Два лета

                ДВА  ЛЕТА
                ***
 Пришёл золотой сентябрь. Школы начали свою работу. Отдохнувшие мальчики и девочки вновь стали учениками. Всюду летала пожелтевшая листва. В ясные, по-летнему тёплые дни Москва преображалась, вся она искрилась и переливалась на солнце, и люди улыбались, гуляя по улицам. Но когда серые тучи затягивали небо, и унылые осенние дожди бродили по городу, так хотелось вернуться в лето. В такие дни обычно достаёшь большой фотоальбом и смотришь, смотришь…
В руки мне попалась небольшая пачка фотографий, таких ярких и солнечных, они заставили меня вспомнить минувшее лето, свою деревеньку, зелёные просторы, голубое небо, настолько огромное и бездонное, что можно утонуть, и… первую влюбленность.
                1
Заканчивался август. Но дни стояли ясные и солнечные. Ещё весело желтели бескрайние поля подсолнечников, радовали глаз по-прежнему пёстрые, но уже последние летние цветы, а тропинки были засыпаны позолоченными  августовским солнцем листьями. Всё тише становились ночи; по утрам, как белое облако, упавшее с неба, повсюду стелился туман, превращаясь в холодные капли росы. А мне было грустно от близкого расставания с родной деревенькой. Я очень привыкла к нашему просторному участку, к долгим вечерним прогулкам вдоль реки, стали совсем родными лес и поле. Нигде так сладко не спишь, как здесь, ведь после  гуляний и ароматного чая так и клонит в сон.
  В  моей маленькой, но уютной комнатке стоит столик у окна, где я по вечерам записываю, как прошёл  день, а рядом трёхэтажный домик, где обычно сидят мои куклы, причём у каждой есть своё имя и своя история, а в углу комнаты стоит дубовый шкаф. В этой обстановке я погружаюсь в сладкие грёзы, всю ночь наблюдая цветные сны, а просыпаюсь иногда далеко за полдень.
В свои четырнадцать лет я ещё ребёнок. Мне нравится в жаркие  летние дни играть с моей  юной соседкой в куклы, нравится дарить маме полевые, пахнущие свежестью цветы, а вместе с папой запускать воздушного змея на лугу.
С самого детства  я бегала с мальчишками, потому что у меня очень много братьев и всего одна сестра, которая старше меня на одиннадцать лет. Возможно, поэтому я приобрела некоторые мальчишечьи черты характера. Да и так получилось, что в нашей деревне всего три девочки на десять ребят. И всё, наверноё, шло бы так и шло, но…
                2
…На этот раз, как только я приехала, сразу же стало не по себе. Прежде знакомые мне девчонки  как-то заметно повзрослели, а темы  разговоров сузились. Обсуждали главным образом моду и мальчишек. А ещё я не могла понять, для чего нужно так много косметики.
Девочки реже стали гулять со мной, а если удавалось встретиться, то только днём, потому что вечерами они бегали на свидания. Они посмеивались над тем, что я провожу время с «маленькими» мальчиками, хотя те были мои ровесники.
Где-то в середине августа все  «маленькие» разъехались. Остались мы с Колькой. Он обычно приезжал к своей бабушке, которая здесь жила постоянно, на всё лето. Колька был немного угловатым и внешне простым, но всегда поддерживал мои затеи, постоянно был рядом, да что там говорить, я знала его с детства, он был мне как брат. Сначала нам удавалось не скучать, но время шло, и стало всё труднее бороться с одиночеством. Конечно, меня часто посещала мысль пойти к девчонкам, но это было ниже моего достоинства.
Но однажды Колька сам предложил пойти к ним. Весь день мы с ним придумывали план, как малые дети, нам хотелось показаться независимыми и важными.  Мы придумывали различные предлоги, под которыми должны были возникнуть: от банального «сколько же время, а?» к более оригинальному «Дом заперт, ключи прибудут к позднему вечеру, как бы время скоротать…»
 Вечер подкрался незаметно. Солнце, приближаясь к горизонту, начало принимать багряный оттенок, но всё ещё ласкали теплом его последние лучи, ветер стих, начали умолкать птичьи разговоры, воздух был почти неподвижен, поэтому нам были хорошо слышны голоса ребят на поле, звук от удара мяча, такой же глухой, как пробка. А мы, ничего так и не придумав, отправились навстречу судьбе, как нам тогда казалось. Уверенной и твёрдой походкой мы поднимались на холм. Колька толкал  меня вперёд, а я - его. Почему-то нам было очень смешно… Мы пришли на поле. Издалека казалось, что там много ребят, но выяснилось, их намного меньше. Увидев нас, толпа замолкла. Кто-то крикнул: «Давайте к нам!». И мы вмиг очутились среди них. Снова зазвучали голоса. Я и сейчас помню, как всё было: мальчишки  играли в футбол на огромном поле, ворота были сделаны из рыбацких сетей, натянутых на  два узких столба, другие мальчишки оживлённо о чём-то разговаривали прислонившись к забору, а я сидела рядом с девчонками на бревне, волей-неволей слушая их сплетни, жевала молодые салатовые побеги ёлочек, и, будто зачарованная, смотрела сквозь толпу на закат солнца. Я очнулась, когда стало смеркаться, громко стрекотали кузнечики в траве,  а тело окутывала влажная прохлада вечера.Мы со всеми попрощались и пошли с Колей домой. Он с воодушевлением рассказывал мне о своих впечатления от игры в футбол, хвастался забитыми мячами, рассказывал о «суперкоманде», с которой сегодня играл, о противниках, а я молчала. Нам пришлось идти через овраг, поросший высокой травой, поэтому мы вернулись мокрые. А дома было так тепло и уютно, что я мигом заснула.
На следующий день я была полна сил. День был солнечный. Я просто так ходила по двору. Неожиданно появился какой-то мальчишка. Он был загорелый, светловолосый, выглядел неопрятно: волосы были растрёпаны, одна штанина была подвёрнута, а другая висела, то же самое было с рукавами на рубашке. Я точно его не знала. Он подошёл и поздоровался. Я промолчала и вопрошающе смотрела на него. Он немного смутился:
- Я этот… Серёжа, парень здешний, на углу мой дом. Надоело мне с теми парнями. Ты кто?
-  Я Настя. Отдыхаю здесь с родными.
- А пойдём, я тебе всё здесь покажу.
- Да я уж всё тут видела.
- Да пойдём, пойдём же!
И мы пошли. Мы шли вниз по просёлочной дороге к реке. Серёжа молчал, теребя длинную травинку, а я смотрела на него и не понимала, зачем он пригласил меня гулять. Странный какой-то! Иной раз становилось страшно. Я вспоминала предостережения мамы о том, как опасно ходить с незнакомыми мальчиками, и в душе рождалась тревога.
- Свобода! - вдруг сказал он.
Я вздрогнула.
- Что «это»?
-Да вот это всё, - он оглянулся на меня, и в его глазах я увидела  такую невообразимую глубину, что у меня по спине пробежал холодок,  ощущение, подобное тому, когда падаешь во сне… А  он продолжал:
- Чувствуешь, как пахнет свободой? Дома этого не поймёшь. Да и объяснить трудно. Так прямо и не скажешь. Кто поймёт? А ты делай, как они хотят. И попробуй сделай по-своему…
В его голосе слышалась досада. И ещё что-то – незнакомое, но странно-близкое; точно я сама когда-то говорила себе то же, только успела об этом позабыть. Но всё таки не сумев преодолеть недоверие, притаившееся где-то глубоко внутри, спросила:
- И часто ты так философствуешь?
 Серёжа не отозвался. Но потом, минуты две спустя, сказал:
- Знаешь, об этом говорить и говорить, но познать его – лишь раз.
- Красиво сказал.. – протянула я.
- Я не сам придумал это! Вон, видишь развалины? Жил там  человек один.
Богатый был. А потом вдруг разорился, и всё исчезло: семья, уважение, работа. Не справился со своим одиночеством и поджёг свой дом. Он стоял и бросал в огонь деньги, документы, письма, фотографии и сам бросился.
Его, конечно, спасли, но он почти лишился рассудка. Все сбежались. Меня бабка послала узнать, что произошло. Подхожу, а он лежит на траве, волосы опалились, всё лицо его было в саже, кажется, а глаза - какого-то жёлтого цвета –  бегали, не  останавливаясь,  ноги он сложил как-то под себя, руки тряслись, сцепившись на груди. Вся  его чёрная фигура казалось настолько жалкой, что порой даже вызывала отвращение, будто не человек лежит, а зверь. И говорит что-то, а сам, видно, себя и не слышит: « Зачем жил? Барахло копил? Кому? Кому оно надо? Никому не нужен! Все бросили…» Жутко мне стало, сам не знаю почему. Вот: жил человек, добро копил, детей растил. И вдруг - всё прахом.
 Подобных историй я тоже знала  много. Но такого тяжёлого впечатления почему-то не произвела ни одна.
  Мне не хотелось продолжать этот разговор. Солнце всё ещё стояло высоко, щедро поливая скопами ярких лучей лес, поле, вьющуюся змейкой речку. Было душно. Даже близость воды не давало желанной прохлады. Голова отяжелела. Хотелось прилечь где-нибудь  под тенистой ивой и почувствовать кожей едва заметный холодок.
И зачем он завёл эти странные разговоры? Поскорее бы уже вернуться домой.
- Седьмой час.
Серёжа посмотрел на раскаленный докрасна диск солнца.
- Ну, мне пора. Помогу загонять овец. Пойдем, провожу.
-Да нет, не надо. Я дойду сама.
 Я ещё долго всматривалась в его удаляющийся силуэт, пока он не стал маленькой точкой.
                3
 Тем временем у родителей заканчивался отпуск. Пора было уезжать. Началась учёба. Три летних месяца пролетели очень быстро, но учебный год пролетел, к моему удивлению, ещё быстрей. И вот я вновь собираю свои летние вещи в сумку…Вновь я на даче, после суетных дней, школьных будней, московских пыльных улиц.  Я дышу этим чистым и сладким воздухом, слышу упоительную тишину, чувствую мягкую прохладу. Наверное, весь июнь я просто ходила и наслаждалась.
В июле я чувствовала себя отдохнувшей и с удовольствием помогала маме по дому. И вот я взялась за стирку. Как обычно, всё тщательно промыв в порошке, хорошо отжав все вещи я сложила их в зелёный пластиковый таз и понесла полоскать на пруд. День выдался весьма знойный. Солнце обжигало лицо и плечи. Всё вокруг купалось в его горячих лучах, солнечные брызги слепили глаза, поэтому я ничего не видела впереди себя, а пробиралась к пруду на ощупь. Наконец-то я на мостике, в теньке и прохладе, но, похоже, не одна… Здесь стоит какой-то юноша, красивый, высокий, стройный,  с большими карими глазами и шелковистыми чёрными волосами. Он приветливо улыбнулся мне. Я увидела что-то до боли знакомое в его глазах, но что?
- Приветик! Как дела? - вдруг сказал он.
Его голос был каким-то непонятным: низкий, но часто приобретающий, опять же, знакомые нотки.
- Коля, ты? - внезапно вырвалось у меня.
- Ну! А что не узнала? Ха! Богатым буду…
 И вправду он… Но где был тот самый старый добрый друг? Тот смешной и угловатый мальчик? Как же он  повзрослел и изменился всего за один год! Измениться настолько, что мне трудно даже назвать его Колькой! Я была очень удивлена, а вернее, сражена. Сразу куда-то делись все слова, разлетелись правильные мысли, приобретённые за учебный год. Да и не у меня одной. Девчонки, увидев такого мальчика,  всё своё внимание переключили на него. Я немного ревновала Колю, хотя раньше никогда у меня не было подобных чувств.
Вскоре мы встретились и с Серёжей, но при достаточно комичных обстоятельствах. Как-то рано утром сквозь сон я услышала недовольные причитания папы. Я еле встала с кровати и, выглянув в окно, увидела следующую картину: мой папа пытается прогнать двух немаленьких коров, которые мирно поедали наш огород и совершенно не собирались уходить. Мой сон, как рукой сняло, я быстро оделась и выбежала на улицу посмотреть, что будет дальше. Через некоторое время наконец-то появился Серёжа. И в мгновение ока, без особых усилий коровы оказались за пределами нашего участка. Вышло, что папа забыл на ночь закрыть ворота, поэтому они и попали к нам. Поблагодарив Серёжу, мы пригласили его попить чай с нами на терраске. За столом он вёл разговоры совсем по-взрослому, с расстановкой, без лишних слов, даже мои родители слушали его, открыв рот, так до конца и не понимая кто перед ними - деревенский мальчишка, который пасёт овец и коров или образованный молодой человек, воспитанный интеллигенцией старых времён. А я-то знала, что он совсем не изменился, он был такой всегда. По долгим разговорам с ним я заметила, что он стал ещё богаче духовно. Странно, беседы с ним, что прежде казались мне малопонятными, теперь меня очень занимали и заинтересовывали, меня поражала глубина и чрезвычайная точность его мыслей. Шли дни, и я замечала, что с ним мне гораздо свободнее и легче общаться, чем с Колей. Может, потому что его серые глаза не стреляли, как у Коли, а тепло искрились, манили за собой в особый, чудесный мир, такой красивый и ясный. У Коли всё компенсировала внешность. А может, потому что Серёжа не изменился с той последней встречи,  в то время, как Коля стал практически другим… Я не знала.
Совершенно непонятные чувства мучили меня. Тянуло к ним обоим, и всё-таки что-то было не так, как прежде.
 Однажды я решилась рассказать об этом девчонкам, считая их более опытными. Но, внимательно выслушав меня, они ничего мне не сказали, а лишь переглянулись – кто-то с удивлением, кто-то с затаённой насмешкой.
  Родителям было необходимо выехать в Москву на неделю, и я поехала с ними. В городе я начала забывать обо всём, но, приехав обратно...
Сидели мы как-то С Колей на мостике, болтали ногами в прохладной воде, ощущая полную безмятежность. По зеркалу воды бежала рябь, поэтому казалось, что куда-то плывёшь, наверное туда, где никто не бывал. Вдруг я услышала шаги и оглянулась. На траве стоял Серёжа и держал в руке газету. « Привет!» – сказала я . И он, будто услышав разрешение, подошёл и сел рядом. Минуты две мы молчали, они, наверное, ждали,  когда я их друг другу представлю, но, так и не дождавшись, ребята решили познакомиться сами.
-Я - Сергей.
- Коля.
До этого мне было трудно почувствовать, что Коля с Серёжей когда-нибудь могут оказаться рядом друг с другом, они – плюс и минус. От их рукопожатия, мне так показалось, пробежал ток. Опять молчание. И вдруг Коля спросил, посмеиваясь:
- Ты влюбилась, да?
- В кого?
- Ну…сама знаешь ,- замялся он
- Говори, - требовала я.
- Девчонки сказали, что в нас вот…
  Я чувствовала, как начинало краснеть моё лицо, я слышала, как сильно забилось моё сердце, стук от его ударов больно бил в голову. Мне стало даже больше, чем просто стыдно, я хотела убежать, но не могла пошевелиться,  мне хотелось заплакать, но слёзы застыли в глазах, я была готова больно ударить Колю, но руки ослабли, я кричала и ругала себя, девчонок, его, но беззвучно, мои губы, будто склеились…
  К счастью, Колю позвали обедать и он убежал.
   Я осталась наедине с Серёжей. Мне было трудно посмотреть ему в глаза и я смотрела только на его руки, которые медленно складывали кораблик из газеты. Мы молчали.
 Серёжа опустил кораблик на воду и сказал мне: «Кто-то из нас обычный прохожий…» Встал и убежал, по своему обыкновению.
 Я осталась наедине со своими мыслями, только поняв, что просто ВЛЮБИЛАСЬ…
 Ничего вокруг не изменилось: я сидела на том же стареньком мостике, всё так же пели птицы, перешёптывались деревья всё о своём, о вечном, и домой я шла по той же тропинке, так же по-доброму смотрела на меня мама, но кукольный домик уже не казался уже таким сказочным, а сами куклы оказались простыми игрушками, которым напрасно я доверяла свои детские секреты и ждала советов, впрочем, вряд ли те «секреты» были чем-то тайным и важным на самом деле. Я не села за свой стол, чтобы «внести в историю» этот день. Я была в обиде на себя, потому что жила в мечтах, и на весь мир, ведь он такой обычный и предсказуемый. Но уже совсем скоро я смогу всё осознать и понять, а самое главное, закончить то, что начал самый удивительный человек за всю мою ещё пока маленькую жизнь…
  Конец августа. Мы едем в Москву. Проливной дождь. 
 « А ведь кто-то обычный прохожий, которого издалека можно легко перепутать с близким человеком».