в котором метались горящие летучие кошки и пустые солдатские сапоги. Земляне вовремя среагировали, отпрыгнув в сторону и вниз. Сноп огня рассеялся по хранилищу и мгновенно стих. Повсюду остались валяться тлеющие кожистокрылые и бэушные резинно-картонные сапоги различных размеров. Фальцгобеля огненная волна от пола оторвать не смогла; ограничилась срывом каски, погон и нижнего белья. Последнее ещё несколько минут кружилось над жёлтой россыпью, являясь Саванычу мишенью для практики одиночных выстрелов.
Оклемавшись и потушив подмышки, толстяк побежал к выходу. Пилот ринулся за ним. Он яростно размахивал над головой полуметровым ножом и орал о том, что сейчас кого-то прооперирует и заставит съесть вырезку. До полусмерти перепуганный таким поворотом ситуации, фальцгобель, периодически используя четвереньки, доскакал до выхода из норы. Там, на глубину всей лужайки зияла огромная воронка. Полузаваленный землёй, толкач стоял на прежнем месте. Его паровая подушка лопнула по всему периметру и частично висела на соседних деревьях.
Мучимый двойной одышкой и засахаренностью суставов, толстяк стал, как больная черепаха карабкаться по сыпучей стенке воронки. Ближе к поверхности земли корявые движения фальцгобеля сделали его похожим уже на раненного богомола, чья уверенность и храбрость лже-героя осталась глубоко в пещере вместе с кальсонами, личным составом и процентами от найденного клада. Военный даже не задумался, как это могло, не снимая сапог, так аккуратно сдуть кальсоны. Сейчас было не до этого. Первичная задача - это остаться в живых, затем собрать самую большую в мире армию и вернуться сюда на ракетострелах, тяжелых наземных танках и линованных эсминцах. Военный даже успел решить, с кем необходимо связаться, чтобы безо всяких проволочек разбомбить данную часть горного хребта…
Вот, наконец, скос преодолён.
Закрыв глаза от солнца руками, «уже никем не командующий» стоял на заваленной землёй поляне. В то время как его глазные мышцы привыкали к ярому освещению, фальцгобель успел порадоваться жизни. "Уф, всё - вылез" - подумал он. Убрал руки с лица и вздрогнул всеми поджилками, испытав ужасный ужас. В шаге от него стоял тот самый плоскостопный с садистскими замашками. Он был ужасен даже без слитков в руках. Ножа умолишившийся фальцгобель даже не заметил.
- Зздрассти! - через силу выдавило из себя толстое тело, - Нне пподскажите, как ппройти куда-нибудь?
Пилот по спартановски вложил оружие в наспинные ножны, закатал по шею рукава, начистил ботинки, припомнил в уме некоторые основы "джиу-джицу" и завершил приготовления красивым полушпагатом:
- Щас я тебе, гад, покажу такую дорогу, при которой никакой маршрут уже не нужен.
С этими простыми словами мучитель нанёс, сокрушающий всё живое, удар ногой по потомственным органам толстяка. Произошедший звук был таким, словно весь военный пах по спецзаказу был изготовлен из сплава металлокерамики, титановой арматуры и гальвано пластики холодной ковки. От удара военного немного подбросило. Он сразу как-то заскучал, побледнел лицом и с безвольной отрешённостью выронил изо рта пустую трубку.
- Кто тебя, барсук, просил в нас стрелять? – носок, имеющий свинцовый уплотнитель в самой остроконечной части обуви пилота, с колокольным звоном заехал в район ухо-горло-носа, а затем чуть правее селезёнки истязаемый ощутил чувство локтя. Этот орган согнутой руки был так же эластичен, как паровозный рельс. Фальцгобель пошатнулся. Неумело и невнятно потрогав карманы на опалённом кителе, он извлёк последнее из имеющихся средств защиты - зубочистку. Вид деревянной щепки, угрожающе направленной в лицо, рассмешил натянутые нервы Нелеттая и придал мышцам дополнительную силу.
- Сейчас я из тебя буду кулебяку делать! – предупредил пилот.
Слово "кулебяка" напугало фальцгобеля больше чем изуверские удары. В поисках необходимого убежища он перевёл рыбьи глаза в глубь тёплой воронки. По склону карабкались старик, маскированный под окружающий фон и, вооружённый чем-то мощным, мускулистый амбал. Бежевые брюки на последнем сильно дымились, что ухудшало видимость внутри ямы и затрудняло ориентацию. Отступать было некуда. Фальцгобель вздохнул и напряг шею в ожидании последнего в своей жизни подзатыльника увесистым корнем краснокорой пальмы. От предчувствия скорого конца жизни военный внезапно осмелел и открыто поднял серое лицо. Пилоту показалось это подозрительным, и он нехотя опустил выдранное растение. К тому же он увидел выползающих на поверхность земного шара двух своих сородичей.
- Вот, догнал... - инквизитор вольно указал палкой на голову инопланетянина. Голова откровенно седела, старела и, вообще, отказывалась видеть этот недоделанный мир.
- Вы собираете хворост, а я сделаю отличный вертел для этого самца. – Бодро пошутил пилот и грозным движением достал свой нож.
Военный чин поплохел мимикой, побагровел ушами, а его пухлые колени амплитудно подогнулись в два с лишним раза. Фальцгобель теперь стал похож на старого спортивного козла, который уже давно списан и которому уже всё давно до фени.
- ...А я принесу пуд соли и острую приправу, - подыграл Саваныч и подмигнул пилоту, - Наконец-то похаваем, как белые люди...
Ожиревшее сердце не выдержало такой перспективы и, на время отказавшись функционировать как насос, спешно перешло в дежурный режим работы. Все остальные органы оказались напрямую завязаны с сердцем, в следствии чего фальцгобель закатил глаза, мешковато упал лицом в рыхлую землю и затих в такой позе на неопределённый срок.
- Так. Всё. Шутки в сторону. - Инженер поднял указательный палец вверх и прислушался. В лесу стояла неимоверная тишина. Солнце сходило с зенита и пыталось спрятаться в пуховых облаках. Деревья потихоньку трепались друг с другом своими зелёными, как купорос, языками.
Опустив руку, Виктор Пятрович с удовольствием вспомнил, что он, собственно, является старшим по званию и по другим пунктам иерархии данного сообщества. Первый приказ поступил пилоту. Приказ выглядел в форме устной речи и незамедлительно велел пилоту экс-Пилюли мгновенно отбыть к изуродованному толкачу и посмотреть что-к-чему. Пилот вяло козырнул и нехотя ускакал в указанном направлении. Профессору инженер торжественно объявил благодарность за уместное превышение обороноспособности в подземных климатических условиях и похлопал по плечу. Саваныч сразу как-то размяк и заметно подобрел.
Достав из самого дальнего кармана неприметную коробочку, инженер вынул оттуда серую, круглую медальку, грубой чеканки. Награда имела всего одну сторону с барельефом развёрнутой книги и шеренгой неровных букв "Юный букинист второй степени". Громко скрипя сердцем, командир бегло пришил медальку к бугристой груди старца белыми нитками через край. Награда повисла неровно, в чём, конечно, остались виноваты непонятные бугры и кочки прямолинейных форм, выступающие из стариковской груди. Любой сельский фельдшер заметил бы, что их обилие заметно досаждало Саванычу, мешало ему дышать и радоваться жизни. Несмотря на счастье от полученной похвалы, он сильно сутулился и клонился к земле.
- Что с вами? - сочувственно спросил Виктор Пятрович. Он впервые видел сородича в таком тяжёлом состоянии. Подозрение сразу пало на нагрудную пеританическую жабу, сучье вымя и собачью тыкву вместе взятые.
"Они его сглазили..." - подумал инженер и отдёрнул руку, - "Проказой..." – он дёрнул руку ещё дальше, - "Бедный старик, а ведь он так и не научился играть на электро дуде!.."
Саваныч, закряхтев, как старая калоша, согнулся ещё больше. Рубашка натянулась и туго отвисла к ногам. Послышались какие-то металлические пересыпания. "Пошёл отток лёгких." - обречёно домыслил инженер и потянулся к центральной пугвочке на натянутом полотне рубахи.
- Нет!!! Нет!!! - Саваныч яростно замотал неровной формой головы, - Зачем вы это со мной делаете?
Но было уже слишком поздно. Пугвочка, присвистнув, отстрелилась в сторону. Из распахнутого чрева градом посыпались знакомые слитки. Форма лица Саваныча мгновенно сменила окраску, от поганко-бледно-бледного, до розово-красного с алыми пятнами вокруг глаз. Облегчённый грудью, лысый воришка непроизвольно разогнулся. Его прыгающий взгляд старался не нарушать границ поля зрения инженера. Для этого он уткнулся в недавно обретённую награду и стабильно изучал её неровности и выбоины вплоть до того момента, пока она не была грубо и с корнем вырвана из пришитого места.
- Как вам вообще не стыдно?! - упрекнул командир сотоварища, пряча медальку обратно в коробочку, - Что за дурацкие глупости?! Вы в голову раненный?
Профессор застенчиво кивнул.
- Не верю! - инженер ощупал место вероятного ранения, - Да в ваш мозг даже в упор-то трудно попасть!
Профессор вспыхнул ушами, потупил голову и что-то забубнил.
- Ладно-ладно! - Виктор Пятрович похлопал нерадивого по запылённой шее, - Вам, значит, такой приказ: Свяжите как-нибудь нашего толстого гостя. Мы его тут оставим. Скотч есть?
Сергей Иванович кивнул, протёр нос (отчего он стал собачьим), запахнул полы рубашки, вздохнул и, периодически оборачиваясь на кучу золота, пошёл исполнять приказание.
Пилот, подпрыгивая, добежал до огромной машины и по куче наваленной земли забрался в кузов. На фоне толкача его вспотевшая фигурка казалась муравьиной. С минуту побыв во внутренних помещениях кузова, пилот выглянул наружу. Его лицо, прямо изнутри сияло всеми цветами скудной палитры. Он весело помахал ладошкой, как бы призывая к нему присоединиться.
- Чего случилось? - крикнул инженер сложив ладони лодочкой. Пилот в ответ помановел руками разные непонятные вещи и вновь исчез в толкаче.
- Саваныч, закончите с этой хрюкой, - инженер участливо пнул мощное тело, - Сразу подходите туда!
Удовлетворившись отдачей ещё одного распоряжения, командир поплёлся вокруг воронки, проваливаясь в рыхлый глинозём по все свои щиколотки.
- Ну что у вас тут? Зачем вы сюда меня орали? - спросил он, подойдя к огромному средству передвижения по просторам незнакомой планеты. Детище местной монстро-строительной промышленности имело размер паровоза вместе с угляркой и частью перрона. На первый взгляд его можно было бы принять за выброшенный на берег рыболовный баркас, перенёсший многократное торпедирование японскими разрывными ракетами «Такусинкай».
- Пилот?! Вы где подевались?! Аллё! – инженер, щуря глаза, попробовал всмотреться в непривычный полумрак кузова. Зрачки расширялись подозрительно медленно. Вдруг к его лицу что-то стремительно подпрыгнуло. Не успев как следует до смерти испугаться, Виктор Пятрович тем не менее бегло промотал в голове краткий дайджест своей жизни с использованием программы выборки лучших слайдов.
- Пилот! Чтоб вас... Заколебали вы меня своим метеоризмом! - инженер залез в кузов, сел на ящик и отдышался, - Сегодня - здесь, завтра - там, а после завтра - вас вообще не найти?! Так только можно инсценировать ваши действия!
Пилот вместо ответа затоптался на месте и мельнично замахал ручными корягами, как будто хвастаясь перед другими рыбаками неким своим нереальным уловом.
- Да я такое нашёл!!! - гортанно вскричал он, и в порыве чувств ударил командира по предплечной жиле. Инженер качнулся, но удержал сидячее положение своего тела.
- Если вы дурак, то так и скажите! Нечего меня ломать! - инженер увернулся от второго удара и в тот же момент нанёс встречный. Пилот, на секунду уйдя в себя, сделал шаг назад и упал на спину.
- Чего вы нашли такого, что позволяет вам так безрассудно себя вести?! - инженер, потирая ушибленные фаланги, медленно огляделся. Посреди огромного кузова толкача стоял приличных размеров армейский вездеход. Свеженадутые большие колёса приятно пахли сырой резиной. Полированный корпус полумрачно отливал болотной зеленью. Всё смотрелось довольно новым. Если у машины и был хоть какой-то пробег, то наверняка равнялся неполному нулю. На радиаторных храмовинах лепились буквы "атв".
"Что за дурацкое сокращение?" - незаметно подумал инженер, пряча открученную надпись в карман. За кормой автомобиля просматривались какие-то ящики и блестящее оборудование. Сразу узнались хирургическая пневмокаталка в разложенном виде и армейский стальной стоматологический диван на шесть персон.
- Ну, говорите, что там нашли. Всё равно после всего того, - инженер кивнул в сторону воронки, - Меня уже ничем не удивить!
Пилот согнул тело в тазу, сел на пол, погладил вмятость грудной клетки и всё с таким же ажиотажем, махая руками и чудовищно разевая рот, поведал следующее:
- Держитесь за все свои места, Виктор Пятрович. Раскройте уши и не говорите, что в них ничего не попадает, потому что там, в глубине этой бандуры, - водитель указал горящими глазами на загадочные блоки, - есть душ, еда, шмотки, пушки, сладости и чёртова гора презервативов! Врубаетесь в вышеизложенную конкретику?
На последнем слове глаза пилота практически вылезли из предназначенных для них дырок в черепе. Демонстрируя безумную радость именно от последнего из обнаруженного, Нететтай экспромтом сплясал вольную присядку, чем поднял в воздух взвешенные частицы пыли и мелких семян. С минуту подумав и осмыслив только что произнесённое и продемонстрированное, инженер вдруг подскочил на два метра вверх, зацепив с собой верхнюю часть ящика.
- Дева Мария! Хвала Исусу и всё такое! Саваныч с коконом! - заорал он глубоким сольфеджио в сторону улицы, - Ты в баню крайним будешь! Понял?
И два больших великовозрастных детины, грациозно высвобождаясь от одежды, в перегонки побежали в душевую секцию.
Беспорядочными лицевыми бороздками и заскорузлой кожей спины прочувствовав всю реальность возможности очиститься, Саваныч начал непроизвольно нервничать. Сначала он кадыком прислонил, замотанного в серебристый скотч, толстяка к бородавочной коре пирамидального каклоптуса. Затем, приматывая кокон, приклеился к дереву сам. Это было довольно унизительно, висеть вниз головой, всё больше путаясь в липкую ленту. Моральное положение усугублял ещё и факт того, что профессор отлично слышал фырканье, журчание водяных струй и приятные отплёвывания резвящихся товарищей. Через двадцать минут, оторвавшись при помощи автомата и специальной безопасной бритвочки, Саваныч строительным стэплером пристрелил фальцгобельный рулон к стволу гигантского дерева. Теперь военный очень сильно походил на притаившуюся личинку бабочки-мутанта, очень похожую на своих родителей, но заметно превосходящую их в плане генетических изменений, мутаций формы и врождённой головной дисплексией. Профессор бережно собрал всё, чем удалось поживиться в немногочисленных карманах и запазухах мутирующей личинки, и смотал это в тугой узелок. Впрочем, назвать найденное поживой - язык не поворачивается; пачка коротких зубочисток, мелкие монеты, кредитка зелёного цвета, жареные семечки дикого морковника и потрёпанная колода карт неприкрытого эротического содержания. Бумага последней находки была серой и картонной, а содержание - чуждо эстетике. Подумав о слабых нервах пилота, Саваныч зарыл карты в землю на глубину полутора метров, дабы их невозможно было даже унюхать. На всякий случай пометив веточкой место захоронения, Сергей Иванович собрал обронённые ранее слитки и мелко засеменил к источнику омовения.
"Хоть бы вода не кончилась" - настоятельно думал старик, посылая в толкач целенаправленные мысленные потоки. На двадцать пятом шагу от тяжести ноши высшей пробы у него внезапно развилась запущенная форма отдышки. На сороковом - развязались шнурки и как будто специально стали цепляться за гибкие коренья, которые, конечно же, нарочно вылезли из глубины, не давая ступить и шагу. За то время, пока профессор плёлся по земле, солнце успело в сотни раз увеличить свою энергоотдачу. Лысина Саваныча накалилась до ста градусов по шкале Франкенштрудера и покрылась пузырями охлаждающей жидкости. Антифриз кипел и стремительно испарялся в атмосферу, затрудняя и без того насквозь просипшее дыхание. Профессор непринуждённо закашлял и с неудобных ног перешёл на коленопреклонённое передвижение. Язык беспрестанно облизывал губы, которые вышёптывали одну и туже смысловую фразу.
- Только бы водички оставили, кусочек мыльца да пемзу, гады окаянные! – старик выжидательно посмотрел вверх, - Господи, заржавей им кран, пожалуйста!!!
Вот, наконец-то, его согнутые в локтях сухожилые пальцы, вцепились в дощатый борт кузова. Тяжёлый куль с поживой залетел и грохнулся об пол. Старик, помогая себе носом, плечами и натруженными коленками, грузно закинул своё немолодое тело в кузов.
- Какого здесь так темно?! - спросила пустоту ввалившаяся субстанция, - Народ, вы где? Из полумрака плавно выплыло существо всё в белом. Профессор тут же прикинул, что, возможно, это Святой Лука снизошёл промыть всем троим мозги и за одно указать им верный путь куда-нибудь. Во всяком случае, на иконках его всегда рисовали в похожей позе и одеждах.
Святой мученик подошёл к старцу и энергично вытряхнул воду из своего левого уха.
- Саваныч, - сказал Лука, - Ты чего тут тормозишь? Иди - омойся! На тебе ж лица нет: столько грязи, что в пору начать его раскопки! Твой верх от низа уже никак не отличим!
Профессор приподнялся над полом:
- Пилот что ли? А тебя чистым и не узнать! Богатым будешь!
По довольной гримасе пилота стало ясно, что прогноз пришёлся ему по душе.
- Значит это всё мне!!! - указал он на раскатившиеся слитки.
Саваныч кивнул и вдруг яростно принюхался, втягивая за раз до килограмма воздушной массы:
- А что за запах? Где-то рядом коровье стойло?
Пилот развёл руками, как бы не понимая сути вопроса, и попробовав языком окружающий замарашку эфир, немедленно отступил в сторону.
- ...Пока тебя не было, - извлёк из себя пилот оральные звуки речи, - тут ничем не воняло… - и, ещё раз понюхав, добавил, - А вам скунсы кем приходятся?..
Профессор насторожился.
- ...Только не говорите, что родителями - это было бы слишком предсказуемо...
Даже через слой пыли и сажи стало заметно, что Саваныч застеснялся. Ему льстил такой интерес к его предкам по линии прадеда матери его двоюродного деверя.
- Вы сегодня мылись где-нибудь сегодня? - спросил пилот, встав так, чтобы его лицо полностью обдувалось потоком свежего воздуха. Саваныч отрицательно замотал головой, с лица которого посыпались куски коры, фрагменты листьев и сухостоя.
- ...В душ, в душ, немедленно в душ!!! - вскричал вдруг пилот. Не терпящий возражений указательный палец чистого члена команды указал в направлении звуков воды.
- Всё, понял! Вопросов нету! – понимающе поднял руки старик.
В полумраке крытого кузова моложавый пенсионер пару раз наткнулся на угловатые ящики, о чём свидетельствовали сдавленные хрипы, охи и всем известные непечатные словосочетания. Затем пилот услышал членораздельный вопль свежемытого инженера. Тот принял старика за местный аналог голодного лешего, затем, узнав сородича по именному автомату, попросил не трогать себя его лапами и дал жёсткую вехотку с квадратным блоком мыла "Дегтярное, 3-й сорт". Минуту спустя капли горячей воды часто закапали по цинковому дну душевой. Саваныч вступил под тугие струи и довольно заурчал себе под нос какую-то не очень популярную мелодию.
"Узнаю ли я его после того, что с ним сделает вода?.." – философски подумал пилот и устало присел на край кузова. Солнце светило прямо в фасад, отбрасывая от розового тела цветные блики. На колени водитель поставил полторалитровую тарелку с горячей лапшёй по-флотски. От еды шёл дурманящий изголодавшееся тело запах. Пилот жадно облизнулся. Зажал в правой руке внушительную ложку, а в левой - пол булки хлеба, ещё тёплого после выпечки в мини пекарне. Глаза весело блестели и жмурились, губы надувались и сдувались, а челюсти безостановочно заперемалывали вкусный деликатес...
Тут появился инженер. В руках он держал средних размеров кухонное ведро с воткнутой в его ароматное содержимое мощной вилкой. Кое-где лапша красивой бахромой украшала края ведра и инженерные руки.
- Вы и тут меня обошли, Виктор Пятрович! - оценивая объём ёмкости, обернулся на пришедшего пилот, - Вот, садитесь рядом!
Перебирая ягодицами, освободил часть места под лучами нисходящего светила. Бритый и расчёсанный под "ёжик", командир примостился рядом и надкусил вторую половинку хлебной булки.
- Жить, как говорится, хорошо! - млея от удовольствия, резюмировал командир.
- А хорошо жить было бы куда лучше! - весело подытожил пилот, насыщаясь калориями.
- Точно! - кивнул инженер и доел хлеб.
В этот момент, полиэтиленовый кокон с военной личинкой внутри, оторвав пробковую кору, внезапно отлип от дерева, стукнулся оземь и скатился в центр остывшей воронки. Скатившись в низ, личинка вновь возобновила своё молчаливое состояние принудительного покоя...
- ...А кто к нам с мечом придёт, - сказал пилот после паузы, - тот получит в орало!!!
- Точно! - кивнул инженер и налил компот.
Наевшись, пилот хлопнул себя по образцовым коленям, эпохи раннего примитивизма:
- Ладно, пойду гляну, что в кабине. Наведу порядок в бардачке, протру пыль и всё такое...
Инженер кивнул, мол, иди - я тут посижу.
Дверь в кабину нашлась с правой стороны тягача и оказалась зарытой по самую крышу. Это Нелеттаю совсем не понравилось. Пришлось применить раскладную палку-ковырялку и полуметровый нож. Земля поддавалась с невидимым трудом, к тому же пилоту не очень-то хотелось заново мараться...
Вот, наконец, обнажился полный контур всего периметра овала двери. Предвкушая уникальную возможность изучить незнакомую панель управления, а так же заглянуть в бардачёк, пилот взялся за ручку и толкнул её на себя. Как только дверь открылась во всю ширину прохода, пилот сразу замер в неудобной позе... Ему пришлось это сделать... Тому были весьма весомые поводы. Один из них - это топорного размера крупнокалиберный пистолет "магистр", охладивший висок пилота; а второй повод, более неожиданный и весомый, - это прекрасные, испуганные и во всех смыслах очаровательные глаза молоденькой сотрудницы судмедэкспертизы. Пистолет был довольно тяжёл. Миниатюрная рука девушки, зажав оружие, сильно дрожала, подрагивала и колебалась, оставляя, тем не менее, голову пилота в зоне полного поражения, несовместимого с дальнейшей жизнью здорового и полноценного члена общества.
- Боже, какая фемина!!! – эмоционально прошептал пилот и покраснел лицом.
Ему вдруг захотелось подарить ей что-нибудь, показать свою коллекцию пивных банок, прокатить на трамвае и, в конце-то концов, позвать в гости! Сила притяжения женского тела стала сильнее, чем отталкивание мужского разума. Чувство ненависти к планете мгновенно улетучилось. Как будто и не было ничего негативного. Жизнь наполнилась добром, красотой и смыслом. Смысл переливался через край и брызгал в стороны. Появилось ненасытное желание узнать этот мир получше, поселиться в нём и постепенно перетащить сюда всех своих родных, близких и знакомых…
Мятый элемент part03
© Copyright: Митрий Шталь, 2004
Свидетельство о публикации №204072600076
Свидетельство о публикации №204072600076
Рецензии