Валька, кошка и гармошка

Какая жара! Просто невозможная… Пыль, гавно и муравьи. Градусов 50 небось сейчас. Мерзкие термометры все врут. В конце-концов, кто делает термометры? Люди. А люди, как известно, ошибаются. Ну, сэкономили, как обычно, залили не ту ртуть, традиционно водой развели - вот и результат. Еще немного и, правда, деревья начнут гоняться за собаками. А обещали осадки. Козлы. Локальные дожди, локальные дожди… Дожили, уже дожди начали где-то нажираться. Налакались и заснули, не дотянули до Москвы. А чего ожидать-то от наших дождей?! Теперь проснутся, отольют, где проснулись, и снова налакаются. Какая страна – такие и дожди.
Асфальт плавится. Каблуки проваливаются и застревают. Какое же мучение, после каждого шага вытаскивать их из желеобразной дороги. От этого идти еще тяжелее. Воздух упругий и липкий. Может, мы стали жертвой очередного эксперимента и нас пустили на кисель? Заварили в общей кастрюле и смотрят, что получится. Какие интересно вкусовые качества приобретет интеллигент, читающий газеты на лавочке в парке, если сварить его, приправив девочкой, копающей песочницу в поисках подземного хода на море. Солнце прицельно лупит прямо в лоб. Никакие очки не спасают. Того и гляди, скоро сами расплавятся, стекут по носу и начнут капать на майку.
Сзади лениво тащится моя тень. Тащу ее даже скорее я, а она, в знак протеста подобному отношению, цепляется за трещины в дороге, бугорки, дырки от каблуков. Цепляется настырно, впиваясь ногтями в асфальт, то есть впиваясь в асфальт отражениями моих ухоженных ноготков. Вот дура. Нам бы только доползти до какой-нибудь лавочки под раскидистым деревом, где я смогу спрятаться от палящих лучей. А тень моя, недоверчивая, передохнет в тени листвы. Очевидная польза для нас обоих. Но она словно этого не понимает и продолжает противиться.
Увлекшись изучением своих тылов, я чуть не свалилась, налетев на лежачего полицейского, как именуют его автомобилисты. Подумать только, на кой он нужен посреди аллеи в парке? Специально, небось, для меня положили, что б сильно не разгонялась. Уроды.
Уф, вот, наконец, и лавочка.
Как мерзко-то. И чего я поперлась, оставалась бы дома. А что дома? Родни понаехало, не повернуться. Сестра, муж сестры, подруга сестры, подруга подруги сестры, мебель подруги мужа сестры, дочь сестры, сын жены друга мужа сестры… Стоп. Дальше не надо, голова кружится. Бедная кошка. Последнее, что врезалось в память во время побега - неподвижное лицо Микаэлы, покорно затихшей в детской коляске и безропотно наблюдающей, как вошедшие в раж дети напяливают ей на морду чепчик, толи дочки мужа сестры, то ли сына мужа жены друга мужа сестры. Ну на фик. Проехали, забыли. В конце концов это проблемы кошки, которая не успела спрятаться, а у меня своих забот вагон, тележка, маленький вагон, маленькая тележка из супермаркета и еще рюкзачок.
Проблема вечная – где взять деньги? Банально, не спорю, но что поделаешь, если действительность и впрямь так сурова?! Ладно я. Ну обошлась бы как-нибудь, дотянула бы до осени. А там поступлю в аспирантуру, определюсь с графиком и работу найду нормальную. Да хоть секретарем где-нибудь в издательстве. И люди приятные и знакомства заведу и писать что-нибудь можно. Какой никакой гонорар – тоже деньги. А что? Мысли трезвые, пишу я хорошо, а тему найти, в наше-то время, никаких проблем! Да хоть про налакавшиеся локальные дожди. Ведь всем интересно, где они умудряются так нажраться, что к месту падения вместо влаги притаскивают свой алкоголический сушняк? Но если с осенью все в принципе ясно, то с ясным летом беспорядок. Зубришь, зубришь, когда работать то? Некогда. Да еще эта подруга детства из Германии, что приедет в августе. Приятно, конечно, но ни позаниматься нормально, ни отдохнуть. И денег искать на совместный отдых негде. Вот такая она Россия-матушка. Без денег – отдых блеклый и бескайфовый. Полная жопа. Бесперспективняк.
Все, посидели, трогаем дальше. Глупая фраза. Ведь никого при этом мы не трогаем. Просто начинаем снова перебирать ногами. Честно, я бы лучше уж кого-нибудь потрогала, чем снова тащить себя по асфальту.
Автобусная остановка. Благо хоть народу немного. Зато автобусов еще меньше, то есть ни одного. Ладно, стоим ждем.
Наконец, подкатывает зеленый вагончик. Вхожу в салон. Опытный взгляд тут же отмечает наличие свободного места. Уже готовую приземлится задницу останавливает вопиющая своим хамством надпись: «Сидение кондуктора не занимать». Тут же появляется тетенька, собственно, сидячее место которой и призвана защищать приведенная надпись. Вопиющая наглость, но тетенька не просто не предложила присесть на сидение, а еще осмелилась потребовать плату за проезд. Теряя сознание протягиваю деньги. Довольный кондукторский зад плюхается на законное место. Отвожу взгляд. Молча зырю в окно. На стекле, как издевательство, надпись маркером «В окно кондуктора не смотреть». Приступ истерического смеха на пару минут вырубает подкатившую тошноту. Перевожу взгляд. Та же рука, тем же маркером над входной дверью автобуса выдает очередной перл: «На лампочку не жать, звонок остановки находиться на поручне». Не в силах больше сдерживать себя медленно сползаю по поручню, задыхаясь от жары, тошноты и безудержного смеха. Изумленная кондукторша помогает мне подняться и сажает на освободившееся сидение. Краем уха слышу, как меня обсуждают соседи. Плевать. Прилипаю носом к стеклу и глазею на проносящиеся мимо дома. Обновленный магазин Детский Мир. Приятно видеть, что подобного рода заведения развиваются, хотя, пожалуй, это не есть показатель здорового общества. Неважно. Тридцать три окна. В каждом по букве алфавита. А – арбуз, Б – букварь, что ж, гениально! Год от года ничего не меняется. Неужели слов больше нет? Правда, в некоторых окошках зияют пробелы. Ха, не успели вставить ничего. Вот мягкий знак, а рисунка нет… А что придумаешь на мягкий знак? Ничего. Но могли бы вставить что-нибудь, с несколькими мягкими знаками внутри слова. Например, «пьянь». Сразу два. И художнику пространство для фантазии. И детей прямо с детства можно приучать к реальности. Что пичкать их всякими слонами, тортами, и другой фигней? Зачем им болезненные разочарования взросления? Пьянь – куда же лучше?!! А на букву Р – рвань, Дрянь, Брань… вот он, лучший рекламный ход! Может, стоит написать свою азбуку и заняться ее распространением? В покупателях отбоя не будет, это уж точно. Стану знаменитой и все такое.
Едем дальше. Сколько всего отличного можно увидеть, сидя в автобусе у окна. Вот к примеру просто чудесный магазин. Хозяин, видать, долго парился над названием, прежде чем разродился: «То, что надо». Так, вроде, ничего особенного, но подсветка сыграла шутку, перегорели лампочки во второй букве Т и букве Д, из-за чего название магазина читалось: «То, чё на о». Другое дело. Сразу появляется интерес, что же там продается. При желании, там может быть что угодно, сразу хочется зайти и посмотреть. Итак пофантазируем: оладьи, орешки, океаны, острова, огрызки, органайзеры, очки, очкарики… Вот это магазин! Эх, были бы деньги, открыла бы себе такой же. «То, чё на РО». Розы, ромашки, рогалики, Рошфор, ромбики, да-да, покупайте наши ромбики, самые свежие в городе, ром, рожки, росу, ах, как мило и романтично!!
Прыжок в метро, пятнадцать минут толчеи и вокзал. Теперь час тряски до Зеленограда. Будем читать. Философы пишут, Валька читает. В сентябре философы будут краснеть, когда Валька будет рассказывать о них при поступлении в аспирантуру. А чтобы они краснели меньше, надо читать. Вот и читаю, как дура. А ведь, не будь этой аспирантуры, Валька была бы на море, не на море, так на озере с любимым мужчиной, или на речке, или хотя бы в ванной. А не будь любимого мужчины, была бы одна, как дура, и учила бы философов, и не о ком было бы так приятно думать. Люблю тебя мой мужчина!
Очнулась. На романтический тон настроила, как оказалось, четверка ребят, вошедших в вагон и начавших играть. Никогда такого не видела. Один играл на аккордеоне (не ахти как, я то профессионал в этом вопросе), второй стучал в бубен, третий дудел на свирели, а четвертый, и такое я видела впервые, на басовой балалайке. Если кто не знает, это такая хрень, балалайка внешне, но размерами среднее между контрабасом и роялем. Играли в принципе хорошо, народ охотно протягивал деньги…
Деньги! В голове взорвалась осколочная граната! Чем не выход? А почему бы и нет?
Пешая прогулка до дома прошла в раздумьях. На одну чашу весов легли стыд и мораль, другую отягощал приезд подруги, долгая борьба за аспирантуру и любовь. Победила, конечно, реальность. Почему бы и нет, это не милостыня, это шоу. Да, я устрою настоящее шоу, а людям самим решать, платить мне за это или нет.
Дома царила тишина. Шкаф и родственники уехали, мама спала, а после получасовых мучений нашлась кошка, которая в поиске безопасного убежища забралась на полку в прихожей и маскировалась под черную меховую шапку.
В компании с кошкой, чаем и двумя бутербродами с сыром забралась в кресло и принялась за обдумывание планов. Итак, опоздание от поездов, всякие там родственники больные и муж – злостный неплательщик алиментов, пьяница герой войны, оставивший одну с тремя детьми – это приелось и набило оскомину. Погонят просто, позор и никакого материального обогащения. Выпускница консерватории без гроша в кармане – честно, но вряд ли проймет. Таких юных дарований полно, каждый год новых клепают. Сказать, что не хватает на новую шубку – посмеются, конечно, но вряд ли озолотят. На еду для бедной кошки? Народ у нас, конечно, добрый, да кошка то больно домашняя, выглядит вполне сносно, откормленная вымытая и причесанная. Да и вон полным полно таких хозяев стоит с целыми коробками всякой живности, а что толку? Но Мику, пожалуй, задействовать стоит. Думай, Валька, думай.
Утро рубануло лучами сквозь оконное стекло и ловко резануло по глазам. Глаза открылись и хмуро рубанули по Солнцу. В ответ светило дало пулеметную очередь по беззащитным зрачкам. Солнечные лучи достигли сознания и окончательно разбудили. Вслед за глазами проснулся могучий русский язык, который с помощью не менее мощного девичьего языка на чистом русском языке выпалил чисто русское словцо, которое не привыкло вылезать в одиночку и поэтому потащило за собой вереницу таких же братьев-отморозков. Солнце обиделось, блеснуло напоследок и закрыло шторы в комнате. Потом передумало, отворило шторины и занялось прицельным артобстрелом несчастного сонного ребенка. Несчастный сонный ребенок еще некоторое время отплевывался отдельными бессвязными репликами, но не выдержал, поднялся и поперся в ванную. Ванная вроде сперва поперлась навстречу, но потом передумала и вернулась на место.
Итак, план был готов и все детали продуманы. Недаром полночи соседи били по батарее и ломились в стену, пока я наяривала забытые мелодии на своем забытом на антресоли аккордеоне. Семь лет не прошли бесследно. Конечно, от былой виртуозности исполнения не осталось и следа, впрочем филигранной тонкости ситуация и не требовала. Сложнее было с репертуаром. Ноты, попавшиеся под руку, явно были предназначены для другой публики и обстановки. Оставалось подбирать что-то из новья. Оказалось несложно. Соседям тоже, видимо, понравилось. К трем часам ночи даже начали доноситься обреченные аплодисменты. Вот и чудненько…
Теперь одежда. Прибедняться не будем. Любимые желтые кроссовки, шорты и топ. На глаза очки, прическа-укладка, на кошку поводок и вон из дома. Стоп, инструмент-то чуть не забыла. Тяжелый скотина… Кое-как закинула аккордеон на плечо, Мика лениво посвистывая глядит в потолок, всем видом давая понять, что на ее помощь рассчитывать не приходится. Ну и ладно. Спускаюсь по лестнице. У лифта объявление, что вечером будет собрание жильцов по поводу появления в подъезде наркоманки, торчащей на чем-то тяжелом и ночами лабающей толи на гармошке, толи на баяне. «На аккордеоне, козлы», внесла жирным маркером поправку я и отправилась навстречу своему трудовому подвигу.
На перроне людей немного, в Москве полдень. Сажусь на лавочку и стараюсь не привлекать внимание. Микаэла садится на задницу и тоже старается не привлекать внимание. Остальные стоят поодаль, всем видом давая понять, что наша парочка внимание не привлекает. Вот и отлично, подумала парочка и сплюнула под лавку.
Подошла электричка. Тверская. Хорошо - народ будет. Действительно, осмотр вагона «порадовал». Все места практически заняты, кое-кто даже стоит. Не аншлаг, конечно, но для первого раза сойдет. Конечно, потом мы будем собирать стадионы и рвать баяны на глазах фанатичных подростков, а пока – скромненькие мы, скромненькие..
А страшненько. Стягиваю очки и сажусь на свободное место. Аккордеон выдает во мне девчонку не совсем обычную, но я делаю соответствующее лицо, под которое аккордеон становится вещью вполне уместной.
Сидим. Ждем. Смотрим.
Проехали уже две станции. Народу слегка прибавилось. Рядом со мной в проходе материализовалась бабулька, девичье сердце не выдержало и дало указание заднице подняться. Ноги понесли к следующему вагону. В тамбуре перевела дух. Ладно, думаю, пойду, присяду в соседнем вагоне, а там была не была. Натягиваю свои черные очки на глаза, поправляю топик и открываю дверь. К своему ужасу осознаю, что по какой-то необъяснимой причине в этот момент все поднимают головы и начинают внимательно смотреть на меня. И как назло ни одного свободного места, все занято. Дрожащие руки, мгновенно ставшие чужими пытаются на ощупь открыть двери, но бесполезно рыщут по гладкой поверхности в поисках ручек. Безрезультатно. Вот и началось…
Да плевать я на все хотела! Была не была, в конце-концов, не съедят же меня?! Только бы знакомых не было.
Перекрывая стук колес, на весь притихший вагон заявляю, что вот, дескать, перед вами слепая девушка-музыкант и ее поводырь, кошка Микаэла. Типа прошу не обижать, а по возможности, помочь деньгами. Не пью, не курю, не наркоманка, учусь, в аспирантуру поступаю, а на работу скоты работодатели не берут. Говорят, что с кошкой не принято, а без кошки-то я, бедная, и не могу никак.
И не дав аудитории опомниться, а себе самой совсем загнуться от страха, беру первый аккорд. С перепугу, конечно, сглупила, да в тот момент как-то и не думалось совсем. В общем дебют мой начат был с небезызвестной немецкой группы Рамштайн и хита Мутер. Кто не знает, тот пусть телевизор почаще смотрит и с детьми своими общается, а кто знает, помалкивает и дальше читает. А дальше началось страшное и непредвиденное. Кошка моя, существо в принципе скромное и безобидное, стала проявлять признаки беспокойства. Понять ее можно. Всю жизнь дома просидела, на улице всего пару раз-то до этого была. А тут толи от внимания пристального, толи от обстановки незнакомой, толи еще почему занервничала. И не просто занервничала, а заорала во всю глотку и ринулась под ближайшее сидение. Боязнь открытого пространства, небось, началась у дуры. Такого мы с ней ночью не репетировали. А под сидением, как выяснилось, спал чей-то пудель. Весь лохматый такой, шерсть висит.
- Не собака, а овца какая-то! - подумала я.
- Овца! - подумала Мика, и заорала еще громче.
- Засада!!! - подумала овца и тоже заорала.
И тут заорала хозяйка овцы. Трио получилось потрясающее, вокал идеально лег на проигрыш, и можно было подумать, что так и задумано. Опомнившись, псина заскулила, вскочила и рубанулась в другой конец вагона. Мика, вырвав поводок из рук, побежала за ней. Компанейская кошка, любит попеть хором.
Но я то типа этого ничего не вижу, продолжаю играть. Из соседних вагонов на шум повалил народ. Меня постепенно оттеснили в середину вагона. Рядом кошка и пудель. Стоим как комсомольцы в оцеплении. Сквозь заслон безуспешно пытается пробраться хозяйка собаки, по прическе тоже овца, жертва химии и бигудей. Кричит чего-то, пудель смотрит на нее и улыбается.
В вагоне тем временем становится совсем тесно. Играю. В проигрыше в очередной раз повторила свою историю. Подумала:
- Запеть что ли? - Но не решилась.
- Спеть что ли? - Подумала кошка, но тоже сдержалась.
- Петь не буду! - Решила овца, но не сдержалась и завыла.
Все ноты переврала, но с моей историей грустной вписалась неплохо. Вместе с ней выходим на финишные аккорды. Что играть дальше? Как назло, в голову ничего не лезет. Останавливаться нельзя, умру со стыда. Вспомнилось что-то из веселых маршей Вагнера. Импровизирую. На сидении рядом просыпается рыбак-пенсионер, ветеран войны, судя по нашивкам на рюкзаке. С криком:
- Пошли нафик, черти оккупанты! - Посылает костыль в неумолкающего пуделя.
Собака ловко уворачивается, но овца не столь быстра, за что и получает костылем в бок.
- Да как ты смеешь, козел, животинку обижать!
Это хозяйка собаки, обойдя заслон двух рослых парней-баскетболистов из соседнего вагона, демонстрируя при этом отличную технику, заложила мяч сверху и повисла на ободе корзины, весело подергивая ногами.
- Врешь, не возьмешь! - Прошипел старичок, доставая второй костыль.
- Дед, ты как домой-то пойдешь, без костылей? - Вмешался в разговор машинист, - Ты не рассчитывай, герой конечно, но от станции мы тебя на руках не потащим.
- Разберусь сынок, не лезь, когда взрослые спорят.
- Я те дам не лезь, - пришел на помощь приятелю помощник машиниста, - наш состав, мы здесь закон!
Аккордеон заиграл «Голубой Вагон» Шаинского. Дети, скопившиеся в первых рядах запели. На словах «медленно минуты уплывают в даль», кто-то писклявый не в кассу спросил:
- А если вы оба здесь, то кто тогда составом управляет?!
Внезапно в вагоне стало тихо. Аккордеон тихонечко затянул «Подмосковные вечера», но подумав, осекся и перешел на гаммы. Дальше пальцы не слушались. По позвоночнику побежали мурашки… Мика, не понимая, почему молчат, но уже побесившаяся и вошедшая во вкус, принялась за ними гоняться. Мурашки подумали-подумали и перелезли на спину соседа повыше, молниеносно размножились и заполнили весь спинной объем вагона. Оба машиниста косились то друг на друга, то на окружающих. Я, соответствуя роли, улыбалась, жала клавиши и плакала.
У кого-то от молчания сдали нервы, и рука дернула стоп-кран. Состав резко встал, подумал, проехал еще метров двадцать, и встал окончательно. Чудом не попавшие в общую кучу спутавшихся тел, Мика и Овца сидели и недоуменно поглощали хлынувший поток русского неприкрытого цензурой и пипом мата.
Все выкатили из вагонов. Состав стоял посреди поля, в обозримом будущем и в недавно проеденном прошлом перрона не наблюдалось. Как и не наблюдалось населенного пункта.
Ну я то виду не подала, что вижу это. Не хватало только, чтобы сейчас мой обман раскрыли. Стою, грущу, делаю вид что всему рада и всем довольно. Подвели кошку и всунули мне в руку поводок. Кошка стоит, грустит, делает вид, что всему рада и всем довольна. Готовая снова запеть рядом примостилась овца и хозяйка-близняшка. Ладно, думаю, чего теперь теряться-то, раскрыла рюкзачок, положила к ногам и затянула битловский Хелп. Кошка затянула кошачий Мяу. Овца затянулась и на этот раз промолчала. Успокоившийся народ образовал импровизированную массовку и начал пританцовывать. Я не я, подумала я, порву баян нафик, раз публика такая классная. Мой звездный час и все тут. И начался концерт.
Через полчаса в обратном направлении пошла электричка, в которую я благополучно забралась. На прощание мне аплодировали и приглашали в гости. Рюкзак отяжелел от мелочи, да и купюр, кажется, было достаточно. Или мало еще? Да не пересчитывать же прямо сейчас? Может еще поиграть?
Стягиваю очки и сажусь на свободное место. Аккордеон выдает во мне девчонку не совсем обычную, но я делаю соответствующее лицо, под которое аккордеон становится вещью вполне уместной.
Сидим. Ждем. Смотрим.
Проехали уже две станции. Народу слегка прибавилось. Рядом со мной в проходе материализовалась бабулька, девичье сердце не выдержало и дало указание заднице подняться. Ноги понесли к следующему вагону…