Закулисье

Светка принялась убеждать Шурика, что она является главой семьи сразу же после регистрации брака. Высоко задрав подол многослойного белого платья, она расслабленно плюхнулась на заднее сиденье машины.
 Шурик уселся рядом с важным видом только что женившегося мужчины и молча, но выразительно похлопал водителя по плечу.
 Сигнал был принят, и черная «Чайка» медленно отъехала от парадного подъезда Дворца бракосочетания.
 Голубые и белые воздушные шары встрепенулись, пытаясь вырваться из плена и умчаться в июльское небо, а потом возмущенно принялись толкаться над багажником автомашины, пока натянутые нити не успокоили их возню.
Некоторое время Светка наблюдала за бестолковой суетой шаров, чувствуя, как выравнивается учащенное сердцебиение, а затем вернулась к теме спора. Она сбросила с левой ноги белую босоножку на французской шпильке и предъявила новоиспеченному супругу доказательство своего главенства: второй палец ноги, который на руке считается указательным, был заметно длиннее большого.
- Ну, и что из этого?
Шурка беспечно пожал плечами и собрался обнять молодую жену.
- А то! Главой семьи будет жена, если у нее этот палец длиннее!
Светка явно торжествовала.
 Рука Шурика слегка дрогнула и, сделав полукруг, опустилась на собственный новый ботинок – он принялся расшнуровывать обувь. В этом важном семейном вопросе он решил жене не уступать.
Водитель свадебной машины заинтересованно поглядывал на молодоженов через зеркальце. Ему никак не удавалось рассмотреть в деталях происходящее на заднем сидении, зато заметил, что проехал на красный свет светофора и чертыхнулся.
 Бросив беглый взгляд в конец салона,он от удивления присвистнул: подняв, согнутые в локтях, руки жених сдавался в плен.
 В одной руке Шурик держал кожаный ботинок, по величине похожий на индейскую пирогу, а в другой – сжимал носок. Неожиданно его голова скрылась за водительским креслом, где он пристально рассматривал свою ногу сорок пятого размера, сравнивая ее с миниатюрной ножкой жены в белом ажурном чулке. Шурка попытался пошевелить пальцами ног, затекшими в тесноватых ботинках, но Светка уже радостно хлопала в ладоши, уронив на колени букет невесты.
- Чему ты радуешься, не понимаю.
 Шурик успокоено улыбнулся: точно так же, как и у Светки, его второй палец на ноге опережал первый.
- Видишь? Видишь, Сашка? И у тебя жена – главная!
Своего мужа Шурика Светка упрямо называла Сашкой. Глаза ее светились неподдельной радостью.
Супруг поразился женской логике и неопределенно хмыкнул:
- Это не жена, а всего лишь, натертый палец. А глава в доме – мужик!
Он снова нырнул за спинку кресла водителя и, поймав ногу жены, держал ее маленькую ступню в своих больших ладонях, словно белого голубя мира. При этом влюбленный Шурик испытывал неукротимый прилив нежности и желания - покрыть поцелуями весь чулок Светки до самых резинок под шуршащими юбками. Его бросало в жар от воспоминаний об округлых загорелых бедрах Светки, которые теперь принадлежали ему навсегда.
 Новоиспеченная жена смеялась, вырываясь из горячих рук Сашки-Шурки, шутя, отворачивалась от его губ, которые жарко шептали ей в самое ухо:
- Женушка...моя маленькая женушка...
Ее венок, ореолом обрамляющий высокий лоб, сбился набок, рыжевато-золотистый локон лучиком солнца скользил вдоль упругой раскрасневшейся щеки, а глаза смотрели на мужа нежно и призывно.
Неизвестно еще, чем закончилась бы их борьба за лидерство, если бы водитель не подал голос:
- Ребята, вы мне сейчас машину перевернете!
Шурик машинально отпустил ступню жены, которая тут же спрятала смущенное лицо в ладонях, лукаво поглядывая на него сквозь растопыренные пальцы рук.
 В отражении обручального кольца Светки мужчина видел свою уменьшенную копию глуповатого от счастья лица.
В красных «Жигулях», следующих за машиной новобрачных, новоявленная теща Шурика – Ольга Николаевна напряженно всматривалась через ветровое стекло в таинственно исчезающие и вновь появляющиеся головы молодоженов.
- Чем это они там занимаются? – подозрительно произнесла она вслух.
Полуобернувшись к своей сватье, Ольга Николаевна полезла в сумочку за очками.
 Дородная Елена Петровна сурово взглянула сверху на низкорослую мать Светки и сухо обронила:
- Об этом спросите у своей дочери.
Она демонстративно отвернулась к боковому стеклу, нервно разглаживая пухлыми руками складки шелкового платья на коленях.
Не о такой жене для своего Шурика мечтала Елена Петровна: огненно- рыжая Светка испепелила все ее мечты.
 Внезапное известие сына о предстоящей женитьбе на этой «козявке» подтолкнуло Елену Петровну к решительным действиям. Поняв, что у Шурика началась любовная горячка, она спрятала паспорт сына в своем белье, на самой верхней полочке старого шифоньера.
 Всегда послушный младший сын проявил неожиданное для матери непокорство и ночью выкрал документ, удостоверяющий его личность, прихватив для верности и военный билет.
 Обнаружив пропажу, Елена Петровна проплакала весь день, словно хоронила сына заживо. Домой счастливый Шурик пришел поздно вечером, объявив себя женихом.
- И что ты в ней нашел, сынок? – причитала Елена Петровна, сморкаясь распухшим покрасневшим от слез носом в кухонное полотенце.
- Она красивая и хорошая, мама. Я давно уже люблю Светку, еще с детского сада.
Шурик виновато топтался возле сидящей на табуретке матери.
- Так смазливые во все времена слыли гуленами! Запомни мои слова, Шурик, не будет тебе счастья с ней!
- Все будет хорошо, мам. Вы же совсем не знаете Светку!
Шурка растерянно комкал в ладонях другой конец полотенца, не находя применения своим длинным рукам. Ему хотелось погладить мать по седеющим волосам, но он не решился.
- И знать ее не хочу! Дурак ты, Шурик!- взвизгнула Елена Петровна и вырвала из рук рослого сына полосатое полотенце.
«Мало того, что какая-то замухрышка Светка захомутала моего покладистого Шурика, - думала бессонной ночью Елена Петровна, - так она навязывает ему свою фамилию, словно Шурка мой - особо опасный преступник, объявленный во всесоюзном розыске и теперь вынужден заметать следы. Ой, она даже имя ему поменяла, называя прилюдно Сашкой».
- Шурик, - уговаривала сына с утра Елена Петровна, - одумайся, сынок. Что скажут люди? Ведь, вы же с Эдиком работаете на одном заводе. Вы же братья, а будете на разных фамилиях, как чужие! Твой дядя тоже против этой затеи, знай! Ой, не по-людски ты поступаешь, сын!
Шурик отводил глаза от требовательного взгляда матери, но упорно молчал, чтобы не навлечь на Светку еще больший гнев. Он понимал свою невесту, которая категорически отказалась брать их нелепую фамилию.
- Тебя в школе мало дразнили, да? Теперь ты хочешь, чтобы твои дети прошли через это унижение?
Глаза Светки глядели на него непримиримо, и Шурка перед ними без боя сдался, согласившись перейти на ее фамилию. Да и Сашкой ему больше нравилось называться, чем Шуриком.
 Теперь по ночам во сне он видел, как маленькая богиня спускается к нему с высокой горы, раскинув руки для объятий. У подножья горы, зажав в руках камни, возбужденно роптала толпа его родственников.
 Шурик метался и стонал во сне, пытаясь защитить ничего не подозревающую Светку от боли, но не успевал, всегда просыпаясь от заботливых рук матери, из которых ему давно хотелось вырваться.
Елене Петровне будущая невестка не понравилась с первого взгляда, как только появилась на пороге ее дома в назначенный день. «Разве сможет Светка выносить в своем тщедушном тельце богатыря для Шурика? Запряжет этого дурня и поедет на нем в рай!» - огорченно думала Елена Петровна, искоса рассматривая гостью. Она чувствовала внутреннюю агрессию к невесте сына и не знала, как спасти от беды доверчивого сына. И как быть с будущим наследником, который будет носить девичью фамилию матери, словно он родится вне брака - Елена Петровна тоже не знала.
Старшему сыну Эдику, который с детства заменял Шурику отца, Светка тоже не приглянулась. Он так и сказал брату прямо при всех, пролив бальзам на израненную душу Елены Петровны:
- И зачем тебе, Шурка, такая красавица нужна?
Только Светка видела, как он старательно отводил взгляд от ее стройных ног и копны медных волос.
Елена Петровна решила сразу «брать быка за рога», она всю ночь не спала перед встречей с нелюбимой невесткой, фотографию которой Шурик поставил в свое изголовье на полочку. «Ей, видите ли, не нравится наша фамилия! Барыня нашлась, нос свой курносый ворочает! Я ей покажу сегодня, кто здесь - глава семьи!» - раздраженно думала Елена Петровна, распаляя себя все больше, но, не забывая попутно давать распоряжения старшей невестке Верочке, накрывающей на стол.
Верочка напоминала серого мышонка, побывавшего в когтистых лапах кошки. В душе она ликовала, видя, как развиваются предсвадебные события, как бесится самолюбивая свекровь. Против Светки Верочка ничего не имела, но насторожилась, поймав взгляд мужа, брошенный на гостью. Зарождающаяся симпатия к Светке стала медленно умирать.
-Ты, Светлана, идешь в наш дом и должна взять нашу фамилию!
Елена Петровна сжала губы в прямую линию, чтобы не сказать лишнего.
Светка медленно обвела взглядом маленькую комнату в «малометражке», которую мать Сашки гордо назвала домом. Старый, многое повидавший на своем веку шифоньер был похож на хозяйку квартиры. Он отгораживал от посторонних взоров угловую комнату с ее обитателями. На подоконниках в горшках полыхала красными соцветиями герань. К стенам жались два раздвижных дивана с потускневшими от времени лакированными подлокотниками. Широкая деревянная кровать, с множеством подушек всевозможных размеров, по-хозяйски занимала одну треть комнаты. За спинку детской кроватки зацепилась длинным хвостом игрушечная обезьянка, улыбаясь Светке до самых ушей беззубым ртом. В углу на самодельной тумбочке важно восседал черно-белый телевизор «Рекорд», топорщась усами комнатной антенны. На экране телевизора певица Эдита Пьеха красиво открывала беззвучный рот – ее озвучивала Елена Петровна.
 Трехлетняя дочь Верочки сидела за столом, чинно положив руки на колени и, прикусив крохотную губку мелкими зубками, во все глаза смотрела на гостью.
- Вы хотите, чтобы мы с Александром жили у вас? – переспросила у Елены Петровны удивленная Светка.
Она тут же представила, как будет прятаться в брачную ночь под одеялом от чужих взоров, а днем недовольная свекровь вместе со старшей невесткой будут читать ей бесконечные нотации об обязанностях бесправной жены младшего по возрасту мужчины.
- Ты будешь прописана у нас!- твердо произнесла Елена Петровна.
Старший сын Эдик уже несколько лет стоял в очереди на отдельную жилую площадь. В перенаселенной квартире на восемнадцать квадратных метрах проживало пять членов семьи Елены Петровны. Собственно, семьи уже было две. Теперь их могло уже стать три!
«Если прописать в квартиру Светку, которая в скором времени родит ребенка, то у Эдика будет больше шансов получить от завода квартиру, может, даже в следующем году» - прикидывала Елена Петровну хоть какую-нибудь выгоду от создавшегося положения, глядя на будущую невестку невидящим взглядом.
«Если я поселюсь здесь, то у меня в этой психической обстановке не сможет родиться нормальный ребенок. Свекровь вздумает еще заказать пол будущего ребенка» - думала Светка, делая вид, что следит за происходящим на экране телевизора.
«Если мы останемся жить с моей мамой, то я никогда не стану главой семьи!» - испугался Шурик. Вслух он ничего не сказал, но ободряюще подмигнул решительной невесте, чтобы она не сдавалась.
«Если молодые поселятся у нас, то Верочке будет легче управляться по дому, да и мне станет повеселее!» - внезапно озарило Эдика. Перспектива совместного проживания с молодоженами ему уже начинала нравиться. Бросив еще раз незаметный взгляд на Светку, он задумчиво улыбнулся.
- Жить мы будем у моей мамы в отдельной комнате!
Светка изо всех сил защищала свою независимость, упрямо сдвинув брови на переносице.
- Да живите вы где хотите!
Елена Петровна в сердцах чуть не плюнула на несговорчивую невестку.
- А прописаны все будете здесь!
Она резко поставила на стол бутылку с домашним вином, словно печать на собственный указ. И Светка поняла, что главой их будущей семьи должна стать снова Ее величество женщина.
 Сверкающая в лучах полуденного солнца черная «Чайка» медленно подкатила к дому, где выросла невеста.
 Соседи возбужденной гурьбой встречали молодоженов.
 Две, наспех срубленные, молоденькие березки украшали парадный подъезд, откуда каждый вечер выходил Сашка. Сегодня он войдет в него и только завтра днем выйдет из квартиры вместе с законной женой.
 Старшая по подъезду - смешливая пенсионерка Нина Степановна встречала молодых хлебом да солью. Новогодний поднос с изображением Деда Мороза, накрытый вышитым рушником, она держала почти одними могучими грудями, похожими на каравай, лежащий на подносе.
Улыбающиеся новобрачные вышли из машины, держась за руки, как когда-то в детском саду.
 В свободной руке у молодой был букетик невесты, который она скоро должна бросить своим подружкам. Но из подружек была приглашена всего одна замужняя Кира, муж которой находился в плавании
 Елена Петровна сама лично составляла список приглашенных на свадьбу. Сама и вычеркивала неугодных в целях экономии.
- Саш, отвяжи мне один шарик, - шепотом попросила Светка мужа.
- Зачем он тебе сдался? – удивился странной просьбе Шурик.
- Скоро узнаешь.
Светка подняла на мужа простодушный взгляд и, приняв от него голубой шар счастья, намотала ниточку на палец.
Под одобрительные возгласы соседей они подошли к караваю и дружно над ним склонились. Шурик открыл пошире рот, чтобы откусить от хлеба побольше кусок, мгновенно и публично став главой семьи. Оглушительный звук внезапно лопнувшего воздушного шара в руках Светки заставил его вздрогнуть и сомкнуть зубы почти у самой горбушки.
 Елена Петровна отрешенно смотрела на каравай, откушенный острыми зубами младшей невестки.