Сорок сумасшедших музыкантов

                Ольга Фёдорова

                Сорок сумасшедших музыкантов

    Стоял на грешной холодной земле громадный необъятный город, и в городе том жили сорок сумасшедших музыкантов с жёнами своими и друзьями – такими же музыкантами. А если бы музыканты эти не были сумасшедшими и чуточку одержимыми, то не были бы они музыкантами вовсе.
    Музыканты эти жили в северной и в западной части необъятного города, видимо, потому, что до всех остальных частей ещё не дошли слухи о них. В западной части города жили не только сумасшедшие музыканты, но и загадочная фальшиво блестящая буржуазия, и потрёпанный богемный народец…. Так вот, сначала музыканты играли для сумасшедшего народца, а потом – для благопристойной буржуазии, и никто не знал, что же лучше.
    Один из сумасшедших музыкантов играл, играл, и доигрался до того, что из буйного развесёлого парня превратился в раскормленного добропорядочного буржуа, сколотил себе небольшой капитал и соорудил золотой дворец. Разумеется, сумасшедшим он быть перестал, а музыкантом – и подавно. Он даже играть перестал и кончил тем, что утонул в собственной ванной, подумав: а куда и зачем плыть? И вообще, стоит ли?
    Таким образом, музыкантов осталось тридцать девять.
    Другой музыкант имел троих весёлых друзей, с которыми он всё время сходил с ума, но окончательно свихнулся только он один. Когда он это понял, он отделился от этих троих, ввязываясь во всякие акции общегородского масштаба, тонко вуалируя мысли, насмехаясь над героями-политиканами, над собой и над друзьями, сидя перед камерой нагишом и выкидывая из окон баранов. Его менеджер перед смертью говорил ему: «Джонни, перестань, дорогой, смеяться над политиканами, перестань выкидывать всякие штучки, молоть чепуху и выбрасывать баранов из окна, не то тебя застрелят…» Но Джонни не слушался менеджера, и его застрелили. Вдова Джонни, захватив с собою все заработанные им деньги, решила поднабраться ума и перебралась в Голливуд.
    Таким образом, музыкантов осталось тридцать восемь.
    Ещё один музыкант жил в семье аристократов, но, сильно с ними поскандалив, ушёл из дома, и из фамилии своей вторую букву «С» убрал. Он был таким прекрасным импровизатором, что порой его композиции затягивались на полтора часа, после чего он либо долго не мог вспомнить, где он и что с ним, либо проводил ночь в полицейском участке. Его крошка однажды пришла к нему и зажгла ему огонь, после чего он сказал: «Пэм, это конец, прекрасная моя – никто из нас не уйдёт отсюда живым…» Как сказал, так и вышло – ни он, ни его Пэм не вышли оттуда живыми – он ушёл, утянув свою сумасшедшую подружку за собой.
    И музыкантов в городе осталось только тридцать семь, но то было ещё только начало.
    Следующим музыкантом была сумасшедшая девушка. В детстве она страдала комплексами, и ей не везло в любви, но когда она благополучно сошла с ума и стала петь громкие, нервные и мелодичные блюзы, все стали находить её обворожительной. Потом она подалась в хиппи, стала носить пар двадцать бус, а в её доме на полке – высоко, не достать – лежал героин в красивой обёртке. Ей говорили: «Дженис, не лазай на полку, не тронь героина, не то сорвёшься и плохо кончишь». Но Дженис не послушалась – она придвинула к высокой полке стул, достала героин, но сорвалась и плохо кончила.
    Так музыкантов в городе осталось всего тридцать шесть.
    Был один сумасшедший музыкант, который жил на отшибе западной части города и всё пытался достичь нирваны, но всё как-то не получалось. Он женился на психованной музыкантше, но нирваны так и не достиг. Тут он понял, что страшно себя ненавидит и хочет покончить с собой. Он  раз попробовал – не получилось, потом снова и снова. Ему столько раз твердили: «Курт, не балуйся с пистолетом, ведь он настоящий, может и выстрелить…», но Курт не поверил и застрелился. Погоревав, его психованная супруга отдала злополучный пистолет на переплавку в Армию Спасения, и понеслась по кочкам.
    Смех смехом, а музыкантов в городе осталось тридцать пять.
    Вы думаете, что в северной части города жили какие-нибудь монстры? Нет, там тоже жили сумасшедшие музыканты, но им всё время запрещали играть и петь. Стоило им только вылезти из подвала на свет, как их тут же заталкивали обратно, в темноту, но им было известно, что делают музыканты в западной части города, а те, в свою очередь, ничего о них не знали.
    А потом в северной части города устроили большой переворот, и все сумасшедшие музыканты повылазили из подвала, но им было так хорошо и непривычно под солнечным светом, что они все тут же перегрелись, а те, кто остался, продолжали по привычке скрываться от злых врагов.
    Один из музыкантов всё время мечтал взлететь, и вот однажды он открыл окно, которое находилось на девятом этаже, и полетел. Но летать он не умел, и поэтому разбился, зато после его смерти все стали считать его гениальным городским поэтом.
    Так в городе осталось тридцать четыре музыканта.
    Следующий музыкант сначала считал себя романтиком, а потом ему очень понравилось быть бунтарём – модно тогда так было. Он всё время носил чёрное, потому что был беден, и другой одежды в доме не имелось. Все его уважали и боялись, потому что считали, что раз он – бунтарь, то вот-вот взбунтуется, а те, кто его не боялся, очень его любили. И вот однажды он ехал к любимой со скоростью двести в час и забыл, что тормоза его давно срезаны, и разбился. А жена его стала хозяйкой светского салона, и предпочитала поменьше вспоминать о том неприятном случае.
    И всё бы ничего, да музыкантов в городе осталось тридцать три….
    Ещё одним музыкантом была подружка одного ненормального парня, тоже музыканта, который страшно орал со сцены про то, как он ненавидит коммунистов, хотя на самом деле он считал, что коммунизм – самая религиозная религия в мире. И ей сказали: «Янка, иди-ка ты, поиграй, отвлеки врагов от Егора», и она пошла играть, но за Егора она так боялась, что, в конце концов, пошла и утопилась.
    И хоть Егор по-прежнему жив-здоров и орёт до сих пор, музыкантов осталось лишь тридцать два….
    Был и такой музыкант, который сочинял зажигательные рок-н-роллы и печальные блюзы, и не знал, что же лучше. Вот он однажды сел и стал думать – он так долго думал, что умер, и его комнатку в коммуналке отдали старому деду-бронхитнику, выгнал на улицу жену.
    А из музыкантов остался только тридцать один человек….
    Следующий музыкант был очень молод, так молод, что ему трудно было представить свою жизнь без музыки, но однажды он представил себе это во сне и подумал: «Раз это сон, а без музыки я умру, то я, пожалуй, умру, а наутро проснусь…» Но наутро он не проснулся – в тот день ему как раз стукнуло бы двадцать.
    И в городе осталось тридцать музыкантов.
    Потом четырнадцать из них спились, пять пропали без вести, один повесился, двое попали под грузовик, четырёх убили, подкараулив у подъезда, двух закололи за то, что они ввязались в драку, заступившись за невинную девушку, двое умерли, отравившись снотворным – такое вот сумасшествие наступило….
    Ну, осталось ещё двое-трое, которые сходят с ума и пытаются играть, ведь если ты не сошёл с ума, ты – не настоящий музыкант.

                07.06.94