Сон не в руку

                СОН НЕ В РУКУ

Мы втроём возвращались с литобъединения.
Был чудный декабрьский вечер.
Медленно падал снег на сверкающий лёд тротуаров…
Наш учитель Ю. Бо. Старался каждую минуту употребить нам во благо.
На этот раз, поднимая наш общеобразовательный уровень, он рассказывал нам об отдельных, не совсем гуманных с нашей точке зрения, культурных мероприятиях диких племён.
Суть заключалась в том, что тридцатипятилетних стариков, / по-видимому, они вели нездоровый образ жизни/, отсюда и ранняя старость, заставляли попрыгать и побегать, что-то вроде умения продемонстрировать утреннюю разминку.
Если же старик был на это не способен, то получал удар палкой по голове, после чего его торжественно опускали в воду, а во след за ним мерноплывущие венки и гирлянды из роскошных субтропических цветов.
Так за разговором, мы подошли к трамвайной остановки, вокруг никого не было. Подошёл пустой трамвай, мы посадили нашего горячо любимого учителя в вагон и отправились дальше.
Вдруг, Михаил остановился и побелевшими от ужаса губами, прошептал, - а трамвай-то пустой…
- Да, пустой, - как эхо отозвалась я, но тут страшная догадка озарила и мою голову!
О, да, конечно же, они специально подогнали пустой трамвай, чтобы выкрасть нашего драгоценного учителя!
Своих стариков, должно быть давно перевели, а план-то по выполнению мероприятий давать надо.
-О. Боже! Какое варварство!
И мы кинулись обратно, во след ушедшему трамваю.
Мы бежали то и дело скользя на льду и мокром снегу, но несмотря ни на какие трудности, мы бежали всё быстрей и быстрей.
.. И, вот, уже ни снег у нас под ногами, а нещадно сожженная солнцем земля; мы пробираемся сквозь джунгли… снося на своём пути столетние деревья и разрывая цепи лиан.
- Ещё немножко, ещё немножко, - шепчим мы, подбадривая друг  друга. И оба падаем без сил на землю.
С трудом, приподняв каждый свою голову, мы увидели ровное пространство. Там в отдаленье, у берега неизвестной нам реки / как назло, ни карты, ни экскурсовода не оказалось под рукой/, кучка дикарей принуждала Ю. Бо. подпрыгнуть.
Возмущение вернуло нам силы, мы вскочили с земли.
- Он не прыгнет, не прыгнет!- закричала я в ужасе.
И мы помчались так, что любой призер конных соревнований мог бы нам позавидовать.
Но было поздно!
Огромная дубина обрушилась на сократовскую голову Ю. Бо.
Дикари с чувством исполненного долга опустили его в реку, и тут, по-видимому, они заметили нас, и, оценив по достоинству наш марафон, поспешно бросили венки, а через несколько секунд, словно провалились сквозь землю
Мы добежали до места чудовищного злодеяния, потрясенные увиденным и заморённые зноем.
Я опустилась на землю и зарыдала, - О, Боже, я этого не перенесу! – выкрикивала я с отчаяньем.
Но тут в мою голову пришла трезвая мысль, что подобные вопли слишком эгоистичны, и тогда я закричала ещё громче,- бедный Ю. Бо.! Наше литобъединение этого не переживёт!
Михаил тем временем, прыгнул в мутные воды реки, пытаясь обнаружить хоть что-то напоминающее нашего горячо любимого учителя. Он то нырял, то вновь появлялся над водой, щёлкая по носу, лезших под руку крокодилов.
Наконец, он вытащил на берег то, что искал.
- Такого человека палкой по голове, - промолвил он с сожалением и недоумением одновременно, - такого человека!
Что и говорить, этого мы не ожидали даже от дикарей!
Ведь это не просто агрессивные действия против гуманизма, это роковой удар по нашему литературному объединению вообщем и по всей мировой культуре в частности.
Нет такого пера, которому было бы под силу описать наше горе.

Обливаясь потом и слезами, мы потащили за собой то, что когда-то было нашим драгоценным учителем.
… И, вдруг, какая-то неведомая сила стала сильно трясти меня за плечо.
Я открыла глаза – передо мной сидел муж. Он озадаченно поинтересовался, долго ли я ещё буду наводить ужас своими воплями на соседей.
И тут я рассказала ему всё, что случилось со мной этой ночью.
Он содрогнулся! И захлёбываясь от смеха, проговорил сквозь слёзы:
- А сон-то не в руку.
Очередной взрыв смеха не дал ему выразить своё сочувствие…
И я отправилась заваривать чай.