Как необдуманные действия приводят к тяжелым последствиям

СКАЗКА
о том, как необдуманные действия иногда приводят к тяжёлым последствиям
Жили-были дед да бабка. И не то, чтобы жили, а больше горе мыкали. Вот уже и старость подошла, а ни кола у них, ни двора, ни скотинки, ни животинки. Сидят как-то раз вдвоём на завалинке и тоскуют: в животе пусто, а на душе тяжело. И вот, то ли от пустоты в животе, то ли от тяжести на душе, но помутился разум у бабки. Возьми она, да и скажи деду ни с того, ни с сего:
- Если я сей же час поросёнка молочного не слопаю, то тебе, вражина старая, голову оторву и в колодец брошу!
Дед и так бабкины поручения без рассужденья выполнял, а тут от страха, как соскочил с завалинки, так и побежал за поросёнком молочным. Да только не за своим, своих-то поросят у них с бабкой отродясь не водилось. Бегал-бегал дед по деревне, но нигде поросёнка безхозного не обнаружил. Знамо дело, у каждого рыльца с пятачком свой хозяин имеется. Надоело деду поросёнка искать, залез он к одному такому хозяину на подворье, стащил поросёнка и бабке принёс. Та на радостях причиндалы кухонные достала, и только начала песком с них ржавчину счищать, как заявляется хозяин поросёнка. И вид у него, у хозяина этого, такой грозный, что сразу поняла бабка, что не в гости он пришёл, и на обед вряд ли останется, разве что этот обед она из деда приготовит. Бабка в поступках своих непредсказуемой была, поросёнка схватила, тряпицей обернула, к груди прижала и стоит, как ребёнка малого, укачивает и причитает:
- «Ой, да кто к нам пожаловал! Ой, да что за гость дорогой! Ой, гость дорогой, да не ко времени! Ой, сыночка нашего ещё сглазите, мал он ещё перед людским глазом показываться…»
Хозяин поросёнка от таких бабкиных слов прямо-таки в ярость пришёл:
-«А ну, отдавай моего поросёнка, - закричал, - а не то застрелю!»
И для острастки обрез из-за пазухи достаёт.
- «Нет у нас никакого поросёнка, - теперь уже дед заверещал, - сынок это наш, только что народился! Коли убьёшь его или нас, в тюрьму тебя посадят!»
- «Ладно, живите пока, - сквозь зубы промолвил хозяин поросёнка, - а я посмотрю, как ваш сынок ходить, да говорить станет. Пускай хоть раз хрюкнет, сразу жизни лишитесь и в могилу до срока отправитесь!»
Повернулся и вышел вон, но далеко отходить не стал, рядом дозор выставил. Поняли дед с бабкой, что грозит им беда, коли поросёнок хрюкать не разучится и на двух ногах ходить не научится. Поплакала, попричитала бабка, но сообразила, что без местной знахарки не обойтись. Хоть и недоброе народ о знахарке рассказывал, а пришлось бабке, задрав подол, огородами к ней бежать. Всё, как есть, ей рассказала и рёвом ревёт: «Выручай нас с дедом, а не то пропадём!» У знахарки надёжного средства для превращения поросёнка в человека не было, зато в наличии имелось несколько капель нового экспериментального лекарства, одним словом, ненадёжного средства. Но бабка и тому рада, схватила экспериментальное средство, крепко к груди прижала, и тем же ходом назад. Как в избу забежала и дверь крепко за собой притворила, тут же деду на макушку и поросёнку на голову по капле капнула и не своим голосом заорала:
«Гоп, гоп, перегоп, вот тебе картинка!
Ты теперь не человек, ты теперь не свинка!»
После чего глаза закрыла и чихнула. А как глаза опять открыла, так увидела такое, что её совсем не обрадовало: стоит перед ней дед и хрюкает, а в люльке поросёнок седой, как лунь, лежит, и про себя обычную дедову глупость бормочет. От такой картины завыла бабка лютым зверем, да поздно. Дело уже сделано, назад не повернёшь. Пришлось смириться и жизнь свою дальнейшую с учётом сложившихся обстоятельств строить. Жизнь, конечно, стала во много раз хуже, чем была до её желания поросёнка молочного отведать. Стали они с дедом ещё больше голодать, потому как пришлось кормить ещё и седого поросёнка, который не в чугунок со щами попал, а в люльку вместо дитяти. Деда же выпускать со двора не стало никакой возможности. Любого встречного так обхрюкает, что мало не покажется. Не один год промучились так они. Седой поросёнок за это время превратился в седого борова. Хотя и научился он ходить на задних ножках, но вечно бормотал малопонятную чушь. Терпела, терпела бабка, но в однажды лопнуло её терпенье и решила она от борова избавиться. Справила ему кое-какую одежонку и отвезла в город. А как до города доехала и по улице с ним пошла, так поняла, что опять глупость совершила. Куда в городе борова пристроить? Руками работать он не может, у него и рук-то нет, а головой тем более, ведь мозги-то у него свинячьи, а не человеческие. Ходит бабка по городу и плачет. Уже все ноги исходила, а от борова избавиться не может. Хотела было его с моста в реку сбросить, так милиция остановила. Коли, говорят, седой, как лунь, и одет, как человек, то, даже если молоть всякую чепуху будет, а поди ж ты, делать с ним, что тебе вздумается, уже нельзя. Пока милиция бабке нотации читала, подошёл к ним человек, можно сказать, несерьёзный. Постоял, послушал милиционеров, бабку, борова, а потом как рассмеётся: «Давай, - говорит, - мне своего борова. Я ему занятие найду. Отведу к себе на работу, посажу в кабинет, что в здании за высоким забором находится, и будет он у меня вместо собаки». На том и порешили. Остался боров у своего благодетеля, а тот его, можно даже сказать, полюбил, ну, если не полюбил, то привязался, как к собаке. Стали они с ним вдвоём по улицам ходить, и, может быть, так до сих пор и ходили бы, если бы время не наступило лихое. Изо всех подворотен разбойники вылезли. И вот гуляли они как-то раз с боровом, а на них из-за угла напали злые разбойники. Боров благодетеля защищать не стал, он же не собака. Как был свиньёй мужского рода, так свиньёй и остался, а потому, как только разбойников увидал, так сразу благодетеля своего бросил и быстро прочь убежал. Излупили злые разбойники благодетеля, да так, что недолго тот после этого случая прожил. Ну, а боров в кабинете один остался, где его благодетель держал в надежде воспитать из него верного пса. Кабинет тот в подвале размещался, кабинет совсем крохотный, окон нет, встанешь во весь рост, голова в потолок упирается. Словом, не кабинет, а настоящая конура. Забился боров в этой конуре, никому не нужный. Никто про него не вспоминает, никто не заботится. Сколько времени прошло, трудно сказать, только стали люди жаловаться, что из подвала запах, компрометирующий серьёзное учреждение доносится. Пришлось все помещения в том подвале проверить. Как дошли до конуры, где боров сидел и ломом дверь вышибли, так на них дерьмо свинячье и полилось. Глядят, а в том дерьме боров дохлый плавает. Утопил сам себя в своих же нечистотах.
Вот такая печальная история. Всё-таки правильно люди говорят: из поросёнка только свинья хорошая вырасти и может.