Во имя политкорректности!

Председатель грохнул молотком по столу и гаркнул:
- ИТАК!

Молоток был жёсткий, стол был твёрдый, а председатель – вовсе неумолимый. Призыв к тишине не мог не истребить шума с той же эффективностью, с какой Комиссия истребляла скверну неполиткорректности.

- Итак, объявляю заседание открытым! На повестке дня – монография доктора Халверза «Афроамериканцы и спорт: соматические предпосылки». Слово представляется прокурору Комиссии, уважаемом мистеру Блэкмору!

Поднялся прокурор Блэкмор. Был он высок и статен. О лице же его сложно было сказать что-либо определенное - да и голос дрожал таким гневом, что на лицо боязно было взглянуть.

- Эта, с позволения сказать, монография, - Блэкмор брезгливо потряс брошюрой, - а точнее – гнусная и явная расистская агитка, таящаяся под благообразным научным названием, на самом деле представляет собой…

Блэкмор замялся: вроде, всё уж определил!
 Его нечаянно выручил сам автор брошюры, подавший робкий свой голос:
- Но господа! Это же просто научное исследование… Я же просто изучал материал…

- Материал? – тотчас вскинулся Блэкмор. – Вот вы и проговорились, «доктор»! Наши афро-американские братья для вас – «ма-те-ри-ал»! Да вы… Вы знаете, кто вы, «доктор»? Вы – доктор Менгеле!

- Но ведь наука… физиология… - злосчастный обвиняемый дрожал так, будто тело его резонировало с гневными вибрациями прокурорского голоса. О лице бедняги можно было сказать хоть что-то определенное: оно было перекошено ужасом.

- Что – физиология? – издевательски перебил Блэкмор. – А тезисы о том, что афро-американцы, де, преуспевают в баскетболе, потому что у них, де, ноги не как у людей – это «физиология»? Это расизм!

- Но ведь структура мышечных волокон… Это ж объективно…

- Объективно? Ваши грязные инсинуации - неуклюжие попытки замазать расовую ненависть псевдонаучными чернилами! Вот что объективно! – и Блэкмор тут же выдвинул новое обвинение: - А как, интересно, вы объясните сравнение анатомии афроамериканцев и всяких там… шимпанзе?

Комиссия негодующе загудела.

- Но позвольте! – с последнего рубежа оборонялся доктор Халверз. – Я ж ведь и белых сравнивал! Мы же все приматы!

- Но не все фашисты! – усмехнулся Блэкмор. И, выдержав предгробовую паузу, усмехнулся ещё раз – это была уже «контрольная» усмешка: - А кроме того, в этой книжонке наши афроамериканские братья… ПЯТЬ! Раз! Названы! ЧЕРНОКОЖИМИ!

Зал взревел: перепуганному доктору казалось, будто члены комиссии размахивают над головой веревками, ножами и факелами.

Никто не услышал его лепета: «Но ведь у них чёрная кожа… Меланин… Я имел в виду иммунитет к солнечным ожогам… Это же хорошо!»

Порядок вновь был установлен председательским молотком, пригвоздившим гвалт к столу тремя смачными ударами.

- Тихо, господа! – председатель встал и провёл ладонью по лицу (о котором сложно было сказать что-либо определенное). – Тихо! Ладно, допустим на секунду, что проблема, с которой мы столкнулись – научного свойства. А не омерзительный бытовой расизм, как представляется всем нам. Допустим – только допустим! Что ж, нужно назначить профессиональную экспертизу для проверки «тезисов» обвиняемого, которые мы все находим кощунственно оскорбительными. А раз нужно – мы назначим экспертизу! Ибо полнота исследования – основа правосудия!

***

На очередное заседание по этому скандальному делу Комиссия собралась через месяц.

- Слово имеет профессор Крюггер из Центра Физиологии Человека города Талса, штат Оклахома! – объявил председатель.

К боковой кафедре просеменил сухонький, сутоловатый господин, о лице которого также нельзя было сказать ничего определенного.

- Почтенный председатель! (кивок) Почтенная комиссия! (общий поклон). По вашему поручению нашим Центром был проведен ряд фундаментальных и скрупулезных исследований с целью установить: имеет ли физиология афроамериканца какие-либо кардинальные отличия от физиологии человека… То есть, любого иного homo sapiens.
О, господа! (профессор закатил глаза так, что их вовсе не стало видно). Это была большая и напряженная работа! Для целей верификации истины мы собрали не много не мало двести пятьдесят ниг… афро-американцев. Поэтому, пользуясь случаем, хочу выразить особую благодарность джентльменам из Конституционной Милиции Монтаны за содействие в вербовке добровольцев! (душевный поклон в сторону бородачей с пулеметами на могучих плечах)

- Так к каким же выводам вы пришли? – поинтересовался нетерпеливый прокурор Блэкмор.

- К выводам? А к таким выводам, - торжественно объявил профессор, - что ровным счетом никаких кардинальных физиологических отличий между белыми и чернома… афроамериканцами не существует вовсе!

- А подробнее? – попросил председатель.

- Подробнее? Что ж, нами было эмпирически установлено, что физиология ниг… афроамериканцев реагирует абсолютно адекватно и предсказуемо на все основные внешние раздражители. На электрический ток,  на механическое воздействие, на охлаждение, на огонь…

Председатель тряхнул головой:
- Как-как?

- Огонь паяльной лампы, - педантично уточнил профессор.

- Какой паяльной лампы?

- Тексас Инструментз, с электронной регулировкой напора и температуры струи! – без запинки выпалил профессор.

- Ааа! – председатель одобрительно покачал головой. – Отечественный производитель – это политкорректно!

- И что же – никаких-никаких отличий? – спросил кто-то из рядовых членов Комиссии.

- НИ-КА-КИХ! При умеренном воздействии наблюдается болевой шок… Модуляция соматических реакций – соответствует норме... Порог выносливости – также в пределах нормы. По преодолении порога допустимой болевой нагрузки температура тела добровольца понижается до комнатной. И, заметьте, в этом смысле ни один из двухсот пятидесяти ниг… испытуемых не проявил сколько-нибудь выдающейся, экстраординарной сопротивляемости…

- Профессор, а что насчёт меланина и иммунитета к солнечной радиации? – спросил ещё кто-то любопытный.

- НИ-ЧЕ-ГО! Чушь собачью Халверз этот пишет. Эксперимент был таков: группу в десять добровольцев вывезли в прерию и, раздев, зафиксировали на специальных лежаках. Тоже отечественного производителя. День выбрали солнечный – ну да у нас, в Оклахоме, в июле других и не бывает… Погодка – что надо! Во-от… Оставили добровольцев на сорок восемь часов…

- И что же?

- Банан вяленый видели? – вопросом на вопрос ответил профессор.

Председатель добродушно хохотнул:

- Ладно, всё понятно! Значит…

- Погодите! – прокурор Блэкмор вскинул руку. – Простите мне мою инициативу, но для окончательной полноты картины я заказал альтернативное исследование. Вы позволите пригласить мне моего свидетеля?

Председатель позволил, и прокурор объявил:

- Профессор Риппер из Института Проблемной Физиологии, город Бирмингем, штат Алабама!

Трибуну занял коренастый крепыш. О лице – ничего определенного, как водится, но голос он имел ехидный.

- В принципе, - сказал «альтернативный» профессор, - я во всем согласен с уважаемым коллегой, но хотел бы уточнить. Всё же, господа, основные физические раздражители – это проверка поверхностная. Грубая даже, да простит мне коллега. Нет, мы провели не такой масштабный эксперимент, но, как мне представляется, более глубокий. Мы изучали специфику метаболизма ниг… афроамериканцев. При этом исходили из следующей посылки: если вещество, являющееся ядом для белого, окажется таковым и для афроамериканца – то вопрос можно считать закрытым.

- Итак, суть опыта! В помещение запускаются две группы: полсотни афроамериканцев и две сотни гремучих змей. Результат: ровно через сорок минут, как и предполагалось, температура всех добровольцев сровнялась с комнатной. Кто не верит – мы готовы выслать видеозапись! (В рядах Комиссии – оживление).

- А для большей научной достоверности, - продолжал бирмингемский профессор, - мы выделили также и контрольную группу. Тоже полсотни. Так вот, несмотря на двадцатисуточный голод и ежедневную физическую обработку полицейскими… стеками – отечественного производителя, конечно – несмотря на всё это, температура контрольной группы так и не понизилась!

- Как так не понизилась? – возмутился Блэкмор.

- А вот так! Потому что, когда мы, под конец эксперимента, наполнили камеры горящим напалмом – она и не могла понизиться! Иное было бы ненаучно и противоестественно - когда б понизилась! – победоносно заключил профессор.

По залу прогулялся восхищённый гул: прогулялся туда-обратно - и продолжал фланировать, не утихая. 

- Что же, - резюмировал председатель: - Всё ясно! Наши афроамериканские братья – наши братья. И мы никому не позволим  (он повысил голос, и без того мощный) глумиться над их физиологией! Посему предлагаю вынести по делу Халверза резолюцию: «На первый раз – штраф в пользу Политкорректности, а в другой раз – будем добиваться уголовного преследования за пропаганду расовой дискриминации!»

Резолюция была принята единогласно.
Напоследок председатель заверил общественность в лице Комиссии, двух добросовестных учёных и Конституционной Милиции Монтаны:

- И всякий раз, когда объявится очередной какой-нибудь подонок, без стыда и совести, без какого-либо уважения к ценностям демократии и политкорректности – мы единой, монолитной стеной встанем на его преступном пути и не пожалеем никаких усилий для опровержения его нелепых и отвратительный измышлений!

Вполголоса и будто бы про себя он добавил: «А ниггеров у нас ещё много…»

Но Комиссия расслышала его слова – не могла не услышать, и члены с «трудно-сказать-что-либо-определённое» лицами повались на столы, извиваясь улыбками торжествующей Фемиды.
Они бились в хохоте столь энергично, что едва не попадали остроконечные их холщовые капюшоны с прорезями для зорких глаз правосудия и уст политкорректной истины.