Пробуждение

Начинался красивый весенний день. Солнце нескрываемо бесилось с жиру, нагулянного за долгую зиму, большую часть которой провело где-то на юге, может быть в Австралии или Аргентине. Оно палило по-летнему, хотя был всего лишь конец марта. Со всех крыш, бурными грозовыми дождями, капал снег.
На столе стояла бутылка самогона, по полу были разбросаны дорогие сигареты, по комнатам, охая и тихо матерясь, валялась вчерашняя шумная компания абитуриентов. Все были пьяны еще со вчерашнего вечера. Первач шел хорошо. Особенно после дорогих водок, ликеров и коньяков. Денег на это мероприятие была потрачена уйма.
Я проснулся в своей комнате. Спал я на диване, вместо пола, значит, вчера пришла Маша. Всё верно. Значит, мы помирились. Да. Это хорошо. Медленно повернув голову налево, я обнаружил свернувшуюся калачиком и всем телом ко мне прижавшуюся… Аню. У меня начали шевелиться волосы, и на лбу выступил холодный пот. Хоть я и не особенно верующий человек, я перекрестился, тихо прочитал Отче Наш и попытался вспомнить: дьявол, а что же было вчера? На ум приходили только какие-то пляски, рюмки, небритые семнадцати-(и старше)-летние морды, сигареты, сигареты, подоконники, первая, вторая, третья (потом я сбился со счета), кажется, соседи, громкая музыка, шум, вроде бы даже одноклассники… но ни Маши, а уж тем более ни Ани там не было! Открыв глаза пошире, я вдруг понял, что нахожусь совсем не в своей квартире! А в какой-то «малосемейке», то ли «хрущевке» с низкими нелинскорайонными потолками, маленькими окнами и встроенными в стены отопительными трубами и лампочками. Это совсем сбило меня с толку. Как я сюда попал? «А-а-а! Люди, спасите!»
Аня начала ворочаться и что-то бурчать спьяну. Я не понял, но переспрашивать не стал. Осторожно откинув одеяло, я увидел свои ноги. Ну, хотя бы я был собой, то есть Стёпой и ни кем иным. Слезая с дивана, я нащупал тапочки. Засунув в них опухшие ступни, я встал. Всё тело ломило от какой-то странной боли. Голова была свежая, но раскалывалась на части. Я нашарил среди вороха одежды, скинутой, видимо, второпях, свои старые, потертые джинсы; с трудом натянул их, чуть не упав, и отправился на поиски туалета.  Хотелось неимоверно. Мочевой пузырь, наверное, уже лопнул. Открыв простую деревянную дверь, я почти удивился: (именно потому, что после такого пробуждения уже ничему нельзя было удивиться) коридор был завален обувью настолько, что казалось, будто полгорода вчера гуляли с нами. Тропу к отхожему месту я нашел быстро, по просеке, проложенной к нему через груды обуви всех мастей и покроев. По дороге я заглянул за чуть приоткрытую дверь, кажется, это был зал. На полу, штабелями, на чем бог постлал, спали вповалку человек десять, а может быть и больше: в глазах подваивало. Ну, неудивительно: столько обуви, вся моя что ли! Обувь в коридоре была двуполая, а значит и в зале, примерно в равном отношении были лица обоих полов. Чего, между тем, заметно не было. Я позабыл про свою нужду и прошел между спящими, стараясь ни на кого не наступить, на кухню. Опять ничуть не удивился тому, что даже на столе кто-то спал спиной ко мне, не говоря уже про табуретки и подоконник, на котором в обнимку спали какие-то, наверное, влюбленные. Ой не дай бог им проснуться как я: какой конфуз то будет!
Кухня была исследована на предмет воды, пива или хотя бы чая: ничего кроме засохших маслин на блюдце я не обнаружил. В холодильнике висела записка: «Все съели вчера. Не верь. Не бойся. Не проси» - моим почерком. Ха! Шутник… Я вышел из кухни, удачно миновал спящих, и все-таки устремился в нужник. Вышел совершенно другим человеком (хотя бы потому, что понял: кому-то еще хуже, чем мне). Там спал какой-то незнакомец в тельняшке. Застегнув штаны, я пошел исследовать странное убежище дальше. Передо мной была закрытая дверь, ручка не крутилась, ключей в замке не было, значит, закрыта изнутри на шпингалет. Стучать я не стал: всему свое время, захотят – сами откроют. Пошел дальше. Комнат, кроме той, где я проснулся, не было; была кладовка, но там, скорее всего не было ничего интересного. Этого я так никогда не узнал. Я вернулся к Ане и тихонько потряс ее за голое плечико. Она что-то проворчала, но не проснулась. Я потряс сильнее, она повернулась на другой бок и приоткрыла левый глаз: линза съехала вниз, а белок был испещрен красными нитями капилляров.  Как только Аня сфокусировала свой взгляд и, потянувшись, зевнула, она вдруг резко вскочила, видимо поняв, что что-то здесь не так. Её одеяло упало, обнажив красивую грудь, но было быстро схвачено и накинуто на плечи. Кажется, она была в замешательстве. Неудивительно! Проснуться голой, непонятно где, непонятно с кем (мы были едва знакомы) и не удивиться! Ещё минуту она сидела в непонятном состоянии, потом прокашлялась и спросила:
—Степ, а что я здесь делаю? – сделав гримасу ужаса.
—Скажи мне, где мы – я скажу, что мы делали вчера, - мой голос звучал, как ржавый тромбон.
—А ты думаешь, я знаю! Я так тоже могу.
—В зале спит человек десять, четверо на кухне, один в туалете, минимум двое в закрытой комнате, вот мы двое, а значит, в общем, около восемнадцати человек. Но что мы тут все делаем, непонятно пока.
—Э-э-э, - раздался голос из-под дивана. – Меня не посчитали!
Это был шок. Я аж вздрогнул от неожиданности.
—Я девятнадцатый! Минимум, но вполне могу стать и семнадцатым, потому что в закрытой комнате спит всего один человек!
—Кто??? – прокричали мы с Аней в один голос.
—Ань? Ты что ли? Здесь? А кто тогда в закрытой?
Из-под дивана показалась босая нога. Из-под другого его конца высунулась взъерошенная голова. Голова воскликнула, округлив глаза:
—Степа? Нет, а кто тогда в закрытой?
—Х-ха! Удивил вопросом! – Аня растирала затекшее лицо руками. – Ты-то кто?
Я тоже не знал этого человека.
—Я? Да вы чего, ребят! А действительно… кто?
Мы уставились на него выпученными глазами. Вроде похмелья нет, но оно у всех по-разному проявляется: я, например, мастерю что-нибудь или стихи, там, пишу, а он вот – забыл, кто он есть таков! Между тем, человек погрузился в глубокое раздумье, и выходить из него, кажется, не собирался. Ане стало на все наплевать, она откинула одеяло и встала с дивана, обнажив загорелое и хорошо сложенное гладкое тело. Бросив на меня косой взгляд, она подошла к вороху одежды и извлекла из него стринги, а затем и весь свой нехитрый наряд, состоявший из джинсов и длинной футболки, и отправилась на исследование квартиры. Еще бы! Не каждый раз вот так бывает! Но нет, квартира, видимо, её не интересовала: я услышал, как щелкнул замок. Она нашла ключи и вышла в подъезд покурить.
Минуты две подряд я смотрел на незнакомца, сидящего под диваном. Он все думал.
—Слушай, а тебе ночью удобно спать было? Сверху ничего не падало? – мне было все же интересно, чем мы занимались тут вдвоем. Вернее втроем.
—Да я четко не помню. Помню, что мне снилось землетрясение… - он опять погрузился в молчание.
—У-у-у, нда. Походу накуролесили мы делов!
Я засунул руки в карманы и нашел ключ. Мне показалось, что это ключ от входной двери, не знаю почему, просто показалось. Я вышел в коридор, надел чьи-то, может быть и свои, кроссовки и вышел в подъезд. Поднявшись на пролет выше, я увидел Аню, тушащую сигарету и достававшую вторую из пачки с четырьмя английскими буквами. Это был древний английский род табакоделов, наверное, а может, просто набор символов, приятно звучащих, когда хочется курить. Из заднего кармана я вытащил свою потрепанную пачку сравнительно недорогих сигарет, название которых написано в готическом стиле английского письма.
—Ань, а чем мы вчера ночью занимались? – может быть, мне и было это понятно, но я решил спросить.
—Да понятно чем! – она усмехнулась. – Будить всех надо. Может, что-нибудь и выясним.
Оставшуюся сигарету мы простояли в молчании.
Войдя в квартиру, мы обнаружили нашего недосчитанного незнакомца стоящим на коленях возле закрытой двери, что-то мычащего и старающегося рассмотреть содержимое комнаты через замочную скважину. Наивный, замок то английский! Скинув обувь, я прошел в зал и застал там сидящего на полу и удивленно озирающего Рому:
—Степ, а где мы? – он хлопал глазами, и, казалось, ничего понять не мог.
Мне чуть дурно не стало.
—Ты с дуба рухнул? Ты вчера вечером куда шел? – я почти кричал.
—Не помню… а ты?
—Да я вот тоже. Буди всех.
Он с трудом встал и, раскинув руки в стороны, медленно потянулся, чего-то там себе мурлыча. Потом прочистил горло и закричал:
—Эй! Все! Общий подъем! Горим!
Человек пять вздрогнуло и начало вращаться. Остальные были скованы похмельным сном и не обратили на него никакого внимания. Пять вздрогнувших сели на полу и начали осматривать друг друга с такими лицами…
—Ну, только не говорите, что не знаете, где вы!!! Будите остальных, и, если не скажете мне, где я, убью всех!
—Друг, - раздался голос спящего, где-то в углу, - не волнуйся, все норма. Открой комнату, и ты все узнаешь.
—Э-э-э, а как? – но тот уже спал пьяным сном. – Х-ха, хитрец!
Чтобы открыть эту чертову комнату, мне нужен ключ, а оного нет пока!
Тут оставшаяся часть народа проснулась и стала собираться. Все что-то бубнили и один за другим испарялись за входной дверью. Вместе со своими вещами из комнаты, где я проснулся. Мы остались втроем: Я, Аня, Рома. И закрытая дверь. А, да, ещё поддиванный незнакомец, которому все это, видимо, надоело: он уснул под закрытой дверью. Втроем мы сели за обеденный стол и задумались. Что же было вчера?
Тут на кухне что-то зашуршало и из-под вороха пакетов в углу, почему-то выкрашенный в зеленый цвет, вылез мой кот. На шее у него висел ключ. Заветный ключ от закрытой двери! Я изловил кота и сорвал веревку с ключом, не причинив особого вреда животному. Кот мявкнул, вырвался и убежал по направлению к туалету.
Я медленно встал, вытянул вперед руку с ключом и пошел к закрытой двери. Как только, перешагнув через спящего, я вставил ключ в замочную скважину, с другой стороны что-то щелкнуло и дверь распахнулась, открыв миру… Машу. И это был третий шок. Она уже успела привести себя в порядок и выглядела намного лучше нас троих вместе взятых.
—Маша? – удивлению моему не было предела. – Ты одна?
—Да, - она была удивлена вопросом. – А что?
—Маш, почему мы все здесь? – спросил я почти молящим голосом.
—Степ, ты переехал вчера, мы новоселье справляли…










30.03.04