Оруй

-Смейтесь, жители древнего города!
Смейтесь люди, хохочите и смейтесь!
Когда пушки вновь загремят громче грома,
Просто посмейтесь со смертию вместе!
-А ну слазь, Оруй-безумный! Слазь оттуда, падаль и пойдем в караулку, тебе сегодня там постелено!
Патруль заржал. Возможно эта шутка сержанта полицейским показалась смешной, а может просто, чтобы разрядить обстановку нужно было громко посмеяться. Поучаствовать в этом безобразии на равных правах.
Только никому из стражников и в голову не пришло, что они делают именно то, к чему призывает их городской нищий, безумец Оруй. В городе уже привыкли к его частым ночным помешательствам и странным проповедям, и поэтому его давно никто не слушал. До войны, конечно, считалось, что устами Оруя говорят предки, построившие город, и что надо бы к этим речам прислушиваться, но теперь, Оруй все чаше призывает просто смеяться по всякому удобному и неудобному случаю.
-Смейся, легавая псина, смейся!
Смейся, когда поймаешь воришку!
Ты представляешь закон и возмездие.
Смейся, отрубая руку мальчишке!
Смех прекратился внезапно, как будто полицейские заранее отрепетировали этот момент. Даже Оруй растерялся и чуть не свалился со своего фонарного столба.
-Ну, все, ты меня рассердил не на шутку, Оруй-безумный!
Сержант, весь красный, решительно бросился на бастион нищего безумца. Однако достать Оруя было не так уж и просто. Даже удивительно, как этот дряхлый старик умудрился забраться на трехметровый фонарный столб и до сих пор там оставаться, абсолютно не за что не держась. Сержант некоторое время без толку пытался стряхнуть ночного возмутителя, но старания оказались тщетными.
Оруй так сильно вцепился в голову столба (благо огни к тому времени уже погасили), и так жалобно шевелил губами, неслышно повторяя свои странные речи, что полицейские невольно, вновь начали смеяться. Это окончательно вывело сержанта из себя, он резко повернулся к своему отряду и, прорычав нечто устрашающее, бросился к арбалетчику.
-Давай сюда, арбалет... сейчас мы его... он посмотрит ... смеяться над городской стражей... Чего ждешь!?
Арбалетчик, совсем молодой парень (как впрочем, и большинство полицейских города) стоял в замешательстве, при этом крепко сжимая свое оружие. Конечно, Оруй перешел все границы, но стрелять в городского безумца?! На такое не каждый-то дриммит решится. А уж чтобы простой смертный стражник...
Оруй видимо почуял опасность и снова заголосил:
-Смейся, смейся храбрый лучник!
Пусть не попал ты сегодня в мишени.
Твой лук тебе еще верно послужит,
Не промахнуться б с девицей в постели!
Тут даже сержант заржал во все горло и, наконец, отцепился от арбалета. Молодой безусый арбалетчик сначала поплыл красными пятнами, но вскоре присоединился к своим товарищам - весело засмеялся, виновато пожимая плечами.
Оруй же почуяв, что убивать его не будут, улучил момент и обвязал свою всклоченную бороду вокруг головы фонаря. Это еще больше рассмешило стражу, и, позабыв про устав и службу, сержант со своим отрядом буквально валялись на земле.
-Смейся, смейся древний город,
Храбрый стражник тебя стережет.
Без страха, жалости и боли
Хранит покой... когда не пьет.
Последнюю фразу Оруй добавил с лукавой улыбкой в полголоса. Однако эта драматургия была излишней, стражники уже глотали воздух и не как не могли отдышаться от смеха. О пьянстве командира городской полиции, несмотря на то, что он совсем недавно пристрастился к слезам дракона, ходили легенды. Поговаривали, что он уже видел стаю белых ночных ежей. Пикантности добавлял тот факт, что командир городской стражи действительно любил, когда его на старый манер называли Храбрым Стражником. Впрочем, слабость к горячительным напиткам была свойственна многим городским чиновникам.
Наверное, очень долго еще продолжалось бы это ночное веселье, чему, несомненно, были бы рады ночные воры и проститутки, но вскоре со стороны улицы Трех собак послышался уверенный цокот копыт. Сержант опомнился, поправил ножны и кожаную полосу городского патруля и скомандовал смирно. К фонарю подъехал командир гарнизона.
Кого-то наверно мог бы смутить юный возраст этого офицера, но только не жителей Деффедбурга. Во время осады этот юноша был комендантом крепости и показал несвойственную его возрасту храбрость и военную доблесть. После перемирия, его назначили командиром гарнизона. Должность скорее формальная, ведь по договору гарнизон значительно сократили в численности, и охранной города и крепости в случае внешней угрозы теперь занималась княжеская дружина под руководством лично бургомистра.
-Что здесь происходит, сержант?
-Господин Капитан, разрешите доложить! Оруй-безумец... обезумел... нарушает городской покой, вот забрался, никак не снять.
-Хм. Ох уж этот беспокойный Оруй. Казалось бы, как такой тщедушный старец может нарушать ночной покой? А нет ничего проще, надо только рассмешить городской патруль парочкой пошлых стишков, да сержант? Гогот ваш было слышно еще от фонтана девственниц.
-Я ...Никак ...то есть так точно! Виноват!
Молодые полицейские недоуменно переглянулись. Им было не понятно, почему сержант так стелется перед командиром гарнизона, ведь капитан не является его начальником. Но сержант еще очень хорошо помнил те времена, когда этот юноша вел его в бой. Сержант привык во всем подчиняться и доверять коменданту.
-Что же ты Оруй, безобразничаешь? Зачем ты отвлекаешь нашу доблестную стражу от ее и без того не простых обязанностей?
-Смейся и ты комендант!
Помнишь, как конь под тобою упал?
До конца подчинялся приказам твоим
Тебя он от смерти не раз уводил,
Жаль, что себя ему не спасти,
Забавная тварь, на него не сердись.
Он хотел тебе так услужить.
Без тебя ему было не жить.
Сержант выхватил все-таки арбалет:
-Только прикажите, господин комендант!
-Отставить! Я больше не комендант, сержант! Что ты хочешь этим сказать, Оруй? Мой конь Идун, сам истекая кровью, вынес меня раненного с поля боя, и я всегда буду помнить это. Я бесконечно благодарен ему, он был моим другом.
-Так смейся над своим смешным другом,
Это же так смешно...
Конь без наездника кто?
Конь без наездника становиться трупом...Ха-ха-хааа
-Ну все мерзавец...
-Отставить сержант! Продолжай Оруй-безумец!
-Посмейся над участью жалкой твари
Она так любила тебя, что едва ли
Могла бы подумать, что может иначе.
Лошадиная участь хуже собачей!
-Если бы я не знал тебя Оруй, я бы подумал что тебя волнует лишь участь моего коня, но ты не так прост, верно? Что ты хочешь сказать?!
-Давай же, смейся командир!
Твой конь смерть победил.
Он тебя спасал,
Хоть был мертв уже сам!
-Так и должно быть... Жизнь боевого товарища стоит собственной! Что тут может быть смешного?!
-Отвечай, мерзавец! Или полетишь с этого столба со стрелой в своем поганом рту!
-Отставить! Отвечай Оруй!
-Смейся, комендант, посмеюсь и я
Над конем, что чтит солдатский долг.
Может он, просто шкуру свою спасал?
Да не успел, потому что тебя сбросить не мог?
-Клянусь Единым! Твои речи совсем не похожи на бред сумасшедшего! Ты как будто смеешься надо мной?! Или ты в чем-то меня обвиняешь? Я что же, по-твоему, должен был взвалить Идуна на свои плечи?
-Хахааха-ха-ха!
Смейся над бедным больным стариком.
Смейся над его бессмысленной болтавней!
Увы, не владеет он своим языком...Ха-ха-а-а-а
Комендант! Твой конь здесь вообще не причем!
Хахахааа-а-ааа..ааа
Оруй рухнул, не помогла и привязанная к фонарю борода. Полицейские сразу же ринулись к нему, и это оказалось совсем нелишне, потому как Оруй тут же вскочил и приготовился, было лезть обратно.
-Что ж Оруй... Я прекрасно понял тебя...Сержант позаботьтесь о нем!
-Так-точно!
Полицейские скрутили ночного смутьяна, и шепотом обсуждая его странные речи с командиром гарнизона, отправились в караулку. Впереди была еще целая ночь.